Куда девать детей?

Неожиданно Паша заявила, что уходит от нас. Хочет стать спекулянткой, на мир посмотреть. Через год заехала повидаться, довольная и расфуфыренная. Я ей обрадовалась.

Пришлось родителям задуматься, куда бы нас пристроить. Особенно меня. Абка всё больше во дворе играл. Там неугомонный Федька всем занятия находил. Под его руководством мы смешивали серные головки от спичек с бертолетовой солью. Коробок с этой взрывчаткой подкладывали на трамвайные рельсы. Трамвай наезжал, коробок взрывался, мы, дурачки, радовались. Мама хулигана Федьку любила, подкармливала, подарила ему мандолину без струн, он их натянул и научился играть. У нас перечинил всё, что мог – исправил проводку, склеил рассохшиеся стулья, заменил пробки на щитке. Мама пророчила ему блестящее будущее.

Однажды Федя, учившийся уже в седьмом классе, предложил сделать электролиз поваренной соли. Дома никого не было. В тамбуре висел умопомрачительный телефон с четырьмя батареями, размером с автомобильный аккумулятор и с динамкой. Полагалось снять трубку, назвать телефонный номер, предварительно покрутив ручку динамо. Но он не работал. Батареи Федька снял, концы опустил в блюдце с солёной водой, раствор помутнел, и всё. Но Федька не смутился. Вывернул пробки на щитке, разобрал в кухне выключатель, к концам проводов привязал угольки, ввернул пробки и стал осторожно сближать концы проводов – показать вольтову дугу.

Бац, огонь, и свет погас!

Неунывающий Федька собрал выключатель, я ему свечку держала. Починил пробки – всё, светло. Стали делать пружинки. На толстый гвоздь навивали мягкую проволоку, нагревали на примусе, раскалённую обливали холодной водой.

Потом он переключился на авиамоделизм. Достал чертежи, пособия. Весь двор ему помогал – строгали и ошкуривали реечки, пропеллер, оклеивали крылья папиросной промасленной бумагой. Готовая модель с резиновым моторчиком летала по кругу, привязанная к корде, и жужжала. Мы были в восторге. Из отходов производства клеили змеев с мочальными хвостами.

Но мамины прогнозы не оправдались. После седьмого класса Федька сбежал от Антонины и поступил в Московское авиационное училище. Стал лётчиком. Его женитьба разъярила Антонину – как, предпочёл матери неизвестную девчонку! Но родилось двое детей. Повышали по службе.

В ноябре 1937 года я лежала дома в горячке. Сначала думали, что тиф, оказалось, обострение туберкулёза. Я просила никого не приходить, вдруг заразно.

Федька приехал в отпуск. Явился, красавец, кудрявый, белокурый, голубоглазый, форма с иголочки, весёлый и полный надежд.

Позже бросил жену и детей, женился на молоденькой, уехал с ней на Камчатку. В 42 года в 1952 году вышел на пенсию, приехал в Смоленск. Антонина уже умерла, первый визит – к маме. Я как раз у неё гостила. Насилу друг друга узнали. Нос у Феди ястребиный, взгляд жёсткий, лицо заострилось. Пошли к нему в гости. Он жил на Зелёном ручье, в небольшой комнате, с хорошенькой женой Тоней и двумя котами, рыжим и чёрным. Федя встал и вышел на кухню. Тоня пожаловалась, что он садист, терпеть нету сил, она собирается уйти.

Как партийный полковник в отставке, Федя получил должность председателя райпотребсоюза, скоропостижно спился на хлебном и винном месте и умер. Кто виноват? Русь ответа не даёт. Шекспир объяснил, что нет в мире виноватых.

Тогда, в детстве, маме хватало забот с нашим воспитанием. Я вообще то болела, то бродила где попало. Мама наняла мне гувернантку, скучную старую деву. Бонна учила меня манерам, осанке, водила за руку, лишила привычной свободы. Я взмолилась, обещала не отлучаться со двора, и бонну уволили. Думаю, что зря, я росла невоспитанная, как носорог, и ходила шеей вперёд, как гусыня. С мамой я тоже гулять не любила. Она передвигалась невыносимо медленно, ежеминутно останавливаясь поговорить со знакомыми. Похоже, знакомы ей были половина прохожих. Эти знакомые мне порядком надоели. Приставали каждый раз с одинаковыми вопросами:

– Как ты выросла! Как тебя зовут? Сколько тебе лет?

Почему взрослые считают детей такими глупыми? Прекрасно знают, сколько мне лет и что расту я плохо. Но я молчала. Взрослым возражать неприлично, уж это я усвоила.

Мама беседовала долго, я изнывала от скуки. Уж лучше во дворе поиграть.

Но тут на беду неподалёку устроили детскую площадку. Раньше на этом пустыре за колючей проволокой распускали хвосты индюки. Я их побаивалась и обходила стороной. Колючая проволока осталась, индюки пропали, за проволокой собрали около полусотни детей от четырёх до семи лет. Под навесом у стены воспитательница читала книгу. Дети паясничали, кричали, бегали наперегонки, перекидывались мячами, кувыркались. А главное – ходили на ходулях и на руках! Сколько я пыталась, но этого сделать не могла. Когда воспитательница звала на обед милицейским свистком, все сбегались под навес, хватали принесённую из дома еду, съедали и убегали назад. В шесть вечера детей разбирали. Было бы разумнее отправлять всех на пастбище с коровами. Пастух рядом, природа красивая. К счастью, нас вскоре забрали оттуда. Так я и не научилась ходить на руках.

Потом диковинная площадка исчезла, но индюки так и не появились. Вместо проволоки вырос глухой зелёный забор.

После этого мы с Абой около месяца посещали интеллигентный дом за Никольскими воротами. Сын хозяйки был моим одногодком. Сад спускался в Чёртов ров, склон зарос колокольчиками и ромашками, чудо как хорошо! Мы гуляли по саду, составляли букеты, слушали сказки, рисовали, играли в лото. Как в раю! Но лишняя нагрузка утомила хозяйку. Мама нашла другую воспитательницу, Юлию Ивановну, молодую, добрую и красивую. Она жила рядом с Ирой Штейнер, у родственников, уехавших до лучших времён. Спала на большой доске, положенной на ванну – водопровод всё равно не работал. Нас было у неё пятеро.

Гостиная, где мы учились писать, делать из бумаги цветы, игрушки, выходила на террасу, а терраса – в сад. Юлия Ивановна показывала, как различать деревья, травы, цветы. Увлекательно говорила о свойствах растений, насекомых. С тех пор я запомнила, что тлей называют «муравьиные коровки». Муравьи разносят их яйца на листья, а потом сосут липкий сладкий сок, который выделяют тли. Для игры в индейцев мы смастерили головные уборы с перьями, луки для стрельбы, колчаны, стрелы. Для наконечников Федька раздобыл нам пули, он же сделал мишени.

Юлия Ивановна проверяла, хорошо ли мы пишем в тетрадках в три косых линейки, по её прописям, и ставила отметки.

К нашему огорчению, Юлия Ивановна уехала.