Университет на костях
В центре Твери, на Советской улице, расположен комплекс зданий во главе с монументальной постройкой середины ХIХ века. Архитектор К. Гейденрейх спроектировал его для 2-й Императорской гимназии. В наши дни и более чем последние полвека в этих корпусах готовят спасителей человеческой жизни и здоровья, проще говоря, там расположен Тверской государственный медицинский университет. Но прежде там был штаб людей, поступавших в точности наоборот, — в 1935-1953 гг. здания бывшей мужской гимназии занимало Управление НКВД-МГБ по Калининской области. Напоминанием об этом были установленные в 1991-1992 гг. доски в память о жертвах репрессий.
Несколько месяцев назад администрация Медицинского университета демонтировала мемориальные доски со здания на Советской улице, тогда как правильным представляется основание там мемориального комплекса для увековечения памяти захороненных в этом месте невинных жертв Большого террора.
Как известно, в основе Большого террора лежало проведение в 1937-1938 гг. органами НКВД массовых операций: т.н. «кулацкой» и «национальных». Решение о подготовке и проведении «кулацкой» операции было принято Политбюро ЦК ВКП(б) 2 июля 1937 года, а уже 31 июля 1937 года оно же утвердило приказ наркома внутренних дел Н.Ежова № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». В этом документе определялось количество будущих жертв по каждому региону, кроме того, они заранее разделялись на две категории по мере наказания: одних следовало расстрелять (первая категория), других — заключить в исправительно-трудовые лагеря на 8-10 лет.
Первоначально Калининскому УНКВД был выделен лимит на расстрел 1000 человек, на отправку в лагеря — 3000 человек. Важно отметить, что округленные в Москве цифры нередко появлялись не произвольно, а после получения сведений с мест. Об этом свидетельствует переписка, в том числе, шифрограммы, отложившиеся в Центральном архиве ФСБ; этот фонд исследовал покойный историк, председатель правления «Мемориала» А.Б.Рогинский. Начальник Калининского УНКВД В.Домбровский (расстрелян в том же 1937 г.) докладывал 9 июля 1937 г. Н.Ежову: На № 266 сообщаю, что в целях полного выявления учета всех осевших в Калининской области кулаков и уголовников были командированы в районы области оперработники, которые [в] районах совместно с Горотделом произвели учет и выявление 1-й и 2-й категорий, в результате этой работы взято на учет по всей области вернувшихся по отбытии наказания и бежавших из лагерей и ссылки — 1985 кулаков и 3511 уголовников, из них: 1-й категории кулаков — 478, 1-й категории уголовников — 521, 2-й категории кулаков — 1157, 2-й категории уголовников — 1990. В отношении остального количества 1350 человек не 1-й и 2-й категории даны подробные указания в места ссылки для немедленной тщательной оперативной их проработки в целях окончательного выявления всех подпадающих под вашу директиву. 09.07.37 № 293.
Калининская область была образована Постановлением ВЦИК от 29 января 1935 года. В её состав вошёл 51 район из Московской, Западной и Ленинградской областей. 16 февраля 1935 г. приказом НКВД № 0072 было учреждено Управление НКВД в Калининской области. Оно состояло из управлений госбезопасности и рабоче-крестьянской милиции, отделов пожарной охраны, актов гражданского состояния, административно-хозяйственного, финансового, кадров, инспекции резервов. В подчинении УНКВД находились 1 окружной отдел, 52 районных отделения и 1 конвойный дивизион. В то время Калининская область была пограничной, до 1938 г. Калининское управление командовало погранотрядами.
Операцию по исполнению приказа №00447 предполагалось завершить в 4-месячный срок. Приговоры арестованным выносила тройка, утвержденная Политбюро 14 июля 1937 г. в составе секретаря обкома ВКП(б) Рабова, начальника УНКВД Домбровского и прокурора области Назарова. Состав Тройки менялся, потому что вскоре репрессированы были и Рабов (умер в лагере в 1943 г.), и три следующих друг за другом начальника УНКВД — Домбровский, Гуминский и Никонов.
Очень быстро главные исполнители репрессивных мер в регионах перешли к «перевыполнению» лимитов. Калининская область не стала исключением. Рабов уже 14 сентября 1937 г. телеграфировал на имя Сталина: Прошу разрешить судить кулаков по первой категории еще одну тысячу пятьсот. Постановление Политбюро по удовлетворению запроса датировано 16 сентября. Еще через месяц лимиты были снова увеличены, на сей раз, централизованным приказом. О лимите сообщено телеграммой за № 49549 от 20.10.37: Приказу 00447 Вам дополнительно выделяется второй категории 1000. С ранее утвержденными лимитами всего второй категории 4000. ФРИНОВСКИЙ.
По истечении 4-месячного установленного срока калининские карательные органы отчитались о завершении операции по исполнению приказа № 00447. Гуминский докладывал Ежову, Фриновскому и Цесарскому: Доношу особая тройка организованная вашему приказу № 00447 работу закончила. Осуждено к-р кулацких антисоветских уголовных элементов 6500 человек из них первой категории 2500 человек второй категории 4000 человек. Числа осужденных первой категории кулаков и к-р элемента 2030 человек уголовников 470 человек. Второй категории кулаков и к-р элементов 3428 человек уголовников 572. Всего за время операции изъято по области кулаков и к-р элемента 5458 человек и уголовников 1042. Основной удар нанесен активной части кулацкой к-р районам пограничных округов где 16 районам изъято и осуждено 1587 человек. Значительная работа проведена по разгрому церковно-сектантской к-р, осуждено тройкой служителей культа 552, церковно сектантского актива 384 человека, сектантских проповедников 31 человек, всего 967 человек. Процессе следственной работы вскрыты 4 церковно-монархических и повстанческих организаций по ним осуждено 96 человек, и 124 кулацко-повстанческих группы по ним осуждено 483 человека. Числа осужденных второй категории отправлено концлагеря 1724 человека остальные будут направлены 17 декабря.
Но операция была продолжена, а интенсивность работы тройки и ее подчиненных нисколько не уменьшилась. Начальник УНКВД Гуминский телеграфирует Ежову, секретарь обкома Рабов — Сталину:
Учитывая, что область далеко не полностью очистилась от активного к-р кулацкого белогвардейского церковно-монархического и сектантского элемента особенно представляющего базу работы противника пограничной зоне прошу Вашего распоряжения продлении операции 15 января и установления лимита первой категории 700 человек и второй 1000 человек. 11.12.37 № 1348 ГУМИНСКИЙ
Ваша директива о разгроме контрреволюционной низовки выполнена. Осуждено по первой категории 2.500, по второй категории 4.000. Всего 6.500 человек. Для того, чтобы довести дело до конца прошу разрешить еще судить по первой категории 700 и по второй категории 1000, а всего 1700 человек.
И вновь Политбюро через день оформляет своим постановлением продолжение массовой операции по приказу № 00447. И вновь через месяц уже из Москвы приходит распоряжение о новом увеличении количества репрессированных согласно решению Политбюро от 31 января 1938 г.: Приказу 00447 Вам дополнительно утверждается первой категории 1500, второй 500. Работу тройки продлите 15 марта сего года. Всю операцию и рассмотрение дел закончите не позднее этого срока. Окончании операции донести итоговой запиской, схему которой сообщим дополнительно. При проведении операции особое внимание обратить очистку транспорта соответствии директивой 56. ФРИНОВСКИЙ.
При исполнении последних распоряжений руководство Калининского УНКВД столкнулось с затруднениями, которые иллюстрирует выдержка из стенограммы оперативного совещания УНКВД 19-23 февраля 1938 г. (РГАНИ, фонд комиссии Шверника по расследованию причин репрессий и обстоятельств политических процессов 30-х годов). Говорит начальник Опочецкого (приграничного) окротдела, лейтенант ГБ Устиновский: Я критику воспринял очень хорошо, этот огонь дал крепко чувствовать мне, ибо я на таком совещании только впервые. Мне предъявили вину о слабом проведении операции по кулакам. Сейчас мне дали 350 человек по первой категории, я со всей ответственностью заявляю, что я их выполнить не могу, я могу других дать — контрабандистов человек 500, латышей человек 100 и других, а кулаков, судимых по ст. 58-й, на тройку выполнить не могу, потому что у меня есть такие деревни, где остался только один мужчина, а в пограничные районы таких, т.е. судимых, не допускают. Начальник УНКВД Гуминский настаивал: Товарищ Устиновский! Нельзя так ставить вопрос, выполнить можно, и больше дадите, но нужно этим заняться хорошо, посмотреть, что у Вас есть по районам, какой подучетный элемент, что за контрабандисты, посмотреть, что за кулацкие семьи проживают, поднять весь учет, и безусловно, вы можете набрать вдвое больше. Вы же даже не дали участников к.-р. право-троцкистской организации, а тут еще ставите вопрос, что у Вас кулаков нет. В дискуссии Устиновский просит уменьшит лимиты по «кулацкой линии», а взамен увеличить по «национальной линии»: По округу объектов по линии 3-го отдела учтено — латышей 274, поляков 136, немцев 45, эстонцев 828 и прочих национальностей 13 человек.
Так или иначе, поставленные калининским чекистам в соответствии с приказом № 00447 лимиты на расстрел и заключение в лагеря были выполнены, и в докладной записке от 28 марта 1938 г. Гуминский отчитывался Ежову: Всего за время с августа 1937 г. по 26 марта 1938 г. тройкой УНКВД по области осуждено — 10.200 чел., из них: по 1 категории — 4.587 чел. и по 2-й категории — 5.613 чел. Таким образом, утвержденный Вами лимит полностью исчерпан.
Массовую операцию по приказу 00447 (т.н. «кулацкую») продолжили массовые операции по «национальным линиям» (в Калининской области — по польской, немецкой, латышской, эстонской и харбинской). В данном контексте принадлежность к «национальной линии» далеко не всегда совпадала с национальной принадлежностью арестованного. Против него выдвигали обвинение в сотрудничестве с разведкой той или иной страны. Февральский «разбор полетов» в УНКВД имел трагические последствия. 20 марта 1938 г. Политбюро приняло постановление «Об ошибках Калининского обкома и облисполкома», главной из которых было попустительство «враждебной работе контрреволюционных элементов в пограничных районах». Пытаясь «оправдаться», Гуминский предложил провести до 15 мая 1938 г. спецоперацию против потенциальных иностранных шпионов, в частности, переселить из 6 пограничных районов в тыловые 2250 человек (1653 поляка, 336 латышей, 272 эстонца) и семь национальных колхозов с общим количеством 440 хозяйств. 3-й (контрразведывательный) отдел УНКВД арестовал 3273 человека по сфабрикованным делам 86 антисоветских групп. 5-й отдел УГБ УНКВД обнаружил «троцкистскую террористическую организацию» в частях расквартированного в Калининской области 2-го Стрелкового корпуса, и только в 1937 г. было арестовано 358 человек.
Суммарные цифры репрессированных в 1937-1938 гг. в Калининской области можно оценить, опираясь на докладную записку от 28 августа 1938 г. нового (недолгого) начальника УНКВД Никонова (см. стр. 158-159 в книге «От ЧК до ФСБ: Документы и материалы по истории органов госбезопасности Тверского края: 1918 — 1998». — Тверь, 1998). С начала 1937 по июль 1938 г. было арестовано 16269 человек (в 1937 году все население Калининской области составляло около 3 220 тыс. человек).
Внесудебные органы — Тройка и Особая тройка Калининского УНКВД вынесли за полгода своей деятельности решения о расстреле 5063 человек; т.н. Двойка (нарком внутренних дел и прокурор СССР) приняла решения о расстреле еще 325 человек (см. статью В.А.Смирнова «Политические репрессии в Тверском крае в 1937-1938 гг.» в первом томе «Книги памяти жертв политических репрессий Калининской области» 2000 г.). Необходимо пояснить, что судебные Тройки НКВД в регионах СССР состояли из начальника местного УНКВД, секретаря местного комитета партии и прокурора, возникли они в соответствии с приказом № 00447 и действовали до 17 ноября 1938 г. Особые тройки были образованы 15 сентября 1938 г. постановлением Политбюро для рассмотрения десятков тысяч репрессивных дел. А Двойка — комиссия НКВД СССР и прокурора Союза ССР — возникла после приказа НКВД № 00485 о «польской национальной операции». Тогда и был установлен т.н. «альбомный порядок»: центральный аппарат НКВД получал из регионов обвинительные заключения, составлял протоколы заседаний Двойки и представлял их на подпись Ежову и Вышинскому. За это же время, т.е. с начала 1937 г. и до августа 1938 г., Военная коллегия Верховного Суда и военные трибуналы осудили на смерть еще 189 жителей Калининской области.
Как следует из ответа УФСБ России по Тверской области (№К-275 от 11.06.2020), в их архиве в настоящее время находятся на хранении пофамильные акты о приведении приговоров внесудебных органов (тройки УНКВД Калининской области и особой тройки УНКВД Калининской области) в отношении 4572 человек, осужденных указанными органами в 1937-1938 гг. к высшей мере наказания — расстрелу, а также протоколы внесудебных органов, содержащие предписания на приведение приговоров в исполнение.
А.Б. Рогинский, после анализа массива отчетных шифротелеграмм УНКВД Калининской области по реализации массовой операции по приказу 00447, называет следующие цифры: всего по указанной операции УНКВД Калининской области репрессировано 10200 человек, из них 4587 — к расстрелу, а 5613 — к заключению в лагеря. По национальным операциям — всего в Калининской области репрессирован 501 человек, из них приговорено к расстрелу — 325 (109 — по «польской линии», 8 — по «немецкой линии», 108 — по «латышской линии», 61 — по харбинской, 39 — по другим). Кроме того, в рамках национальных операций ДТО Калининской ж.д. было репрессировано 376 работников дороги, из которых 200 были расстреляны (140 — по «польской линии», 1 — по «эстонской линии», 42 — по «латышской линии», 7 — по харбинской, 10 — по другим), остальные направлены в лагеря (уточняющие данные из архива УФСБ по Омской области любезно предоставлены С.Б.Прудовским).
Как видно, в разных источниках приводятся разное суммарное количество репрессированных УНКВД Калининской области при проведении массовых операций 1937-1938 гг. Задачей данной статьи не является анализ этих источников. Здесь нам важен общий результат — в рамках этих операций, сотрудниками УНКВД Калининской области было расстреляно около 5000 жителей Калининской области.
С середины 1937 года по середину 1938 гг. (время проведение массовых операций), было арестовано 95 сотрудников УНКВД области. К сожалению, их архивно-следственные дела (с материалами следствия и обвинения) до сих пор не доступны для исследователей. Поэтому невозможно сказать, были ли они осуждены за отказ выполнять преступные приказы и вести следствие преступными средствами, или наоборот, вели следствие слишком рьяно, и «попались» на прямых нарушениях закона и инструкций, или для арестов нашлись иные причины.
Размах лжи и фальсификаций при оформлении дел арестованных на «тройку» и «двойку» при проведении «кулацкой» и «национальных» операций сотрудниками УНКВД Калининской области ужасает. После прекращения 15 ноября 1938 года массовых операций в Калининском УНКВД начала работу комиссия по чистке во главе с новым начальником Д.Токаревым. 23 декабря 1938 г. Токарев и прокурор Осипенко отправили своему начальству — наркому Берии и прокурору Вышинскому — пространный доклад о незаконных методах следствия и нарушениях социалистической законности в УНКВД по Калининской области, рассекреченный, опубликованный и находящийся в свободном доступе (доклад хранится в ЦА ФСБ, его прочитал С.Б.Прудовский, он опубликован на сайте «Катынские материалы: документы, свидетельства, исследования, полемика»). Во-первых, они осудили весеннюю операцию по «национальной линии» в пограничных районах: Большинство арестов производимых УНКВД основывалось только на показаниях арестованных, которые уличали других лиц в участии в контрреволюционной деятельности. Достаточно было показаний двух таких арестованных, а часто и одного, чтобы произвести арест уличенного ими человека. Таким путем, более 1000 человек было арестовано в пограничной с Латвией полосе — так называемых контрабандистов и перебежчиков. Эта операция проводимая в марте-апреле 1938 года проходила наспех, почти при полном отсутствии агентурных данных. Больше того, для пограничных районов была установлена разверстка, заранее определяющая количество лиц подлежащих аресту <…> В отношении большинства этих арестованных имеются сведения только о том, что они в 1920-24 г.г. совершали нелегальные переходы границы в Латвию, в целях приобретения товаров и продуктов для личного потребления. В преобладающем большинстве эти лица до ареста были колхозниками. В некоторых пограничных колхозах Себежского и Красногородского районов было арестовано почти все мужское население, в том числе и руководство колхозов (колхоз ”Червонный Штендерт” — Себежского района, колхоз ”Большевик” и колхоз ”Красная Брыневка” — Красногородского района и другие). Все эти дела расследовались упрощенным порядком — один-два свидетеля, протокол допроса обвиняемого, одна очная ставка и дело закончено. При проведении этой операции в Себежском районе были использованы так называемые «штатные» свидетели (Подвинский, Фиш и другие), которые давали показания по делам десятков лиц, даже им мало известным. Многие из этих арестованных подвергались избиению. В настоящее время за отсутствием материалов о шпионской деятельности большинство таких дел прекращается или подлежат прекращению.
Во-вторых, авторами доклада осуждались жестокие и недозволенные методы следствия: Был установлен такой порядок, когда для следователей начальниками отделов устанавливались твердые сроки, при которых они должны добиться признаний от обвиняемого. Как правило, такие сроки не превышали 5 дней, а часто давались и более короткие сроки <…> В аппарате УНКВД практика жестокого избиения арестованных, длительное выдерживание их на непрерывных допросах (5-10 суток) и др. методы насильственного воздействия имели самое широкое распространение. О массовом избиении арестованных можно судить хотя бы по тому, что из 550 человек, прошедших через внутреннюю тюрьму за время с 1 мая по 15 декабря 1938 года подвергалось избиению свыше половины. Как установлено следствием, арестованные избивались без всякого разбора, причем нередко избивались буквально до полусмерти. Арестованному Кузнецову, например, так разбили голову, что он уже в течение 3-х месяцев ходит забинтованным, а арестованный Носовский, в результате избиения мочился кровью. Имели место и такие случаи, когда арестованным при избиении ломали ребра (Першин), избивали до бессознания, а затем приводили в чувство водой. Некоторых арестованных побоями доводили до полного физического изнеможения и после «допроса» их часто отводили в камеру под руки. Били арестованных не только кулаками, но и ногами, палками, табуретками, резиновыми амортизаторами, специально приспособленными резиновыми дубинками и проч. (одна резиновая дубинка и амортизатор, при этом прилагаются) <…> Многие из арестованных под влиянием физического воздействия приводят, как участников к-р организации начальников Райотделений НКВД, райпрокуроров и других руководящих районных работников. Один только Рабов назвал, как членов к-р подпольной организации 20 человек — начальников Райотделений НКВД, хотя большинство из них он не знает даже по фамилии.
Разумеется, требовалось найти виновных, которые извратили приказы, арестовали и осудили многих людей без достаточных оснований и надлежащего следствия. О группировке «врагов правосудия» поступали сигналы снизу, например, на партийном собрании начальник отделения УГБ УНКВД Асташкин каялся: Признаю себя виновным в том, что увлекшись массовыми арестами, я проглядел, что начали арестовывать необоснованно, и был исполнителем вражеских указаний. Был слепым орудием в руках врагов, в этом я виноват. Токарев и Осипенко составили в докладе поименный список наиболее ответственных за беззакония: Как установлено следствием, в избиениях арестованных наиболее активное участие принимала специально для этого созданная «бригада» ответственных работников УНКВД, а именно: пом. начальника УНКВД Дергачев, начальник 3 отдела Доценко, начальник 4 отдела Рождественский, начальник АХО Курдин, начальник 2-го спецотдела Артемьев, начальник 11 отдела Филимонов и бывш. врид нач. Особого отдела Фукс. Вообще же в избиениях арестованных принимали участие почти все оперработники аппарата УНКВД (за малым исключением).
В 1939 г. военные трибуналы приговорили к смертной казни Петра Дергачева, Александра Рождественского, Анатолия Лисицына, Георгия Филимонова; 15 лет лишения свободы получили Георгий Доценко и Исаак Фукс, 10 лет — Степан Остапенко, 7 лет — Валентин Сидоров, 4 года — Николай Артемьев, несколько десятков сотрудников УНКВД уволили со службы.
В базе данных «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935-1939», созданной «Международным Мемориалом», имеются сведения о 40 сотрудниках УНКВД Калининской области со специальными званиями, которые были репрессированы и осуждены к различным мерам наказания в 1937-1940 гг.
Реабилитация жертв репрессий, в том числе, жертв Большого террора началась в 1956 г., но массовый характер приняла только после издания 16 января 1989 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР о признании внесудебных репрессий антиконституционными. В Книге памяти жертв политических репрессий Калининской области указано не менее 3460 имен её жителей, расстрелянных в 1937-1938 гг. по приговорам троек Калининского УНКВД и московской «двойки» (наркома ВД и прокурора СССР). Все эти люди на настоящий момент реабилитированы — именно поэтому они включены в Книгу Памяти. Таким образом, до сих пор не произошло восстановления справедливости в отношении примерно трети уничтоженных только в период Большого террора. В реабилитации нуждаются и они, и тысячи арестованных, осуждённых и сосланных жителей Калининской области. Можно предположить, что прокуратура пересматривала с целью реабилитации только дела, предоставленные сотрудниками КГБ-ФСБ. Основания, по которым сотрудники госбезопасности представляли для реабилитации одни дела и не представляли другие, нам неизвестны. Дела нереабилитированных и по сей день недоступны. Из ответа УФСБ по Тверской области (см.выше) следует, что поименные списки расстрелянных в архиве есть, значит, остается и надежда на их публикацию, которая будет способствовать реабилитации пока ещё безымянных жертв.
С самого начала остро стоял вопрос о местах массовых расстрелов и захоронений репрессированных. Приказом № 00447 от 30 июля 1937 г. предписывалось обязательное полное сохранение в тайне времени и места приведения приговора в исполнение. Разумеется, органы госбезопасности располагали реальными сведениями. Председатель КГБ СССР В.Крючков направил 23 ноября 1988 г. в ЦК КПСС докладную записку «О местах захоронения жертв репрессий и увековечения их памяти»: В Центральном архиве КГБ и в архивах его органов на местах нет документальных материалов, содержащих сведения о местах захоронения <…> В результате опроса бывших сотрудников НКВД, полученной устной информации от местного населения удалось выявить конкретные участки 34 захоронений… Указанные места захоронения приведены в надлежащий порядок и находятся под контролем местных органов госбезопасности.
В Калининской (Тверской) области было найдено и указано два места массовых захоронений. Наиболее подробно результаты поисков сотрудников госбезопасноти сообщены в Заключении УФСК и Прокуратуры Тверской области от 9 февраля 1995 г. Вот наиболее важные его фрагменты: В результате проделанной работы установлено следующее. Бывший начальник 10 группы УКГБ по Калининской области “К” в беседе рассказал, что ему приходилось общаться с бывшим начальником 1-го спецотдела УНКВД, бывшим начальником учетно-архивного отдела УКГБ, бывшим комендантом УМГБ-УКГБ, непосредственно принимавшим участие в расстрелах, бывшим помощником коменданта, также принимавшим участие в расстрелах. Из общения с ними “К” сделал вывод, что массовые захоронения жертв политических репрессий производились в 2-х основных местах. В г. Твери — это северная часть территории, прилегающая к Волынскому кладбищу. В Калининском районе — территория бывших дач УНКВД в районе с. Медное, в 30 км от Твери. Бывший водитель УНКВД “Г” со ссылкой на сослуживцев, работавших в УНКВД в 1937 — 38 гг., сообщил, что ему известно с их слов о захоронении жертв репрессий довоенного периода на дачах НКВД под с. Медное, куда трупы после расстрела вывозились грузовиками <…>Наличие массового захоронения в северной части Волынского кладбища подтверждается гражданами Крыловым С.Н., Никитиным А.И., Чистяковым Б.П. и Гончаровым А.И., участвовавшими в производстве земляных работ на отсыпке дороги к мосту через обводной канал в районе Волынского кладбища. Экскаватором были извлечены черепа и другие кости людей в количестве, свидетельствующем о массовом захоронении. Решением властей земляные работы были прекращены <…> Таким образом, вышеизложенные данные подтверждают наличие мест массовых захоронений жертв политических репрессий на территории бывших дач УНКВД в районе с. Медное и в северной части территории, прилегающей к Волынскому кладбищу в г. Твери (хранится в архиве УФСБ по Тверской области; опубликовано в 1998 г. в уже упоминавшемся выше сборнике «От ЧК до ФСБ: Документы и материалы по истории органов госбезопасности Тверского края: 1918 — 1998»).
Для прикрытия мест захоронения близ с. Медное в 1940-е гг. на территории в 11,9 га построили ведомственные дачи: 7 дачных деревянных домов органов госбезопасности, 5 домов — органов внутренних дел. По словам «К», под тремя дачами УКГБ и двумя дачами УВД находились могилы жертв репрессий. Самое большое захоронение расположено в северо-восточной части поселка на месте, где до 1984 г. была т.н. «гостиница» УКГБ. В настоящее время захоронения близ с.Медное и в северной части Волынского кладбища являются мемориальными комплексами.
Третьим местом захоронений стала сама территория Калининского УНКВД. Начальник подразделения ГУ ФСК по Тверской области В.Басаев в 2000 г. в одной из статей первого тома «Книги Памяти жертв политических репрессий Калининской области» прямо написал: Около ста человек было захоронено непосредственно на территории УНКВД в том месте, где ныне находится новое здание Медицинской академии. При его строительстве были найдены человеческие останки, которые сильно пострадали от воздействия кислотных грунтовых вод.
В 1991-1992 гг. были установлены памятные доски на бывшем здании УНКВД Калининской области (Тверь, улица Советская, дом 4) — органе репрессий, сотрудники которого организовывали проведение террора и приводили в исполнение признанные антиконституционными приговоры. Доска, посвященная всем жертвам репрессий, была установлена в 1991 году по инициативе Тверского общества «Мемориал». Доска памяти убитых польских военнопленных была установлена в 1992 году по инициативе польского общества «Катынская семья» при поддержке «Мемориала» и городских властей. Именно сотрудниками УНКВД Калининской области в 1937-1938 гг. были расстреляны около 5000 жителей Калининской области, а весной 1940 года — около 6300 польских военнопленных из Осташковского лагеря. Комплекс сведений о судьбе польских граждан суммирован в трехтомном издании «Убиты в Калинине, захоронены в Медном» (отв. сост. А.Гурьянов; «Международный Мемориал»). Факты массовых расстрелов в здании УНКВД были подтверждены показаниями бывших работников УНКВД Д.Токарева, Г.Григорьева, М.Я.Волковой, В.Ф.Клендухова и других на следствии Главной военной прокуратуры в 1991г. (см. статью А.Э.Гурьянова «Что мы знаем о здании медицинского университета в Твери»)
