Сергей Алиев, Алексей Борзаков, Александр Горынин, Александр Губарев, Сергей Люков, Сергей Подлесных, Анна Татаринская «Дом Проторчиных»

Вот эта улица, вот этот дом…
средняя школа с. Новый Курлак,
Аннинский р-н, Воронежская обл.
10-й класс
Руководитель: Н.А.Макаров
Специальный приз

О необычной судьбе дома Проторчиных мы узнали два года назад на уроке истории родного края от учителя Николая Александровича Макарова. Тогда он предложил желающим в нашем классе взяться за более подробное исследование. Мы, семеро, откликнулись на это предложение. Каждый из нас внес определенный вклад в общее дело.

2001 год
Если бы потребовалось выбрать символ села Новый Курлак, то на эту роль в первую очередь стал бы претендовать дом Проторчиных, возвышающийся на площади. Построенный в 1906 году, он был свидетелем всех курлакских событий XX века.

В 1912 году мимо него проходила процессия, провожавшая в послед­ний путь старого барина Александра Владимировича Станкевича. Чудом сохранившийся фотоснимок, сделанный с церковной колокольни, возвращает нас в Курлак девяностолетней давности. Мужики на плечах несут гроб помещика. Площадь как на ладони. А вот и дом Проторчиных, в дальнем углу. За гробом идет, наверное, все село. Некоторые поотстали, прощаются со своим «благодетелем». И прямо в объектив смотрят собравшиеся в кучу молоденькие парни и девчата, отвернулись от печального зрелища: им ли думать о смерти!

Фотографии почти девяносто лет, а как все узнаваемо, близко и в то же время все по-другому. И верится, и не верится, что так же, как мы сейчас, ходили по траве около дома Проторчиных наши предшественники, жили повседневными заботами, надеялись на лучшее.

Этот кадр – первое из дошедших до нас фотографических изображе­ний дома. Построили его братья Проторчины, крепкие трудолюбивые крестьяне, которых в селе называли купцами. Постройка действительно представляет собой типичную купеческую усадьбу.

А сейчас над крыльцом развевается трехцветный российский флаг: здесь располагается резиденция власти – местная сельская администрация.

Дом, в зависимости от той или иной эпохи XX века, менял свое предназначение. Мы провели подробное расследование, изучили историю этого здания и архитектурные особенности постройки. Время мало изменило его облик: дом ставился хозяевами основательно, прочно, на века.

В истории России XX века были свои эпохи, одни короче, другие длиннее. Дом Проторчиных как архитектурно-историческая единица также пережил множество эпох. Как бы ни было заброшено и отдалено наше село от столиц, но бурный, полный противоречивых событий XX век не мог не оставить здесь следов. Кстати, Новый Курлак вряд ли можно считать дремучей глухоманью.

Мы, в конце концов, пришли к решению, что рассказ о доме Проторчиных лучше всего вести в хронологическом порядке, от даты до даты. К тому же, история дома оказалась связана с живыми человеческими судьбами. Вот поэтому мы были так захвачены нашим исследованием, что порой страдали школьные показатели.

1906 год
Этот год зафиксирован в документах как дата постройки дома. Мы попытались описательно воссоздать его первозданный вид. Тут нам помогли старожилы, которым приходилось бывать еще у первых владельцев дома. Особая благодарность наша Валентине Семеновне Гальцовой. Она двадцатилетней девушкой в 1965 году поступила на работу в Новокурлакский сельский совет, где трудится и сейчас. Ей много было известно о доме Проторчиных из рассказов старших, да и сама она более тридцати лет ежедневно сюда приходит, так что для нее это чуть ли не второй дом.

Итак, «зайдем» в дом и совершим «обзорную экскурсию».

Нижний этаж. Дверь налево вела в спальню старшей четы Проторчиных, дверь направо – в торговую лавку. Теперь этого выхода не существует.

По лестнице можно подняться на второй этаж. В глубине прихожей находятся еще две двери. Через дверь налево проходим в огромную комнату, служившую детской. Дверь, что прямо, ведет в кухню. Из кухни две двери выходили во двор. Потом они были заложены кирпичом.

Большая печь отапливала нижний этаж и часть верхнего. Кроме того, в кухне была сложена массивная плита, дымоходы которой шли и через верхний этаж.

Поднявшись по крутой, но крепкой и удобной лестнице, мы окажемся на обширной площадке. На верхнем этаже располагались спальни и парадная зала. Главным убранством залы был массивный камин. Увы, до наших дней он не сохранился. В конце 60-х годов было решено перегородить комнату, чтобы сделать еще один рабочий кабинет для сотрудников сельсовета. Теперь это кабинет главы сельской администрации. Камин сломали. Говорят, что сделать это было очень трудно.

Из залы был выход на балкон, который также не сохранился. Там, по рассказам старожилов, Проторчины любили устраивать летние ве­черние чаепития.

Одноэтажная лавка примыкала к жилым комнатам. Сейчас лавка служит кочегаркой.

Дом был сделан Проторчиными из кирпича собственного производства. Толщина кладки: по фасаду – 0,85 м, по боковым сторонам – 0,7 м. Можно себе представить, что зимой владельцы дома не замерзали и в то же время им была обеспечена спасительная прохлада в летний зной.

Дом был крыт железом, что в начале XX века было диковинкой на селе.

По своей архитектуре дом прост. Его украшали лишь наличники и карнизы над нижним и верхним этажами, выполненные из кирпича.

Несмотря на простоту, все было надежно и прочно. Дубовые полы, великолепно выглядящие и почти через сто лет, настелены досками-пятидесятками в два слоя, крест-накрест. В.С.Гальцова говорила, что сантехникам пришлось долго с ними помучиться, когда в середине 70-х годов монтировали паровое отопление.

По воспоминаниям старожилов, в доме стояли кованые сундуки, резные колоды, деревянные кровати, а в зале красовались кадки с пальмами. Сейчас в краеведческом музее нашей школы находится плетеное кресло, принадлежавшее семье Проторчиных. Это единственный предмет купеческой мебели, «доживший» до наших дней. Впрочем, еще мы знаем о том, что до недавнего времени в бывшей лавке стояли кованые сундуки Проторчиных. Но нашлись расторопные людишки, которым они приглянулись. Можно предположить, что сейчас они используются как амбарные лари.

Дом окружал большой крытый двор с аккуратными кирпичными дорожками. Теперь здесь достаточно комфортно чувствует себя различного рода бурьян.

1906–1917 годы
Первые владельцы и строители дома купцы Проторчины были крепкой, дружной семьей. Они вышли из народных низов и добились благополучия исключительно собственным трудом. Старожилы села, которые помнят Проторчиных до сих пор, отзываются о них только доброжелательно.

Основатель рода Михаил Проторчин приехал в Новый Курлак в 80-е годы XIX века. По документам, которые нам удалось разыскать, он значится как «крестьянин Ямской слободы города Старый Оскол Курской губернии». У него была огромная семья: сыновья Николай, 1878 года рождения, Василий, 1879 г.р., Евгений, 1880 г.р., Алексей, 1881 г.р., Никифор, 1882 г.р., дочери Анна, 1886 г.р., Александра, 1889 г.р.

Проторчины открыли лавку, где торговали товарами первой необходимости. Вера Ефимовна Попкова, 1914 года рождения, рассказала нам, что в лавке продавали хлеб, булки, керосин, спички. Были и сельдь, колбаса. Всю зиму, а особенно во время Великого поста Проторчины ездили по селу на санях и торговали мороженой рыбой, которую курлаковцы охотно покупали. Вера Ефимовна добавила, что Проторчины отличались порядочностью и честностью. В лавку за покупками не боялись посылать даже малышей. Знали, что их никогда не обсчитают.

Кроме того, Проторчины построили в Новом Курлаке небольшой кирпичный завод. Их кирпич славился по округе. По своему качеству он намного превосходил теперешнюю продукцию кирпичных заводов Анны или Садового. Когда сейчас разбирают старые, последние из уцелевших, каменные постройки помещиков Станкевичей, сделанные из кирпича Проторчиных, то сельчане спешат законными и незаконными способами обзавестись этим кирпичом. Прослужив около ста лет, он еще долго не потеряет своих качеств. На каждом кирпиче стоит клеймо «БП» – братья Проторчины.

Старожилы рассказали нам интересную историю о том, как происходил торг кирпичом. Покупатели сами выбирали кирпич. «Опытный» экземпляр опускали в воду. Хозяева приглашали купцов за накрытый стол и угощали «чем Бог послал». Пир длился не один час. Затем разламывали «замоченный» кирпич. Если влага проникала внутрь больше чем на дюйм, то вся партия отдавалась бесплатно. Только так случалось очень редко.

По деревенским меркам Проточины слыли богачами, входили в местную «элиту». В масленичную неделю их тройки летели рядом с экипажами управляющего барским имением. Однако, в отличие от многих других, они были нечванливыми, простыми людьми. Конечно, в то время вряд ли существовало в русском языке слово «спонсор», но именно этим видом деятельности занимались Проторчины. Так, они внесли в 1909 году наибольшую сумму денег на строительство в Новом Курлаке школы.

Проторчины жили одной большой семьей – родители, сыновья с женами и детьми. Учитывая, что в состав семьи входило около двадцати че­ловек, дом, построенный в 1906 году, не покажется большим.

Лишь самый младший из братьев, Никифор Михайлович, выделился и построил недалеко от родичей ладный пятистенок. 

1917–1921 годы
Уже в ноябре 1917 года в Новом Курлаке была создана ячейка большевиков, а в декабре официально провозгласили советскую власть. Богатым воспрещался вход в «коммунистический рай» – легче было верблюду пролезть сквозь игольное ушко. Проторчины поняли это достаточно быстро, поэтому не сопротивлялись, когда им приходилось «уплотняться» – их дом в годы Гражданской войны занимали то штаб формировавшегося в Новом Курлаке 110-го стрелкового полка 13-й дивизии Красной Армии, то продотряд, собиравший хлеб по округе для поддержки диктатуры пролетариата.

Хозяева вынуждены были переселиться к младшему брату. Их двухэтажный дом служил делу революции.

Ситуация во время Гражданской войны сложилась так, что в Новом Курлаке почти постоянно находились красные части. Белые бывали здесь лишь налетами, не задерживались надолго.

 

Среди документов Воронежского государственного архива сохранилось донесение военкома Журилова от 8 ноября 1918 года Воронежскому губернскому комиссариату о положении дел на Аннинском фронте: «Две роты советского образцового полка по моему приказанию прибыли 7 ноября в 23 часа. Сегодня утром отправились для резерва в село Бродовое. Все солдаты, мобилизованные и добровольцы, прошли двухнедельное обучение. Настроение бодрое, с песнями выступили из Анны. 7 ноября в 22 часа прибывшие части конного отряда Домнича также отправились на фронт, и на фронте пока все спокойно. По сведениям, казаки Тишанку oставили, где много неубранных трупов. Меры к погребению принимаются. 

Железный полк формировался в Анне и Курлаке из маршевой роты, задержанных солдат и местных добровольцев. Отряды высланы в распоряжение Железного полка».

Вполне возможно, что данное сообщение составлялось в одной из комнат дома Проторчиных. Всего несколько строк, но из них становится ясной вся неприглядность картины Гражданской войны, когда люди одной и той же страны становятся врагами. Почему-то не верится, что отправлявшиеся убивать соотечественников пели бодрые песни. Не верится, что «местные добровольцы» так уж добровольно вступали в красные части, без угроз «товарища маузера».

В конце марта 1921 года в лавке дома Проторчиных установили гроб. Хоронили Василия Устрова, командира продотряда. Совсем еще молодой парень сложил свою голову в борьбе за новую власть.

Возглавлявшийся Устровым отряд из 15 человек размещался в доме Проторчиных. Василий был вроде бы незлобивым, веселым парнем. Многие запомнили его как шутника и балагура, лучшего танцора на деревенских ве­черинках.

 Однако вместе со своим помощником Устров разъезжал на подводах по округе. Продотрядовцы «заготавливали» хлеб для голодного пролетариата, то есть они просто-напросто отбирали его у крестьян.

В марте 1921 года отряд попал в засаду антоновцев – таких же крестьян, у которых изымалось зерно. В то жестокое время невозможно было думать о пощаде. Антоновцы порубили весь отряд. Спастись удалось только некоему Авдееву. Именно он возвратился в Курлак и рассказал о гибели товарищей. Перед смертью Василий Устров попросил похоронить его в Новом Курлаке. В последний путь он отправился из дома Проторчиных.

Честно сказать, мы испытывали жалость к Василию Устрову, когда исследовали историю его короткой жизни и ужасной гибели. Знать бы ему, что власть, интересы которой он защищал, будет безжалостно истреблять свой же народ…

1921–1929 годы
В 1921 году дом Проторчиных был возвращен хозяевам. Наступило более менее спокойное время. И хотя местные власти были явно недружелюбно настроены к купцам, предпринять что-либо против них они не имели оснований.

В 1923 году в Новом Курлаке сгорела церковь. Страховку за нее большевики прикарманили якобы на строительство клуба. Клуб так и не был построен. Церковный актив был вынужден собирать подаяния от верующих. Наибольший вклад внесла семья Проторчиных.

Вообще, годы НЭП были далеко не самыми плохими для них. Крестьяне, получившие землю, теперь не были так отягощены государственными поборами. Излишки хлеба они продавали на рынке, а на вырученные деньги с удовольствием покупали товары, в том числе и в лавке Проторчиных. Довольны были все: и продавцы, и покупатели.

На своем участке братья управлялись сами. Семья росла, набирала силу. Детям стремились дать по возможности приличное образование.

Одна из снох Проторчиных, жена Николая Михайловича Антонина Григорьевна, работала учительницей в сельской школе, внесла свой вклад в кампанию по ликвидации безграмотности.

Однако, краткий период НЭП оборвался, как хороший сон. В 1929 году в истории дома Проторчиных началась другая полоса.

1929–1931 годы
1929 год перечеркнул судьбы миллионов сельчан. Истинных тружеников назвали тогда мироедами и выслали из родных мест. А недавние бездельники очень быстро смекнули, как им действовать.

17 сентября 1929 года из окон дома Проторчиных можно было наблюдать за бурным организационным собранием по образованию колхоза. Не так просто удалось районным властям убедить новокурлакских крестьян в том, что им необходим колхоз. Однако основная масса выступала против лишь на словах. Более менее сильное сопротивление оказывали самые зажиточные, ведь им было что терять. Но как бы они ни сопротивлялись, силы были неравны.

Участь обитателей дома Проторчиных была предрешена. Первым пострадал младший из братьев, Никифор Михайлович. В ноябре 1929 года он с одиннадцатью односельчанами попытался вернуть на селе прежние порядки. После образования в сентябре в Новом Курлаке колхоза имени Варейкиса они неоднократно собирались вместе и обсуждали план действий. Выступить они решили в годовщину революции, 7 ноября. Рано утром на столбе перед сельсоветом обнаружили неровно вырванный тетрадный листок со следующим текстом:

«Протест против СССР. Вас граждане СССР я призываю к протесту против этих комунаров, что они делают над нами, хлеб выгребают до зерна, имучиства отбирают и вы гражданы молчите. Пора вам проснутся всем и взятся за оруже, бить этих комунаров без пощады. Буржуазия над нами издевалась, и эти стали издеватся. Итак граждане я вас призываю взятся за оружее».

Очень скоро этот листок оказался в нужном кабинете. Следователи ОГПУ Усманского округа Центрально-Черноземной области принялись за розыск. Уже через две недели, 21 ноября, были арестованы и заключены под стражу двенадцать человек: Д.И.Бассардинский, Ф.И.Желнинский, Д.А.Рыбников, И.В.Поздняков, А.И.Расторгуев, В.И.Корнюшин, Ф.М.Курзанов, П.Т.Курзанов, Н.М.Проторчин, Д.Г.Поздняков, К.Ф.Борзаков и П.Т.Матросов.

Перипетии этого расследования стали нам известны из архивного дела № П-20599, хранящегося сейчас в Центре документации новейшей истории Воронежской области. Доводы следователей строились на таких показаниях свидетелей: 

“Прошу принять меры к кулаку Бассардинскому Данилу Ивановичу, который мне угрожает убийством. Примерно 29 октября 1929 года я по постановлению сельсовета пошла к нему делать отчуждение имущества. Во время описи последнего он мне сказал: “Мария Ивановна, ты уходи по-хорошему, а то убью, если придешь во второй раз”. И вообще он занимается антисовагитацией, как например, на собрании по организации колхоза им. Варейкиса Бассардинский выступал против, заявляя, что колхоз нам не нужен и вы не ходите туда. Вас загонят в один барак, где будете, как сельди в бочке, и кормить вас будут с одного котла. Хлеб у вас отберут в один амбар, так что лучше сейчас повеситься. Во время хлебозаготовки он ежедневно собирал кучу крестьян и говорил: “Хлеб не давайте советской власти, она нас грабит, при царской власти жилось лучше, чем теперь”.

О вышеуказанном прошу принять меры и мою фамилию сохранить в тайне” (свидетель Корнюшина М.И.).

“В начале сентября 1929 года проводилось общее бедняцкое собрание по организации колхоза им. Варейкиса, где Д.И.Бассардинский выступал против, заявляя, что нам колхозы не нужны, ибо колхоз – это кабала для мужика. “У вас все отберут и вам ничего не дадут, лучше лечь живому в могилу”, – говорил он. В результате собрание чуть не сорвалось” (свидетель Долниковский А.П.).

“8/Х1—29 г. я сидел около кредитного товарищества вместе с зав-лавкой Паниным Михаилом Семеновичем. К нам подошел гражданин Щербаков Антон Леонтьевич, бедняк-печник, и говорит: «Самодуров, поди сюда, я тебе все расскажу». Щербаков был выпивши. «Я живу среди кулаков нашего села – Позднякова Д.Г., Бассардинского Д.М., Расторгуева А.И., бывшего купца 2-й гильдии, которые по всем ночам ведут какие-то бурные разговоры, сидя на полу в избе Бассардинского. К ним еще прихо­дят Борзаков К.Ф., бывший урядник, Курзанов П.Т., мельник, Рыбников Д.А., поп, Проторчин Н.М., бывший купец, Поздняков К.В., эксплуататор людского труда, Курзанов Ф.М., зажиточный крестьянин, Корнюшин В.И., зажиточный крестьянин, Матросов П.Т., бывший унтер-офицер, Желнинский Ф.И., зажиточный крестьянин. Я до трех раз выходил из сво­ей избы ночью и подходил к ним под окно, хотел подслушать, но через две рамы ничего не слышно, но знаю: они говорили что-то против соввласти. Я все-таки на этом не остановился и два раза заходил к ним в избу, но они сейчас же меняли свой разговор и меня просили выйти, то есть выгоня­ли» (свидетель Самодуров И.А.).

«Были выборы комиссии по хлебозаготовке, где Матросов П.Т. вы­толкал нас всех, т.е. все собрание, и говорит: «Уходите отсюда, сволочи!» Проторчин Н.М. мне угрожал убийством за мою активную работу как батрака, участвовавшего в хлебозаготовке.

Вся эта группа собирается и обсуждает какие-то планы по поводу срыва строительства соввласти. Есть предпосылка к писанию прокламаций Проторчиным Н.М. и Матросовым П.Т., которые, по слухам, хотели устроить Варфоломеевскую ночь, т.е. всех, кто в колхозе и без крестов, вырезать в пятницу 22 ноября 1929 года» (свидетель Сурков Н.С.).

«Бассардинский говорил: «30 лет мне была нужна соввластъ. Лучше расстреляйте, но я за нее не пойду». В присутствии 15 человек граждан села он призывал к неподчинению соввласти. Он несколько раз прятал в тайниках свой хлеб и всячески старался сорвать хлебозаготовку и коллективизацию» (свидетель Гоголев Ф.И.).

«Примерно в сентябре месяце с.г. я видел, как в саду Позднякова Дмитрия Егоровича собрались Расторгуев А.И., Поздняков И.В., Борзаков К.Ф., Проторчин К.М. Когда я, спрятавшись за плетнем, слушал их разго­вор, они говорили: колхозы нужно разогнать, нам всем нужно реорганизо­ваться и дать отпор коммунистам. При этом они всячески ругали соввласть». (свидетель Щербаков А.Л.).

Основываясь на этих показаниях, мы провели свое, теперь уже историческое, расследование. Выводы получились такими.

Совершенно ясно, что свидетели давали требуемые следствию показания, а поэтому в угоду органам ОГПУ прибегали к преувеличениям, но все же по ним можно судить о реакции сельчан на коллективизацию. Не многим понравилось «социалистическое преобразование» деревни. И пусть большинство смирилось со своим новым положением, однако, были и такие, кто оказывал сопротивление.

Что же касается конкретно этого дела, то автором листовки был, скорее всего, Д.И.Бассардинский. Во-первых, в его анкете указано, что он был малограмотным. Н.М.Проторчин, например, вряд бы мог допустить столько стилистических, орфографических и пунктуационных ошибок. Во-вторых, в показаниях свидетелей, передававших высказывания Бассардинского, прослеживаются те же интонации, что и в листовке.

Однако меру наказания органы ОГПУ назначили тогда в зависимости от степени социальной вредности, на их взгляд, осужденных. Наибольший срок, 10 лет лагеря, получил Анатолий Иванович Расторгуев как бывший крупный торговец. По 5 лет вынуждены были отбывать срок наказания священник Д.И.Рыбников и купец Н.М.Проторчин. Все остальные были осуждены на высылку в северный край от пяти до трех лет.

Никто из них затем не вернулся на жительство в Новый Курлак. Отец Проторчиных умер еще до 1929 года. А мать осталась совсем одна. Из дома ее выселили. Одинокую старуху пустила на квартиру семья Корыпаевых. Власти оставили ей все-таки одну корову. Молоком она рассчитывалась за жилье. Через несколько лет кто-то из детей забрал ее в Воронеж. Корову отдали Корыпаевым, бесплатно. Об этом нам рассказала старожил села Анна Митрофановна Желнинская.

А дом Проторчиных пережил в 1931 году очередную смену декораций.

Весной этого года на площади, прямо перед домом, были устроены показательные «похороны» сохи. Особую прыть проявили тогда комсомольцы, собравшие новоиспеченных колхозников на свою акцию.

Под траурные мелодии оркестра вынесли соху, положили перед выкопанной заранее ямой. И начались жаркие речи о светлом будущем, о том, что нужно поскорее кончать со всем старым и отжившим, что весьма близок час, когда землю будут пахать на железных конях – тракторах. А затем закопали бедолагу.

Похоронили соху, но… к вечеру того же дня вытащили снова на белый свет. Мнимая покойница и доныне служит крестьянину верой и правдой.

1931–1942 годы
В 1931 году для обслуживания близлежащих колхозов была организована Новокурлакская МТС – машинно-тракторная станция, а контору решили разместить в опустевшем доме Проторчиных. Дом – теперь навсегда, точнее, до нынешнего времени, да и в будущем перемен не предвидится, – перешел на государственную, казенную службу.

Поначалу в Новокурлакской МТС числилось 20 колесных тракторов, из которых 11 – «ХТЗ» и 9 – «У-2»; 13 зерновых сеялок, 7 комбайнов «Коммунар», 3 молотилки, из них 2 – «МО-900». На них молотили хлеб при по­мощи восемнадцатисильных движков-нефтянок.

В 1939 году в МТС поступили тракторы, которые заменили двигатели-нефтянники и оказались более удобными в работе: двигатель-нефтянку и молотилку перевозили на лошадях от одного рабочего места к другому, а трактор со шкивом двигался сам и перевозил молотилку.

Семь комбайнов не успевали убрать весь урожай зерновых, поэтому, как и прежде, приходилось убирать хлеб вручную, жатками и крюками. Мужчины косили, а женщины вязали, потом все вместе копнили, скирдовали, а после уборки приступали к молотьбе.

В годы войны МТС продолжала функционировать. Только за баранками тракторов и комбайнов сидели почти сплошь женщины.

Все инструкции и резолюции в нижестоящие звенья исходили из конторы – дома Проторчиных. 

1942 год
Летом 1942 года фронт оказался в непосредственной близости от Нового Курлака. Фашисты заняли правобережную часть областного центра Воронежа, а оттуда не так далеко и до нас – 120 километров. Несколько раз, по воспоминаниям старожилов, село подвергалось бомбардировкам.

7 июля 1942 года был образован Воронежский фронт. Его штаб расположился в районном селе Анна. Он находился там вплоть до января 1943 года, когда был освобожден Воронеж.

Одной из составных частей Воронежского фронта была 40-я армия под командованием генерала-лейтенанта М.М.Попова. Она дислоцировалась на берегу реки Битюг между Анной и Новым Курлаком.

А в самом Новом Курлаке решили разместить особый отдел армии. Выбор военных пал на добротный и удобный дом Проторчиных.

О существовании в Новом Курлаке во время войны особого отдела мы слышали от многих очевидцев. Вот лишь одно из свидетельств:

«Одновременно появился особый отдел – смерш. Разместился в двухэтажном доме, где была дирекция Новокурлакской МТС. Здесь у двери всегда стоял автоматчик. От этого здания потянулись провода связи в разных направлениях.

В лесу (на Бухоновой горе) расположилась 40-я армия, которая отступала от самого запада, по рассказам отдельных военных, оставшихся в живых после форсирования Дона.

Летом я пас за огородами колхозных коров, и они останавливались с нами покурить. Кто шел за почтой, а кого-то вызывали в особый отдел.

Смерш – страшная часть. Из-за него Курлак лишился очень красивого соснового леса. Напротив Курзанова проулка был магазин сельпо. Во дворе находились небольшие строения. Вместо них силами арестованных строили большущий подвал для солдат, сержантов, старшин и младших офицеров. Старшие офицеры – от капитана и выше – содержались в погребах под надзором автоматчиков.

 Особый отдел производил разборку причин отступления войск. Кстати, у них был свой «воронок», на котором по ночам увозили для исполнения приговора.

Так вот, эти сосны пошли в ход на строительство подвалов. Конечно, и население «под шумок» пользовалось ими. Это было лето 1942 года».

Это выдержка из письма краеведам от Николая Кирилловича Сысовского, живущего ныне в городе Омске. В 1942 году ему было 13 лет, и он хорошо запомнил события, происходившие тогда в его родном селе Новый Курлак.

Старожилы села рассказывали нам, что почти каждую ночь производились расстрелы осужденных. Дом Проторчиных стал свидетелем ночных допросов, быть может, и пыток. А разве виноваты были солдаты, что Красная Армия оказалась неготовой к войне и отступала?

Приговоры приводились в исполнение за околицей села в овраге. Затем, по весне, полая вода часто вымывала там человеческие кости.

1942–1959 годы
После того как война стала все дальше уходить на запад, постепенно налаживалась и жизнь в Новом Курлаке. Дом Проторчиных продолжал выполнять свою функцию конторы МТС. Вот только тракторы водили большей частью женщины, а в плугочистах и штурвальных ходили тринадцати-четырнадцатилетние подростки. МТС играла большую роль в жизни села. Ведь в колхозах из тягловой силы были лишь лошади и быки. Вся техника принадлежала машинно-тракторной станции. По воспоми­наниям старожилов, в военное и послевоенное время на балансе Новокурлакской МТС находились такие машины:

–             Колесные тракторы: «Универсал» (У-1), ХТЗ.

–             Гусеничные тракторы: «СТЗ–НАТИ», С-80.

–             Комбайны: «Коммунар», «Сталинец-1». В 50-е годы появился са­моходный комбайн С-4”.

–             Автомобили: «полуторки», ГАЗ-50.

Сразу после войны при МТС организовали курсы по подготовке трактористов и комбайнеров.

Новокурлакские механизаторы обслуживали целый куст – около десяти колхозов. По-прежнему, даже в конце 50-х годов, многие работы в колхозах производились на волах и лошадях. На них и пахали, и возили зерно, солому, свеклу.

Нас удивило, почему такое достаточно просторное здание, как дом Проторчиных, служило конторой. Неужели было столько кабинетных работников? Оказывается, было. Большой бюрократический аппарат – одна из особенностей ведения социалистического хозяйства. Чуть ли не на каждого тракториста приходился какой-нибудь инженер по контролю и учету определенного профиля. Кроме того, в штате МТС числились бухгалтеры, агрономы, землеустроители. Так что комнаты дома Проторчиных не пустовали.

В бывшей же лавке была устроена хлебопекарня. Там была огромная печь, которую топили дровами. Со временем, к началу 50-х годов, в более крупных населенных пунктах появились современные хлебозаводы. Содержать пекарню в Новом Курлаке стало нерентабельно, поэтому ее закрыли.

В лавке начали показывать кинофильмы – клуба тогда в селе не было.

А в 1959 году по указке сверху прекратила свое существование и МТС. Технику поделили между колхозами. Трактористам и шоферам быстро нашлась работа. И чиновники недолго оставались безработными: ими пополнились всевозможные учреждения.

1959–1991 год

С 1959 года дом Проторчиных становится местом средоточия властных структур. Сюда перевели сельский совет. Видимо, дом должен благодарить за это судьбу, иначе, как у нас водится, его растащили бы по кирпичику.

Чтобы что-то разузнать о том, как функционировало здание в далекие уже, по нашим представлениям, годы, мы решили обратиться к В.С.Гальцовой. Нам повезло: Валентина Семеновна – доброжелательный и, главное, разговорчивый человек. На ее глазах – сельского администратора – менялись местные первые лица. Она со всеми могла сработаться. В 2001 году ей пришло время оформлять пенсию. Но она не намерена отправляться на покой. «Наверное, и гроб мой вынесут из этого дома», – сказала она нам.

Со слов Валентины Семеновны, а также руководствуясь ведомостями выплаты месячного заработка сотрудникам сельсовета, который до сих находится в доме Проторчиных, мы составили «опись» председателям сельсовета, в разное время от вышестоящих инстанций в село Новый Курлак поставленным. М.Е.Салтыков-Щедрин простит нам явный плагиат.

1) Котов Владимир Иванович. Ничем заметным не отличился. Был сыном председателя колхоза и директора школы. Говорят, именно поэтому в двадцать с небольшим лет получил столь почетную должность. Месячный его оклад насчитывал 750 рублей. Как только родители лишились своих мест, был смещен и он. Это произошло 8 марта 1959 года.

2) Волчанский Егор Антонович. Был проворен, любил всевозможные увеселения и зрелища. В 1965 году, как только представилась возможность, перешел на более выгодную должность – секретаря парторганизации колхоза «Путь к коммунизму». Получал до реформы 1961 года 650 рублей в месяц, а после реформы – 65 рублей.

3) Фролов Николай Васильевич. Во время его правления оклад председателя правления значительно повысился и составил 95 рублей. Сам он не чурался крепких напитков, наблюдалось за ним и взяточничество в виде магарычей. Вел непримиримую борьбу с недоимщиками. В 1970 году его «ушли» на пенсию.

4) Сысовский Юрий Тимофеевич. Правил дважды, в 1970–1976 и 1978–1980 годах. Получал, как и его предшественник, 95 рублей в месяц. Следил за общественным порядком, регулярно посещал местную пивную. Однажды какой-то весельчак пообещал другому кружку пива, если тот отвесит председателю сельсовета оплеуху, что тот и проделал.

5) Козлов Иван Степанович. Будучи избран в 1976 году на должность председателя сельсовета, на время ее оставил. Вызвано это было хитрой уловкой с его стороны. В течение двух лет он работал секретарем парторганизации колхоза, где получал высокую зарплату – 240 рублей. В 1980 году вернулся в дом Проторчиных на якобы выборную должность с сохранением по существовавшим тогда уложениям оклада предыдущего места работы. Ушел на пенсию в 1990 году.

6) Уразов Виктор Николаевич. Выдвиженец партии, дни господства которой подходили к концу.

А вообще-то власть у председателя сельсовета была чисто символической. Она выражалась лишь наличием в его руках печати. Поэтому все эти лица не оказали никакого влияния на ход местной истории.

От Bалентины Семеновны мы услышали интересный рассказ, непосредственно связанный с домом Проторчиных.

«Было это в конце 70-х годов, кажется, в 1979-м, летом. Почему-то я одна сидела в сельсовете, все остальные были, скорее всего, на заготовке сена. Подъехали белые «Жигули». Из них вышла пожилая женщина. Представительная, интеллигентная. Я наблюдала за нею из окна. Извинившись, зашла в мой кабинет. Представилась как дочь одного из братьев Проторчиных, вроде бы Алексея. Конечно, назвала и свое имя, но я его сейчас уже не помню. Кажется, Софья. Или нет. Жалею, что не села тогда за стол и не записала беседы с ней.

 

Она приехала из Сочи только из-за того, чтобы взглянуть на дом, где прошло ее детство. В Сочи эта женщина работала учителем русского языка и литературы.

 

Вместе с нею мы обошли весь дом. Она то и дело задерживалась и все время о чем-либо вспоминала. «Вот там, – говорила, – стояла кадка с пальмой, а вот здесь был камин».

 

– Куда же делись кирпичные дорожки во дворе? И где кладовки? — спрашивала она.

 

А что мне было ей ответить?

 

Когда гостья уезжала, то в глазах у нее блестели слезы».

Мы сверились с архивной справкой, где даны сведения о семье Про-торчина Алексея Михайловича. Среди дочерей нет Софьи. Есть Валентина, Надежда и Татьяна. Почему-то нам кажется, что в Новый Курлак на встречу с детством приезжала Надежда Алексеевна.

1991–2000 годы
Когда в столице произошли драматические события августа 1991 года, в Новом Курлаке все оставалось тихо. Единственная перемена, случившаяся позже, заключалась в том, что затрепетал наверху бело-сине-красный триколор. Стала другой и официальная вывеска: сельский совет превратился в сельскую администрацию. Председателя начали именовать главой. Однако это было одно и то же лицо – Виктор Николаевич Уразов.

Смена декораций мало на что повлияла. Власть местной администрации по-прежнему номинальная. Собственно, можно было не выделять последнее десятилетие XXвека, как отдельный этап в истории дома Проторчиных, если бы не одно обстоятельство.

Наверное, за долгие годы своего существования стены дома обрели уши и глаза, а возможно, и сердце. В 90-е годы дом Проторчиных столкнулся с небывалым явлением – выборами. Избирательный участок № 014/33 разместился именно тут.

Особенно напряженные выборы дом Проторчиных пережил в самом конце XXвека, в декабре 2000 года. Тогда вместе с депутатами областной думы выбирали главу местной администрации.

Случилось нечто невиданное в Курлаке. Впервые выборы местной власти прошли на альтернативной основе. И тут мы стали свидетелями настоящей предвыборной драки. При этом не надо было смотреть телевизор или слушать радио.

С В.Н.Уразовым решил потягаться за кресло в бывшей купеческой зале наш учитель физики Геннадий Викторович Ковалев.

Соперники внимательно отслеживали действия друг друга. Находились такие, кто переносил информацию из одного лагеря в другой.

Геннадий Викторович Ковалев предпринял попытку агитационного похода в каждый дом. Он обещал новокурлаковцам в случае своего избрания способствовать постройке в селе церкви, ремонту бани и следить за благоустройством улиц.

Виктор Николаевич Уразов сразу же сделал ответный шаг. Под предлогом переписи скотины на личных подворьях сельчан он отправил в те же дома работников администрации. Они убеждали электорат в том, что все обещания оппонента их шефа невыполнимы, что необходимо голосовать только за действующего главу, ибо он отличается необыкновенной мягкостью характера.

Геннадий Викторович выпустил агитационную листовку. Ее распечатали на школьном компьютере и размножили на ксероксе.

Виктор Николаевич наложил на агитку запрет, объяснив это тем, что подобные действия должны получить санкцию чуть ли не в Москве. Вся партия прокламаций была арестована и уничтожена. Правда, один экземпляр для истории все же сохранился: нашему руководителю Н.А.Макарову удалось спасти его от огня кочегарки дома Проторчиных.

Победу на выборах одержал В.Н.Уразов. И хорошо: иначе кто бы преподавал нам физику?

2001 год
Через несколько лет дом Проторчиных будет справлять вековой юбилей. Срок солидный. Но благодаря мастерству строителей он простоит еще долго. Ему предстоит наблюдать за новокурлакским бытием и в XXIстолетии.

Это обыкновенное, ничем неприметное здание – типичная купеческая усадьба начала XXвека. Однако в его истории переплелось столько событий и судеб, радостей и горя, зла и добра, что оно давно уже обрело душу. А для нас дом Проторчиных стал еще и источником для изучения прошлого родного края.