Анна Беседина «История Кубани в зеркале моей родословной»

Рубрика Россия многонациональная
Адыгея, г.Майкоп, лицей № 19, 11-й класс
Руководитель Е.Ф.Кринко
Третье место

Целью данной работы является рассмотрение жизни моих предков сквозь призму исторических процессов, происходивших на Кубани в конце ХIX – начале ХХ века. В работе использованы различные источники. Самый главный – материалы опросов, проведенных среди родственников и старожилов станицы Петропавловской. Полученные сведения позволили мне узнать свои корни, понять, какую роль мои родственники играли в годы революции, Гражданской войны и в других трагических событиях нашей истории.

Например, документы, полученные из Государственного архива Краснодарского края, сообщают, что в 1915 году мой прапрадед – старший урядник Федор Свинухов был награжден Георгиевским крестом 4-й степени № 249825[1]. Кроме того, были сделаны запросы в другие архивы, но информации о моих родственниках там не оказалось. Важную роль в работе играло использование исторической и художественно-документальной литературы о событиях, происходящих на Кубани в конце ХIХ – ХХ веках. Это такие работы общего характера, как книги А.А.Гордеева, И.Я.Куценко[2]. В книге Н.Е.Какурина «Как сражалась революция» (Т.1–2. М.; Л., 1926) были найдены сведения о боях на Кубани в 1918 году, в которых участвовал мой прапрадед Г.Г.Захарченко.

Г.К.Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» (Т.2. М., 1986) описывает боевые действия под Волоколамском, во время которых мой прадед П.Ф.Свинухов получил ранение. Кроме того, в работе были использованы материалы из книги М.И.Мерцаловой «Поэзия народного костюма» (М., 1989), где описывается одежда и вооружение казаков. В ряде других публикаций мне удалось обнаружить сведения о моем прапрадеде Г.Г.Захарченко. В частности, о нем упоминается в книге М.Сакке «Казачий полководец. Правда о Сорокине» (Курганинск, 1995) и в историческом очерке о Краснодаре[3]. Вся эта литература помогла в процессе работы установить взаимосвязь между событиями, происходившими на Кубани в конце XIX–XX веках, и историей моей семьи.

Переселение. Жизнь на Кубани
Мне удалось установить свою родословную примерно со второй половиныXIX века. В 1860 году император Александр II подписал указ о создании новой административной единицы Российской империи – Кубанской области. Область была слабо заселена и освоена, в ее предгорьях еще гремели выстрелы завершавшейся Кавказской войны. Отмена крепостного права и окончание военных действий открыли широкие возможности для заселения Кубани жителями других губерний России. Основную массу переселенцев составили крестьяне Курской, Орловской, Полтавской, Харьковской и Воронежской губерний.

В 1868 году мой прапрапрадед по материнской линии Константин Свинухов (отчество и годы жизни неизвестны) переселился со своей семьей и семьей брата из Воронежской губернии на Кубань, в станицу Петропавловскую. Примерно в это же время был переселен на Кубань также из Воронежской губернии и мой прапрапрадед по отцовской линии Василий Коробейников (отчество и годы жизни неизвестны). Семья Коробейниковых поселилась в станице Кужорской.

Казачьи станицы нередко получали свое название от фамилии первой семьи, переселившейся сюда (Некрасовская, Михайловская), а также от названий рек, протекающих в этих местах (Лабинская, Кужорская). Станица Петропавловская получила свое название в честь храма святых апостолов Петра и Павла, построенного здесь в 1845 году. Позже, в 1937 году, храм был разрушен. Теперь на этом месте стоит памятник.

Как и многие другие переселенцы, семьи Свинуховых и Коробей-никовых были приписаны к казачьему сословию. Они сами и их потомки наделялись всеми правами и обязанностями казаков: несли военную службу, получали земельный надел – пай, соблюдали казачьи традиции и обычаи. На Кубани переселенцы бесплатно получили материалы для строительства жилья. В конце XIX века казачья хата представляла собой небольшой дом, состоявший из сеней и одной комнаты. Посередине комнаты обычно стоял стол, рядом сундук, где хранилось приданое невесты, топчан, огромная печь, лежанка и кровать. На стене висел домотканый ковер, а в углу –обязательно икона. Модель такого казачьего дома, позволяющая реконструировать его внешний вид и внутреннее убранство, хранится в музее станицы Петропавловской. Хозяйство семьи, переселившейся на Кубань, обычно было небольшим: выездная лошадь – гордость каждого казака, одна корова и несколько кур. Во дворе, огороженном плетнем, стоял колодец с чистой водой, кладовая с зерном. За домом – небольшой сад с фруктовыми деревьями. Казаки занимались скотоводством, рыболовством, бортничеством, но наиболее важным занятием на Кубани на рубеже ХIХ–ХХ веков стало земледелие. Постепенно материальное состояние казачьих семей улучшалось, и они могли позволить себе расширить хозяйство: купить еще одну лошадь или корову, сделать пристройку к дому.

Семья Свинуховых, переселившаяся в станицу Петропавловскую, также смогла улучшить свое положение. Свинуховы купили двух лошадей и теперь могли возить в город на продажу выращиваемый в огороде картофель. Семья Коробейниковых из Кужорской занималась виноградарством и тоже сумела приумножить свое хозяйство.

Еще одна казачья семья, имеющая отношение к моей родословной, –семья Павловых, проживавшая в станице Роздор Ростовской области, а затем переехавшая на Кубань, также занималась земледелием. Никифор Павлов, мой прапрапрадед (отчество и годы жизни неизвестны), имел большой дом, приличное хозяйство. Сохранилась фотография, на которой изображена его дочь, Прасковья Никифоровна (1888–1990) со своими подругами. На ней видно, что девушки одеты в тонкие белые батистовые блузки, отделанные кружевом и вышивкой. Темные юбки с широкими поясами из дорогой ткани подчеркивают строгость костюма девушек. Волосы убраны в изящную прическу, видны серьги, кольца и броши – признак достатка их семей.

На другой фотографии, относящейся примерно к 1916 году, на Прасковье Никифоровне, вышедшей к тому времени замуж и сменившей фамилию (Павлова на Королева), платье из добротного материала. Такой наряд могла себе позволить не каждая женщина. Рядом с Прасковьей Никифоровной ее дети: справа – Антонина Федоровна, слева – Анна Федоровна (моя прабабушка), на коленях – младшая дочь (имя неизвестно). На старших девочках кожаные ботинки, полосатые чулочки и платьица. Фотография, скорее всего, сделана в саду. На заднем плане виден забор и деревья, а в руках у детей ветки вишни с ягодами.

Если костюм женщины-казачки зависел от достатка семьи, то мyжчины-кaзaки носили одинaкoвyю форму. Кубанскую казачью форму составляли: черкеска, папаха из бараньего меха, шаровары с желтыми лампасами. Такую форму носил и мой прапрадед по материнской линии, старший урядник Федор Константинович Свинухов (1889–1951). Чекмень или черкеска имели нашитые на груди напатронники, в которых носились заряды для ружей. Черкеску подпоясывали узким поясом с обязательным кинжалом. Походные черкески шили из сукна серого или коричневого цвета, парадные – черного. На плечах кубанские казаки носили красный башлык – теплый остроконечный капюшон с длинными концами, одеваемый в непогоду поверх головного убора.

На фотографии, запечатлевшей Федора Константиновича Свинухова с его другом, видно и оружие казаков. На поясе у него – кинжал, а сбоку – шашка. Она была введена в качестве оружия казаков в 1834 году и заменила саблю. От сабли шашка отличалась меньшей кривизной и обоюдоострой заточкой, что позволяло наносить колющие удары. С 1881 года была произведена унификация шашки для русской кавалерии. Теперь она имела клинок длиной 90 см и эфес без гарды – защитной дужки.

Искусство владения шашкой казаки доводили до совершенства. По рассказам старожилов станицы Петропавловской, проводились специальные соревнования казаков, знающих толк в этом деле. Всадники на полном скаку рубили лозу, соломенные жгуты и глиняные головы, вдевали в шашку узкие колечки, срывая их с нитей. Обучению казаков уделялось большое внимание, так как казачьи полки состояли на государственной службе и в любой момент могли быть отправлены защищать Отечество.

Переселившись на плодородные земли Кубани, мои предки начали новую жизнь. Они были приписаны к казачьему сословию, находились на службе у государства. Благоприятные условия для развития земледелия способствовали улучшению материального положения семей Свинуховых и Коробейниковых.

Но спокойная жизнь кубанских казаков не была слишком долгой, вскоре события мирового масштаба нарушили привычный уклад. Началась Первая мировая война.

Участие в первой мировой и гражданской войнах
Казачьи войска вступили в войну по установленному порядку мобилизации. Казаки вошли в состав полков второй и третьей очередей, нескольких отдельных дивизий. Кубанское войско выставило 37 конных полков, один отдельный конный дивизион, 24 пластунских батальона, один отдельный пластунский дивизион, 51 сотню, шесть батарей, в которые входило около 89 тысяч человек. Всего на казачью конницу приходилось до двух третей русской кавалерии, насчитывавшей до четверти миллиона сабель.

Казачьи полки формировались строго по территориальному принципу. Полки и сотни пополнялись призывниками из одних и тех же мест. Подобный порядок создавал товарищескую спайку в мирное и тем более в военное время, а также служил средством контроля, так как в письмах домой, к родителям, казак писал не только о себе, но и о своих товарищах.

Казаки-кубанцы из станицы Петропавловской, мой прапрадед Г.Г.Захарченко и его земляк, тогда еще никому не известный И.Л.Сорокин, тоже попали в одну часть – первый Лабинский казачий полк – на Кавказский фронт, а Ф.К.Свинухов – в казачий полк на Западном фронте в районе Брест-Литовска.

Федор Константинович Свинухов имел звание старшего урядника. Во время первой мировой войны он был награжден Георгиевскими крестами, как и его брат Петр Константинович Свинухов. Эскадрон, где он служил, располагался в районе Брест-Литовска. В одном из боев эскадрону был дан приказ захватить немецкую батарею. Казаки кинулись в атаку. Хотя не обошлось без жертв, эскадрону удалось выполнить боевую задачу. За этот подвиг Ф.К.Свинухов получил свой первый Георгиевский крест 4-й степени. В годы войны он был награжден еще одним серебряным и двумя золотыми крестами, а также 10 рублями золотом. Деньги он отправил с казаком домой жене – Анне Ананьевне Свинуховой (Пономаревой) (1892–1984), чтобы купить косилку и паровую молотилку. Вернулся Федор Константинович с войны полным Георгиевским кавалером.

Война до предела обострила противоречия, существовавшие в России в начале XX века, и подтолкнула страну к революции. Особенно подверглись большевистскому влиянию молодые казаки. Кубань разделилась на два лагеря: на тех, кто принял революционные идеи, и тех, кто оставался сторонником монархии. Создавались многочисленные добровольческие отряды, которые были готовы сражаться как за революцию, так и против нее. Из казаков Майкопского отдела, куда входила станица Петропавловская, сформировались два северо-кавказских полка, вошедших в состав Северо-Кавказской Красной армии, 2-м Северо-Кавказским полком командовал Г.Г.Захарченко. Сформировав полк, он отправился в станицу Гиагинскую, где присоединился к революционным силам под командованием И.Л.Сорокина. Эти факты находят подтверждение в книге М.Сакке «Казачий полководец. Правда о Сорокине»: «Под свое крыло Иван Сорокин собрал полторы тысячи местных жителей. В основном из казачьего сословия. А вскоре еще пять добровольческих отрядов из ст. Петропавловской были подняты также вружье. Их возглавляли Д.Золотухин, А.Губин, М.Абраменко, Г.Захарченко, А.Тимченко…».

Из рассказов родственников я узнала о жизни моего прапрадеда Г.Г.Захарченко (разные инициалы его имени и отчества – Е.Е. и Г.Г. – объясняются двойственностью его имени – Егор и Георгий). Георгий Георгиевич родился в станице Петропавловской в 1893 году в семье потомственного казака. Из четырнадцати детей был шестым. Георгий, как и его братья, закончил церковноприходскую школу. Благодаря своему образованию, он поступил на службу писарем в Майкопский атаманский отдел. В двадцать лет Георгий Захарченко женился на Матрене Федоровне Пиденко (1896–1971). В 1914 году отправился на войну, откуда вернулся с орденами (названия орденов не установлены), а затем, сформировав добровольческий полк, присоединился к армии Сорокина и участвовал в боях за освобождение Екатеринодара, а затем в разгроме корниловских войск. В одном из боев за освобождение Екатеринодара он был взят в плен и убит. По словам моего деда В.П.Свинухова, внука Г.Г.Захарченко, красногвардейцы терпели поражение в районе Усть-Лабинска и отступали в сторону Лабинска и Курганинска. На их пути находился деревянный мост через реку Лабу, который нужно было перейти. Переправлялись в большой спешке, так как с каждой минутой приближались белые. Почти все солдаты переправились через реку и на берегу оставались несколько человек из отряда Г.Г.Захарченко и сам он, с женой Матреной и маленькой дочерью Марией. Солдаты, переправившиеся на другой берег, подожгли мост, чтобы не пропустить белых, в надежде на то, что Захарченко и его солдаты успеют перейти через реку. Но судьба распорядилась иначе. Белогвардейцы захватили в плен тех, кто не успел перейти на другой берег. Среди пленных была и семья Захарченко. Их привели в станицу Петропавловскую, где должны были казнить. За большие деньги и продовольствие родственникам Матрены, жены Георгия Захарченко, удалось выкупить ее из плена вместе с дочерью. Георгия Георгиевича отдать не согласились. Находясь в плену, он перенес много ужасных пыток. Его распинали на доске на виду у всей станицы, устрашая тем самым тех, кто выступал против белых. В пытках участвовал его крестный отец. Через несколько дней его повесили на станичной площади. Его жена, Матрена, видела все это из окна своего дома, находившегося напротив площади. Белогвардейцы похоронили его за станицей. Вскоре пришли красные, решили увековечить память о своем командире и перезахоронили Г.Г.Захарченко в центре станицы. Возвращение белых ознаменовалось вновь перезахоронением тела моего деда за станицей. Но красные решили вернуть тело на место… Так продолжалось несколько раз. И после смерти не давали покоя праху Г.Г.Захарченко. В конце концов, победа осталась за красными и в центре станицы, где был похоронен дед, поставили обелиск с надписью: «3десь был замучен и похоронен Захарченко Г.Г.». К 150-летию станицы Петропавловской было произведено перезахоронение в братскую могилу Героев Гражданской и Отечественной войны.

Как-то и И.Л.Сорокин, находясь в кругу казаков, высказался: «Любая война – трагедия, а эта – вдвойне! Что мы, красные, что белые –соотечественники, сограждане, российские мужики. А все остальные наши лжезащитники – со стороны. Мы потеряли совесть и веру в Господа Бога, ополчились сами против себя и оказались варварами, врагами своего народа»[4]. Наверное, в этих словах заключается правда о Гражданской войне, и ошибки прошлого дают нам повод задуматься о будущем.

Годы нэпа и коллективизации
Закончилась Гражданская война, страна постепенно переходила к мирной жизни. Возвращаясь с войны, казаки восстанавливали пришедшее в упадок хозяйство. Принятое властями решение о введении продразверстки на Кубани вызвало возмущение и сопротивление. Создавались многочисленные отряды повстанцев, отдельные выступления постепенно превращались в настоящее восстание. Чтобы как-то успокоить казачество, правительство решило сменить продразверстку на продналог. Но хлеба по-прежнему не хватало. 50% населения Кубани голодало, начались голодные бунты. Жертвы голода не сочтены, но известно, что население Кубани и Черноморья сократилось за 1920–1922 годы на тридцать две тысячи человек.

К 1924 году экономика Кубани постепенно поднялась из руин. Введение продналога облегчило положение крестьян и казаков, позволило восстановить их хозяйство. Однако затем государство взяло курс на ускоренную индустриализацию страны, и, чтобы получить средства на развитие промышленности, была начата насильственная коллективизация, которая сопровождалась раскулачиванием.

Не обошла эта трагедия и мою семью. В 1931 году был раскулачен мой прапрадед, Кузьма Беседин (отчество и годы жизни неизвестны), казак-хлебороб, имевший крепкое хозяйство. В его усадьбе были огромные сады, большой скотный двор, две пары лошадей.Bтopoй мой прапрадед, Кузьма Загуменов, тоже был раскулачен, хотя достаток его семьи был средним.

На фоне «сплошной коллективизации» в 1932–1933 годах разразился невиданный голод. Он охватил примерно 25–30 млн человек. Зерновые районы Украины, Дона, Кубани остались без урожая. Умерло огромное количество людей. В станице Петропавловской стоит памятник погибшим от голода в 1933 году.

Весной, как только на полях начала зеленеть рожь и пшеница, матери голодающих детей по ночам выходили с ножницами в поля. Колхозники, боясь остаться без хлеба, после сдачи государству урожая несли зерно домой в карманах и за пазухой. В ответ 7 августа 1932 года был издан указ об охране социалистической собственности. В народе он был назван указом «о колосках». За сбор колосков приговаривали к расстрелу или лишению свободы на срок не менее десяти лет с конфискацией имущества. За пять месяцев в 1932 году было осуждено 55 тысяч человек, в том числе приговорено к расстрелу 2,1 тысяча человек[5]. По этому закону была осуждена и моя прапрабабушка Матрена Федоровна Захарченко. После жатвы она решилась выйти в поле, чтобы собрать оставшиеся колосья. Ее задержали и осудили на 10 лет. Но, отсидев три года, она написала письмо председателю Президиума Верховного Совета СССР М.И.Калинину, объяснив причину судимости. Через некоторое время ее выпустили.

Богатая и плодородная земля Кубани, на которой жили казаки, казалось, не могла быть неурожайной. Но получилось иначе. Все, что люди могли собрать с полей, они отдавали государству. В итоге голод охватил всю территорию Кубани. Люди продавали все, что у них было, ценности, памятные вещи. Моя прапрабабушка Анна Ананьевна Свинухова (1889–1981) продала Георгиевские кресты своего мужа, Федора Константиновича Свинухова, чтобы прокормить детей.

В процессе коллективизации казачье сословие было ликвидировано. Утратив свою обособленность, став колхозниками, они сохраняли лишь этнографические элементы своего уклада. Но, несмотря на все преобразования, менталитет казаков все же сохранился. Из поколения в поколение передавалось уважение к традициям дедов и отцов.

Участие во второй мировой войне
Люди самых разных возрастов обращались в военкоматы с требованиями отправить их на фронт. Сотни граждан были призваны в армию. Всего с 1941 по 1942 год на фронт ушло около 20% жителей Кубани, более 600 тысяч человек. Вместе с другими призывниками ушел на войну и мой прадед, Свинухов Петр Федорович (1915–1960). Уроженец станицы Петропавловской, он в двадцать четыре года был призван на действительную военную службу в БССР (г.Ново-Белица), где обучался в школе младшего командного состава, а затем служил в эскадроне связи 6-й кавалерийской дивизии в г.Осиповичи БССР. В 1939 году он был отправлен на советско-финскую войну в составе этой же дивизии в звании сержанта. Во время войны Петр Федорович был награжден орденом Красного Знамени. Домой вернулся он в мае 1941 года, но с началом Великой Отечественной войны вновь был призван, и уже 22 июня ушел на фронт.

К этому времени в составе РККА не существовало казачьих вооруженных формирований, поэтому казаки несли службу в обычных частях. Петр Федорович служил в кавалерийской группе генерала Л.Н.Доватора. Известно, что эта группа в ноябре 1941 года участвовала в боевых действиях в районе Волоколамска, Петр Федорович был ранен в обе ноги и остался на оккупированной немцами территории на попечении местной жительницы в одной подмосковной деревне. Сначала тяжелые ранения лишали его возможности передвигаться. Позже, когда раны начали заживать, ему было необходимо разминать ноги, и по ночам он стал выходить во двор. Вероятно, во время одной из таких прогулок он был кем-то замечен, и вскоре его забрали в плен. Петр Федорович попал в концлагерь Майданек, расположенный вблизи города Люблина (Польша). Затем его отправили на работу на ферму в Германию. Здесь его использовали в качестве бесплатной рабочей силы до конца войны.

Разгром фашистских войск под Сталинградом ознаменовал собой крутой перелом в ходе войны. Продвигаясь по территории Германии, войска СССР и союзников освобождали из плена сотни тысяч солдат и офицеров. Но попасть им домой после концлагеря было непросто. После освобождения бывшие советские военнопленные иногда долго скитались из лагеря в лагерь. Еще в лагерях они стали объектом антисоветской агитации. В лагерях распространялись специальные газеты, где перечислялись фамилии пленных, считавшихся «врагами народа» на родине, для того, чтобы они не пытались вернуться. Петр Федорович, переправленный после его освобождения войсками союзников в Италию, а затем в Африку, в одной из газет прочитал, что он приговорен советской властью к расстрелу за измену Родине. Находясь в одном из лагерей в Африке, он встретил своего друга и соотечественника Конарева (имя, отчество неизвестны). Они всегда старались держаться вместе. Чуть позже их переправили в Латинскую Америку, а затем в Гамбург. Несмотря на то, что Петр Федорович был уверен в том, что подлежит расстрелу на Родине, он пытался сделать все возможное, чтобы вернуться домой к своей семье. В 1946 году из Германии его отправили в Румынию для проверки причины его пленения. В ходе проверки он рассказал о своем ранении и о женщине, у которой находился на лечении. Работники НКВД проверили эту информацию, нашли женщину, у которой жил Петр Федорович, она подтвердила его рассказ. Он был освобожден и в 1946 году вернулся домой. Его товарищ Конарев не смог доказать свою невиновность и был осужден на 17 лет.

Другой мой прадед – по отцовской линии – Беседин Афанасий Кузьмич также был участником Великой Отечественной войны. Он служил в стрелковой части в отделении противотанковых ружей. На Украине, в районе населенного пункта Красноармейское, его часть окружила немецкие танки, во время боя Афанасий Кузьмич был ранен в руку и ногу. Ранения были слишком тяжелыми, и он был демобилизован.