«Постылая местность»

Раздумывая, что бы такое написать на конкурс «Человек в истории. Россия ХХ век», я выбрал краеведческий сюжет, руководствуясь мудрой мыслью: «где родился, там и пригодился». Объект моего исследования – «постылая» местность, условно именуемая Автозаводской. Это – ряд улиц, объединенных названием станции метро. Взглянув на экологическую карту Москвы, я обнаружил, что Автозаводская находится в максимально дискомфортном районе. Экологическая катастрофа – это результат самой главной репрессии ХХ века. Можно сказать, что ХХ век несется над Автозаводской, как огненный смерч, зародившийся еще в досоветский период. Прекрасный уголок Москвы сделали межзаводской клоакой. В работе я не ставил цель подсчитать количество вредных выбросов. Моя цель – исследование экологии души.

 Первым народным экологом Симоновской слободы был отец Илья (Остроумов), настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове. Храма, с которого начинается историография этих мест. Чем же он знаменит? В нем похоронены Пересвет и Ослябя, герои Куликовской битвы. Это первый храм, открытый в 1989 году после долгих лет гонений на церковь. Но, в отличие от Ново-Симонова монастыря, храм избежал физического разрушения. Немым укором нам являются обветшавшие остатки былого величия некогда богатого монастыря. Поскольку девиз конкурса – от частного к общему, я старался проследить судьбы отдельных людей, живших или служивших на Автозаводской.

 С самого своего рождения и до девяти лет я жил на Автозаводской улице. Улице безрадостной, пыльной и серой, с унылыми дворами, почти без зелени. Дома на улице огромные, но жить в них как-то не хочется. Единственное живое место в околотке – зеленый островок Детского парка с южной стеной Симонова монастыря. От самого здания метро видна башня, резко отличающаяся от всех других зданий. Конечно, мне с малых лет твердили, что это – башня Симонова монастыря. Разумеется, мои домашние знали, что такое Симонов монастырь, кто такой Карамзин и где утопилась бедная Лиза. Лиза утопилась в пруду, который, по словам Карамзина, был глубок и чист, осенен столетними дубами.

Позже я прочитал у И.К.Кондратьева: «В древности пруд, где утопилась бедная Лиза, называли Лисьин, или Медвежье озеро. Из-за большой известности пьесы Б.М.Федорова по повести Карамзина «Бедная Лиза» территория вокруг пруда по вечерам была окружена целыми толпами влюбленных, которые вырезали свои имена на деревьях».

Никакого пруда на Автозаводской теперь нет. На его месте – рабочая фабрика-кухня завода «Динамо». В народе (интеллигентном) она называется «Лизиной косточкой». Лет семь назад здание было весьма грязным и облупленным, хотя пользовалось достаточной популярностью у местных домохозяек. С приходом рыночных отношений здание будто расцвело: его ярко-желто покрасили, в нем открылись супер-маркет, продуктовый магазин, чебуречная и пельменная, особой любовью мужской половины населения пользуется полупивная-полукафе.

Несколько поколений автозаводских школьников искали клады на территории Симонова монастыря. Копали школьники 50, 60, 70 годов. Копали под башнями. Наиболее отважные и в башни пытались проникнуть.

Если в полночь разбудить совершенно заурядного человека и спросить у него про Куликовскую битву, то в 99 из 100 случаев он ответит, что эта была битва с татарами. Однако 50 из 100 на вопрос, кто такие Пересвет и Ослябя не ответят. Но еще меньшее число даже и не совсем заурядных людей знает, где находятся могилы этих святых иноков. А между тем они покоятся на Восточной улице, рядом с Автозаводской, в Старом Симонове.

Когда мне исполнилось пять лет, я начал учиться в Старо-Симоновской воскресной школе. Здесь я понял, как интересно изучать историю. Древнюю историю преподавал отец Владимир (Сидоров), и настолько интересно, что я ее чувствовал в живую. Самой близкой мне казалась история о перводиаконе Стефане, побитом камнями у стен Иерусалима. Русскую же историю преподавал нам Игорь Сергеевич Захаров. Он не ограничивался только лекциями, тоже очень живыми и интересными, а брал нас в паломничества. Со времени обучения в воскресной школе я перестал воспринимать Автозаводскую как просто серую местность. Я думал о том, что было там раньше…

С первого взгляда на современный индустриальный и весьма запущенный пейзаж с трудом верится, что именно об этом кусочке Москвы писал Карамзин:

«Всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни Си…нова монастыря. Стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных золотых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут от плодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом. На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада… Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевы горы. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим».

Но пора сказать несколько слов о ранней истории и самой местности, и Симонова монастыря. Вот что пишет Кондратьев:

«В XII столетии Симоновым называлось одно из сел боярина Кучки. Местность была мокрая, болотистая, почему и слыла среди поселенцев как постылая. Тем не менее она отличалась живописностью. На этой-то местности в 1370 г. первоначально и был основан монастырь. Основание его принадлежит преподобному Сергию Радонежскому по благословению св. митрополита Алексия. Около 1379 г. св. Феодор, племянник преподобного Сергия и духовник в. кн. Дмитрия, перенес монастырь на новое место, которое было подарено владельцем Симонова урочища Симоном из рода Головиных, причем владелец сделал на этот счет и значительное пожертвование. Новое место находилось от старого в четверть версты к северо-востоку. Первоначальный монастырь был основан в честь Рождества Богородицы и назван был Рождественским. При переносе монастыря на новое место старый монастырь не был уничтожен и существовал до времен Иоанна Грозного. Для своего нового монастыря, будучи в Константинополе (1383 г.), св. Феодор исходатайствовал у патриарха Нила ставропигию и возвратился в сане архимандрита; а когда тот же патриарх Нил по любви своей к добродетельному и умному Феодору хиратонисал его в 1390 г. в сан архиепископа Ростовского, то в Симонове монастыре заступил его место св. Кирилл Белозерский. Все это случилось еще при жизни св. Сергия Радонежского… Монастырь именовался всегда в грамотах Монастырем Пречистой Богородицы, что на Симонове. Впрочем, со времени освящения церкви над вратами во имя Всемилостивого Спаса монастырь стал было именоваться Спасским на Симонове, или Спасо-Симоновым, а с первой половины XVII в. зовется просто Симоновым. Прежний же монастырь, в честь Рождества Богородицы… назывался Рождественским, на Медвежьем озерке, или на Лисьем пруде. Впоследствии его называли просто Старо-Симоновским монастырем. В первой половине XVIII столетия ни келий, ни ограды этого монастыря не существовало, а церковь сделали приходской. Симонов монастырь, пользуясь почти с самого начала преимуществом ставропигии и обогащаемый вкладами недвижимых имений и драгоценными дарами великих и удельных князей, царей, бояр и граждан, считался издревле одним из богатейших монастырей в России. Царь Иван Васильевич и преемники его, особенно же царь Федор Алексеевич, любили и уважали его»Кондратьев И.К. Седая старина Москвы. М., 1996. С.349–350.

Успенский собор монастыря строился с 1379. Освящен 1 октября 1405 года при св.митрополите Киприане. В 1476 году купол был разрушен молнией и заменен новым. В 1832 г. пристроены ризницы и придел Казанской Божией Матери. Ризницы и южный Казанский придел строились с 1834 по 1845 год. В 1733 году на строительство соборной церкви и починки ассигновано 3234 рубля. При обновлении в 1891 году покрытие купола получило новую форму, не соответствующую четырем боковым декоративным главам. Иконостас 1785 года славился древними иконами. Храм имеет резной пятиярусный вызолоченный иконостас. Придел Казанской Богоматери выстроен в 1834 году по правую сторону алтаря, ризница – по левую.

 В 1591 году при царе Федоре Иоанновиче, когда крымский хан с полчищами татар вторгся в российские пределы и быстро продвигался к Москве, Борис Федорович Годунов с удивительной скоростью укрепил предместья города за Москвой-рекой, а монастыри Данилов, Симонов и Новоспасский окружили бойницами и обратили в твердыню. О крепостных стенах подробно будет рассказано ниже, когда речь пойдет о музее, который был открыт здесь в 1920-е годы. А здесь сообщу, что для укрепления фундамента башен строители использовали огромные валуны.

В конце XV века появились каменные трапезная и звонница. Особенно большое строительство началось со второй половины XVI века: перестраивается главный собор, у западных ворот строится храм, в память об избавлении от нападения татарских орд Казы-Гирея. Над восточными воротами воздвигают церковь св.Николая. В 1680 году начинают возводить уникальную Трапезную палату, позднее – многие другие постройки. Самой последней была грандиозная колокольня, возведенная по проекту К.А.Тона в 1835–1839 годах. Высотой она была 44 сажени (без малого 100 метров). На ней висел тысячепудовый колокол, который «лил мастер Харитонка Иванов, сын Попов с товарищи» в 1677 году. Два из симоновских колоколов я видел в музее-заповеднике «Коломенское», когда экспозиция была много богаче.

Рассказ о монастыре ведет Кондратьев:

«С 1764 г. с отсуждением крестьян его в казенное ведомство, он пришел в упадок, а после моровой язвы 1771 г. началось его запустение: братия выведена в Новоспасский монастырь, а в нем учрежден карантин. Наконец, в 1778 г. по высочайшему указу он был вовсе упразднен и отдан в ведомство главного кригскомиссариата, с тем чтобы в зданиях его поместить госпиталь. (Именно в это время, вероятно, по опустевшим кельям монастыря бродил Карамзин. – М.Х.) Но в 1795 г. по ходатайству графа Мусина-Пушкина монастырь возобновлен в прежних правах».

 В Третьяковской галерее находятся четыре иконы, связанные с Симоновым монастырем. Одна из них «Складень трехстворчатый» из ризницы Симонова монастыря. В ее описи сказано, что этим складнем Сергий Радонежский благословил иноков Пересвета и Ослябю перед Куликовским сражением. Однако современная датировка относит его к середине XVII века.

На кладбище Симонова монастыря были похоронены сын великого князя Димитрия Донского Константин (в иночестве Кассиан), Симеон Бекбулатович, Татищевы, Бутурлины, Мусины-Пушкины, Головины, А.А.Аракчеев, Степан и Константин Аксаковы, поэт Д.В.Веневитинов, композитор А.А.Алябьев, библиограф В.М.Ундольский и историк А.Е.Викторов, историограф Симонова монастыря Пассек.

У стен монастыря находилось древнее село Коровничье, в котором стали селиться работавшие на монастырских землях посошники, плотники, кузнецы, сапожники, погребные квасовары, сторожа и другие работные люди. Позднее село приписали к посаду и стали именовать Коровьей, а затем Симоновой слободой.

Места к юго-востоку от Москвы постепенно заселялись. Появились деревни Кожухово и Дубровка, на опушке леса возникла деревня Тухлево, и луг стал в документах тех лет именоваться Тухольским. Тухольевская, или Тухолева, роща со временем получила более благозвучное название – Тюфелева роща. Название деревни Тухлево и то обстоятельство, что располагалась она неподалеку от озер Постылое и Черное, наводит на грустные размышления о предопределенности судьбы сих мест.

Вокруг Москвы провели таможенную границу – Кампанейский вал, а затем, в 1742 году, заменили его Камер-Коллежским валом, с 16-ю заставами по главным дорогам. Возникла Спасская застава, ныне Крестьянская.

Так, в 1747 году, по документам церкви Рождества Пресвятой Богородицы, ее приход составляли:

«а) отставные военные, жившие в Симоновой слободе своими домами; это, конечно, военные чины, которые в то время со своими семействами были на содержании монастыря; б) штатные служители, крестьяне и бобыли симоновские; в) при церкви находилась женская богадельня на 10 человек, состоявшая тоже на содержании Симонова монастыря; г) в приходе показаны загородные дачи капитана Клементьева и Камер-Коллегии советника Семенникова».

В годы, когда Крутицкие казармы были отданы для новобранцев, здесь появилось мрачное сооружение – Симоновские пороховые погреба, окруженные рвом и валом. Неподалеку от пороховых погребов места были чрезвычайно живописными. Здесь располагались дачи. Среди владельцев этих дач нам известны два знаменитых издателя. Первый из них – Семен Иоанникиевич Селиванский, опубликовал множество исторических первоисточников. В 1827–1831 годах им был выпущен лучший московский гид-четырехтомник XIX века «Москва, или Исторический путеводитель» И.Г.Гурьянова. Его типография была самой старой из частных в Москве и, более того, в России. На даче Селиванского живал Н.М.Карамзин. Кстати, дом типографщика, расположенный на улице Большая Дмитровка, был снесен в октябре 1973 года. Рядом с дачей Селиванского находилась Бекетова дача. Ее хозяин, Платон Петрович Бекетов, был меценатом и литератором, также владельцем типографии. В старой Москве Бекетов сад пользовался славой. Со временем появились и новые владельцы больших дач за Спасской заставой. Огромный лесной массив Тюфелевой рощи с озерами Черным и Постылым, земли бояр Ромодановских, приобрел потомственный дворянин барон фон Дервиз.

Бурное развитие фабрично-заводской промышленности и железнодорожного строительства в Москве со второй половины XIX века изменило облик всего района. Жертвой этого процесса стала дача Бекетова. Судьба ее как нельзя лучше характеризует симптомы зарождающейся болезни Симонова урочища. Вот что пишет М.И.Пыляев:

«В пятидесятые годы, отворив дверь из дома в оранжерею, вы натыкались на кучу мусора. Дача тогда продавалась под кирпичные заводы, и кедры уже были отмечены на топливо, в залах с колоннами предполагалось наставить ткацких станков для выделки нанки, в пруде мочка миткаля, набойки и т.д. Прошли и эти времена, и не осталось ничего от парка, превращенного в трехчетвертные сажени дров. На лугу также уже не растет и картофель»Пыляев М.И. Старая Москва. М.: ЗАО «Сварог и К^о», 1997. С.394.

Часть земли у крестьян купила Городская дума в 1886–1888 годах, построив городские бойни. К бойням провели ветку Московско-Казанской железной дороги, которая позднее протянулась к Симоновской слободе.

В 1890-х годах за заставой были построены котельный завод Бари и Смирнова, завод Общества русских трубопрокатных заводов (А.Гана), химический завод «Карбонизатор». В 1886 году развернуло свою деятельность бельгийское акционерное общество – Центральное электрическое общество в Москве. За Симоновым монастырем, на откосе Москва-реки, в 1897 году Общество начало строить электротехнический завод, который получил название «Динамо». Строительство развернулось на месте купленного имения. Это было самое большое предприятие Симоновской слободы. В 1906 году завод «Динамо» перешел в руки русского электрического общества «Вестингауз», дочернего филиала американской фирмы, крупнейшей международной монополии, которой принадлежало 21 предприятие в Америке, 10 – в Европе и 210 отделений в разных частях света. В 1900-х годах в районе Симоновки появились и другие предприятия: химическая фабрика Акционерного общества Шеринг, кожевенные заводы торговых домов К.Тиля и Г.Волка. Через Тюфелеву рощу в 1903–1908 годах прошла Окружная железная дорога. В это же время от городских боен была продлена ветка Московско-Казанской железной дороги к нефтескладам «Ока» и «Нобель», от городских боен протянули ветку параллельно Симонову валу со станцией Лизино. Ветка оканчивалась между озерами Черным и Постылым, то есть на территории современного кузнечно-прессового корпуса завода АМО ЗИЛ. Обе ветки были соединены с Окружной железной дорогой. В 1916 году братья Рябушинские, купив часть Тюфелевой рощи у фон Дервиза, начали строить завод АМО.

Да, Симоновка была районом не из приятных. Московская газета «Столичная молва» в январе 1911 года так описывала эти места:

«Выехав на Спасскую заставу, вы попадаете в своеобразный мир. Унылая, изрытая равнина с зараженной почвой, с отравленным воздухом. Даже в мороз, когда валит хлопьями снег, вы стараетесь поглубже спрятать лицо в воротник… По равнине разбросаны приземистые заводские здания. Здесь же при заводах, позабыв о свежем воздухе, живут люди, живут годами с семьями».

Настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове отец Илья Остроумов, который служил в нем с 26 мая 1884 года, сокрушаясь, писал о хищническом истреблении природы, не самым лучшим образом сказавшемся на облике этого района Москвы. Отец Илья был, можно сказать, первым народным экологом будущей Автозаводской:

«Самый храм и ископанный преподобным Сергием пруд теряются за неуклюжими домами, строители которых преследовали одну цель, как можно больше получить выгоды с бедных заводских тружеников, которым волей-неволей приходится здесь поселяться с их семьями.

Когда-то зеленеющие луга, хлебные поля и огороды кожуховских крестьян изрезаны путями Окружной ж.д., на ровных местах выросли горы для подъезда к железнодорожным мостам. Возвышенности срыты и превращены в широкие ложбины и канавы. Тюфелева роща, любимое место гуляния обитателей Таганки и Замоскворечья, потеряла больше половины своих высоких сосен, снятых по проложенному пути. Все это изменило место, и, к сожалению, не к лучшему ее виду, а к худшему. Уничтожен и тот исторический луг, зеленевший под обрывом от западной стены Ново-Симоновского монастыря и до Москвы-реки, на котором Великий князь Василий Васильевич в 1431 году 15 августа, отправляясь к Махмету в Орду, обедал со своею дружиною и откуда он, как говорит Карамзин, не мог без слез смотреть на блестящие главы московских храмов. Бояре утешали юного Василия рассказами о чести и ласках, оказанных там его родителю, но мысль отдать себя в руки неверных и с престола знаменитого упасть к ногам варвара, омрачила душу сего славного юноши.

В настоящее время этот исторический луг занят лесными и дровяными складами Московско-Казанской железной дороги. Та группа высоких и раскидистых ветел, так живописно еще красовавшихся на берегу Москвы-реки, в настоящее время уничтожена и на их месте возвышаются мрачные нефтяные баки. Самая Москва-река, так ласкавшая в прежнее время своим видом взор стоящего перед ней путника, в настоящее время представляет грязную лужу, по поверхности которой плывет разноцветная нефть или окрашенная во всевозможные цвета спущенная с фабрик грязная вода».

Наступил 1917 год. Время духовников кончилось.

Одним из первых актов во благо народа стала «борьба с мракобесием». Стены рабочих клубов украсили лозунги: «Религия – опиум для народа». Первыми закрытыми московскими монастырями стали кремлевские. В марте 1918 года в Москву перенесли столицу. В Кремле большевики чувствовали себя неуютно: трудно было атеистам в окружении пяти соборов, двух монастырей, четырнадцати церквей и пяти часовен. Первый советский комендант Кремля П.Д.Мальков (в прошлом балтийский матрос) оставил бесценные воспоминания:

«Больше всего хлопот доставляли мне монахи и монахини, так и сновавшие по Кремлю в своих черных рясах… Вот тут и охраняй и обеспечивай Кремль от проникновения чуждых элементов!»Цит. по: Романюк С.К. Москва. Утраты. М.: ПТО «Центр», 1992.

В тот же год монастыри Чудов и Воскресенский были закрыты. Новоспасский монастырь закрыт тоже в 1918 году. Там организован концлагерь НКВД. Симонов монастырь закрыт в 1923 году. Последний его храм – в 1929. Данилов монастырь закрывался с 1929 по 1930 год. Последний храм – в 1932 году.

Последним игуменом Симонова монастыря был отец Антонин (Чубаров Александр Павлович). Он родился в Астрахани в 1875 году. В 1926 году отец Антонин был осужден. Приговор – 10 лет заключения без права переписки. Отбывал срок в Соловецком лагере особого назначения. В декабре 1926 года погиб в Голгофо-Распятском скиту на острове Анзер.

Солевая башня Симонова монастыря

Я располагаю копиями фотографий с видами окрестностей Симонова монастыря 1920-х годов, которые мне предоставила учительница истории школы № 494 Ольга Романовна Олейник. Первая фотография, судя по всему, сделана с колокольни храма Рождества Богородицы, то есть с юга. В первую очередь глаз останавливается на знакомой башне Дуло. Дальше видны не знакомые моим современникам Успенский собор, колокольня, Тайницкая и Сторожевая башни. Монастырь и окружающие его дома утопают в зелени. Хотя отец Илья и назвал их неуклюжими, по сравнению с «домами-пряниками», о которых речь пойдет ниже, они кажутся шедеврами архитектуры. Дома эти деревянные, каменные, двухэтажные, четырехэтажные. На втором снимке изображена Восточная улица. По ней уже проложены трамвайные пути, вдоль улицы стоят одно-, двухэтажные деревянные дома. Они не новые. За ними видны Солевая башня монастыря и Успенский собор. Осень. Перед белым двухэтажным домом – облетевшее дерево. То же облетевшее дерево мы видим на третьей фотографии. Из-за смены ракурса видны колокольня монастыря, Успенский собор и Тихвинская церковь. Эта фотография воспроизведена в «Истории ЗИЛа» – в основном с целью демонстрации большой лужи, несправедливо считаемой капиталистической, хотя фотография сделана уже в 1929 году.

О том, что происходило внутри домов, как жили обитатели Симоновки, по фотографиям, конечно, не догадаться. Но вот свидетельство из «Истории ЗИЛа»:

«Осенью 1924 г. работали две школы – школа для малограмотных на 15 человек и ликбез. На учет были взяты неграмотные члены семей рабочих, которые также обслуживались школой. В вечернее время работала школа кройки и шитья, в которой обучались главным образом работницы завода или их дети, всего 22 человека. С учащимися два раза в неделю велись занятия по политграмоте»История Московского автозавода имени И.А. Лихачева. М.: Мысль, 1966. С.125..

Осенью 1929 года была открыта школа № 494, в которой учились мои бабушка, мама, а до 3-го класса и я. В 30-е годы школа была одной из лучших в Москве. Какая благостная картина… Но у этой идиллии были враги.

«Большим и сложным вопросом для всего Рогожско-Симоновского района, для заводских коллективов являлась деятельность и влияние Симоновского монастыря. Коммунисты всех заводов Симоновки принимали меры по развертыванию антирелигиозной пропаганды».

Все потребности нового человека были сведены к получению работы, пищи и жилища. Но куда новому человеку деть семью?

«Социалистический быт городов будущего в корне менял основные типы жилища. Это должны быть «громадные дома», снабженные всеми удобствами, где каждому взрослому трудящемуся предполагалось «не менее одной меблированной комнаты». Такой «общественный дом-жилище» выполнял главным образом «функции спальни» только для взрослых трудящихся. Новый тип поселения предполагал централизованное приготовление всех видов питания, которое производили фабрики-кухни, а доставляла сеть столовых <…> Посуда – принадлежность общественных столовых. Мебель, постельное белье выдаются населению по месту жительства. Сложились тезисы, кратко именуемые впредь «обобществленное питание», «обобществленное жилье», а рядом третий <…> «обобществленное воспитание» <…> Дети <…> становятся «собственностью государства». С самого рождения дети не живут с родителями <…> Они помещаются в «специальные дома ребенка», в «детские городки», «детские сады» <…> С семи-восьми лет детей перемещают в специальные «школьные городки»Хазанова В.Э. Советская архитектура первой пятилетки. М.: Стройиздат, 1980. С.47–48..

Это цитата – из фантастического романа? Нет, эта цитата из проекта соцпоселений.

Но поскольку родители оказались такими отсталыми, что не могли забыть былое, то партийное руководство решило уничтожить его зримые приметы. Памятники досоциалистической культуры – в первую очередь.

Школьнику, который пишет работу на историческую тему, в государственный архив попасть чрезвычайно трудно. Но я воспользовался семейными связями. Уже не один год хожу я во Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени академика И.Э.Грабаря (ВХНРЦ), где работает моя мама. Можно сказать, я вырос в стенах этого учреждения. В ВХНРЦ имеются документы, напрямую связанные с Симоновым монастырем.

В ВХНРЦ хранится и личный архив Николая Николаевича Померанцева, старейшего сотрудника Центра. В свое время он был отправлен в ссылку за активное противление генеральному плану реконструкции Москвы. В папке «Монастыри-музеи» я нашел два интересных документа: «Доклад об осмотре музея б. Симонова монастыря, произведенном 8 марта 1925 г.» и «Государственный историко-художественный музей при б. Симоновом монастыре “Тип древней московской крепости XVI в.”». Это машинописные копии (2-й экземпляр). К «Докладу» приложен чертеж – схематический план Симонова монастыря, выполненный от руки.

Первый документ, на шести машинописных страницах, составленный В.Клейном, датирован 13 марта 1925 года. Осмотр музея был предпринят 8 марта и через пять дней напечатан доклад. Судя по докладу, организация музея далеко не продвинулась: «Работа по созданию монастыря-музея находится в зачаточном состоянии». Штат музея состоял из одного человека: «Научный персонал музея, как указывалось, состоит из одного заведующего Вас. Иван. Троицкого, преподавателя ВУЗа в Казани по кафедре русских древностей. Им организованы музеи при бывших монастырях Иосифа Волоколамского и Пафнутиево-Боровском». Но, по документу, работы проводились также добровольцами. Кроме того, отмечено: «Администрация музея состоит из одного заведующего музеем, а потому Правления и Ученого совета не имеется». Перечислены отделы музея: архитектурный, декоративного искусства и иконописи, истории монастырского землевладения, древне-военного, гражданского и монастырского быта и монументальной палеографии. При музее имелись вспомогательные учреждения: богатый архив и библиотека академического характера. А как осуществить планы работ? Как финансировался музей? В документе находим ответ на вопрос: «Для осуществления своих ближайших планов музей предполагает воспользоваться средствами от эксплуатации жилых помещений, аренды фруктового сада и земельных участков и входной платы со времени открытия музея для посетителей». По сообщению заведующего музеем, годовой доход от квартирантов достигал 600 рублей. К моменту осмотра официально музей открыт не был, но «в деле работ по музею еженедельно по понедельникам, средам и пятницам желающие ознакомиться с монастырем-музеем и его памятниками удовлетворяются». Планировалось с весны 1925 года начать кружковые занятия «по вопросу о монастыре-вотчиннике, по документам музея».

Второй из упомянутых документов может быть датирован начиная с 1922-го (после переименования Симоновской слободы в Ленинскую) и кончая 1929 годом. Этот документ на двух машинописных страницах не имеет подписи и представляет собой краткую опись отделов музея и строений бывшего монастыря. Судя по этому документу, в музее были отделы архитектуры, древних церковно-бытовых памятников, ризница, архив, библиотека. С большим интересом я узнал, что в монастыре были размещены клуб Р.М.К.С.М. завода «Динамо», квартиры служащих и рабочих близлежащих заводов, служащих Главнауки НКП. Две церкви бывшего монастыря были переданы Моссоветом группе верующих, «каковая несет охрану музейных зданий (5 сторожей) и текущий ремонт зданий». Из документа следует, что государственные средства отпускались лишь на содержание двух штатных единиц.

Археологи, обследовавшие Симонов монастырь в 1924 году, опубликовали в газете «Вечерняя Москва» следующее сообщение:

«Обнаружены лазы наружу, лестницы в толще стен, выводящие на их поверхность, найдена сигнализация с Кремлем. Сигнализация установлена очень хитроумно. На высоте человеческого роста имеется сквозное отверстие, в кулак величиной. Смотрящий в это отверстие видит только одну точку – Кремль. Неподалеку от отверстия устроено четыре квадратных окна. Отсюда, по-видимому, и делались соответственные сигналы в случае опасности. Имеющаяся литература определенно указывает на существование хода между Симоновым монастырем и Кремлем».

Летом 1993 года я был на выставке, посвященной московской архитектуре, на Кузнецком мосту, в Доме художника. Дежуривший на выставке энтузиаст-москвовед рассказывал немногочисленным посетителям множество интересных историй о Москве. У гравюры с изображением Симонова монастыря москвовед сообщил: во время ремонтных работ около ДК ЗИЛ несколько рабочих ставили фонарь. Вдруг, неведомо из-за чего бетонное основание провалилось. Рабочие не очень огорчились и пошли в «Гастроном». После посещения «Гастронома» они сделались разговорчивыми, и встреченные ими люди узнали о таинственном происшествии. Возобновились слухи о подземном ходе из Симонова монастыря прямо в Кремль. О каком же подземном ходе идет речь? В книге Таисии Белоусовой «Тайны подземной Москвы» я прочитал: «Симонов монастырь имел военные тайники, один из которых находился под Тайницкой башней». Вот что рассказывалось о нем в книге «Московский мужской ставропигиальный Симонов монастырь»М., 1867: «Под ней (Тайницкой башней) подземелье, или тайник, пространством внутри в одиннадцать квадратных аршин. Стены частию из белого камня, сход в подземелье каменный, со сводами, коридором в тринадцать ступеней. Подземный ход поворачивает еще и к северу, в глубокий сход к пруду, под горой…»

В 1840 году свод над тайником провалился, и все подземелье засыпали мусором. Любительские раскопки в 1924 году привели к открытию в подземной части башни лестницы с 13 ступенями, рядом с которой находился «каменный мешок». Далее шел узкий коридор с коробовым сводом, упиравшийся в замурованную арку. Замуровка была повреждена кладоискателями, но пробить ее до конца они так и не смогли.

Вход в музей был из царской трапезной. В правом приделе спускались по винтовой лестнице и попадали в коридор, в стенах которого виднелись железные двери. Далее цитирую Белоусову: «Коридор заканчивался обширным помещением: там в застекленных нишах были выставлены красочные фигуры христианских святых, выполненные из воска. Вероятно, в музей они попали из костела. В других витринах экспонировалась коллекция старинного русского оружия. Здесь же находились саркофаги с останками героев Куликовской битвыТак как музей работал до 1929 г., а церковь Рождества Богородицы закрыта тоже в 1929 г., саркофаг, а он был только один, находился в еще действующей церкви Рождества Богородицы. Прах Пересвета и Осляби, а также других участников Куликовской битвы и сейчас покоится на территории вышеупомянутого храма.. Из этого подземелья, по утверждению очевидцев, можно было подняться в древнюю церковь Рождества Пресвятой Богородицы, принадлежавшую ранее комплексу Старо-Симонова монастыря».

Музей, однако, вскоре был закрыт, а деятельность спасателей русского искусства получила следующую нелестную оценку: «Попы у нас могут молиться хоть 24 часа в сутки и запускать какие угодно высокие ноты в небо. Но за всякую попытку сунуть свой божественный нос в дела мирские они должны отвечать по строгому закону пролетарской революции…». В 30-е года многие сотрудники ЦГРМ были репрессированы. А.И.Анисимов погиб, Ю.А.Олсуфьев погиб, Н.Н.Померанцев до 1948 года жил в ссылке.

К концу XX столетия в Симоновом монастыре сохранились следующие здания, состоящие на государственной охране под № 94. Крепостные стены (три прясла); Солевая башня (угловая, юго-восточная); Кузнечная башня (пятигранная, на южной стене); Дуло (угловая юго-западная башня); Водяные ворота (первая половина XVII века); Келарский корпус (Старая трапезная), 1485 год, XVII и XVIII веков; Новая трапезная, 1677–1683, зодчие П.Потапов, О.Старцев; Сушило (Солодежня), XVI век, вторая половина XVII века; Казначейские кельи, первая треть XVII в., так как в 1930 году. Симонов монастырь был взорван, поскольку в начале 1929 года Лазарь Каганович подписал директиву, в которой подчеркивалось, что религиозные организации являются единственно легально существующей контрреволюционной силой, имеющей влияние на массы. Значит, надо уничтожать церковные строения. По генеральному плану реконструкции столицы предполагалось уничтожить до 90 % памятников архитектуры исторической Москвы.

Солодёжня в Симоновском монастыре

Начали с Кремля. Уничтожили Чудов и Воскресенский монастыри. Это было в декабре 1929 года. Следующей жертвой пал Симонов монастырь, но

«мысль о создании Дворца культуры в Ленинской слободе зародилась давно, еще в 1926 году у динамовцев… Строительный комитет преодолел многочисленные трудности, из которых не последней было побороть сопротивление Главнауки, никак не соглашавшейся на снос монастыря, между тем мы исследовали весь район, облазили все пустыри и не нашли другого подходящего места для постройки Дворца… Осенью 1929 года жители Ленинской слободы в последний раз слышали звон Симонова монастыря, а в 1930-м монастырь был снесен (были оставлены, впрочем, некоторые строения в качестве исторических памятников)», — писала в 1933 году газета «Известия»).

Первый Дворец культуры в Москве принадлежал профсоюзу железнодорожников. Он был построен в 1925 году архитектором А.В.Щусевым. Интересно, что Дворец находится напротив щусевского же Казанского вокзала. Десятилетие, 1925–1935, вообще было клубно-дворцовым. Историографы завода ЗИЛ сообщают:

«По инициативе РК ВКП (б) вопрос о строительстве Дворца культуры завода АМО (по другим источникам, Дворца культуры Пролетарского района) был решен еще в 1928 году. В 1929 году были выделены средства, намечено место для постройки».

В Донском монастыре в новой кладбищенской церкви Серафима Саровского и Анны Кашинской с 1927 года был устроен крематорий. На месте Казанского собора – туалет. Церковь Михаила Архангела, второй храм Голицынской больницы, предназначенный для отпевания усопших, был использован под радиотелефонную мастерскую, котельную, а в 1989–1990 годах попал на территорию ЦПКиО, в храме разместился радиоузел, откуда транслировались популярные развеселые песни…

Но вернемся к стенам Симонова монастыря. Сотрудники Главнауки, ЦГРМ и другие интеллигенты пытались урезонить мечтателей из Комитета по строительству первого в Москве Дворца культуры. Кампания до сноса памятников была очень не долгой, но она продолжалась после сноса в виде как бы дискуссий с недовольной интеллигенцией. В январе 1930 года часть строений Симонова монастыря была уничтожена.

Среди прочих карт в моей библиотеке есть план проекта Щусева «Новая Москва» (1925 г.). Из-за чего возникла приведенная выше дискуссия между Щусевым и Кольцовым? Щусев желал оставить на месте все памятники архитектуры, в том числе и Симонов монастырь. Пролетарский (на схеме Щусева – Рогожско-Симоновский) район планировалось сделать городом-садом.

Так что же такое «город-сад»? Это – город без вредных производств. Изобретение английских социалистов-утопистов XIX века. Что касается плана Щусева, то он был признан «вневременным и неоправданно эстетическим».

В январе 1930 года были взорваны пять из шести монастырских церквей, башни Сторожевая, Тайнинская с прилегавшими к ней зданиями, а также все стены монастыря, кроме южной…

Театр стал первым зданием строящегося «гиганта». Дворец культуры завода АМО им. Ферреро, позднее Сталина, позднее Лихачева, построен на месте Успенского собора монастыря. Здание спроектировано братьями Весниными. На месте кладбища Симонова монастыря теперь служебные помещения и теннисный корт стадиона «Торпедо». Как-то я разговорился со старичком – вахтером клубной части Дворца культуры ЗИЛ. Он рассказал мне о том, как меняли асфальт на Автозаводской. Недалеко от Дворца на дорожках под слоем асфальта лежали могильные плиты. «1700… 1800… Генерал… Советник…» В настоящее время эти плиты находятся в проходе к храму Рождества Богородицы. Надписи на многих из них наполовину сбиты, и можно с трудом догадаться о том, кто был под ними похоронен.

Пример Симоновского кладбища не единичен. На месте Дорогомиловского кладбища, где было похоронено 300 воинов, погибших в Бородинском бою, построены жилые дома для партийного руководства. На погосте храма Девяти мучеников находился мой детский сад (а теперь, в продолжение сказки – коммерческое заведение). На кладбище Покровского монастыря – футбольное поле.

Но вернемся в годы первых пятилеток. Пролетарии завода «Динамо» тоже не были забыты. В 1929 году партийный комитет завода «Динамо» обратился в Моссовет с просьбой о расширении своей территории. Городские власти быстро рассмотрели ходатайство о закрытии церкви Рождества Богородицы в Старом Симонове и подтвердили решение пролетарского райкома партии. Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове была закрыта в 1929 году. Последнему настоятелю храма, Сергею Алексеевичу Румянцеву (1870–1933), было приказано в 24 часа покинуть большой церковный дом, в котором он жил долгие годы и где выросли его дети.

Само здание церкви Рождества Богородицы, на месте которой завод собирался построить склад готовой продукции, удалось отстоять благодаря непреклонной позиции общественности. Но в 1932 году колокольня была сломана до первого яруса, обрушена вся глава, пробиты в стенах грубые отверстия для окон и дверей. Расширив свою территорию, динамовцы получили на месте Лизиного пруда передовую фабрику-кухню. Сверкающие моря супа пришли на место романтического водоема, воспетого великим историографом.

Вот так определилась в общих чертах физиономия Автозаводской. Территорию разделили крупные предприятия: АМО, «Динамо», ВТИ. С заводами ЗИЛ и «Динамо» связаны имена таких корифеев советской архитектуры, как К.С.Мельников (главный архитектор АМО)[22] и В.Г.Шухов (построивший для завода Бари одноэтажное круглое здание с куполом из металлических конструкций). В 1930 году был заложен шарикоподшипниковый завод. Как сообщает путеводитель 1962 года под редакцией Л.А.Ястржембского, на месте завода был «огромный пустырь, являвшийся свалкой, так называемое Сукино болото», однако местность, именуемая Сучьим болотом, манила к себе школьников 60-х годов. Завод ГПЗ тоже имеет свой Дворец культуры. В 20–30-е годы построены поселки заводов АМО, «Динамо», ГПЗ на Восточной, в Тюфелевом проезде (начало ул.Автозаводская), на улицах Машиностроения и в Дубровке, первый в районе крытый плавательный бассейн. Здание РК КПСС, РК ВЛКСМ и райисполкома было воздвигнуто в 1937 году. Это дома в стиле конструктивизма. Для моих глаз он приятен своей логикой и ненавязчивостью. В сущности, это выпрямленный модерн.

В 1958 году моя семья переехала в дом 1 по Автозаводской площади, напротив одного из памятников Ленину у стен райсовета.

Послевоенная застройка Автозаводской осуществлялась в основном в стиле «сталинский вампир». Полуофициально стиль назывался «советский ампир». Родился он после кампании против конструктивизма. Конструктивизм обвинили во всех смертных грехах – от меньшевизма до капиталистической сверхрациональности. Кроме того, Советский Союз стал превращаться в империю. Слово «ампир» как раз и означает – «империя».

«Ударник коммунистического труда пропитчик К.Облетников в дни сорокалетия завода так, рассуждая вслух, говорил: «Сорок лет – это мало. А сделали много. Перестала существовать Кошачья слобода (а также Сергиевская и Георгиевская площади, Судаковский проезд. – М.Х.), ушли в прошлое грязные улицы Тюфелевой рощи. Всюду красуются дома-великаны, в которых мы живем…»История Московского автозавода имени И.А. Лихачева. М.: Мысль, 1966. С.533..

Наверно, автор хотел сказать о дряхлых башнях Симонова монастыря, никому не нужных соснах Тюфелевой рощи.

Завод ЗИЛ занимает огромную территорию. Ее можно обойти за день. Над ней всегда стоит серое облако… Из окон трамвая, за станцией «Платформа ЗИЛ», виден целый город: с разнообразными зданиями, подъемными кранами. Когда плывешь на речном трамвае, тягостное впечатление производят горы пустых ящиков и курганы мусора. Когда едешь по метромосту из Коломенского на Автозаводскую, видны многочисленные грузовики, ожидающие продажи.

Основу народонаселения Автозаводской составляли лимитчики. Это люди, которые уезжали из сельской местности и маленьких провинциальных городков в столицу. Родной для них она не становилась, но и деревню они забывали. Они и не стремятся украсить то место, где живут. Оно для них не родное. (Как оно и не было родным для разрушавших Симонов монастырь ранних лимитчиков-рабочих.) Они не жаждут познать то место, где живут. Многие из них агрессивно воспринимают попытки рассказать им историю того или иного московского памятника.

На Автозаводской пили, пьют и будут пить. К тому есть предпосылки. Знакомый с детства гастроном № 16 (в народе «шишнацатый»), именуемый теперь «Кленом», открыл забегаловку (бензоколонку человеческих душ), в которой всегда гудит небольшой рой алкашей. В этом же здании расположено кафе «У клена», название которого напоминает оруэлловское кафе «У каштана». В самом магазине имеется еще один спиртотдел. Вот так социализм и катился, пока не сошел на нет. Единственное позитивное следствие его кончины – открытие храмов. Так и хочется написать: возвращение веры. Но от тех, кто верил, она и не уходила.

Павел Дмитриевич Корин в 1966 году писал о необходимости восстановить церковь Рождества Богородицы, как памятник Куликовской битвы. Разговоры о спасении храма возобновились в 1979 году. Были даже выделены деньги на его восстановление, принято решение о размещении «в памятном сооружении», как стыдливо называли в те годы храм, экспозиции, посвященной Куликовской битве из фондов ГИМа. Но завод «Динамо» требовал возместить отторгнутую территорию. В 1985 году решением Исполкома Моссовета «памятник архитектуры» был передан в аренду Государственному Историческому музею. С апреля 1988 года в церкви началась реставрация под руководством архитектора Б.Г.Могинова. По субботам и воскресеньям на восстановлении памятника начали работать большие группы энтузиастов. К могилам героев Куликовской битвы съезжались не только москвичи, но и жители Подмосковья. Порядок вокруг церкви и внутри нее, посильную помощь реставраторам осуществляла возглавляемая В.Д.Ляпковым комиссия по шефской помощи Московского городского отделения ВООПИК. В «дружину», как они себя сами называли, входили люди разных профессий и возрастов.

10 июля 1989 года была зарегистрирована церковная община. В канун Рождества Богородицы – престольного праздника. 16 сентября того же, 1989 года, храм был освящен митрополитом Ростовским Владимиром в присутствии многих верующих и деятелей культуры, хлопотавших о воскресении церкви. Тогда к храму можно было попасть через длинный коридор, в конце которого стоял пешеходный мост-переход с очень крутыми лестницами (то есть по упомянутому выше виадуку). Из-за этого многие окрестные бабушки ездили в церкви в Царицыно, Коломенское и на Большую Ордынку. Недавно был проложен проход без лестниц.

Летом 1999 года мои друзья-кружковцы ГИМа и я были в Старом Симонове. В стенах церковного сада время как бы повернулось вспять. Виноград, посаженный еще о.Владимиром, оплел стены, вербы, посаженные прихожанами, растут уже десять лет. Во дворе храма находятся две могилы: одна братская (предполагается, что там покоится прах героев Куликова поля) и вторая о.Владимира (Сидорова), умершего в январе 1993 г. в алтаре храма у престола. Вот уже десять лет панораму вокруг храма уродуют серые корпуса завода «Динамо» постройки 1930-х годов. Хоть они разваливаются и пустуют, администрация завода сносить эти полуразвалины не собирается. А между тем, если их убрать, храм будет виден со стороны реки. Ныне же видна лишь главка. После научной реставрации главка была черная, но впоследствии ее покрыли сверкающими, как золото, листами.

Весь комплекс Ново-Симонова монастыря вместе с Трапезным храмом передан общине, состоящей из глухонемых. Первый молебен внутри состоялся на Дмитриевскую родительскую субботу в ноябре 1994 года. С 1960-х по начало 1990-х годов производилась частичная реставрация ансамбля монастыря. В 1980-х в Тихвинской церкви находилось главное помещение промкомбината охотничьих и рыболовных снастей. Сотрудники его спускали ядовитые отходы производства в обширные монастырские подвалы и подземный ход. Ныне Ново-Симонов монастырь выглядит крайне запущенно. Побеленная монастырская стена местами исписана ярко-синими «матюгами». Чахлый газончик у стены засыпан мусором. Здание Солодежни занимает декорационный цех. Во дворе обители – стая урчащих грузовиков. Работает предприятие со славным названием «Дункан». И не поверишь, что еще в 30-е годы здесь существовал обширный монастырский фруктовый сад. Ни кустика, ни газона, лишь обильно посыпанная строительным мусором отравленная городская почва. Мало кто знает о существовании здесь музея. Его организатор и первый директор – Алла Викторовна Кутищева, которая, будучи историком-архивистом, собрала множество материалов и экспонатов, рассказывающих о богатой истории Симонова монастыря. В экспозиции музея находится список с редкой иконы Максима Грека, узника Симонова монастыря и русского Саванаролы.

Итак, в бывшем пролетарском сердце столицы потомки разрушителей монастыря решили создать свою «культуру». На исходе XX столетия бывшие комсомольские и партийные начальники, оставив теплые кабинеты рядом с горячими цехами, открыли магазины. Работа на местных заводах потеряла всякий материальный смысл. Там месяцами не платят зарплату. Рабочих и инженеров выпроваживают без излишних сантиментов. Есть на Автозаводской площади магазин «Сантехника». Вещь хорошая. Посмотрим на двухоконную витрину. Окно № 1 уставлено игрушечными унитазами. Окно № 2 посетили античные боги: Афродита и Гермес из белой глазурованной керамики. Они стоят у великоватых для них писсуаров. Там же, за моделью ванны, – «Голубые танцовщицы» Дега, а над декорированным унитазом – «Обнаженная» Ренуара. Здесь лишь нет очень подходящей к случаю цитаты из Максимилиана Волошина:

М.Волошин «Государство», 1922.