2 июня 2009
Светлана Малова «Житие Михаила Ершова»
Рубрика Россия религиозная
Республика Татарстан, г.Чистополь, гимназия г.Чистополя, 11-й класc
Второе место
Республика Татарстан, г.Чистополь, гимназия г.Чистополя, 11-й класc
Второе место
С самого раннего возраста я слышала у себя дома одно имя, которое всегда произносилось с большой любовью, теплотой и благоговением – Михаил Васильевич Ершов. Вначале я считала, что этот человек – наш родственник, позднее поняла, что кровного родства у нас нет. Отец Михаил – человек необыкновенный: православный и глубоко верующий. Он провел в тюрьмах и лагерях в самых тяжелых, невыносимых для человека условиях более сорока лет и остался верен церкви. Ему запрещали молиться, но как можно православному человеку без молитвы, тем более иеромонаху?
Шесть лет назад я узнала близкого друга и духовного брата Михаила Васильевича – Калинина Василия Владимировича. На вид он был суровый и строгий, а глаза его светились добротой. Рядом с ним было очень спокойно и радостно, и каждая встреча была праздником. Для Василия Владимировича отец Михаил был самым любимым и дорогим человекам на земле. В 1991 году Ершов М.В. и Калинин В.В. реабилитированы. (Ершов М.В. – посмертно; 18 февраля 1995 года не стало и Калинина В.В.)
Благодаря конкурсу у меня появилась возможность заняться изучением и исследованием большого количества материалов – писем, стихов, воспоминаний о жизни и судьбе Михаила Ершова.
Михаил родился 4 сентября 1911 года в Казанской губернии Чистопольского уезда Аксубаевской волости в селе Мамыково, а с трехлетнего возраста жил в деревне Барско-Еноруськино той же волости. Рос он в бедной семье православных христиан Василия и Дарьи. Отец его был человеком очень богобоязненным, знал закон Божий и устав благочестивой христианской жизни, тому же наставлял и детей своих. В доме у Василия всегда можно было слышать церковное семейное хоровое пение.
Михаил с раннего возраста был внимателен ко всему духовному, старательно молился Богу, читал Святое Писание. С семилетнего возраста у Михаила была тайная молитва, которую никто, кроме него, не знал. Десятилетним мальчиком стал петь в церковном хоре, отличался большим усердием и стремился только к одному духовному.
Михаил с двенадцати лет уже учился у отца сапожному делу, а в тринадцать лет мог сам себя обеспечить. Однако мальчик неожиданно заболел – после того, как старшая сестра пригласила его на занятия драмкружка. После посещения занятий ухудшилось зрение, заболело сердце, лечение не помогало. Мать часто плакала: не сбывались ее надежды вырастить сына образованным человеком. Переживая свой недуг, Михаил все меньше участвовал в играх сверстников, не одобрял их баловства, не произносил «неподобных» слов, был скромен и стеснителен. Он часто говорил о Боге, о Страшном Суде, вечной жизни, рассказывал истории из Святого писания и много молился. Сверстники, да и взрослые, нередко высмеивали и бранили его.
Приближались события 1928 года. Христиан стали преследовать: разрушали храмы, уничтожали книги, верующих притесняли, отправляли в ссылку, в заключение. Люди отрекались от Бога. Начался разлад и в семье Михаила. Вслед за старшей дочерью потянулся к новой жизни и отец. В доме уже не молились, не стало церковного песнопения. Но несмотря на запрет отца, Михаил продолжал укрепляться в своей вере.
В своих молитвах и стараниях Михаил не был одинок. Многому научили и поддержали его добрая раба Божия Мария Ивановна Лизунова, дядя по матери Федор Михайлович. Человек был начитанный, благочестивый и справедливый. Они помогли ему и научили правильно исполнять Закон Божий, быть достойным учеником Православно-христианской церкви. Михаил, как мог, боролся с ее противниками, с разного рода сектантами, ходил по соседним селам и беседовал о жизни духовной во Христе, о Христовых заповедях. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, он окончательно утвердился в выборе своего жизненного пути, отказавшись от мирской суеты.
В 1930 году Михаил решил идти с дядей в Чистополь. Здесь он хотел поговеть и причаститься. За два дня преодолев 60 верст, на первой неделе великого поста прибыли они к цели путешествия. В среду пришли в церковь, где было много народу. Большинство из них обратили внимание на усердно молящегося юношу и после службы подходили к нему побеседовать, поинтересоваться, кто он и откуда. Михаил обстоятельно отвечал им и удивил смирением своим и набожностью. После службы дядя посоветовал племяннику подойти к юродивому на паперти и подать милостыню. При приближении Михаила к юродивому, тот встал, поклонился до земли и сказал: «Это Михаил, кланяйтесь ему», а затем отослал его к старцу Платону. Через два дня, в течение которых множество людей приходило в храм, чтобы послушать Михаила, состоялась встреча со старцем. Увидев гостей, старец вострепетал и сказал: «Я ждал, и так совершилось, вот и Михаил пришел, 18 лет я его ждал встретить и дождался. Тебе, юный Михаил, путь дан: оставить отца, матерь, братьев и сестер, и дом, и всю жизнь, и туда идти, куда тебя Господь избрал, а если мать с отцом воспрепятствуют, то они получат только одно – кусок мяса и сами не воспользуются ничем, ибо тебе надлежит пройти путь таков, каков никто не проходил…».
По возвращении домой Михаил вынужден был уйти из дома и обеспечивать себя самостоятельно. Довольствовался он малым, был очень скромен и строг к себе. Время свое посвящал молитвам, церковному пению и много разговаривал с людьми, неся им слово Божие, за что переживал гонения от отца и людей неверующих. Часто ходил он к старцу Платону, чтобы услышать слова поддержки и участия.
Летом 1930 года в девятую пятницу по Пасхе Михаил впервые пришел на торжественное богомолие в Билярск, где был святой источник чудотворной иконы Божьей Матери, называвшейся «Живоносный Источник-Источница». Его тепло встретили здесь, потому что многие из верующих уже знали о молодом человеке, ставшем на путь служения Господу. Тут и открылось ему откровение духовное, что Мать Святая Церковь – Ковчег всех христиан, Баня, омывающая совесть, Заступница, дарующая жизнь вечную, она сплетает венец славы из сынов своих, из праведников и святителей. Уразумел он и то, что церковь нуждается в защите и ведет постоянное противоборство со злом, стремящимся ее уничтожить.
По возвращении домой Михаил встретил непонимание отца. Отца раздражала набожность сына, его нежелание подчиняться новой власти, жить по новым законам, отказавшись от Бога. Но мать старалась помогать сыну, как могла. И Михаил также помогал семье сапожным ремеслом.
Михаил почти каждый день ходил к дяде своему Федору Михайловичу, занимался с его детьми, учил слову Божию, церковному пению. Он также проповедовал среди сельчан, сумел направить на путь истинный некоторых из них, хотя они и посещали ранее секты, которые тайно существовали в их селе. Но тучи сгущались, началась волна репрессий. Людей раскулачивали, ссылали. Михаил старался помогать, писал письма, в которых заступался за безвинно пострадавших. Начальство интересовалось и им, но пока не трогало. Отец же решил прогнать его из дома.
В ноябре 1930 года Михаил, простясь с родными, уходит в Чистополь. Дорога предстояла трудная, Под снегом и дождем, без теплой одежды он преодолел свой путь и остановился у знакомой портнихи Марии Ивановны Хохловой. Через три дня должен был быть праздник – Собор Архистратига Божьего Михаила и прочих небесных бесплотных сил. Михаил сходил на службу, встретил в храме много знакомых людей, но на другой день болезнь свалила его. Три недели он тяжело болел. Кто узнал об этом, проявили участие, помогали продуктами, навещали его люди и городские, и из сел Прикамских. Когда болезнь отступила, Михаил ушел к старцу Платону, который предложил остаться у него. Жизнь этих людей не была спокойной. Они постоянно ездили по селам и деревням, куда их приглашали христиане.
Дядя не раз приезжал проведать племянника и был только рад его благочестивому образу жизни. Но отец затаил злобу. Когда однажды Михаил со старцем вернулись из поездки в Билярск, он узнал, что дядю посадили за проповедь Православной Церкви. Начались аресты и преследования всех, кто верил в Бога, Церковь была под запретом. Посадили и Михаила. Побоями и голодом пытались заставить Михаила выдать тех, кто принимал его, и бросили в одиночную камеру. Тюрьма была переполнена христианами, священниками и монахами. Пришла Пасха. Люди в городе стояли у стен тюрьмы и слушали, как узники славят Бога Всевышнего. Многие сочувствовали Михаилу, сотни людей приносили передачи, но это от него утаивалось.
Вскоре большинство узников перевели в тюрьму строгого режима. Пришла весна, и навестить Михаила приехали мать и его сестра Анна. Две недели хлопотали они, чтобы его забрать. В это время Михаила и его дядю постоянно допрашивал начальник ОГПУ. И, наконец, учитывая молодой возраст Михаила, начальник отпустил его домой с условием, чтобы тот постоянно находился дома. Расставаясь с Михаилом, старец Платон сказал, что трудно будет удержать этого отрока дома. Что дано ему Господом, то и совершится. Быть ему защитником людей и всего Закона Господа нашего Иисуса Христа и Церкви Христовой, потому что есть в нем особенная вера, особенная молитва и ревность.
Дома тепло встретил Михаила даже отец, который решил, что теперь, после тюрьмы, сын одумается. Но тот по-прежнему отрицал жизнь мирскую и страдал от греховности людской, мечтая о жизни, посвященной Богу. Михаил принял решение покинуть отчий дом и странничать. В мае 1931 года ночью Михаил тайно вышел в мир. Аксубаево стало местом первой его остановки. Затем он устремился в Билярск, где хотел встретить праздник Божьей Матери, а оттуда путь его шел через село Остолопово на Каме, мордовское село Лягушкино и, наконец, Чистополь. Везде встречали его приветливо, везде христиане радовались его приходу. И радовалось его сердце, только очень он горевал, что не может увидеть дядю своего и старца Платона.
Когда Михаил пришел в Чистополь, то узнал, что узников из тюрьмы отправят в Казань на пароходе, и он не сможет их увидеть. Через некоторое время туда собрался и Михаил. И вот снова Казань. Михаил в толпе возле тюрьмы, долго пришлось ждать, когда возьмут передачу. И все то время, что стоял Михаил, в тюрьму нескончаемым потоком вели христиан: монашек из Свияжского монастыря, священников, певчих и монахов. Все были измучены долгой дорогой, голодом и издевательствами конвойных, которые погоняли людей, как скот, глумясь над беззащитными. И вот подогнали мужской этап: почти одно священство, лица у них были строгие и печальные. Один старый пастырь, очень уважаемый, встал и обратился ко всем христианам, идущим с ним, и сказал: «Братие мои, спутники мои во Христе в страдании за Христа и за Мать святую церковь, еще прошу вас, попросим у Господа силы и крепости устоять и совершить путь свой в непоколебимости, чтобы противник сын проклятия, враг рода человеческого не сказал на нас, что мы были боязливы и слабы, нет, мы тверды, мы идем как овцы, и, как камни, сиять в небе Христовом!»
Арестованных ввели в суровые и мрачные туннели, с шумом закрылись ворота. Толпа у тюрьмы проводила узников со страхом и слезами, не утерпел и Михаил, сказал: «Господь Бог и сыны Христа Бога нашего убьют злобного врага». Вдруг подъехала машина, из нее вышел человек и арестовал Михаила.
Вскоре Михаил узнал, что в соседней камере находятся его дядя Федор Михайлович и старец Платон. Тюрьма была переполнена, кормили плохо. Часто людей уводили на допрос, и они бесследно пропадали. 12 дней провел в заточении Михаил, его помещали в разные камеры к бандитам, насильникам и убийцам. Но старец Платон, с которым они нередко виделись, поддержал его, сказав, что не время еще Михаилу погибнуть, он еще должен делать свое дело. Так оно и вышло. Снова освободили его, вернулся Михаил в Чистополь, здесь он подробно рассказывал всем, как страдают христиане за веру. Ходил из дома в дом, находил работу, сапожничал, но ни у кого не брал деньги за свой труд. При этом он тайно надел на себя вериги, железными цепями сковал свое тело и только через два года снял их и зарыл в землю.
Летом 1931 года решил он побывать в родном доме – взять в сельсовете документы. Мать и сестры были рады его приезду, но встреча оказалась короткой. Отец в ту пору работал председателем сельсовета. Узнав, что сын вернулся, он решил арестовать его. Однако все закончилось благополучно: в сельсовет неожиданно приехал представитель из Москвы и, узнав о случившемся, велел прекратить это дело. Михаила отпустили.
Он снова отправился странствовать и проповедовать среди христиан. Люди охотно помогали ему, слушали его слова. Михаил в праздник Иконы Божьей Матери «Взыскание погибших» со слезами попросил, чтобы Матушка Владычица помогла его отцу через болезни спасти душу от погибели. Когда Михаил спустя много времени пришел домой, он увидел, что отец болен и слеп. Сестра рассказала, что в день праздника иконы Богородицы «Взыскание погибших» отца разбил паралич, и он ослеп. Михаил вспомнил о своей молитве и сказал отцу: «Если не будешь молиться Богу, погибнешь и душой, и телом».
Отец уже был исключен из партии, семья бедствовала. Василий послушался своего сына, и скоре прошла его болезнь: глаза видели еще лучше, чем до болезни. Отец вновь стал настоящим христианином. А Михаил снова ушел в народ. В Аксубаеве опять был арестован, а затем освобожден. В очередной раз его арестовали, когда он пришел навестить своего отца. Третьего сентября забрали его из родительского дома, в ту же ночь отправили по этапу на станцию Нурлат, и никто из родных не знал, где он находится.
В 1934 году Михаил побывал в Казани, молился в церквах, обошел все Закамье и вернулся в Аксубаево, зашел в Билярск и здесь был арестован в очередной раз. Недовольство властей против Михаила усиливалось, нашлись люди, которые заявили, что он призывает сопротивляться советской власти, государственным законам. Михаил был осужден по статье 58-й пункт 10 УК на 8 лет и вскоре из Казанской тюрьмы был отправлен по этапу в Мариинские лагеря в Сибирь. В его деле было записано: «Странствующий монах…».
Началась новая жизнь по этапам и лагерям. Привезли Михаила на пересылку в Мариинскую тюрьму Сиб. ИТЛ, а оттуда через двое суток отправили в этап пешком на станцию Берикульская. Михаил попал на Калиновскую ферму сеноуборки. Около месяца Михаил был на уборке сена, позднее работал на станции в сапожной мастерской. Здесь он встретил верующих православных людей, христиан из разных областей Украины и России, с которыми можно было помолиться и побеседовать (хотя Михаил много беседовал и с другими людьми).
В 1935 году на Пасху Михаил и многие христиане собрались в бараке, пели «Христос Воскрес» и Пасхальный канон, читали Евангелие. Комендант лагеря делал обход и зашел в барак, где христиане славят Бога и совершают празднование Пасхи. Комендант уважал Михаила: он тут же вышел и охранял этот барак, чтобы оперативные работники не могли зайти и не помешали христианам праздновать Светлое Христово Воскресение. И когда Михаил и христиане закончили службу, тогда комендант пришел и рассказал Михаилу, как он охранял их. К Михаилу тайно приходили и другие руководители лагерных служб.
В июне месяце 1935 года Михаил был этапирован на Дальний Восток в Байкало-Амурские лагеря. При расставании многие христиане плакали. Погруженные в телячьи вагоны, заключенные были отправлены на строительство путей Транссибирской магистрали. Было очень трудно, люди дрались, отнимали друг у друга одежду и пайки. На второй день этапа Михаил заболел и на станции Камышет Красноярского края был снят с эшелона и передан в лагерь. Там его обыскали, отобрали у него Евангелие, а в больницу положить не разрешили и приказали посадить Михаила в центральный изолятор, где сидел уголовный контингент. Трудно было Михаилу все это переносить, но что же было делать? Нужно со всем смиряться.
У Михаила и там нашлись единоверцы: один – из Саратовской области, другой – из Воронежской. Не обращая внимания на то, что Михаил болен, начальник спецчасти приказал выгнать его на работу на лесоповал. Пять суток Михаил ходил на работу в немощном состоянии и мучении, но все же понемногу работал. Начальство в этом лагере потеряло человеческий образ и подвергало заключенных зверским мучениям.
Из этого лагеря этап перевозили на Дальний Восток, и Михаил был назначен на этот этап. 14 июня по новому стилю заключенные были погружены в вагоны по 42 человека. Лето – душно, тесно, воды не дают, и эшелон тронулся на Восток между гор вокруг Байкала. Этап был трудный, обращение суровое.
23 июня – станция Завитая. Покормили ужином этапников и закрыли вагоны на ночь. Угомонились заключенные, затихли разговоры. Михаил спал возле стены. В час ночи Михаил пробудился от тревожного сна и слез на пол с нар. Все спали, а он вспоминал, как во сне к нему подошел старец и спросил: «Раб Божий, спишь?» Михаил ответил: «Лежу». Старец продолжал: «Ты знаешь, что материнская молитва и материнское воздыхание и просьбы ко Господу из ада и глубины преисподней вымолит и из огня спасет?», а потом приказал проснуться. Михаил думал о сне, и вдруг в окно нечто засветило и засияло. Михаил перекрестился крестным знамением, сотворил молитву, высунул в окно голову и увидел следующее зрелище: та часть эшелона, где находились штаб, спецчасть, начальник эшелона, кухня, каптерка – все было занято пламенем, эшелон горел, а вокруг была тишина. По правую сторону на пути стоял эшелон с ледниками, по левую эшелон с цистернами бензина. Михаил вскричал громким голосом: «Пожар, горим!» Люди вскочили, не понимая, в чем дело, а Михаил кричит: «Охранник, стреляй, буди всех на станции!» А огонь уже на расстоянии трех вагонов, заключенные разобрали нары и приготовились вышибать дверь в вагоне. Надзор стал стрелять, все проснулись, подоспели сцепщики, сумели отцепить вагоны, которые еще не занялись огнем. Вагоны с людьми завезли в тупик, вагоны с ледниками тоже загорелись, цистерны с бензином уже дымились, большая опасность угрожала станции, но все же успели отвратить беду, угрожающую многим.
Все документы сгорели, и было неизвестно, как звать людей, находившихся на этапе. Можно было выдумать легенду, но Михаил назвал свою фамилию, имя и отчество и рассказал, за что осужден. Два дня пробыли на станции, а потом большая партия была собрана, в ней оказался и Михаил, и людей погнали пешком на станцию Богучан за 30 километров от Архары.
На станции Богучан началась жизнь Дальневосточного лагеря: тяжелая физическая земляная работа – строили второй путь Дальневосточной железной дороги. Здесь Михаил испытал все: лом, кирку, тачку – много пришлось перенести оскорблений и унижений как от начальства, так и от заключенных.
В декабре 1935 года он был перевезен с этапом на станцию Рачи – штрафной пункт, где много было уголовного контингента. И тут Михаилу много пришлось перенести, но он лишь крепче утвердился в вере Православной. Здесь у него так же нашлись единомышленники, в день праздника Рождества Христова Михаил исполнял обряд церкви Православной. Пришли начальник с охраной и выставили его на мороз, раздев до белья. Погода была очень холодная, 40 градусов, сильная пурга. Рядом с Михаилом стояла охрана, вооруженная, в шубах меховых да еще в тулупах, и то замерзли. Михаил пребывал в теплой молитве и радости, не ощущая никакого холода. Из окон штаба смотрели работники и удивлялись терпению Михаила, думали, что он упадет через двадцать минут от мороза, но он стоял неподвижно на ногах. Из общежития вышел человек, вошел в штаб и произнес такие слова: «Что восхищаетесь? Вас судить будут за этого человека!» – и вышел обратно из штаба. Когда Михаил вернулся в палату, где жили заключенные, пришло много людей, пришли начальство и дежурный и просили Михаила, чтобы он простил их за данный поступок. Михаил сказал им: «Что вы просите меня? Я с вас ничего не требую, а имя Божие исповедовал и буду исповедовать, молился и буду молиться Богу!»
Пасху 1937 года Михаил праздновал за рекой Гольдой, тут же стоял склад с аммоналом. Склад по вине контролера загорелся и взорвался. Погибли все, кто были возле склада, многих покалечило и в том бараке, где жил Михаил, но он остался невредим.
28 мая Михаил и несколько заключенных отправились в путь на Дормидонтовку, там Михаил познакомился с вольными людьми и беседовал с ними о вере в Бога и о добрых путях Божиих для человека. Михаил говорил безбоязненно о том, что войны лягут на плечи русского человека. Его спрашивали: «А кто будет воевать?» Он говорил: «Многие будут идти на Россию, но особенно Германия будет биться». – «И что же будет?» – «Победит Россия! В России нога пришельцев не останется». – «А что после будет?» – интересовались многие. «О, дорогие, после больших междоусобиц придут к тому, от чего и отошли: передадут власть в руки святых, в руки Церкви».
29 декабря 1937 года Михаил был этапирован в город Улан-Удэ и там пробыл два года, работал старшим поваром, пищу готовил хорошую, люди его уважали и любили. 28 декабря 1939 года он был назначен на этап в Карело-Финскую АССР. 12 марта прибыл на станцию Кандалакша-Мурманск по тракту на Куоярви на 128-й км, как заключенный, строить железную дорогу. Климат был суровый, пришлось много перенести, но Михаил остался по-прежнему верен Богу. В мае месяце 1940 года Михаил был вывезен на станцию Обозерская Архангельской области строить новую дорогу и там пробыл два года. 28 апреля 1942 года Михаила вместе с этапом заключенных отправили в г.Ульяновск, и 17 мая этап прибыл туда. На пересылке положение было очень тяжелое, потому что люди были ослаблены, а с переменой климата заболевали разными болезнями и умирали. Трупы валялись по двору и в бараках, врачей было мало. Михаил переживал это всей душой и часто плакал. Знакомый врач попросил Михаила поработать с ним. Тот согласился: принял больничную столовую. И через три дня сразу же изменилось положение.
В июне, когда города приволжские были на военном положении и в опасности, Михаил говорил: «Неужели Волга погибнет?» Он тайно молился Богу и говорил: «Германия не будет в России!»
7 июня 1942 года у Михаила закончился срок приговора – 8 лет, но его не освободили, а прислали директиву из Казани: «Вы освобождением задержаны по окончании войны». А 23 сентября Михаилу объявили: «Ты освобождаешься!» Затем вызвали в стол освобождения, дали ему паспорт трехмесячный и справку с пометкой: «На фронт не годен».
11 октября Михаил из Буинска направился на пристань Камское Устье. В Богородске у него забрали документы и пустили на все четыре стороны. Михаил прибыл в Чистополь в день Покрова Пресвятой Богородицы, переночевал две ночи у своих знакомых. Он был сердечно рад, что его глаза видят вольную квартиру и Образы святых икон. На третий день он пошел в Аскубаево. Но милиция остановила Михаила, его арестовали и сдали в сельский совет села Савруши, где отобрали два Евангелия. 17 октября Михаил был направлен в Аксубаево под арест, а через 13 дней – в Чистополь в тюрьму.
16 февраля Михаил был освобожден как духовный человек. Он пошел в село Елантово, где его очень хорошо встретили, а утром Михаил узнал, где живут его мать и сестра, и осторожно отправился в село Шереметьево. Он прибыл туда в 12 часов дня и сразу нашел квартиру, хотя адреса не знал, Когда Михаил зашел в квартиру, он увидел мать и младшую сестру Надежду. Михаил спросил: «Здесь живет Евдокия?» Старушка отвечала: «Здесь, а вам что?» Михаил ответил: «Я по служебным делам». Мать спросила: «А вы откудова?» Михаил, едва сдерживаясь, с трудом отвечал: «Я из Байдакина, учитель, мне нужно к Евдокии Васильевне». А потом старушка смотрела, смотрела, вскрикнула и упала. Михаил подхватил свою родительницу на руки и долго сидел на стуле. Через несколько минут послышался тихий голос: «Сын! Сын! Сын! Витя, дядя Миша пришел». А за перегородкой сидела сестра Надя и плакала. Через некоторое время пришли все сестры, только не было Анны Васильевны: она жила за 60 км. Пробыл Михаил у матери одни сутки и пошел в Елантово.
Пришел Михаил в Елантово и там благовествовал Слово Божие. Каждое воскресенье и каждый праздник Михаил совершал службу. У него был сделан походный аналой, имелось много служебных книг, и он мог в любом месте раскинуть палаточку и отслужить службу. Многие христиане узнали об этом и стали посещать Михаила. Постепенно собралась полная церковь, около 200 икон. Сшили Походную церковь, в которую могли войти около 100 человек или больше. И вот на Колмаксинской горе Михаил избрал место и раскинули храм, и он уже стоял день и ночь, и всегда там был народ, исполняя молебны, акафисты, а на Воскресение службу.
17 сентября по новому стилю Михаил и христиане подготавливались к службе. Некто Капитонов из села Елантово предал христиан – и на них напали. Церковь отобрали, а христиан разогнали. Начали производить аресты и многих арестовали, а Михаил был еще на воле, совершал службы, наставлял людей и ходил по деревням.
В праздник «Введения во Храм Пресвятой Богородицы» Михаил совершал службу в Ачах. А 30 ноября по старому стилю Михаил был арестован… 18 марта Михаил был посажен в 18-ю камеру и там встретился с братьями-христианами, весь пост они вместе беседовали и молились Богу. 18 августа в 9 часов утра Михаил и с ним бывшие христиане были взяты на суд.
Сошлось много начальства, суд продолжался 15 часов, и в 12 часов ночи на праздник Преображения Михаил был осужден. Зачитали приговор: «Расстрелять». Мужественно и смиренно выслушал он его. А потом была смертная камера… Каждый день Михаил в смертной камере исполнял длительное молитвенное правило на память. В смертной камере он просидел 81 сутки, а на 82-й день был освобожден из смертной камеры: ему заменили расстрел 15-ю годами каторжных работ.
25 января Михаил был направлен в город Горький и просидел там до 6 февраля 1945 года, а затем был направлен в Коми АССР в город Воркуту на шахты. В Воркуту прибыл 13 февраля и очень много перенес побоев от надзирателей. Его выводили на сорокаградусный мороз и очень строго держали, лишь в 1946 году стало немного легче. В воркутинских лагерях местные умельцы сделали Михаилу церковный прибор: чашу, дарохранительницу, ложечку, дискос и крест, и каждый праздник и воскресенье он совершал службы. Работал Михаил на кирпичном заводе, там он и познакомился с Василием Калининым. У Василия отнялась спина, и он не вставал с постели. По его просьбе пришел к нему Михаил и возложил на Василия руки, и болезнь его оставила, и Василий тоже пошел по путям Господним.
В 1948 году Михаил был отправлен на цементный завод, где пробыл год и два месяца. Из письма от 12 января 1948 года: «…Итак, если ты сердце не очистишь от греха, как же ты можешь истинную молитву принести Господу? Господь не примет. Очистишь сердце, и тогда нужно положить начаток…» 27 мая 1949 года Михаил был вновь этапирован на 27-ю шахту из-за того, что учил народ Слову Божиему, доброму делу и писал письма на родину.
3 августа 1950 года в ночь заключенные были погружены в вагоны, и 4 августа в 10 часов поезд отошел по направлению города Кирова. Было очень трудно, целый месяц Михаил ел по 120 граммов сухарей в день, наконец, 2 сентября прибыли на Дальний Восток – в бухту Ванино.
30 октября Михаил был направлен на Колыму на пароходе. Была сильная качка и многие люди лежали полумертвые в трюмах. 6 ноября утром пароход прибыл в Бухту Нагаево, а из бухты заключенные были пешком отправлены в Магадан. Поместили заключенных в холодных бараках, в каждом – по 1200 человек. 25 ноября Михаила и других заключенных увезли на машинах в Сусуман, где он пробыл три месяца, а 3 марта Михаил был направлен в опорный прииск «Новый»: там нужно было все строить с нуля. Здесь было 500 человек, и все каторжане. Было очень трудно, ибо люди эти были все развращенные. 9 апреля Михаил начал вырезать из дерева и за три дня закончил гроб Господень. На гробе – гора Голгофа и распятие Иисуса Христа, а по бокам распятия на горе Голгофе стоят Матерь Божия и Иоанн Богослов. В гробнице – плащаница под стеклом, а на гробе стоит Воскресший Христос и два Ангела. Все это можно было уместить в одной ладони.
14 апреля 1952 года заключенных погрузили на машины и увезли в Северное управление на прииск Верхний Ат-Урях. Там очень издевались над Михаилом и отобрали у него все духовные принадлежности, как раз перед Пасхой. Поместили Михаила в изолятор, держали в темной тесной камере. После зверских истязаний летом Михаил попал в больницу и там говорил, что скоро народ будут распускать из заключения.
А потом Михаил вдруг очень сильно заболел в один час. Его даже стала оставлять память. Врач Петр Ильич осмотрел больного, но ничего не определил. Собрались три врача – и не нашли болезни в Михаиле, а он сказал врачам: «Болезни во мне не найдете, ибо я не болею». И пролежал Михаил четыре дня в тяжелом состоянии, а потом сказал: «В Москве воюют между собой, а Михаил болеет; скоро новости большие будут». А вскоре в Москве много начальства посадили. 27 октября Михаил был выписан из больницы по приказу начальства, которое злилось на него за то, что он говорил им, будто их скоро разгонят по домам. Михаил говорил им, что в 1954 году начнут освобождать тех, кто осужден по 58-й статье.
17 ноября 1954 года вышло распоряжение – отправлять больных с Колымы на материк, и Михаил был назначен на отправление. 18 ноября началась отправка в Магадан на пересыльную зону. Народ там большинство – бандиты, они избивали людей и отбирали у них одежду. Михаил всегда был занят молитвой, читал 90-й псалом. После окончания молитвы волнение утихло.
8 декабря 1954 года отъехали по морю по направлению на Хабаровский край в бухту Ванино, шесть дней ехали, и 13 декабря были, наконец, в Ванино. Один месяц и 10 дней Михаил пробыл на пересылке.
Из письма Михаила: «Вы же, братия, сродники, хотите жить во свете Христовом, очистите ваши сердца двоедушные и помыслы ваши от суеты бездарной и уста ваши от коварных речей и положите в сердце вашем и в уме вашем слово правды и любви, и мира, и мира между собой, и простоту духовную и духовное созерцание, и пребудет тогда в вас Господь… Кто не устрашится, тот войдет в вечное наследие, а кто устрашится, тот не войдет. Сейчас последний час, не страшитесь…»
С декабря 1955 года до июня 1956 года – город Сов. Гавань, Дальний Восток, затем пересыльная тюрьма в Хабаровске.
С августа 1956-го до 26 мая 1957-го – тюрьма в Благовещенске.
С мая 1957 года до 17 июня 1957 года – пересыльная тюрьма в Хабаровске, а с 17 июня – этап в Иркутск. В пути заболел.
С 25 июня 1957 года одну неделю был в пересыльной тюрьме Тайшета, а 3 июля повезли в Озерлаг, особый лагерь для каторжан, расположенный в Иркутской области Братского района. 20 марта 1958 года его перевезли в другое подразделение этого же лагеря, где Михаил работал на деревообрабатывающем комбинате в самом поселке. Из письма от 11 мая 1958 года: «Так храни вас Господь и соедини воедино всех в один Храм».
16 мая 1958 года Михаил был этапирован в Тайшет, где находился в течение месяца в пересыльной тюрьме, а оттуда был направлен в Казань… Он искренне желал освободиться…
С ноября 1958 года – пересыльные тюрьмы Воркуты и Москвы, Владимира и Потьмы, Саранска, Казани, мордовские лагеря (10-е лагерное отделение).
4 июля 1972 года из письма родным: «…Здоровье у меня слабое, все хуже и хуже, голова болит, давление, день и ночь таблетки принимаю. Но уколы боюсь, кабы удар какой не сделался, ноги болят от расстройства нервной системы, и простужено все тело, всегда удары, даже сплю в двух носках шерстяных, глаза засыпает, как пылью, ничего не поймешь, руки тоже болят. Также курят в камере, мне трудно терпеть. Ну что же поделаешь… Братик и сестрица и все родные, живу в кротости, в смирении и в посте и молитве. Один раз в неделю кушаю. В общем, так живу, как малое дитя себя веду… Мне уже ведь 62 года, я инвалид 2-й группы, больной человек. Просидел в лагерях 40 лет и в тюрьмах, и сейчас сижу в тюрьме в закрытой. В армии не был и на войне не был и устава военного не знал и не знаю. И оружия никакого в руках не держал и не знаю, что такое военное дело. Только по уставу убог монах, молюсь и плачу день и ночь и пощусь… Боже упаси, пробыть в лагерях и в тюрьмах с 1931 года, работать на тяжелых работах в шахтах, на лесоразработках, на сплави, на погрузке леса, и на железной дороге, строить дороги, и на приисках, и на всяких работах между всякими людьми, под всякой обидой, между всякими людьми неподобными сохранить себя и соблюдать себя во всем, и благочестно жить до сего дни, и поступать благородно и нравственно, в тундрах под небом зимой в одеждах ветхих, в заполярии Кандалакша, на снегу спать под небом и считать звезды, с четырех часов утра и до 12-ти часов ночи работать. О, Боже, можно ли вместить другому человеку такую жизнь?!»
И самое последнее письмо от 12 мая 1974 года: «Сестрица, пришлите марок для писем и конвертов и еще положите от давления крови, от головы таблеток в бандероли. Ну, покамест, все простите. До свидания…. Ну так, Надежда, получите письмо, пишите поскорее ответ. Буду ждать с нетерпением. Ваш брат родной Михаил Васильевич. Писал письмо в воскресенье 12 мая… Сестрица, сможешь приехать на свидание? Приезжай. Простите. Михаил Васильевич».
26 мая 1974 года Ершов Михаил Васильевич был перевезен в больницу на 3-е лагерное отделение, где скончался 4 июня 1974 года в 4 часа 30 минут.
В июле 1985 года останки Владыки Михаила были перевезены из Дубравлага на родину и перезахоронены. Прах этого великого человека обрел покой в той самой могиле, которую Владыка Михаил летом 1943 года вырыл своими руками и произнес в пророческом духе следующие слова: «Здесь будет захоронен великий, великий старец». По его пророчеству на этом месте будет построен Богодуховский храм и основан мужской монастырь.
