Город-сад в Барнауле – неосуществившаяся мечта / Ольга Баранова

Алтайский край, г. Барнаул, гимназия № 40, 11 класс
Научный руководитель: Н.И. Горбачева

Так случилось, что в водоворот истории сибирского города Барнаула оказались вплетены имена и судьбы многих представителей моей семьи.

С нынешней столицей Алтайского края связали свою судьбу моя любимая бабушка Матрена Андреевна Рожкова (урожденная Горбачёва) и ее муж Петр Иванович Рожков. Молодая семья приехала в Сибирь из северной столицы, из Ленинграда, где у обоих были любимая работа, учёба, друзья. Переезд был связан с желанием уцелеть в тех повальных репрессиях, которые начались в столицах. В этом сама бабушка признавалась, рассказывая мне о своём прошлом. Мой дед работал инженером на Ленинградском заводе им. Карла Маркса. Бабушка училась в текстильном институте. Они оказались перед альтернативой: ехать в далекую Сибирь или лишиться свободы. Все окружение Петра Ивановича Рожкова было арестовано и ему «посоветовали уехать от греха». Вслед за Рожковыми потянулись многочисленные родственники по бабушкиной линии: братья Николай и Иван, сестры Шура и Даша. Матрёна была самой старшей среди сестёр и братьев, на её руках, по сути, выросли все остальные: мать умерла после того, как семью в конце двадцатых годов раскулачили, а отца увезли в неизвестном направлении. Осталось шестеро детей, Матрёне, старшей, было семнадцать, Николаю, младшему, – один год.

И все они оказались строителями города социалистического образца, каким должен был стать Барнаул во второй половине 30-х годов ХХ столетия, когда здесь, на берегах Оби, стал возводиться гигант текстильной промышленности: Барнаульский меланжевый комбинат. Образовалась целая фамильная текстильная династия. Петр Рожков стал директором Второй прядильной фабрики, Матрена, Шура и Даша – ткачихами, Николай, Иван – наладчиками. Они обзавелись семьями и в 1970-е годы на комбинат пришли их дети: Таня, Люба, Толя.

Так постепенно город Барнаул стал родиной для моих бабушки и дедушки, папы и мамы и меня, представителя третьего поколения жителей Сибири.
Интерес к истории Барнаула возник у меня не случайно. Во-первых, это место жизни, работы и творчества трех поколений моего рода. Для меня узнавание истории города это, в конечном итоге, узнавание истории моей семьи, которая оказалась в водовороте исторических событий, происходящих в нашей стране. Во-вторых, хотелось исследовать тот период истории, в котором принимали непосредственное участие мои родные и близкие. Это был период 20–30-х годов ХХ столетия, когда государство ломало вековые традиции, пытаясь создать некую новую социальную систему, получившую название «социалистическое строительство». При этом планы и политические, и социальные, и культурные, и архитектурные менялись часто и кардинальным образом.

Об истории одного из интереснейших проектов, возникших в пределах «смутного» времени начала ХХ столетия, по строительству городов принципиально нового типа и пойдёт речь в данной работе. В процессе исследования хотелось разобраться в вопросах о том, каким мог бы быть мой родной город, если бы первоначальный план по его строительству был бы реализован. Случись это, может быть, судьба и жизнь моего рода могла сложиться совсем иначе…

В 1837 году Барнаулу был присвоен статус города, и в этом же году утвердили первый план городской застройки. С этого времени и начинается интенсивное развитие городской инфраструктуры. Очень быстро Барнаул становится известным в России, так как занимает первое место в стране по производству серебра и свинца, второе место – по производству меди, третье место – по добыче золота[fn]Старцев А.В., Тяпкин М.О., Тяпкина О.А. История Барнаула. Барнаул, 2002. С. 57. [/fn].

Новый этап развития города наступил после 1861 года, после отмены крепостного права. Начинается активное переселение народа из центральной России в Сибирские земли, и уже ко второй половине 70-х годов XIX века общая численность населения города Барнаула составляла 20 тысяч, а к концу XIX – больше 30 тысяч жителей.

В 1887 году утверждено городское самоуправление. К этому времени в Барнауле насчитывалось девятнадцать улиц, двенадцать переулков, два моста, шесть церквей.

С ростом населения, естественно, начинается активное градостроительство, причем строительство уникальное. В Сибири решили воссоздать второй Петербург. Город начинает застраиваться зданиями, архитектурно напоминающими многочисленные петербургские постройки. И сегодня в моем городе есть так называемые уголки Петербурга. Они чудом сохранились. Долгие годы удивительной красоты места были скрыты какими-то заборами, здания были в абсолютно неприглядном состоянии. Сегодня, наконец, всё меняется. Благодаря Петербургским местам город Барнаул приобрёл особую прелесть.

Заметим между строк, что существует какая-то мистика в том, что мои дед и бабушка, уехав из столичного Петербурга, приехали в Петербург сибирский.
На реке Обь развивается судоходство. Через Барнаул пролегла железная дорога, которая соединила Сибирь с центральной частью Российской империи.

Первый комплексный план по развитию городского хозяйства города на Оби был принят только в 1914 году[fn]История Сибири с древнейших времен до наших дней в 5 т. Т. 3. Л., 1969. С. 152. [/fn]. Этот план предусматривал развитие всей городской инфраструктуры, строительство электростанций, проведение водопровода и канализаций, мощение улиц, проведение трамвая. Большое внимание уделялось социальным вопросам. Росло число учебных заведений и культурно-просветительских учреждений. В 1914 году в городе насчитывалось 29 учреждений образования, в которых обучалось почти две тысячи человек.

В это же время город знакомится с кинематографом. Среди наиболее известных кинотеатров того времени можно назвать «Иллюзион», «Новый мир», «Грот», «Триумф», «Фурор» и другие. Активно развивается газетно-издательская деятельность. Купец Вершинин открывает крупнейшую в городе типографию «Алтайское печатное дело», где издается авторитетная в округе дореволюционная газета «Жизнь Алтая» [fn]Долнаков А.П., Долнакова Е.А., Зотеева Л.А., Степанская Т.М. Памятника архитектуры Барнаула. Барнаул, 1982. С. 154. [/fn].

Но 2 мая 1917 года стал днем траура для всего населения Барнаула[fn]Энциклопедия Алтайского края. Барнаул, 1997. С. 310. [/fn].
Внезапно, рано утром, возник пожар и через несколько часов практически весь город превратился в колоссальный костер. Полностью выгорело 60 кварталов, 25 улиц, более тысячи жилых и общественных зданий. Заживо сгорели 34 человека. Более пятнадцати тысяч человек остались без крова.
Встала необходимость отстраивать город заново. Пожар 1917 года стал символическим рубежом в его истории. Начинается новая эра в истории города на Оби.

Еще в самом начала XX столетия в мировой градостроительной практике повсеместной популярностью стали пользоваться идеи англичанина Э. Говарда. В 1902 году книга Говарда «Города-сады будущего» разошлась по всему миру миллионными тиражами. Автор предлагал принципиально новые схемы градостроительства. При этом в книге были даны подробные графические планы-схемы, по которым Говард и предлагал создавать новые городские пространства.

«Город-сад рассматривался как образец нового города, где планомерно устроенное поселение располагалось на дешевой земле, принадлежащей общине. Это исключало земельную спекуляцию. Социальной подоплекой дезурбанистического расселения в городах-садах был протест против нечеловеческих условий жизни в крупнейших европейских городах с их скученностью, антисанитарией и прочими пороками»[fn]Долнаков А.П., Долнакова Е.А., Зотеева Л.А, Степанская Т.М. Памятники архитектуры Барнаула. Барнаул, 1982. с. 95. [/fn]

Идеи Э. Говарда стали весьма популярными в России, т.к. страна являлась членом «Международной ассоциации городов-садов и городской планировки». В Санкт-Петербурге в 1913 году открыли «Русское общество городов-садов». Главной целью вновь организованного общества стала пропаганда коренного улучшения жилищных условий и полная реформа градостроительства России [fn]Борисова Е.А., Каждан Т.П. Русская архитектура конца XIX – начала XX века. М., 1971. С. 115. [/fn].

Так исторически сложилось, что в городе Барнауле жили многие культурные люди, получившие образование в Петербурге, в северной столице российской империи. Были среди них и известные архитекторы, увлечённые идеями Говарда о принципиально новых путях градостроительства.

6-7 марта 1914 года в газете «Жизнь Алтая» была опубликована статья «Города будущего, города-сады». Вместо подписи стояли инициалы А.П. В статье достаточно подробно излагалось содержание книги Э. Говарда «Город будущего». Автора статьи увлекла идея англичанина создать проект жизнеустройства, в котором бы сочетались все положительные стороны жизни как города, так и деревни. «Сосредоточенная в городах заводская и фабричная промышленность портит воздух копотью, дымом и загрязняет землю отбросами. А в конечном итоге – страшное развитие болезненности и смертности, худосочные дети и общее физическое вырождение населения».
В 1915 году в Барнауле был открыт филиал русского общества городов-садов. Председателем общества стал управляющий алтайской железной дорогой А.М. Ларионов, заместителем – А.И. Петров, тот самый А.П., который в 1914 году заинтересовал интеллигенцию Барнаула идеей города-сада.

Итак, идея создать принципиально новый градообразующий комплекс зародилась ещё до событий 1917 года. Пожар в Барнауле ускорил принятие всех решений. Если до пожара планировалось осваивать новые городские пространства исходя из идей Говарда, то после указанных событий решили застраивать по-новому старые городские пространства.

Уже через четыре месяца после пожара (в сентябре 1917 года) участники проекта распространили пространную анкету среди населения.

В преамбуле анкеты читаем:

«Основная задача города-сада – правильное решение жилищной проблемы, то есть предупреждение такой скученности населения, которая гибельна для его здоровья. Задача нового проекта – обеспечить каждой семье здоровые жилищные условия. Поэтому безусловно воспрещается постройка многоэтажных домов с массой квартир и вообще должна быть уничтожена эксплуатация человека человеком в жилищной нужде. Каждая семья, к какому бы классу она не принадлежала, должна располагать небольшим участком земли с домом, садом и огородом»[fn]ЦХАФАК, Ф.51, Оп. 2, Д. 10, Л. 154. [/fn].

Цель анкетирования была четко сформулирована: «Собрать материалы о желающих селиться в городе-саде для дальнейших шагов по выработке типа застройки» [fn]ЦХАФАК. «План «Сада-города» северной части Барнаула», ф.50, оп.13, д. 67. «План «Сада-города» восточной части Барнаула», Ф. 50, Оп.13, Д. 67. [/fn].

В анкете желающим обустроиться в городе-саде предъявлялось восемь основных требований, без положительного решения даже одного из указанных пунктов претендент не должен принимать участия в данном проекте:

1. Участки под строительство жилого комплекса предлагались размером в 200 квадратных саженей (если учесть, что одна сажень равна 2 м. 13 см., то участок должен был быть длиной 107 и шириной 80 метров).
2. Жилые здания не должны были превышать два этажа.
3. Один дом – одна семья.
4. 4/5 площади должно было быть абсолютно свободно от построек и находиться под садом, огородом, цветником, хвойными насаждениями[fn]Долнаков А.П., Долнакова Е.А., Зотеева Л. А., Степанская Т.М. Памятники архитектуры Барнаула. Барнаул, 1982. С. 96. [/fn].
5. Земельный участок по плану нельзя было обносить забором.
6. Скот и птицу разрешалось держать только в закрытых помещениях.
7. Нельзя весь участок использовать в качестве огорода.
8. Каждый дом должен иметь свою индивидуальность и неповторимость.

В анкетах предлагалось несколько вопросов для всех тех, кто собирался жить в городе будущего. Вопросы касались как общей идеи нового города, так и конкретных бытовых вещей. Вот некоторые из этих вопросов:

– Нравится ли Вам идея города-сада?
– Сколько комнат Вы хотели бы иметь в своем доме?
– Какова должна быть площадь комнат и всего дома?
– Нужны ли вам надворные постройки? Какие?

Итогов анкетирования в архивах Барнаула не обнаружено. Также мы нигде не нашли имя инициатора проведения этой достаточно масштабной акции. Но как красиво всё начиналось!

По общему замыслу город-сад должен был занять территорию в девять гектаров. Центром нового города предполагалось сделать идеально круглую площадь, от которой отходило бы шесть колоссальных по длине симметричных радиусов-бульваров. Площадь должна была напоминать солнце, бульвары – солнечные лучи. Радиус по плану – один километр. По периметру площадь предполагалась обсадить зелеными насаждениями, преимущество отдавалось деревьям. Периметры всех шести бульваров также мыслились утопающими в зелени цветников и кустарников. Проектировщики, намечая общие черты нового градостроительного пространства, надеялись на долговечность не только строений, но и зеленых насаждений. Отсюда особое внимание хвойным деревьям, так как ель, сосна, лиственница растут более двухсот лет[fn]Коган Л.Б. Социально культурные функции города и пространственная среда. М.: Стройиздат, 1982. С. 120. [/fn].

По плану городской общественный транспорт предполагалось пустить только по бульварам, при этом машинам запрещалось проезжать на кольцевые улицы, так как эти улицы представляли собой парковую заповедную зону.
Грузовой транспорт в обязательном порядке предполагалось пускать в объезд сада-города.

Таким, достаточно схематичным, абстрактным был первичный замысел реконструкции Барнаула после пожара 1917 года. Встал вопрос о строительной площадке. Решено было, для ускорения реализации замысла, сосредоточить строительство на новой, еще не входящей в инфраструктуру города, территории. Строительство нового жилья должно было осуществиться очень быстрыми темпами, так как основная часть населения осталась без крова. Земля на севере и востоке от основной части Барнаула была значительно дешевле и доступнее для строительства. Центральную часть выгоревшего города перепланировать не удалось: затраты на реализацию оказывались по подсчётам слишком высокими.

Детальная планировка с учетом особенностей местности и ландшафта завершилась лишь к 1922 году. При этом в реальном планировании, в отличие от общего замысла, предполагалось два градообразующих центра в пределах одного города. Отсюда наличие двух принципиально разных планов–карт единого замысла.

Сохранились два плана сада-города: план Северной части и план Восточной части.

Скрупулезно исследуя имеющийся в архиве план Северной части, сравнивая планы-карты 1922, 1927 и 2003 годов, я пришла к выводу, что центральным местом будущего сад-города предполагалось сделать площадь, которая должна была расположиться в пределах современной площади текстильщиков («Жилплощадка») и Октябрьской площади.

Анализируя картографический материал, мы пришли к выводу, что площадь планировалась идеально круглой формы с общим радиусом один километр. От центрообразующей площади необходимо было проложить шесть лучей-бульваров одинаковой длины и ширины. Но совокупность реальных ситуаций (рельеф местности, уже имеющиеся постройки) не позволили осуществить эту часть плана. Изящный замысел зеркального отражения бульваров друг в друге при конкретном планировании был изменён. Центральную площадь сад-города кольцевидно должны были окружить кварталы застроек. На картах-планах 1922 и 1927 годов это хорошо просматривается.

Заметим, что даже формы домов предполагалось строить не традиционно прямоугольными или квадратными, а самых различных, причудливых форм. Терминология, пришедшая из проекта города-сада, сохранялась в народе вплоть до 70-х годов XX столетия: дома называли с добавлением слова «фигурка». Например, на проспекте Калинина: «первая фигурка», «десятая фигурка» и т. д.

Постройки должны были образовывать все новые и новые круги, где каждый последующий круг – больше предыдущего. При этом круговые улицы так же по периметру мыслилось обсадить деревьями и кустарниками. А весь город-сад по огромному радиусу должен был быть окружён небольшими участками сохранившихся лесов, создавая своеобразный зеленый пояс.

Далеко за пределами проектируемого города, с трех его сторон, предлагалось проложить дополнительные железные дороги, и только за железнодорожными путями градостроители мыслили возведение будущих фабрик и заводов.

Все в городе-саде обещало удобство жизни людей, кристально чистый воздух, создаваемый зелеными легкими будущего идеального городского ансамбля.
Планировалось создать целостную городскую инфраструктуру нового образца: больницы, школы, магазины, увеселительные учреждения, дошкольные учреждения, театры, библиотеки, музеи. При этом каждый сегмент, каждая территория между радиальными бульварами должны были быть снабжены всеми необходимыми составляющими инфраструктуры. То есть на шести участках между бульварами должны, по мысли авторов, функционировать школы, магазины, больницы, учебные заведения и т. д.

Но главное во всём плане – зелёные насаждения и малая этажность зданий. Каждый двор частных застроек, каждый двухэтажный дом и с лицевой, и с торцовых сторон, и со стороны дворов должны были утопать в зелени.
Если внимательно изучать карту Барнаула сегодняшнего дня и знать при этом особенность планирования города-сада, то можно сделать определенный вывод: во все последующие исторические периоды XX столетия строители Барнаула так или иначе соотносили планирование облика города с замыслами разработчиков проекта города–сада. В наши дни ситуация резко меняется: началась точечная застройка города, при которой любой свободный участок земли в черте старых городских кварталов застраивается.

Реализация плана строительства города нового типа предусматривалась молниеносная, так как положение населения после пожара 1917 года было безвыходным. Но с самого начала план стал реализовываться с огромным трудом. Застройка шла хаотично, без соблюдения проектных требований, нередок был самозахват участков. Отзвуки этой ситуации оказались отраженными в официальных документах, куда проникает название «Нахаловка» [fn]ЦХАФАК. Ф. 51, Оп. 2, Д. 2, Л. 89. [/fn] — так обозначается район самозастройки.

Но часть городского населения всё же приступила к планомерной застройке города-сада, хотя и здесь строительство велось, как говорит Н. С. Баландин в книге «Архитектура Барнаула», «лихорадочно быстро», не капитально[fn]Баландин С.Н. Архитектура Барнаула. Барнаул, 1974. С. 65. [/fn]. Строились едва пригодные для житья домики, хибары, жалкие лачуги.

Городские власти отказались финансировать новое градостроительство.
В конечном итоге были намечены лишь контуры улиц по плану города-сада. Просуществовали они около десяти лет. Новая историческая ситуация не позволила в полной мере реализовать интересное градостроительное начинание.

Общая обстановка в стране сказывалась и на деле строительства города нового типа. В социалистический уклад жизни не вписывались проекты, предусматривающие счастливую жизнь обычных людей.

С 1932 года началась принципиально новая веха в истории Барнаула. Город был включен в общероссийский план развития индустриализации всей страны. Семнадцатая конференция ВКП (б) в 1932 году вынесла постановление о форсировании строительства текстильных комбинатов в Средней Азии и Западной Сибири. Были определены четкие сроки внедрения в эксплуатацию текстильных объектов. Это должно было ускорить дело реконструкции технической базы легкой промышленности. Наряду с этим в резолюциях конференции указывалось на необходимость подготовки инженерно-технических кадров, инструкторов-бригадиров и рабочей силы новых предприятий. Уделялось внимание жилищному и культурно-бытовому строительству на новых предприятиях с использованием для этого местных материалов и при широком применении стандартного, типового и сборного строительства. Рекомендовалось освоение отдельных участков и цехов уже в процессе монтажа, не ожидая пуска завода в целом[fn]КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 5. 1931-1941. М., 1971. С. 28-31. [/fn].

Окончательным местом размещения текстильного комбината в России был выбран Барнаул. Его современный адрес: Кулагина, 8, на что имеется указания на одной из колонн у центрального входа на территорию Барнаульского меланжевого комбината (БМК).

В феврале 1932 года из Москвы прибыла комиссия для подбора площадки под строительство будущего текстильного гиганта. Ситуация осложнялась отсутствием общего перспективного плана развития города. Если первоначально комбинат хотели строить на юге от города, у деревни Ерестной (на «Горе»), то впоследствии, после изучения климатических особенностей и розы ветров решили готовить строительную площадку на севере от города, в том месте, где уже начали планировать на местности и строить город-сад. Единственная уступка, на которую согласились проектировщики комбината-гиганта – начать строительство на месте, расположенном за Выемкой, за железнодорожными путями.

Комбинат строился в рекордно короткие сроки. Руководящая жизнью страны партия требовала начать производство в пределах двух-трёх лет. Допускалось начать работу по выпуску текстильной продукции еще в недостроенных цехах. В цехах, где не было крыш, отопления, электричества. Естественно, такое строительство потребовало привлечения всей имеющейся в регионе рабочей силы, что означало приостановку строительства города-сада. Сказочная идея разбилась об идеи социализма.

Сегодня БМК практическое значение утратил. Комбинат снизил на 70 % выпуск своей продукции. То, что воздвигалось ценой неимоверных усилий, иногда ценой жизни, сегодня, в начале 21 века, оказалось невостребованным. Красивая идея города-сада рухнула из-за строительства БМК, а теперь «умер» и сам комбинат. Мощнейшее производство оказалось невостребованным. Сырья для производства не стало. Остались пустые корпуса, да помпезный центральный вход на территорию бывшего промышленного гиганта. Так идёт вперёд история, стирая одно, возводя другое…

К меланжевому комбинату необходимы были подъездные пути. Непосредственно перед комбинатом железнодорожная выемка была очень глубокой и подъездную дорогу решили пустить по уже имеющейся широкой магистрали и мосту. Это был один из лучей-бульваров города-сада. Дорога действует и сегодня, являясь одной из основных в Барнауле.

Проектировщики города будущего какое-то время еще пытались осуществлять свои замыслы. И хотя этажность застроек зданий увеличилась (рабочим срочно требовалось жилье), ушли идеи частных участков, сохранились проектные замыслы по созданию в каждом дворе парковых и садовых зон. То есть все-таки даже в период интенсивного, теперь уже промышленного, социалистического строительства, проектировщики не забывали о зеленых легких города. Отголоски замыслов по созданию многочисленных зеленых зон сохранялись до 70-х и даже до 90-х годов XX столетия.

Примерами подобного рода памятников долго являлись дворовые парковые зоны некоторых домов по проспекту Калинина. Когда уже стало ясно, что план города-сада не будет реализован, жители дома № 10 своими силами возвели две парковые зоны: для детей дошкольного возраста и настоящий парк для старшего поколения. В этом дворовом парке был фонтан, театральная сцена, удобные скамьи для отдыха, беседки. Весь парк по диагонали прорезала аллея пирамидальных тополей, достигавших в высоту 25 метров. Эта была дань уважения, с одной стороны, и дань памяти, с другой, тем, кто пытался воплотить мечту об идеальном городе нового образца. Подобные мини-парки, сады и садики были практически везде на территории социалистического городка. Так стал называться план застройки тех территорий, о которых речь шла выше.

В парковую зону, зону отдыха превратили и кладбище XIX – начала XX столетий. Одно из последних захоронений на территории этого кладбища относится к 1918 году. Здесь хоронили рабочих города Барнаула, погибших в период колчаковщины. Об этом свидетельствует надпись на памятнике на одной из аллей парка.

Мои родные и близкие стали невольными участниками процесса по разрушению идеи города-сада. Пётр Рожков приехал сюда в 1932 году. Был выбор: Сибирь и строительство БМК или Украина и строительство текстильной фабрики в Черкассах. Выбор сделали в пользу Сибири, рассудив, что здесь и люди добрее, и власть подальше, и возможности для творчества больше. Но главным для каждого было строительство социализма, за воплощение которого отдавали все силы, рвали жилы, шли на всевозможные лишения. Никто не мог противостоять воле государства, воле партии. Там, где планировали создать идеальное место для жизни каждой отдельной семьи, стали строить общежития и отдельно – дома для инженерно-технических работников. Вновь возобладал принцип скученности в застройках: в общежитиях жили по пять–семь человек на двенадцати квадратных метрах площади. К середине 1930-х годов БМК уже выпускал текстильную продукцию. Постепенно из общежитий первые строители стали перебираться в отдельные квартиры. Получил отдельную жилую площадь и мой дед: сначала это была одна комната в коммуналке, а затем в 1936 году – двухкомнатная квартира по проспекту Калинина, 10. Дом был удивительный. Построен, как тогда говорили, по ленинградскому образцу. Стены – полтора метра толщиной, окна – огромные, высота потолков – три метра сорок сантиметров. Квартира выходила окнами на восток и запад, что означало солнце и утром, и вечером наполняло помещения. Сегодня этот дом является историческим памятником Барнаула, о чём написано во всех путеводителях по сибирскому городу.

В Барнауле сейчас проживает из нашего рода десять человек. Это теперь уже третье поколение сибиряков. Конечно, не все наши родные и близкие живут в одной географической зоне: мы не все и общаемся. Знаю только, что есть живущие в Америке, на Украине, в Санкт-Петербурге, Иваново, в Комсомольске-на-Амуре… Жизнь раскидала.