Из работ финалистов конкурса

Екатерина Конева (с. Елбань Маслянинского района Новосибирской области)
Затянувшееся затмение
Весной 1920 года председатель комитета ячейки Иван Баранов при постановке спектакля «Бедность не порок» физически воздействовал на участника Высоковского, который под влиянием поповского сына стал отказываться исполнять роль Мити.

Алексей Стешин (с. Новый Курлак Аннинского района Воронежской области)
Дело Расторгуевых
Наверное, главная причина возникновения дела Расторгуевых заключается именно в зависти.

Первый камень в дело заложил Василий Петрович Бурлов, который числился среди самых пламенных борцов за соблюдение всех канонов социализма. Он всегда следовал наказу партии быть бдительным, а поэтому не мог спокойно смотреть на то, как у него под боком наживалась буржуазия, и накатал «телегу» в уездный комитет партии большевиков. Оттуда «бумага» перебралась в ОГПУ.

Дело поехало… Его первый документ (сейчас дело хранится в ЦДНИ г. Воронежа и имеет номер П-6661) датирован 18 августа 1926 года.

 

Бурлов писал: «По рассказам дедов и как я помню, потомство братьев Расторгуевых принадлежит купцам, деды и прадеды их были купцы (крупные лесопромышленники) и с давних времен имели в своем лесу водяную мельницу, каковая у них сгорела, не припомню, в каком году, за которую они, получив солидную страховку и продав часть леса в 1908 или в каком году, я не помню, построили новую двухэтажную мельницу, каковая, по ихним словам, им встала в 30 или 40 тысяч рублей, технически хорошо оборудованную, которая была изо всех водяных мельниц по уезду, и, кажется, в эту колоссальную сумму не входила ни плотина этой мельницы, ни два вспомогательных предприятия, которые обслуживали несколько районов; имели при ст. Анна лесной двор и хорошо оборудованную баню, каковая, как видно, дала им убыток, или какая их была хитрость, дело, конечно, темное, была хорошо застрахована и сгорела в первый же год, конечно, они получили хороший куш страховки, это было приблизительно в 11-м или 12-м году, и, как видно, баня тоже строилась с целью наживы, дабы расширить свои дела, вести какое-либо следствие нельзя, да и кто поведет, потому что как пристава и земские всегда были у Расторгуевых на попойках, и они всегда пользовались среди местных купцов и деревенских кулаков популярностью, так что всякие делишки утопали бесследно даже где-то не в архивных делах; и взгляд на крестьян был не что иное, как на самое ничтожное человечество; было даже и мордобитие, но всегда проводили эту линию, только имели около себя несколько верных рабов, каковые у них служили шпионами, имели «свашков», которые водили им деревенских девушек, даже были случаи, по рассказам, и насиловали, но кто же в то время мог на них жаловаться, если они были на всяких попойках с земскими следователями и приставами, да и земские начальники и судебные следователи были местные крупные лесопромышленники: Хренниковы и Яицкие, словом, возжи царской власти держали крепко.

 

Вспыхнула волна революции, мельница, как громадное предприятие, была отчуждена и вообще вся постройка, но они продолжали там жить, а когда фронт был в Курлаке и их искали расстрелять, то они успели скрыться и где-то скрывались несколько месяцев, а дома оставались одни женщины: жена старшего брата Анатолия и ихняя сестра, которая училась в Воронеже на медицинских курсах и будто бы имеет удостоверение, что она происхождения крестьянского, так что ее из школы, благодаря широкого знакомства, не исключили, не мешало бы посмотреть, кем же было подписано удостоверение. По уходе фронта они, все три брата, вернулись и женились на деревенских девках, дабы прикрыться хоть чем-нибудь крестьянским, и поселились в своем же доме на этой мельнице, и быстро примазались к зав. мельницей как спецы, и быстро, очевидно, через хорошо знакомых в Губмуке уже сделались главными на мельнице, а зав. мельницей стал плясать под их дудку; плотина, по слухам, была прорвана ими, дабы придраться, что тот мол руководить мельницей не умеет, и даже, по последнему показанию самого Расторгуева, им была отпущена сумма денег на ремонт ихней плотины, и рабочая сипа им давалась из работавших там рабочих батальонов, а крестьянская дежурная гужевая сила возила на плотину песок, землю и кирпичную щебень, так что плотина была укреплена даровой силой; руководили этой работой сами Расторгуевы и укрепили так, как им хотелось. Губмукой будто бы, да и сам Расторгуев не отрицает, были отпущены средства, но уплачиваться рабочим не уплачивалось, хотя он и говорит, что платил, а кто работал, говорит – нет. План проведен был блестяще, но все же Расторгуевы чувствовали, что не ныне-завтра им придется лишиться лакомого куска и, очевидно, выработали новый план: весной 1922 года от неизвестной для нас причины мельница ночью загорелась, а эти два предприятия (сукновалка и коноплянка) остались, также остались и дома и постройки, которые стояли немного дальше, и, очевидно, план был таков: мол, самое крупное сгорело, а эти мелкие останутся в нашу собственность, так и случилось: съездили они в Воронеж в Губмуку и получили остальное в свое пользование, и по акту, хранящемуся до сих пор в деле УЗУ, какие-то два крестьянина, по слухам, неблагонадежные в пьянстве, им передали, что мол это ерунда осталась, а эта ерунда, по последнему допросу Расторгуева, обслуживает 7 районов и дает дохода около 2 тыс. рублей, но когда поднимали вопрос крестьяне, то они были под защитой зам. зав. УЗУ тов. Акимова»

Если принять во внимание, что это имущество принадлежало трем семьям, то братья Расторгуевы не покажутся такими уж и богачами. Конечно, по сравнению с основной массой крестьянства они были весьма зажиточными, но кто же мешал остальным достичь такого же достатка? В нынешнее время в Новом Курлаке есть немало крестьянских хозяйств, опись имущества которых оказалась бы куда более солидной, но никто не называет этих собственников кулаками. Все знают, каким трудом достается подобное богатство. Я уверен, что и в 1926 году большинство курлакских крестьян прекрасно это понимало.

Вот что писал в своем заявлении М.И. Расторгуев по поводу предъявленых ему обвинений:

«Обвинение мне в агитации против Советской Власти я себя не признаю, я себя виновным так-же не признаю, политикой никогда не занимался, занимаюс своим хозяйством почти без выездно со своего кустарного предприятия. За все время со дня революции никаких Конфликтов у меня с Советской властью не было. Для подтверждение правоты прошу зделать очную ставку, которое заявляли на мои агитации против Совласти. Отношение Совласти ко мне было лояльное, и его мои владенее было переданы полностью, что имел до октябрьской революции. Прошу с меня предявленное обвененее снят и освободит, т.к. сейчас рабочая время и содержание мне под стражей вызовит растроество всего хозяйство и оставит в нужде 6 человек семейство с душевно больным братом» (сохранена орфография источника. – Ред.).

Свидетели:

Лыгин Антон Игнатович, 53 лет, малограмотный, женат, крестьянин-хлебороб, беспартийный.

 

«…А сами гуляли повседневно и пили хорошие вины и т.д., приезжали бывшие собственники Ларин Сергей Казьмин, Яицкий Андрей Андреевич, поп Тростянский и др., даже были случаи, что прикажут гражданке с. Новый Курлак Лыгиной Дарье Григорьевне, чтобы она нашла им девок для ихних желаний, и приходили Щербакова Антонина Антоновна, Прокудина Анна Михайловна, Стеганцова Ульяна Филипповна, Фырина Евдокия Прокофьевна и др., которых напоят пьяными и делают над ними, чего хочешь».

[Через год или около того младший брат, Расторгуев Василий Иванович, умер. В селе ходили слухи, что его отравила жена. По словам Рогулькина Н.П., работавшего на мельнице Расторгуевых сторожем, у них пропало сколько-то денег. Подозревали его жену. Он помешался. То ли надоел ей помешанный, то ли ей самой захотелось стать хозяйкой, но только он умер. Пена, бьющая изо рта уже трупа, навела братьев на мысль о насильственной смерти. Через полгода после похорон по настоянию братьев могилу раскопали, труп, почти сгнивший, осматривали врачи-эксперты. Никто не знает, к какому заключению они пришли. Жена же куда-то уехала из Нового Курлака].

Датой 14/ХII 1926 г. помечен еще один документ: постановление Наруева, где автор «живописует» братьев Расторгуевых почти как А.С. Пушкин своего Троекурова.

Начало новому обвинению по традиции положил В.П. Бурлов. 20 октября на допросе он показал, что Расторгуевы – людишки хитрые, водили до революции дружбу со всеми становыми приставами и доносили им о неблагонадежных. Фактов Василий Петрович опять не приводит. Его заявление очень похоже по стилю на чеховское «Письмо ученому соседу»: дескать, кто же иначе, ведь крестьяне-бедняки не могли этого сделать. На простых людей братья Расторгуевы смотрели, как следует из заявления «из коса, много не говорили, но уши держали, как говорят, востро». В конце этого текста Бурлов приводит список лиц, кого можно еще допросить.

Бурлов Федор Данилович (56 лет).

 

«Особенно Расторгуевы стали «ликовать» после разрыва с Англией. Они устроили по этому поводу пирушку с гармонью, катались на баркасе по Битюгу, было до 20 человек. Так праздновали они победу буржуазии».

Баранов Петр Васильевич (44 года).

 

«Во время убийства нашего полномоченного представителя тов. Войкова, когда у нас был траур и гудели в с. Анна заводские гудки, я ловил рыбу на реке Битюге. Вдруг вижу (дело было уже перед закатом солнца): плывет баркас Расторгуевых, на котором было до 20 человек народу, которые распевали песни под музыку. На гармони играл Михаил Расторгуев. Когда баркас стал приближаться, я увидел, что там была вся семья Расторгуевых, торговец Кретинин из с. Анна тоже с семьей, зав. винной лавкой в с.Н. Курлаке Сидоров и др. (не запомнил). Когда я заинтресовался этими событиями, почему это во время, когда траур по тов. Войкову, эта пьяная компания в этот день справляет оргии и вакханалии, я спросил у них, куда они едут, мне с баркаса ответили: «Это вас не касается». А приехали они обратно только наутро. Когда я встретился с Расторгуевым, стал ему говорить, что нехорошо в этот день ликовать, они мне ответили: «До тех пор буду бить, пока не улезешь в грязь по глотку, и останутся только одни столбы». Так монархисты Расторгуевы справляли тризну над могилой убитого буржуазией нашего тов. Войкова. Это безобразие со стороны Расторгуевых открыто издеваться над сов. властью вызвало большое возмущение со стороны крестьян, которые говорили, что вот как допускает сов. власть гулять бывшим помещикам, которые попили с нас кровушки».

Еще Антон Игнатович добавил о фактах издевательства Расторгуевых над девушками. Так, Корнюшину Анастасию Григорьевну, чтобы она молчала, Анатолий бросил в Битюг, который она едва смогла переплыть. Так же он поступил и с Башкировой Анной Максимовной.

Вообще меня очень удивило то, насколько безграмотен язык всего дела. С ошибками писали все: купцы Расторгуевы, следователи, даже прокурор. Кое-где я исправлял их, а где-то (специально) оставлял.

Естественно, судить братьев Расторгуевых не за что. Как и всякий зажиточный русский мужик, они любили жить «на широкую ногу», кутить напропалую. Все их прегрешения – в прошлом, да за эти грехи бог им судья да совесть.

Не возникает симпатии к обвиняемым, ну, а «свидетели и судьи» просто-напросто вызывают отвращение. Интересно, что В.П. Бурлов свои «довожу до сведения» печатал на той же самой машинке, на которой спустя несколько десятилетий вел переписку с новокурлакскими краеведами…

Никита Новицкий (г.Астрахань)
«Астраханщина»
Читая материалы «Астраханского дела», поражаешься, что в финансовой сфере, на то время самой серьезной и ответственной, творился форменный беспредел.

Приведу в пример инспектора A.M. Белянина, проходившего в качестве подсудимого на процессе. Приехав в 1925 году в Астрахань на должность инспектора 1-го участка, Белянин сразу попал в поле зрения владельцев крупнейшей в Нижнем Поволжье фирмы «Волгарь», специализировавшейся на бакалейно-мучной торговле. Данная фирма взяла «своего» инспектора на полный пансион: компаньоны «по бизнесу» не только взяли на себя расходы по проживанию Белянина в престижном доме в центре города, но и, учитывая слабость 28-летнего инспектора к прекрасному полу, подрядились содержать его пассию, щедро оплачивая ее неуемные траты на дамские побрякушки и наряды. Один из совладельцев фирмы И.Е. Калинин в своих показаниях на следствии рассказал, что фактически глава предприятия Ф.Г. Батцев, отчитываясь на совещаниях с компаньонами о делах фирмы, в числе прочих затрат неизменно упоминал и о такой статье расходов, как «на Белянина».

К теме «Астраханщины» обращались не только партийные органы печати, но и отдельные лирики.

Неужель для этого рассеяли
Мы друзей в безвестные гроба,
Чтоб взошло купеческое сеево,
Чтоб в притонах пьяной Алексеевой
Гасла наша сила и борьба?
Неужелъ для этого утраты
Видели под грохот батарей,
Чтоб сегодня, опытом богатые
Хищные и хитрые Солдатовы
Хвастались победою своей?

Ксения Замуховская (г.Москва)
Участие немецких рабочих в индустриализации СССР
Любой путешественник, побывавший в СССР в эти годы, отмечал, с одной стороны, перегруженные трамваи, плохое качество уличных покрытий, с другой – восхищался строительством московского метрополитена, прокладкой новых магистралей. Кто-то видел это из окна персонального автомобиля, а кому-то, как немецким рабочим Станкозавода или «Точизмерителя», приходилось приспосабливаться к жизни в городе, где рост численности населения перекрывал все ожидаемые цифры.

Трамвайные вагоны того времени были меньше современных, имели две двери, которые никогда не закрывались. Вторые двери, как и первые, раздвижные, вели с площадки в салон; обычно они тоже были открыты. Важной фигурой в трамвае был кондуктор (попытка ввести перед войной маршруты с электрокомпостерами закончилась неудачей). Большая часть вагоновожатых, кондукторов и стрелочников в 30-е годы – женщины. Стрелочниц в 1930 году была целая тысяча! С самого раннего утра до глубокой ночи эти бедно одетые женщины должны были дежурить на трамвайных перекрестках. В жару, в холод, в дождь и метель они стояли и сидели на раскладных стульчиках и вглядывались в подъезжающий трамвай, чтобы правильно перевести стрелку. В тридцатые годы, чтобы облегчить им работу, на моторные вагоны установили т.н. «лобовые огни» с разноцветными стеклами по бокам от номера трамвая. Пассажирам это нововведение тоже понравилось, помогало издалека определить свой номер и приготовиться к посадке, которая часто напоминала штурм.

В 1933 году к власти в Германии приходит Гитлер, а 8 мая 1934 года около 22 часов милиционер Прохоров, несший постовую службу на улице Разгуляй, услышал крики, доносившиеся с трамвайной остановки. В трамвае, как оказалось, прилично одетый гражданин оскорблял пассажиров, называя их свиньями. Милиционер высадил гражданина. Тот заявил, что никуда не пойдет и не подчинится советским жандармам, после чего ударил Прохорова два раза по голове. В 28-м отделении милиции задержанный стал обзывать милиционеров сволочами, бандитами, жандармами, а потом заявил, что «только через фашизм можно прийти к культуре». Выяснилось, что поборник культуры был гражданином Германии Таулем Густавом Бекманом двадцати трех лет. В 1931 году он приехал в СССР работать проходчиком на шахте метростроя. За свой поступок он получил год исправительных работ и остался работать на шахте.