«Истории моей семьи, рассказанные старым шкафом»
Простые вещи
г. Санкт-Петербург, школа № 238,
9 класс.
Научный руководитель
Т.Н. Бойко
Однажды наш родственник привез нам копию удостоверения личности, «паспорта», моего прапрадедушки. Этот документ очень помог узнать жизненный путь моего прапрадедушки. Паспорт был выдан ещё 7 января 1873 года в ростовском уездном полицейском управлении!
Благодаря этому документу я выяснил, что Александр Сергеевич, имея право выбора места жительства в соответствии с «Извлечением из высочайше утвержденного 25 июня 1867 года положения об устройстве быта отставных и бессрочно-отпускных нижних чинов», приехал в Петербург, где получил от Петербургского уездного присутствия пособие от казны. Ему давалась возможность на участке в районе Порохового завода построить дом. Там он и обосновался.
Дорогой многоуважаемый шкаф!
Приветствую твоё существование…
А.П.Чехов
Когда я был совсем маленький, то, забегая в комнату к моей бабушке, всегда утыкался в большой платяной шкаф, стоящий в углу, недалеко от двери. Его невозможно было не заметить: такой он красивый и значительный, а самое главное – непохожий ни на какие другие шкафы. Бабушка моя уже тогда говорила, что этот шкаф делал мой прапрадедушка, чтобы я понял, какой он древний, и ещё больше «зауважал» его.
Недавно я заинтересовался историей моей семьи, и так появилась эта работа. Моя бабушка, Нина Павловна Иоселевич, подробно рассказала мне и про шкаф, и про прапрадедушку, о том, что помнила и знала. Я записал ее воспоминания о днях блокады. Многое рассказала моя мама и другие родственники. Я узнавал всё больше и больше о своей семье. Мои родные всегда бережно хранили фотографии: я просмотрел множество семейных фотоальбомов с фотографиями конца XIX века и начала XX века, времён Великой Отечественной войны и второй половины прошлого столетия. Я составил генеалогическую схему нашего рода по материнской линии. При подготовке к работе, чтобы получше узнать те места, где жила моя семья, я читал краеведческую литературу.
О чем же поведал старый шкаф?
История 1. «О создателе и первой хозяйке шкафа»
Александр Сергеевич Иоселевич родился в 1842 году в Слуцком уезде Минской губернии. О его родителях ничего неизвестно, скорее всего, он рано осиротел. Подростком, в 1859 году, он был отдан в обучение ремесленному мастерству. В 1864 году Александр был зачислен в Костромской батальон внутренней стражи, откуда был переведён в ведение гражданского начальства для присмотра за дачными зданиями, а в 1872 году – уволен в отставку за выслугой лет.
Однажды наш родственник Скальд Львович Шаповалов привез нам копию удостоверения личности, «паспорта», моего прапрадедушки. Этот документ очень помог узнать жизненный путь моего прапрадедушки. Паспорт был выдан ещё 7 января 1873 года в ростовском уездном полицейском управлении!
Благодаря этому документу я выяснил, что Александр Сергеевич, имея право выбора места жительства в соответствии с «Извлечением из высочайше утвержденного 25 июня 1867 года положения об устройстве быта отставных и бессрочно-отпускных нижних чинов», приехал в Петербург, где получил от Петербургского уездного присутствия пособие от казны. Ему давалась возможность на участке в районе Порохового завода построить дом. Там он и обосновался.
Как свидетельствуют записи и печать на этом документе, 24 августа 1875 года Александр Сергеевич обвенчался с Евдокией Дементьевной Попцовой, дочерью отставного мастерового Охтинского порохового завода Дементия Попцова, в церкви
Св. Илии Пророка при Охтинском пороховом заводе.
В семье родилось 8 детей – шесть дочерей и двое сыновей, самый младший из которых – Павел – мой прадедушка, отец моей бабушки Нины Павловны Иоселевич.
Александр Сергеевич Иоселевич, ещё в юности обучившийся ремеслу, стал работать краснодеревщиком в мастерских при Смольном институте.
Как рассказывал правнук моего прапрадедушки, Скальд Львович Шаповалов, Александр Сергеевич принадлежал к прослойке мастеровых и ремесленников. В конце XIX – в начале XX века именно в Петербурге они были очень европеизированы, одевались по-европейски и следовали моде. У нас сохранилась одна фотография, где сняты три сестры – дочери Александра Сергеевича: Мария, Екатерина, Евдокия и неизвестный молодой человек. Одеты они на европейский манер: в больших широкополых шляпах, в длинных юбках и лакированных сапожках. Молодой человек одет в серое пальто, на голове у него картуз – обычная одежда петербургского жителя начала XX века.
Эта манера одеваться, по мнению Скальда Львовича, была присуща именно мастеровым Петербурга. В Москве, например, нельзя было встретить ремесленника в котелке (модная шляпа начала XX века), а в северной столице такой головной убор был распространён в ремесленной среде.
Александр Сергеевич любил делать свои близким необычные подарки, созданные своими руками – эта традиция сохранилась и в нашей семье. Мастер-краснодеревщик, он каждой своей дочери, когда она выходила замуж, дарил что-либо из деревянной мебели, сделанной его руками.
Шкаф, который сейчас находится у нас, был подарен одной из старших сестёр моего прадедушки, Екатерине Александровне. Это произошло на рубеже XIX–XX веков, значит, нашему шкафу более ста лет.
Это платяной двустворчатый шкаф золотисто-оранжевого цвета с двумя небольшими выдвигающимися ящиками. Строгий, классический, высотой два метра и глубиной более полуметра, он украшен двумя выступами-карнизами и имеет четыре простых по форме ножки и три ручки-скобы.
Шкаф и ящики запираются на замки.
Конструкция шкафа столь проста, что используется и в наши дни, пройдя проверку временем.
Хозяйка шкафа, Екатерина Александровна, после войны жила на 5-ой Советской и работала швеёй в ателье на углу Суворовского проспекта и 5-ой Советской. Кроме одежды она шила и головные уборы. Одно из своих изделий – тёмный вельветовый берет, она подарила моей бабушке. Берет, к сожалению, не сохранился, но у нас есть фотография моей бабушки в этом берете.
Моя мама вспоминает, что однажды, когда была совсем маленькой, они с дедушкой Павлом Александровичем после прогулки в Таврическом саду заходили в гости к тёте Кате – так она называла свою двоюродную бабушку. Мама запомнила небольшую комнату, погружённую в вечерние сумерки, железную кровать у окна и небольшой столик с зеркалом, на котором среди вещей лежала жестяная коробочка с леденцами «монпансье», которыми тётя Катя её угостила.
История 2. «О том, как шкаф пережил блокаду Ленинграда»
Во время войны Екатерина Александровна оставалась в Ленинграде, пережила блокаду, и вместе с ней блокаду пережил шкаф, сделанный её отцом. Он, к счастью, не погиб и не сгорел в печке в холодную зиму 1941–1942 годов.
Я очень немного знаю о жизни первой хозяйки шкафа. Кое-что рассказал мне внучатый племянник Екатерины Александровны Скальд Львович Шаповалов, живущий сейчас в Москве. В конце 40-х годов он жил Ленинграде и учился в Военно-Медицинской академии. Жил Скальд Львович в студенческом общежитии, но часто бывал у своих родственников, в том числе и у тёти Кати. Скальд Львович рассказывал, что она водила его к Смольному монастырю и показывала окна полуподвального помещения двухэтажного корпуса, где некогда в столярной мастерской работал Александр Сергеевич Иоселевич. Здесь же семья и жила. Эти постройки чудом уцелели в период блокады, потому, что находились рядом со Смольным, который в течение всей блокады Ленинграда был очень хорошо замаскирован, и немецкие бомбардировщики редко обстреливали этот район.
Об этом периоде в жизни нашего города и моих близких я знаю по рассказам моей бабушки. Многие люди во время блокады топили печки-буржуйки мебелью, паркетом, наличниками и книгами. Нина Павловна Иоселевич вспоминает: «8 сентября 1941 года в наш дом попала бомба и разрушила часть дома, где жила моя бабушка Анна Семёновна Озерова. От взрывной волны у неё слетел платок, соседка стала поправлять его, и один осколок стекла впился ей в руку. Так она спасла голову моей бабушке. Во время бомбёжки погибло четыре человека, дом здорово пострадал. Бабушка наша переехала, а мы ломали пол в её квартире и топили им печку. Зима 1941–1942 годов – самое холодное и трудное время в блокаду. Я жила с мамой. (Брат Витя был в Мурманске, работал на сухогрузе после окончания мореходного училища). Мы топили печь, спали в одежде на кровати. Я вставала рано, занимала очередь за хлебом в булочную. Я получала 125 г. хлеба, а мама 250. Я не ходила в школу, дежурила у ворот, на крыше, на улице. Мы проверяли светомаскировку в окнах – нельзя, чтобы хотя бы щель светилась. После 11 ночи по улицам ходить можно было только по пропускам. До этого, еще осенью, мама помогала людям эвакуироваться, оформляла документы и отвозила их вещи на тачке с большими колесами. За это эвакуируемые давали ей хлеб (у них было больше хлеба). У нас было много столярного клея, потому что мой дед был краснодеревщик. Мы варили его каждый день, получался вкусный студень. В кипяток клали дольку клея, соль и лавровый лист. Еще варили суп из капусты, осенью я ездила в колхоз и убирала капусту. Один раз я пошла за молоком и нашла четыре замороженных картошки – вот это был пир! Во время блокады меня бог миловал, крови не видала, зато трупов много видела. Однажды иду по Литейному мосту, на середине мальчик-ремесленник сидит, подумала – устал. Обратно шла, он уже мертвый лежит. За водой мы ходили на Неву. Напротив улицы Чернышевского. Шли туда кто с чем: с кувшинами, чайниками, бидонами. Емкость с водой поднимали веревками, просто таща по ледяной горке. Путь обратно тоже был не легким, надо было подняться по откосу, многие спотыкались и скользили вниз. Иногда кто-нибудь прорубал ступени, тогда было легче. В холодную зиму нас выручала наша круглая печка. На кухне плиту не топили, поэтому там всегда был мороз. Но печь мы топили хорошо, дров было много, и они были рядом».
После блокады шкаф оставался у Екатерины Александровны до конца 60-х годов, когда она ушла из жизни.
История 3. «О том, как шкаф переезжал с места на место»
Потом шкаф перевезли на улицу Петра Лаврова (ныне Фурштатскую), где жила семья моего прадедушки Павла Александровича Иоселевича. Его поставили в узеньком коридоре. Хранилась в нём верхняя одежда: пальто, плащи, куртки. Шкаф был великоват для этого небольшого пространства, но в двух небольших комнатах, к сожалению, для него не было места.
После смерти моего прадедушки Павла Александровича в 1967 году моя прабабушка, Серафима Александровна Иоселевич, осталась жить одна в этой квартире, потому что её дети (в том числе и моя бабушка) жили отдельно.
В семидесятых годах её дом стали готовить к капитальному ремонту, ведь он был построен ещё в 1840-х годах. Ей пришлось переехать на улицу Софьи Ковалевской. Прапрадедушкин шкаф не помещался в маленькой однокомнатной квартире, и его перевезли на улицу Псковскую, где тогда жил со своей семьёй сын Павла Александровича — Виктор Павлович Иоселевич.
Там он пробыл несколько лет, пока семья моей бабушки не переехала — она сама, мой дедушка, моя мама и мой дядя из коммунальной квартиры на улице Жуковского, в отдельную, трёхкомнатную квартиру на Красной улице (ныне Галерной).
Об истории этого, то есть моего, дома я знаю очень немного: он был построен архитектором Н.А.Мельниковым в 1901–1902 годах, до 1917 года функционировал как доходный дом. Сейчас это обычный жилой дом.
Так в 1974 году знаменитый шкаф переехал в последний раз.
История 4. «О том, как шкаф жил с моим дядей Лёшей»
Шкаф поставили в комнате, где стал жить брат моей мамы Алексей Соломонович. Шкаф очень хорошо вписался на новое место. В новом помещении, светлом и солнечном, он сам стал какого-то необыкновенно радостного солнечного цвета. Сквозь лак просвечивает живая текстура дерева (мой дедушка говорит, что шкаф сделан из одной из белых пород дерева — из сосны или ели). Дяде Лёше тогда было 20 лет, и хотя он учился в Политехническом институте, всё равно продолжал в свободное время рисовать (это было его хобби). Он даже написал масляными красками картину, где изобразил этот шкаф.
Дядя хранил в шкафу свою одежду. На вешалках висели его рубашки, пиджаки и костюмы. В двух нижних отделениях лежали зимние вещи и шерстяные свитера, носки, шарфы, шапки, рукавицы, лыжные костюмы и т.п. Но пришлось платяному шкафу выполнить и непривычную функцию – он стал хранителем книг!
Книжный шкаф в дяде Лёшиной комнате был уже переполнен, поэтому пришлось купить две застеклённые полки для книг. Их поставили на шкаф. В одной стояли книги по физике и математике. На другой – тома Большой Советской энциклопедии. Хранились книги и в самом шкафу вместе с одеждой.
Видимо дяде Лёше передалась любовь прадедушки к дереву, потому что в отрочестве и юности он много вырезал из дерева. В нашей семье бережно хранятся резные доски, палки, фигурки, украшения, выполненные им специальными резцами. Одна из таких досок была представлена в конце 60-х годов на выставке детского творчества в Русском музее.
История 5. «О том, как шкаф стал домом»
В середине восьмидесятых годов дядя Лёша переехал в Москву, и в его комнате со шкафом поселилась моя бабушка. Теперь в шкафу поместилась бабушкина одежда. Долгое время она соседствовала с одеждой дяди Лёши, которую он не взял с собой в Москву.
Однажды наш шкаф стал хранителем не только вещей, но и живых существ. Мама рассказывала, что у их кошки родились котята, и «гнездо» их обитания помещалось в коробке, стоящей в коридоре. Как-то раз мама пришла из школы и не нашла котят на обычном месте. Мама заволновалась и стала их искать. Вдруг она увидела, как кошка-мать тащит за шкирку котёнка к шкафу и прыгает с ним внутрь. Там слышался писк, возня. Мама открыла дверь шкафа и увидела всё остальное семейство, уютно устроившееся на какой-то шерстяной кофте, и явно им там нравилось больше, чем в коробке.
История 6. «О том, как шкаф обрёл прежнего хозяина»
В 1983 году моя прабабушка, Серафима Александровна, которой тогда уже было 82 года, переехала жить в нашу квартиру. И снова в старом шкафу появились знакомые вещи: чёрная плюшевая шуба, фланелевый халат, выходное крепдешиновое платье.
Из её вещей сохранился чёрный пиджак от костюма, который моя прабабушка заказала в конце 50-х годов в одном швейном ателье Ленинграда, несмотря на то что она сама когда-то была портнихой. Этот пиджак самого известного, с тех пор как придумали пиджаки, «английского» фасона. Правда, Серафима Александровна почти не носила его, в последствии он перешёл к её дочери.
Поскольку для бабушки надо было поставить диван в самом уютном углу комнаты, шкаф пришлось переставить туда, где он стоит и сейчас, недалеко от двери. Он как бы приветствует всех, кто входит в комнату и прощается с теми, кто выходит.
Когда в наш дом приходят гости с детьми и начинаются игры, то шкаф становится одним из любимых мест для пряток, потому что он очень вместительный, глубокий, и маленькому ребенку там легко зарыться в какую-нибудь одежду.
Вскоре в комнате поселилась моя бабушка Нина Павловна Иоселевич. Шкаф продолжал свою верную службу. Когда я был маленьким, то на шкафу всегда лежали разные коробки с головными уборами и огромный мешок с гофрированной бумагой, которую использовали для карнавальных костюмов и подарков. В узком пространстве между шкафом и стеной стояли папки с рисунками дяди Лёши и моей бабушки. К сожалению, эти замечательные предметы не сохранились, потому что в жизни шкафа и нашей квартиры произошла драматическая история.
История 7. «О том, какой наш шкаф мужественный и стойкий»
В 2006 году нашу квартиру залило горячей водой, и больше всего пострадала бабушкина комната. Досталось и бедному шкафу. На него лило как из ведра, с потолка сыпалась сырая штукатурка, позже со стен на него грозилась перепрыгнуть плесень. Но шкаф оказался очень стойким и выносливым, вода практически не просочилась внутрь, поэтому вещи, находившиеся в шкафу, сохранились лучше, чем все, что было в нашей квартире! К сожалению, прабабушкина плюшевая шуба хранилась тогда в кладовке, и спасти её не удалось.
После этого мы долго просушивали вещи и мебель. Много раз обтирали шкаф, обрабатывали специальными жидкостями для деревянной мебели. И вот он опять заблестел, засиял, засветился. И дерево выдержало, и работа выстояла. Сейчас шкаф стоит на своём прежнем, почётном месте, в бабушкиной комнате, которую отремонтировали после потопа, и радует всех своей жизнестойкостью и красотой.
История 8. «Про художника, рисовавшего шкаф»
Моя мама родилась в 1960 году, ее мама – Нина Павловна – внучка Александра Сергеевича, основателя нашего рода.
Мама росла в художественной атмосфере, то, что ее отец – художник, думаю не случайно: мужем моей бабушки должен был стать человек творческий.
Призвание к художественной деятельности мама почувствовала рано, дома с ней занимался дедушка, она с увлечением посещала занятия в художественной студии, основанной на художественной традиции П.П. Чистякова – В.Е. Савинского. Сейчас и я занимаюсь в студии при добровольном художественно-просветительском обществе памяти П.П. Чистякова – В.Е. Савинского у И.В. Балаковой.
В 1979 году моя мама Нина Соломоновна Эпштейн окончила художественное училище им. В.А.Серова и готовилась к поступлению в Академию Художеств. Мама много рисовала, делала наброски. Как-то раз, зайдя в бабушкину комнату, она стала рассматривать старинный шкаф, и ей захотелось его нарисовать. Этот набросок сохранился у нас в семейном архиве.
В 1991 году мама окончила факультет графики Академии художеств, является членом Союза художников, постоянно участвует в выставках.
История 9. «О том, как я дружу со шкафом»
С 2005 года я увлекаюсь видеосъёмкой. Снимаю разные фильмы и даже мультфильмы. Героев мультфильмов я делаю из пластилина, поэтому фигурки надо где-то хранить, а у меня в комнате не хватает места. Поэтому я часто кладу свой инвентарь на шкаф, накрываю плёнкой от пыли, и всё отлично сохраняется.
Шкаф стал моим верным помощником и другом. Он хранит много старых вещей, которые я люблю рассматривать.
Например, старый серебристый плащ. Неизвестно, кому он принадлежал. Такой плащ называется «пыльник», его носили в 50-е годы прошлого века.
Иногда мне хочется подойти к шкафу, осторожно погладить его рукой.
Мой дорогой, многоуважаемый шкаф, оставайся как можно дольше с людьми в этой жизни и служи, как прежде, опорой и вместилищем нужных и важных вещей, а так же памятью о тех, кто тебя сделал и кто тобою пользовался!
