Знакомство с диссидентами

– Тогда у меня следующий вопрос: как Вы познакомились с польским Комитетом защиты рабочихКомитет защиты рабочих (Komitet Obrony Robotników, KOR) – польская общественная оппозиционная организация, основанная видными деятелями культуры в 1976 г. в связи с жестоким подавлением забастовок рабочих в городах Радом и Урсус в июне того же года. В 1977 г. Комитет трансформировался в Комитет общественной самозащиты (Komitet Samoobrony Społecznej KOR) – независимую правозащитную организацию, просуществовавшую до 1981 года.?

– Мой отец всегда очень тесно общался с поляками. Еще во времена Первой Чехословацкой республики была такая полонофильская группа тут, в Словакии, возглавлял ее Карол СидорКарол Сидор (Karol Sidor, 1901–1953) – словацкий публицист и политик. До 1939 г. – член руководства Глинковой словацкой народной партии; в 1939–1945 гг. – посол Словакии в Ватикане. После окончания войны остался в эмиграции; в 1947 был осужден заочно на 20 лет тюремного заключения. В 1948 стал председателем Словацкого национального совета за границей. Был сторонником идеи польско-словацкой унии., и мой отец к ней тоже принадлежал. Он довольно часто ездил в Польшу, знал Польшу и некоторых политически активных поляков, ну и так далее. Во время войны из Венгрии, где находилась польская эмиграция, через Чехословакию поляки шли воевать в Армии Крайовой.

Потом, в Малой Франковой приход фронта пережил один бывший польский министр, еще из того правительства, которое перебралось в Румынию и Венгрию в 1939 году, а потом из Венгрии через Чехословакию вернулось в Польшу. А потом, когда в 60-е годы уже начались некоторые послабления, то можно было и выезжать за границу. У нас в доме в Малой Франковой примерно до 65-го года хранился архив Рыдза-СмиглогоЭдвард Рыдз-Смиглы (Edward Rydz-Śmigły, 1886–1941) – польский военачальник и политик. В межвоенной Польше занимал различные ведущие армейские посты. С 1 сентября по 27 октября 1939 г. являлся Верховным Главнокомандующим. В 1940 г. был вынужден бежать из Польши; в 1941 вернулся, чтобы принять участие в подпольной борьбе., который поляки принесли из Венгрии. Когда они после войны возвращались в Польшу, она была уже совершенно другой, народно-коммунистической, и они не знали, не посадят ли их, так что на всякий случай оставили архив у отца, и отец только в 65-м или около того отвез документы в Варшаву и отдал в какой-то музей. В 60-70-х годах понемногу начали возобновляться личные контакты. Сперва те поляки, которые выжили, начали писать отцу, а отец им, а потом они стали ездить друг к другу в гости. Поскольку поляки навещали моего отца, я тоже с ними, разумеется, познакомился и договорился, что я бы хотел приехать в Польшу изучать польские католические организации. То было уже второе поколение католической политики… Так получилось, случайно, что я приехал в отпуск в Варшаву – я тогда работал адвокатом – где-то в сентябре 1976 года, и попал в Клуб католической интеллигенцииКлубы католической интеллигенции (Kluby inteligencji katolickiej, KIK) возникли в крупных городах Польши в 1956 г. До 1976 г. представители этих клубов участвовали в работе Сейма, затем ушли в оппозиционную деятельность. Некоторые клубы продолжают существовать до сих пор.. И это была одна из линий польской антикоммунистической оппозиции. А другая – это уже Адам МихникАдам Михник (Adam Michnik, 1946) – польский журналист, политик и общественный деятель. До 1989 г. – один из самых известных польских диссидентов, политзаключенный. В 1989–1991 гг. принимал активное участие в процессе политической трансформации Польши. С 1989 г. – главный редактор «Газеты Выборчей», ныне самой популярной ежедневной газеты в Польше., Яцек КуроньЯцек Куронь (Jacek Kuroń, 1934-2004) – польский политик и общественный деятель. Диссидентскую деятельность начал уже в 50-х годах. Один из основателей Комитета защиты рабочих. 1989–1990, 1992–1993 – министр труда и социальной политики. В дальнейшем продолжал правозащитную и просветительскую деятельность., это было уже новое поколение сопротивления. Тогда в Польше как раз прошли забастовки в Урсусе, и начали судить рабочих, и тогда возникли КОРы. Собственно, нынешний польский посол в Братиславе, Анджей Кравчик, учился тогда в Варшавском университете и вместе со своим профессором ездил к моему отцу – расспрашивать, что здесь было во время войны, и так далее – и когда я в сентябре приехал в Варшаву, я и с ним там встретился, и он устроил мне встречи с польскими деятелями тех времен. И так я, собственно, познакомился с КОР-истами.

– А с чешскими и словацкими диссидентами Вы уже знакомились, будучи адвокатом?

– Тут вот что нужно сказать: я в 64-м году пришел на юридический факультет здесь, в Братиславе. И тут на юрфаке выходил журнал «Молодой юрист». Такой, на ротаторе, студенты сами его делали. Это было под надзором декана, всегда в соответствии с линией партии. Ну и всегда, когда приходили первокурсники на факультет, так редакторы ходили и спрашивали, кто хотел бы сотрудничать с редакцией. Так я заявил, что хочу. И я выяснил, что было чешское издание Собрания сочинений Маркса и Энгельса, и в этом чешском издании были цензурированы статьи Энгельса 1848 года, которые он писал против славян. В 1848-м были революции, славяне, то есть, разумеется, в первую очередь русские, но и славяне в целом, словаки, не помню, что там было с поляками, сражались… словаки сражались против Кошута. Ну а русские все подавили. И тогда Энгельс написал три, четыре, пять статей в «Neue Rheinische Zeitung» или куда-то еще, такие антиславянские статьи. Якобы всю промышленность в Польше и Чехии создали немцы, славян нужно уничтожить… буквально такие, я бы даже сказал, нацистские статьи. Поэтому в чешское издание они не вошли, и внизу было примечание: «Некоторые статьи мы не включили». Но они были и в немецком, и в русском изданиях Собрания сочинений, а в Университетской библиотеке в Братиславе есть и то, и другое. Я пошел в читальный зал Университетской библиотеки, нашел немецкое и русское издания, нашел эти статьи, они там напечатаны в хронологическом порядке, выписал самые кровавые нападки на славян и составил статью для журнала «Молодой юрист» под названием «Энгельс о славянах», как-то я там это изложил и привел эти цитаты. И статья вышла, потому что до тех пор, поскольку никогда с этим журналом проблем не было, то сперва он выходил, а потом уже декан его читал и говорил, что все ОК. Но с тех пор декан сперва читал журнал, а потом уже он выходил, так что это было мое такое первое публицистическое произведение. А потом, когда я перевелся в Прагу, я там никого не знал, но по этой католической линии… В Праге бывали по воскресеньям словацкие мессы. Туда ходили студенты, словаки, которые жили в Праге. И их служил священник, который долго был в тюрьме в 50-х годах, которого выслали из Словакии, и он там работал санитаром в больнице…

– А кто это был?

– Гутя. Павол Гутя. Он уже умер, конечно. Это был очень интеллигентный священник, он всегда говорил очень интересные проповеди. После мессы можно было прийти к нему в ризницу, и там мы беседовали. Если вы знаете Прагу, то это был костел св. Сальвадора, напротив Карлова моста. Там постепенно перезнакомились все, кто туда ходил, прежде всего из чешских католических кругов. Например, Вацлав БендаВацлав Бенда (Václav Benda, 1946–1999) – чешский католический философ и политик. Подписал Хартию-77, до 1989 г. – диссидент, католический активист, политзаключенный. В 1990 г. основал Христианско-демократическую партию. С 1994 г. возглавлял Институт документации и расследования преступлений коммунизма., который потом основал Христианско-демократическую партию.

– А они ходили на словацкие мессы?

– Они ходили туда из-за проповедей, все знали, что у Павла Гути интересные проповеди. Это было нечто совершенно другое, чем в других храмах. Ну а потом, когда я уже был в Братиславе, когда здесь начал развиваться католический самиздат, то есть подпольная печать…

– В восьмидесятых?

– Нет, еще в семидесятых. Я начал защищать здесь тех, кого выставили с работы, из партии, а потом пошли и уголовные дела, преследования за то, что, например, люди распространяли Хартию-77 – так я постепенно стал известен, и мне стали поручать защиту и в Чехии, то есть в Моравии в первую очередь, в Брно и тому подобное. Ну, я их защищал, и, собственно, за их защиту меня и исключили из адвокатуры потом, в 81-м году. Так постепенно мое сотрудничество с чешской оппозицией углублялось. Ну, так это потом и продолжалось, вплоть до правительства.