Вадим Волобуев. Опыт Польской народной республики
Вадим Вадимович Волобуев – к. и. н., старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.
Ведущая. У нас сегодня будет день, который, с одной стороны, будет продолжать наш вчерашний разговор об исторической памяти, об опыте прошедшего 20 века. С другой стороны мы будем продолжать его дальше. Мы вернемся еще к теме, о которой мы много говорили вчера: о Варшавском восстании 1944 года и о том, как его нужно воспринимать, как его нужно помнить. И к этому еще сегодня вернется Альбина Федоровна Носкова, а начать мы решили с проблемы, которую мы будем в основном сегодня обсуждать – с проблемы опыта социалистической Польши – Польской народной республики.
Я думаю, что для нас это интересно не только в плане бывшей мировой системы социализма. Но россияне прожили в этой системе более 70 лет, и до сих пор наше общество по отношению к этой системе очень расколото. Буквально на прошлой неделе случилась история с попыткой присвоения Российской государственной детской библиотеке имени Сергея Михалкова. Казалось бы, Михалков — всеми любимый детский писатель, автор бессмертных стихов, на которых поколения детей вырастали и еще будут вырастать. И самое главное, что он сыграл очень большую роль в том, что у этой библиотеки такое шикарное здание рядом с метро «Октябрьская»-кольцевая. Он сыграл очень большую роль именно в судьбе этого учреждения, когда его пытались рейдерски захватить в начале 90-х, и только благодаря Михалкову библиотеке удалось уцелеть. Тем не менее, когда была сделана попытка присвоить библиотеке имя Михалкова, ряд сотрудников самой библиотеки, в частности начальник информационно библиографического отдела и поддержавшая его группа коллег, ряд общественных экспертов – писателей и деятелей литературы и искусства — очень резко восстали против. И ситуация буквально раскололась 50 на 50. Это только маленький пример, который показывает, насколько неоднозначно в современной России отношение к опыту социализма.
Мы сегодня хотели поговорить об этом на опыте польской истории, опыте, который нас связывает. И поэтому мы очень рады, что открыть наш второй день семинара согласился Вадим Волобуев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник института славяноведения РАН. И тема, которую Вадим Вадимович заявил, она очень непростая и очень интересная – Опыт польской народной республики.
Волобуев. Передо мной стоит довольно сложная задача — дать за короткое время общее представление об истории целого государства в течении 45 лет. Я не буду углубляться, но, тем не менее, постараюсь дать общее представление об истории ПНР в совокупности политики, экономики и общественных отношений.
Историю ПНР принято отсчитывать, начиная с 1944 года, с появления польского Комитета национального освобождения, хотя фактически это государство было провозглашено в конституции 1952 года. До этого оно носило название Польская республика. С 1944 по 1948 год польское руководство во главе с генеральным секретарем Польской рабочей партии при поддержке Советского союза пыталось идти так называемым польским путем социализма. Получив на это благословение Сталина, который в тот момент еще соглашался на какую-то самостоятельность режимов, пришедших к власти при поддержке Советской армии в Восточной и Центральной Европе. Сам Гомулка всячески подчеркивал, что нет никакой необходимости перенимать советский опыт в полном объеме. В частности, он выступал за то, чтобы оставить ряд других партий, кроме марксистской, сохранив большую роль за парламентом, и не прибегать к коллективизации. И в целом эта концепция укладывалась в рамки так называемой «концепции народной демократии». Собственно, откуда возникло это понятие – народная демократия, и в чем ее отличие от советского опыта? Именно в том, что провозглашался курс на построение социализма под руководством не одной партии, а под руководством народных фронтов во главе с марксистской партией, но объединявших ряд союзнических сил, как политических, так и общественных. В Польше этот народный фронт носил название Национального фронта. Позднее был фронт национального единства, фронт национального спасения и так далее. Тем не менее, суть оставалась прежней.
Официальная пропаганда делала упор на то, что коммунизм является главной силой, победившей фашизм. И на этом пытались сыграть идеологи польской Рабочей партии. Пытаясь утвердить в умах и душах поляков мысль о том, что теперь им предстоит строить коммунизм или, точнее, социализм, что было довольно непросто, учитывая то факт, что коммунистическое движение в довоенной Польше было довольно-таки маргинальным. И к тому же польская коммунистическая партия была распущена в 1938-м году под предлогом засорения ее агентами империализма. Тем не менее, довольно быстро польской Рабочей партии удалось стать самой массовой партией в стране. Там было много административного ресурса, репрессий и т.д. Кроме того, власть использовала в своих интересах такой козырь, как присоединение западных земель – Силезии, Поморья, Гданьска, Ольштена. Эти земли провозглашались как возвращенные земли в состав Польши, и особый упор делался на то, что коммунистическая власть при поддержке Советского союза вернула земли, сотни лет назад отторгнутые немцами. Правда, это аргумент не очень действовал в том смысле, что он обесценивался воспоминаниями об утере еще более обширных земель на Востоке и депортацией сотен тысяч поляков в Сибирь.
Новая власть, надо сказать, делала некоторые реверансы в сторону национальных традиций Польши. В частности, были сохранены старый герб и гимн. Кроме того, первая дивизия, из которого выросло войско польское, сформированное на территории Советского союза, получила имя Тадеуша Костюшко, который был известен борьбой против русского царизма. Из проекта Конституции 1952 года, редактированной лично Сталиным, были вычеркнуты всякие упоминания о внешнеполитическом союзе с СССР и руководящей роли партии.
В 1948 году произошел внутриполитический разворот: на волне обострения холодной войн, а так же ухудшения отношений Советского союза с Югославией, Сталин решил несколько унифицировать режимы в Восточной Европе. И хотя полной унификации с СССР не произошло, тем не менее, ряд деятелей. в том числе и в Польше, которые выступали за относительную самостоятельность своих партий от КПСС, был репрессирован. В частности, Гомулка был снят с поста генерального секретаря Польской рабочей партии и был заменен Болеславом Берутом, более просоветским деятелем.
Был взят курс на форсированную индустриализацию в рамках так называемого «шестилетнего плана» с 1950 по 1955 год и форсированную коллективизацию по советскому образцу. Однако на насильственное раскулачивание новая власть пойти не рискнула и ограничилась экономическими мерами. В этом смысле они не решились абсолютно повторить опыт Советского союза. И в силу этого коллективизация в Польше так и не была проведена, и коллективные хозяйства, которые в Польше назывались кооперативами, носили тоже маргинальный характер: в самый пик коллективизации в 1955 году в собственности кооперативов находилось всего 8% земли. Подавляющее большинство сельского хозяйства оставалось в частных руках.
Эти годы также характеризуются очень сильной социальной мобильностью, то есть очень многие выходцы из так называемых «прогрессивных слоев», прежде всего из рабочих, сделали большую карьеру. Но происходило это за счет активного вытеснения из общественной жизни представителей реакционных слоев, в том числе выходцев из Армии крайовой, что также очень болезненно ударило по национальным чувствам поляков. Потому что Армия крайова была главной силой в стране, боровшейся с фашизмом. А отныне бойцов Армии крайовой провозглашали едва ли не пособниками фашизма, их репрессировали и отодвигали на второй план. На первый план выдвигались достижения Армии людовой, то есть боевых формирований Польской рабочей партии.
Произошло объединение Польской рабочей партии с Польской социалистической партией в рамках Объединенной польской рабочей партии (ПОРП). В целом происходила политическая и общественная централизация. Было развернуто массированное наступление на католическую церковь. Это имело большое значение в Польше и грозило большими потрясениями в силу того, что католическая церковь имела огромное влияние среди населения, и сломать его было не так-то легко. И, в конце концов, власти это не удалось. Тем не менее, в период нахождения Болеслава Берута у власти, в период с 1948 по начало 1956 года церковь очень сильно ограничили большими налогами, возникло движение «Священников-патриотов». Причем, возникло оно по прямому совету Сталина в целях внутреннего раскола церкви. Это было движение, которое выступало за так называемые патриотические ценности в противовес космополитизму католической церкви. И. естественно они выступали также и за то, чтобы церковь повернулась лицом к новой власти и поддержала строительство социализма. Движение это с момента возникновения контролировалось польскими и советскими службами госбезопасности.
В это время проводились активные аресты как представителей старой политической элиты, так и священников. Наиболее громкий процесс произошел в 1953 году над епископом Чеславом Кочмареком. Католическая церковь во главе с новоизбранным кардиналом Стефаном Вышиньским в 1950 году пошла на соглашение с новой властью, подписала конкордат, то есть признала новое восточное правительство Польши и осудила так называемое «реакционное подполье» в обмен на сохранение уроков Закона Божьего в школе и сохранение Люблянского католического университета. Однако власть не очень обращала внимание на этот договор: в 1950-м году развернула новое наступления, отбирая у церкви все новые области ее влияния. В частности, у нее был отобрано очень мощное, сильное благотворительное общество «Каритас». А в 1953 году власти уже потребовали своего согласия на назначение всех церковных иерархов, а так- же того, чтобы иерархи, занимая очередной пост, приносили присягу на верность Польской народной республике. И тут прозвучали знаменитые слова польского епископата: «Невозможно»! Это была часть ответа польского епископата на требования властей, и прозвучали они во всех церквях. Власть развернула очередное наступление на церковь, и в том же году кардинал Стефан Вышиньский был интернирован, он был изолирован на территории одного из польских монастырей.
Нельзя не упомянуть еще одну характерную черту этого периода – борьбу с «правонационалистическим уклоном», то есть с Гомулкой и приверженцами «польского пути к социализму», его ближайшими соратниками. Владислав Гомулка был арестован вместе с рядом представителей высшего партийного руководства. Но большого судебного процесса по их делу, в отличие от всех остальных стран советского блока, провести так и не успели, хотя процесс этот готовился. Гомулку обвинили в связях с титовской агентурой и в буржуазном национализме.
В 1956-м году после смерти Сталина в Польше начался политический кризис, усугубленный кризисом экономическим. Трудно сказать, что здесь превалировало: недовольство плохими условиями жизни или активное неприятие поляками явного ограничения польского суверенитета со стороны Советского союза. Эти факторы имели одинаковое значение. С одной стороны — форсированная индустриализация. Несмотря на то, что она проводилась во имя усиления польского государства и построения сильной экономики, она проводилась явно за счет обеднения населения. И в1956-м году этого уже нельзя было скрыть никакой агитацией: в магазинах было пусто, цены были высокие, народ был бесправен. В то же время люди были склонны видеть в этом вину не только своего руководства, но еще и Советского союза. Общепринятой была точка зрения, которую многие поляки разделяют до сих пор: «Польша кормит Советский союз».
Весь год по нарастающей проходили выступления рабочих. Кризис усугубился еще и тем, что в Советском союзе прошел ХХ съезд, на котором Хрущев выступил против культа личности Сталина. Это взорвало общество не только в Польше.
Почти сразу после этого съезда, видимо потрясенный этим тайным докладом Хрущева в Москве, 14 марта умер Болеслав Берут. И тут произошел надлом в польском сознании: невзирая на то, что власть считалась полностью просоветской и сервильной в отношении Советского союза, к Болеславу Беруту вдруг пробудились мощные симпатии именно потому, что он умер в Москве. Сразу возникли подозрения, что его там уморили, что это очередной шаг русских против Польши. Это говорит о степени антисоветских настроений, даже несмотря на массированную пропаганду дружбы с Советским союзом.
Кризис имел как социальный, так и национальный характер. С одной стороны происходили выступления рабочих с требованиями повышения зарплаты, понижения цен. Наиболее драматический характер эти выступления приобрели в конце июня 1956 года в Познани, где были настоящие бои с введением войск, которые длились 3 дня. Погибло более 50 человек, и власть в очередной раз обвинила во всем западную агентуру. Но осенью того же года вынуждена была признать, что выступления все-таки носили экономический характер, хотя в них звучало много антикоммунистических лозунгов. И даже происходили нападения на здание Воеводского комитета партии – аналог советского обкома, на комендатуры милиции, освобождение из тюрем заключенных. То есть это было настоящее восстание.
Летом этого же года на волне нараставших трудностей, на волне выступлений все больше людей склонялось к возвращения Гомулки на пост лидера партии. Что и произошло в октябре 1956 года без всяких консультаций и без одобрения советского руководства. Это был первый такого рода шаг, который вызывал огромное возмущение нового советского руководства во главе с Хрущевым. Во время проходившего тогда 8 пленума ЦК в Варшаву срочно прибыла советская делегация. Хрущев, Молотов, Жуков, Конев требовали сохранить в составе обновленного партийного руководства тех товарищей, которых они привыкли там видеть как выразителей дружбы с Советским союзом. Однако поляки на это не пошли, и в этот момент возникла реальная угроза советско-польской войны. Руководства польской армии, министерства внутренних дел и польской партии по сути вышли из под всякого контроля Москвы. Был сформирован гражданский штаб. И хотя советское руководство двинуло на Варшаву танки, расквартированные в Липнице, поляки и в этом случае не прогнулись, и советское руководство вынуждено было уступить и согласиться на изменения в польском руководстве. Притом что Гомулка. возвращенный на пост лидера партии, дал твердые гарантии того, что Польша останется в Варшавском договоре, и там сохранится социалистический строй. Советские товарищи этим удовлетворились.
Так же осенью произошло освобождение Примаса Вышиньского из места его интернирования, притом что у Гомулки и нового польского руководства были тоже очень плохие отношения с польской католической церковью. Но они пошли на этот шаг, потому что выступления, происходившие в Польше, носили также и религиозный характер. Например, в августе 1956 года на традиционное паломничество к иконе Богоматери в Ясной Гуре собралось несколько сотен тысяч человек. До этих пор такое количество людей могли насильственно собрать только власти. Здесь же без всякой агитации люди пришли, подчиняясь внутреннему позыву, причем явно демонстрируя свои оппозиционные настроения к новой власти.
Был заключен новый договор между обновленным польским руководством (государством) и церковью, по которому уроки Закона божьего возвращались в школы. Со своей стороны церковь дала твердые гарантии того, что она не будет вести никакой антисоциалистической агитации и Примас Вышиньский дал обещание призвать население пойти на чрезвычайные выборы в польский Сейм, которые были назначены на январь 1957 года. Это был один из немногих случае, когда польская церковь участвовала в акциях государства. После этого она от таких акций дистанцировалась.
Гомулка вернувшись на пост лидера партии и провозгласил курс на возобновление своей концепции польского пути к социализму. Польский комсомол был разбит на несколько организаций по территориальному признаку: сельская организация, городская организация, студенческая организация. Он признал мировоззренческое многообразие польского общества. Он сказал, что неважно, верующий вы человек или нет, неважно каких взглядов вы придерживаетесь. Главное чтобы вы участвовали в социалистическом строительстве. Что было немаловажно, поскольку до тех пор любые представители реакционных слоев отодвигались на второй план и репрессировались независимо от того, принимали ли они участие в какой-то борьбе со строем или нет. Теперь же Гомулка признал, что любой человек, независимо от его прошлого, если он готов сейчас участвовать в социалистическом строительстве, имеет право заниматься общественной жизнью.
Одним из характерных явлений, которое возникло в Польше, именно основываясь на этом тезисе Гомулки, было появление Клубов католической интеллигенции. Они возникли в пяти городах в Польше. Это была светская интеллигенция, которая акцентировала свои католические взгляды. Они принимали новый строй, говорили, что целиком признают новую власть и не признают руководящую роль правящей партии, поскольку она придерживается атеистического мировоззрения, а они – католики. И, более того, в выборах в Сейм в январе 1957 года эти клубы провели в сейм семь депутатов, которые сформировали фракцию «Знак». И это было уникальное явление в социалистическом лагере, чтобы в парламенте была пусть небольшая, но фракция депутатов, демонстрирующих свои религиозные убеждения.
Кроме того, была введена концепция «рабочего самоуправления», то есть отныне провозглашалось право рабочих на соучастие в управлении своими предприятиями. Формировались рабочие советы, которые наравне с дирекцией и парторганизацией должны были решать вопросы хозяйственной деятельности предприятий. Но эта идея очень быстро деградировала в силу того, что всячески акцентировалась руководящая роль правящей партии. и поэтому все рычаги управления так и остались в руках дирекции и парткома.
В рамках польского пути к социализму были несколько ослаблены вожжи в отношении частного сектора. Именно с 1956 года в Польше начал активно развиваться частный сектор в экономике. К концу 60-х годов в этом секторе было занято около 40% трудоспособного населения страны, что также же сильно отличало его от Советского союза. Гомулка отказался от насильственной коллективизации, пусть даже ограниченного характера, и провозгласил добровольность вступления в сельхозкооперативы. Крестьяне очень правильно поняли его призыв, и почти все сельхозкооперативы к концу 1956 года развалились.
Если суммировать изменения 56 года, то мы можем сказать, что тоталитарный строй, который активно внедрялся в Польше с 1948 до начала 1956 года, сменился авторитарным. То есть рычаги управления остались у той же элиты, но при этом были сделаны некоторые послабления. И в рамках этой польской оттепели возникло такое явление, как польский ревизионизм – оппозиционное внутримарксистское движение, никак не оформленное организационно, выступавшее за дальнейшее потепление политического климата. Задавали тон ему разного рода философы, социологи, историки (все члены партии), отстаивавшие свое марксистское мировоззрение, но выступавшие за свободные дискуссии. Надо сказать, что партия и новое руководство не слишком долго с этим мирилось и уже весной 1957 года начало опять закручивать гайки и выдавливать из партии ревизионистов. Это было классическое партийное обвинение в адрес всех, кто выступал против линии партии в данный текущий момент. Уже осенью 1957 года была со скандалом закрыта очень популярная молодежная газета «По просту», выступавшая одним из двигателей перемен 1957 года и ряд партийных интеллектуалов, в частности очень известный писатель Ежи Анджеевский положили партбилеты на стол. И в дальнейшем это давление на ревизионизм никак не затихало, а наоборот только усиливалось. Но другим проявлением относительного потепления климата было то, что в общественную жизнь вернулась, пусть даже в ограниченном масштабе, немарксистская интеллигенция, которая, невзирая на форсированное давление идеологии, продолжала оставаться в большинстве. Что, скрипя зубами, но все-таки признавали наблюдатели, как западные, так и с востока. Мне не раз попадались в архиве документы о том, как приезжие из Советского союза с удивлением воспринимали польскую действительность, когда то, что говорилось в средствах массовой информации, радикально отличалось от того, что было на самом деле. И все с удивлением отмечали, что в Польше на самом деле тон задает не марксистская, а другая интеллигенция, которая придерживается других взглядов, вовсе не коммунистических. Одним из самых известных форумов немарксистской интеллигенции был «Клуб кривого колеса», возникший еще в 1955 году по почину ряда интеллигентов вполне коммунистических убеждений. Но именно в силу того, что превалирующее значение в Польше имела интеллигенция немарксистского плана, этот «Клуб кривого колеса» очень быстро превратился в абсолютно свободный форум. Его тогда называли «Единственно свободный форум в социалистическом лагере от Берлина до Камчатки». Он получил свое название в честь маленькой улицы в самом центре Варшавы. Этот клуб, имевший очень большое значение для всех людей оппозиционных взглядов, тоже был закрыт со скандалом в 1962 году.
Во второй половине 60-х годов польский правящий режим явно начал демонстрировать диктаторские черты, развивался маразм не только в политике, но и в экономике. Все чаще слышались критические высказывания не только со стороны тех. кто проявил себя как оппозиционер в 1956 году, но и вполне лояльных деятелей партии. Одной из таких очень громких реакций со стороны оппозиции явилось «Письмо 34-х» в 1964 году. Это было письмо видных деятелей польской науки и культуры – обращение к польскому премьер-министру Юзефу Циранкевичу с требованием увеличить количество бумаги для издания современной польской литературы. Они заявляли, что ограничение угрожает дальнейшему развитию польской культуры. Но за этим крылся удар, во-первых, по экономике, потому что эта бумага шла на экспорт, а за этот счет проводилась индустриализация, а во-вторых, это был первый открытый оппозиционный шаг со стороны интеллигенции. Была развернута очень громкая активная компания в прессе против подписантов. В свою очередь, на Западе радио «Свободная Европа» всячески пропагандировало это письмо.
Кроме того, в этот же период давала о себе знать внесистемная оппозиция. Это были разного рода подпольные организации, как правило, молодежные, которые имели очень незрелый характер и довольно быстро раскрывались системой госбезопасности. Но тот факт, что они возникали постоянно, причем у их истоков была рабочая молодежь и подростки, а не выходцы из старой интеллигенции, говорит о настроениях, которые бытовали тогда в польском обществе. Эти организации ставили своей задачей, как правило, борьбу с партией и борьбу с Советским влиянием в Польше, то есть борьбу за независимость. Возникли также и некоторые вполне хорошо оформленные сообщества, в частности организация «Рух», которая просуществовала несколько лет с 1955 по 1970 год. Это была политическая организация, объединявшая довольно взрослых людей и даже нескольких ветеранов Армии крайовы, включая одного из ее командующих – маршала Голембиовский. Эта организация так же ставила своей задачей борьбу за независимость Польши и борьбу с коммунизмом. В 1970 году она была раскрыта и разгромлена. Почти все участники этой организации получили тюремные сроки от 3 до 10 лет.
Характерным явлением для второй половины 60-х годов было дальнейшее расшатывание ситуации в Польше. Сначала антисионистская компания 1967 года, когда правящая элита, чувствуя, что социальная мобильность, характерная для Берутовских времен потеряна, пыталась сыграть на каких-то других чувствах. То есть, в данном случае, воспользовавшись арабо-израильской войной, были развернуты антисионистские чистки. Под предлогом сочувствия сионистам из партии, в которой действительно было очень много евреев, вычищались люди по национальному признаку. Эта компания переросла в 1968 году в студенческие выступления, проходившие под лозунгом защиты национальной культуры. В марте 1968 года, после снятия со сцены Национально театра Варшавы спектакля по поэме Адама Мицкевича «Дзяды» была проведена студенческая манифестация протеста, которая была разогнана милицией. Писатели собрались на чрезвычайное заседание, где потребовали возвращения спектакля на сцену. Власть ответила на это репрессиями, и весь март в Польше проходили студенческие митинги. После чего интеллигенцию накрыла волна репрессий. 1968 год принято считать концом ревизионизма, то есть движения за обновление марксизма в Польше, поскольку в массе своей те партийцы, которые выступали за реформы, отказались от своих коммунистических убеждений и перешли на социал-демократические позиции.
Наконец, в декабре 1970 года, после резкого поднятия цен на продукты питания, начались рабочие волнения, охватившие почти все города побережья и ряд других городов, в частности Краков, Варшаву, где тоже проходили забастовки, митинги протеста. Это движение привело к снятию Гомулки с поста первого секретаря ПОРП и замене его Гереком. Причины этого были просты: во-первых, Гомулка проводил индустриализацию вполне в стиле Берута. Невзирая на провозглашение новой экономической политики, индустриализация проводилась за счет затягивания поясов. И в то же время что коллективизация в деревне так и не была проведена, и польское руководство застыло где-то посредине: с одной стороны, не проводилась коллективизация, с другой стороны, частникам не давали развиваться, душили их налогами. Поэтому село не могло обеспечить город продуктами питания. В силу этого росли цены, а зарплаты не повышались, потому что очень большие средства выделялись на индустриализацию, причем не эффективную. Огромное количество строек так и не было закончено. К 70-му году 77% польских строек так и оставались незавершенными.
Во-вторых, Польша тогда занимала первое место в Европе по росту населения, и до конца 70-х она сохраняла это первенство. То есть население за послевоенный период практически удвоилось. И у власти было больше заботы, как обеспечить это население работой, а возможности повышать зарплату не было. Все это продолжалось до тех пор, пока в декабре 1970 года не решили эту ситуацию как-то сбалансировать и сильно поднять цены, чтобы еще сильнее перекачать денежные средства населения на нужды индустриализации. И это привело к массовым рабочим выступлениям. В ряд городов были введены войска, рабочие сжигали здания воеводских комитетов партии, погибло около 70 человек. И польское руководство поняло, что так дальше жить нельзя. Гомулка был снят, и к власти пришел Эдвард Герек.
Эдвард Герек. по сути, решил возродить сталинскую методику, и 70-е годы в области экономики и политики были, по сути, повторением берутовского периода, когда в Польше строился социализм по сталинским образцам. в частности происходила новая централизация. Опять стали подчеркивать руководящую роль партии и дружбу с Советским союзом. В начале 76-го года, невзирая на активные консолидированные протесты оппозиции и католической церкви, в конституцию были введены те самые положения, которые Сталин когда-то собственноручно вычеркнул из нее. Опять началась пропаганда ударного труда в стиле шестилетнего плана форсированной индустриализации, и возобновился наплыв сельского населения в города, что на какой-то момент дало новой власти социальную опору. При этом все это происходило за счет кредитов Запада. Органы госбезопасности уже не могли прибегать к тем репрессиям, которые они использовали в сталинские времена. Общество уже не находилось под тотальным контролем, а удовлетворять его потребности как-то нужно было. И при Гереке начали брать все больше кредитов на Западе, а обеспечены они были все меньше. В итоге Польша попала в огромную долговую яму к концу 70-х годов: почти три четверти ее национального продукта шло на выплату кредитов. В первой половине 70-х в Польше был потребительский бум: люди покупали продукты первой необходимости, были повышены зарплаты, понижены цены и на какой-то момент это подстегнуло рынок. Именно в это время Польша стала «самым веселым бараком» в нашем лагере, потому что в нее начали проникать при молчаливом согласии правящей элиты явления, характерные для западной жизни: появились рок-фестивали, дискотеки, даже стриптиз, эротика в фильмах и журналах, западное кино. Были заключены договоры с Кока-Кола и Мальборо о поставках их продукции. Таким образом, удовлетворялись потребности населения в повышении уровня жизни. Расчет был на то, что население, покупая эти товары, тем самым даст деньги на проведение новой индустриализации.
Однако этот расчет не оправдался в силу того, что удушаемое налогами сельское хозяйство не могло дать достаточно продуктов для польского рынка. Поэтому с 1976 года в магазинах опять появились пустые полки, и руководство опять было вынуждено пойти на поднятие цен. Поднимали их дважды: сначала в 76-м году, и это опять привело к выступлениям рабочих. Причем в двух городах снова горели воеводские комитеты партии. Второй раз руководство попыталось использовать более гибкий подход, и вместо повышения цен ввело коммерческие цены на мясо и колбасные изделия в буфетах и столовых рабочих. Это произошло 1 июля 1980 года, после чего по всей Польше начались забастовки и, в итоге в августе 80-го года в Гданьске возник заводской забастовочный комитет, который позже преобразовался в «Солидарность».
В 1976 году после очередных рабочих выступлений и начала репрессий против рабочих, когда участников забастовки начали увольнять с работы, и многие из них попали под суд, оппозиционная интеллигенция создала комитет защиты рабочих – это была первая открытая оппозиционная организация. Ее члены через писателя Ежи Анджиевского отправили председателю Сейма полный список со своими фамилиями, адресами и телефонами, тем самым заявляя, что мы существуем, и будем защищать права рабочих, а вы ничего с нами сделать не можете, поскольку годом раньше, в 1975 году, Пельша подписала заключительный акт Хельсинкской конференции по правам человека. Но, в отличие от советского руководства, польское не могло пренебречь этим договором, поскольку к этому времени очень сильно зависело от западных кредитов. И опираясь на этот тупик, в котором оказалось польское руководство, на его бессилие, начал активно действовать Комитет защиты рабочих, который оказывал как финансовую, так и юридическую помощь всем репрессированным рабочим. По сути, это была первая организация гражданского общества, выступавшая против всевластия партии, в какой-то мере – политическая партия, хотя они себя так не декларировали.
Позже, в 1977 году, возникло еще одно движение — Движение в защиту прав человека и гражданина, но, в отличии от Комитета защиты рабочих это была организация более националистического характера: она ставила задачей прежде всего борьбу с советским влиянием, за завоевание Польшей полного суверенитета. Эти две организации развернули активную деятельность, получая большие финансовые средства от профсоюзов Запада, от частных лиц. Было создано подпольное издательство «Нова», которое издавало оппозиционную прессу, литературу, не разрешенную цензурой. Кроме того, Комитет защиты рабочих создал «летучие университеты», где преподавались темы, запретные в тот момент для поляков. Сначала в Катовицах, а затем а Гданьске в 1978 году были созданы свободные профсоюзы – подпольные профсоюзы. которые выступали в противовес официальным, оказывали как финансовую и юридическую помощь рабочим, притесняемым на своих предприятиях.
Тогда имело большое значение избрание Краковского архиепископа Кароля Войтылы в 1979 Римским Папой Иоанном Павлом II, что было воспринято поляками как триумф на мировой арене. Это, а так же нарастание оппозиционного движения, с которым элита не могла справиться, ухудшение экономической ситуации, привело к тому, что население окончательно перестало верить правящей партии. Истинным властителей дум был Иоанн Павел II, который в 1979 году совершил триумфальную поездку в Польшу. Его приветствовали сотни тысяч людей, хотя власть всячески старалась смазать эффект. Вторым человеком, кто задавал тон польской общественной мысли был Примас Стефан Вышиньский, которому сейчас установлен памятник в Варшаве с надписью «Примас тысячелетия».
Власть чувствовала, что почва уходит из-под ног: в феврале 1980 года на очередном съезде партии были проведены большие кадровые изменения, в частности был снят один из авторов экономической политики Герека, премьер-министр Петр Ярошевич, но ситуацию это не меняло. И 1 июля 1980 года на волне ухудшавшейся экономической ситуации недовольство заполыхало по всей Польше. забастовки происходили во многих городах, но именно в Гданьске действовал один из мощных свободных профсоюзов, основанных комитетом защиты рабочих в 1978 году. Одним из его активных деятелей был Лех Валенса, а так же сварщица Анна Валентинович. После очередной забастовки в августе 1980 года Анну Валентинович за ее оппозиционную деятельность в рамках свободного профсоюза дирекция уволила с предприятия, а Леха Валенсу уволили еще в 1976 году. Это явилось причиной новой забастовки, уже имевшей политический характер с требованием возвращения Валентинович и Валенсы на работу и с требованием создания независимых профсоюзов. Это требование прозвучало тогда первый раз за все время рабочих выступлений в Польше. Именно в 1980-м году был создан межзаводской забастовочный комитет во главе с Валенсой, и в Гданьск приехали деятели Комитета защиты рабочих, которые сформировали там экспертную комиссию. 31 августа были подписаны договоренности с властью, которая признала наличие профсоюзов и разрешила их создавать. Первый свободный профсоюз, образованный в Гданьске получил название Независимого самоуправляемого профсоюза «Солидарность».
Алексей Кузнецов, гимназия 1543, Москва: Скажите, пожалуйста, какую реакцию вызвало в Польше назначение маршала Рокоссовского военным министром? Потому что в нашей российской литературе я встречал спорные оценки: одни говорят о том, что назначение поляка – это жест, дружественный по отношению к Польше. С другой стороны, именно Рокоссовский командовал Первым белорусским фронтом, который стоял и с берега Вислы наблюдал за варшавским восстанием.
Волобуев: Реакция была неоднозначной. Среди профессиональных военных это назначение было воспринято с одобрением, учитывая то, что многие польские военные хорошо знали Рокоссовского. С другой стороны, в польской армии было немало кадров старой польской армии и армии Крайовы — тех, кто воевал в польских войсках на Западе. Они, конечно, не могли принять этого назначения именно потому, что Рокоссовский был советским маршалом. Отношение к Рокоссовскому проявилось в 1956 году, когда, во-первых, рабочие в Варшаве выходили на массовые манифестации, требуя среди прочего отставки Рокоссовского. А это были рабочие, на которых опиралась новая власть. А во-вторых, когда в октябре 1956 года в Варшаву прибыла партийно-правительственная делегация СССР, то обозначилось это резкое размежевание: Рокоссовский сразу перешел на сторону советской делегации, хотя в этот момент он еще был министром обороны Польши. И когда на Варшаву двинулись советские танки, руководство польскими вооруженными силами, корпусом безопасности, а также флота по сути дела вышло из под подчинения Рокоссовскому и сформировало свой гражданский штаб. Для них тогда независимость Польши, ее суверенитет играли большую роль, чем коммунистическая солидарность. Поэтому они дистанцировались от Рокоссовского, который был крайне недоволен таким нарушением субординации. В том же году его и убрали.
Носкова Альбина Федоровна. Дело в том, что неясен пока до конца вопрос о том. кто был инициатором назначения Рокоссовского в Польшу. По крайней мере, на сегодня мы имеем один документ – информацию командования войска польского о ситуации в Польше. Это январь 1949 года. Тональность этого документа крайне негативна в отношении командования. Там был Спыхальский в командовании, а он был тем человеком, который возвращал офицеров с запада в войско польское. Конечно, это решалось в Москве и надо сказать, что назначение Рокоссовского вызвало в странах блока волну пожеланий получить во власть из СССР какую-нибудь крупную фигуру. Сталин ответил, что СССР даст советника, а представителей власти ищите у себя. Что касается отношения Рокоссовского с польским руководством – оно было чрезвычайно сложным: Рокоссовскому уже в начале 1950 года «устроили баню» на заседании политбюро, и отношения с Берутом у него были крайне напряженные. Человек, который прослужил в советской армии, где обеспечение армии шло по первому классу, столкнулся с тем, что офицерский корпус польской армии обеспечивался крайне недостаточно. Более того, контрразведка фактически не подчинялась министру Рокоссовскому, и в конце 1954 года возник острый конфликт. Рокоссовский писал в Москву. И. видимо Рокоссовскому Польша «обязана» тем, что и Вознесенского и Скульбашевского убрали из Польши в 1954 году.
Рокоссовский сделал очень много для войска польского. Да, в него дважды стреляли, отношение было разное. Но почитайте сегодня мемуары ветеранов войска польского. Какие в основном позитивные отклики об этом человеке, как о руководителе. Что касается 1956 года, здесь я с Вадимом не соглашусь, потому что когда мы читаем стенограмму переговоров, то единственный человек, который в советской делегации выглядел достойно – это Рокоссовский. Он не хотел ехать в Польшу, тяготился этим, и это не было его желанием.
