6. Ютта Шеррер. Германия и Франция: проработка прошлого

Статья описывает современную еропейскую ситуацию с исторической политикой, для которой характерно, что важнейшие для Германии понятия преодоления и переработки прошлого, а также концепция исторической политики во Франции не известны – отношения к прошлому здесь связано с проблематикой памяти и исходит из совершенно другой стратегии работы с прошлым.

Историческая политика – это не официозная трактовка истории; она формирует общественно значимые исторические образы и образы идентичности, которые реализуются в ритуале и дискурсе. История оказывается одновременно связанной с памятью и идентичностью.

Стратегия работы с памятью и историей в Германии:

Культура памяти во Франции

В конце 1970-х популярна статья Пьера Нора о коллективной памяти, а позже сборник «Места памяти», выпущенный под его редакцией (1984-1992 гг.), где места памяти рассматривались как символы национальной идентичности. Выходит много литературы о памяти, но её корни иные, чем в Германии. В теоретическом поле существуют понятия «долг памяти» и «политическое использование прошлого». Две основные темы для французской исторической политики: Вторая мировая война и война в Алжире.

1. Память о немецкой оккупации во время Второй мировой войны

Капитуляция 1940-го г. и немецкая оккупация до лета 1944 г. представляют собой проблему для французской культуры памяти:

• Долгое время после войны была популярна интерпретация Де Голля (история выполняла терапевтическую и педагогическую функции): неучастие большинства населения в фашистском режиме отождествлялось с Сопротивлением, которое, в свою очередь, рассматривалось как внутренняя война другими средствами. Т.о. считалось, что Франция не несёт ответственности за режим Виши, и происходило возвеличивание нации (ответственность французского государства за депортацию евреев признал Жак Ширак и только в 1995г.)
• с 1970-х происходит деконструкция французского мифа о Сопротивлении: появились свидетельства выживших евреев, принят закон об открытии архивов через 30 лет, что инициировало исследования режима Виши, в 1980 г. основан институт современной истории, выход и перевод тематических книг, исторические дискуссии
• в 1990-е прошли судебные процессы над военными преступниками; на эти сюжеты снимали телепередачи
• Из-за того, что раздавались голоса, отрицающие газовые камеры, в 1990 г. был принят «закон Гайсо» (по имени автора) о наказании за отрицание преступлений против человечности (в частности геноцида евреев во время Второй Мировой войны), а вместе с ним еще два «закона памяти» – об ответственности за отрицание геноцида армян, а также рабства и работорговли. Закон Гайсо предполагает уголовную ответственность от одного до трёх лет.

2. Память о войне в Алжире (1954-1962)

В 2005 г. был также принят «закон памяти», касающийся Алжира; в статье 4, в частности, требовалось, чтобы на школьных уроках подчёркивали позитивную роль французского присутствия в Северной Африке. Против «законов памяти» выступали историки и учителя (утверждая, что это сфера, где суждения должна выносить не власть, а наука); через год закон об Алжире был отозван.

Для исторической политики Николя Саркози в противовес Шираку характерно желание восстановить заслуги Сопротивления и снова снять с Франции ответственность. Также характерно вмешательство в школьные программы: в школах должны зачитывать письмо расстрелянного 17-летнего участника Сопротивления (в качестве урока патриотизма и героизма молодому поколению), а каждый школьник должен взять шефство над памятью одного из 11 тысяч депортированных еврейских детей. 

Учителя критикуют такое прямое вмешательство государства. В 2008 г. был принят запрет на принятие других законов памяти с уголовной ответственностью (разрешаются только резолюции). Получило большое распространение открытое письмо Пьера Нора «Воззвание из Блуа», в котором исследователь выступил против контроля истории политикой