О войне по всей стране. Свердловская область
«Я, конечно, не первый, и последний не я…»
Автор: Валерия Панфилова
Научный руководитель: Широкова Алла Евгеньевна
г. Полевской
Леонид Александрович Голубев, бывший директор средней школы №3, в которой учился мой дед, в годы войны форсировал Днепр, освобождал Киев, Житомир, Ровно, Варшаву. Там, на Хелмском направлении, был контужен и ранен: заживо засыпало землей — только сапоги торчали. Спас Леонида Александровича его воспитанник — детдомовец Андрей Воробьев, ординарец Голубева. Он нашел своего командира совершенно случайно: увидел знакомые подковки на каблуках, которые сам же набивал. Откопал из земли, сделал искусственное дыхание и доставил в медсанбат.
После лечения Леонид опять зашагал по дорогам войны. Сначала его направили в батальон аэродромного обслуживания, где служил Василий Сталин, а в конце фронтового пути Голубев дошел до Берлина, где 11 мая 1945 года самолично расписался на здании рейхстага…
«Война — жесточе нету слова…»
Автор: Евгений Колпащиков
Научный руководитель: Шамгунова Юлия Шамилевна
г. Полевской
Я не был там, на войне, но рассказы моего прадеда, который побывал на фронте и даже в немецком плену, запечатлелись в моей памяти.
«На войну меня забрали в июне 1941 года. Мальчишки мы тогда еще были — молодые, веселые, здоровые. О войне сперва думали, как об интересном сражении, в котором можно показать свою силу и храбрость, отличиться, стать на всю страну знаменитым. Признаться честно, я тогда не думал, что придется воевать с такой бессовестной гадиной, какой оказалась немецкая армия… В бой вступили рано утром, в 4 часа. Минометами немцы нас сильно одолевали, но к вечеру мы немного освоились и дали им по зубам: выбили из деревушки и захватили группу из 15 человек. Увидели немцев — испуганных, бледных. Бойцы наши жалостливые, к этому времени уже понемногу остыли от боя, и почти каждый принес пленным все, что мог: кто котелок щей, кто табаку или папирос, кто чаем угощает. По спинам их похлопывали, за что, мол, воюете, камрады? Один боец-кадровик смотрел-смотрел на эту трогательную картину и говорит нам: “Слюни вы больно распустили с этими друзьями. Здесь они все камрады, а вы бы посмотрели, что они делают там, за линией фронта, и как они с нашими ранеными и с мирным населением обращаются!” Сказал, словно ковш холодной воды на нас вылил, и ушел… А эту его правоту я много позже понял…»
«Пишу слезами о войне…»
Автор: Чипуштанов Иван
г. Полевской
В январе 1943 года в школе, как обычно, началась третья учебная четверть. Но уже в первых числах февраля за партами опустели десять ученических мест. В классных журналах 9-го и 10-го классов напротив десяти фамилий появилась запись «выбыл» — в РККА были призваны ребята 1925 года рождения, им исполнилось только 17 лет.
В школьном зале организовали прощальный вечер. Парни и девчонки в неуклюжих подшитых валенках танцевали под баян. Одноклассницы с тревогой смотрели в глаза новобранцев и даже немного завидовали своим соседям по парте. Классный руководитель Лидия Евгеньевна угощала ребят квашеной капустой и вареной картошкой «в мундире».
Утром 6 февраля «славная десятка» и их друзья собрались у дверей военкомата. Девочки прятали заплаканные глаза в теплые шерстяные платки, мальчишки шмыгали мокрыми носами, не зная, что сказать на прощание… С войны из десяти вернулись только четверо…
«Жизнь не по рецептам»
Автор: Евгений Мельников
Научный руководитель: Нестерова Валентина Дмитриевна
г. Полевской
Минск, 1941 год. Роза Шкляр только-только вышла замуж за Бориса — он работал следователем прокуратуры. 21 июня 1941 года после вечернего сеанса в кино мужа срочно вызвали на работу. Роза, оставшись в квартире одна, положила на стоящую рядом тумбочку свои новые наручные часики, подаренные мужем на свадьбу, быстро разделась и легла спать. Но среди ночи проснулась от непонятного грохота. Тут же погас свет, начала сыпаться штукатурка. Это было не землетрясение, это было начало войны! Роза не помнила, как она, в халате и домашних тапочках, оказалась в толпе людей, успевших выбежать на улицу. Когда поняла, что дом разрушен и что в течение нескольких минут от квартиры, где она только что спала, не осталось и следа, девушка забилась в истерике и бесконечно повторяла одну и ту же фразу: «Там, на тумбочке, остались мои часики… Они там, на тумбочке, мои часики…»
Этот день стал началом ее пути в фашистское гетто…
«Женщина и война»
Автор: Мария Загидуллина
г. Полевской
Галина Авдеевна Палий, первый директор средней школы №18, до войны была студенткой факультета иностранных языков Свердловского пединститута — оттуда и ушла добровольно на фронт переводчицей. Войскам постоянно нужны были точные сведения, а точность перевода зависела от хорошего знания чужого языка. Галина такой точности достигла. Сбитые в июле 1943-го и взятые в плен четыре немецкие летчицы в ходе допросов принимали белокурую русскую девушку Галю за чистокровную арийку, и даже упрекали ее в «предательстве идей Вермахта».
Однажды в плен захватили генерала. Срочный допрос мог выявить много важных сведений, но пленный немецкий генерал упорно молчал. Уже хотели везти его в штаб армии, когда кто-то посоветовал поручить допрос Галине. Оказалось, не зря: какие струны в душе высокого немецкого чина затронула белокурая красавица, неизвестно, но полученные в ходе беседы сведения командование приравняло по значимости к военному подвигу и представило Галину Палий к ордену Красной Звезды, который потом вручил ей лично маршал Рокоссовский…
«Совмещение несовместимого»
Автор: Чипуштанов Иван
г. Полевской
Лилия Модэева окончила Кронштадтскую школу связистов и всю войну прослужила на катере-тральщике… Лилю призвали на фронт в июне 1942-го. На вокзале Свердловска ее и других призывников провожали почти одни женщины. Подошел состав, прозвучал приказ на погрузку, охрана силой оторвала провожающих от вагонов — и поезд тронулся… Приехали в Ленинград. Не таким мечтала Лилия увидеть любимый город — черный, полуразрушенный, безжизненный… Болью переполнялась и обжигалась душа. Это были суровые блокадные дни. Шагая по улице, Лиля обратила внимание на бессильно опустившуюся на снег женщину. Казалось, та не собиралась вставать и продолжать свой путь. Девушка подошла, тихонько коснулась плеча блокадницы и с ужасом увидела, что она мертва…
«Хроники войны по письмам моего прадеда»
Автор: Рязанова Екатерина
Научный руководитель: Шамгунова Юлия Шамилевна
г. Полевской
Мой прадед Анатолий Белоусов сразу попал в действующую часть, а первое боевое крещение получил в одном из самых трудных танковых боев — бой на Волновахе под Донецком. Погода была плохой: слякоть, грязь, техника не шла. Сильные бои разгорелись на подступах к городу, потом — за вокзал. Советские и немецкие танки стреляли из своих пушек, таранили друг друга, порой сходились лбами на короткой дистанции и палили в упор. Горела земля, горела техника, горели и люди, но дрались до победного конца. Танки были покрыты копотью, все поле боя заволокло черным дымом… Кругом — изувеченные и обгоревшие танки, в них, словно в железных гробах, находились обугленные и полусгоревшие трупы бойцов. Их грузили на машины и отвозили хоронить в братских могилах. А всех выживших в этом бою отправили в тыл на переформирование…
«Тревожная память людской доброты…»
Автор: Крыгина Виктория
Научный руководитель: Панфилова Людмила Сергеевна
г. Полевской
Вот отрывки из фронтовых писем моего земляка, Никиты Прокопьевича Зюзева, погибшего в 1941 году в боях за Москву. Они адресованы жене Серафиме Григорьевне.
«Здравствуй, дорогая, милая жена! Я сейчас в госпитале, ранило осколком мины в левое бедро. Что долго лежу, не беспокойся. Сделали операцию, вынули мне осколок, теперь рана подживает… Эх, какое было бы счастье видеть тебя и наших детей, это неописуемо!..»
«Сима, я нахожусь от Москвы в 50 километрах. Пока жив-здоров, чего и вам желаю. Конечно, меня часто одолевает тоска. Мне жаль моих птенцов — я до слёз скучаю о своих деточках. Мне так хотелось бы для них работать и кормить их, но жизнь меня с ними разлучила, и я поделать ничего не могу. Война разлучила и нас с тобой… Мне также не пришлось докормить свою родительницу-мать, такая жизнь, видно, написана мне на роду. И я потерял, по сути, все свое здоровье, а жизнь моя стала расстроенной и потерянной…»
«Сима, спешу сообщить, что я снова возвращаюсь в битву и пишу письмо в вагоне. Нахожусь приблизительно около Волоколамска. Писем пока не ожидай, вряд ли с фронта они дойдут. Ещё сообщаю о том, что половина моих товарищей погибла в прошлом бою около Карманово…»
«Сима, я доволен, что хоть не видите ни ты, ни наши дети страсти, какие видят люди разрушенных сёл и деревень, не видите, как малые дети голодают и остаются без крова, как издеваются эти «фашисты-кровоеды» над нашим населением. Описать всё, что вижу, не хватит бумаги. Вокруг бой, снаряды, пули… Мечтаю о нашей близкой победе над врагом! Не перестаю думать о вас, мои родные и любимые!..»
«Симушка, как мне хочется на тебя посмотреть и полюбоваться, понянчить своих детей. Лучше бы я неделю был голоден, а это время мне дали, чтоб нянчить своих детей, целовать тебя. А сейчас моя жизнь такая, что сижу, пишу, а через час, может быть, перестанет биться моё сердце…»
И последнее письмо! «Здравствуй, дорогая, милая жена! Мы уже у самой Москвы. Кругом рвутся снаряды, жужжат пули, летают самолеты. Погода стоит холодная, живем в окопах. Сима, хорошо ли укрыла ты наш погреб? Картошка не замерзла?… Сима, свяжи мне носки, и когда будет у нас адрес, то Вы пошлете мне посылку… Симушка, поцеловал бы я Вас, но очень Вы далеко. Спел бы я Вам песню, но Вы не услышите. Сима, пока до свидания. Письмо писать нет времени, а поэтому не обижайтесь. Пишу в 12 ночи в окопе. Ваш муж Зюзев Н.»
На рассвете Никита Прокопьевич Зюзев погиб.
«Себя в бою не пожалел, а Родину сберег…»
Автор: Шишканова Дарья
За годы войны Николай Александрович Панфилов вместе с боевыми друзьями дошел до столицы Чехословакии — Праги. Он вспоминал: «Во время Пражской операции разгорелись жестокие бои. К реке Влтава в центре Праги 9 мая 1945 года подошел танк Т-34-85 под командованием гвардии лейтенанта Ивана Гончаренко. Путь танку был перегорожен баррикадой, сооруженной из брусчатки разобранных мостовых. Восставшие против гитлеровцев чехи предполагали, что советские войска придут с востока. Каково же было удивление повстанцев, когда с запада перед их оборонительными сооружениями появились наши танки и быстро начали преодолевать препятствия! Из-за баррикад вышел чешский офицер, руководивший отрядом восставших жителей Праги, и крепко пожал руку одному из наших танкистов. И тотчас, размахивая винтовками и фуражками, с радостными возгласами “Наздар! ” (то есть “Будьте здоровы!”) навстречу нам побежали чехи. Прага была окончательно освобождена от немецко-фашистских банд…»
«И один в поле воин, коль по-русски скроен…»
Автор: Павел Шеплягин
Научный руководитель: Быкова Лариса Александровна
г. Полевской
Великая Отечественная война в судьбе моего прадеда! Три страшных, тяжелых фронтовых года на Кольском полуострове! Когда переправлялись через Белое море, немцы непрерывно бомбили караван. Напряженную обстановку едва выдерживали даже закаленные «морские волки». Уцелели немногие суда. А на острове солдаты погибали не столько в боях, сколько от морозов и голода. Все время дули холодные ветры, шел дождь со снегом. Шинели, гимнастерки были мокрыми. На дорогах — непролазная грязь. В сапогах хлюпала вода. Вокруг лежала холмистая безлесная местность. Ни единого деревца. Крутые каменистые склоны, недоступные гранитные обрывы, повсюду разбросаны валуны, груды камней. Негде было найти хотя бы полено дров, чтобы разжечь на привалах костер, согреть чай и просушить одежду. На эти трудности, однако, никто не роптал. Все выше и выше поднимались в гору наши стрелковые взводы. Бойцы царапали о камни руки, выбивались из сил, но упрямо карабкались по склонам вверх. Они знали, что идут упорные сражения с врагом… Когда же фашистов выбили из последней траншеи, тут же прокатилось громкое «Ура-а-а!» и на гребне высоты взвился красный флаг…
«Слишком тяжко даются нам войны…»
Автор: Князев Артем
г. Полевской
В годы войны женщины и подростки заменили ушедших на фронт мужчин на большинстве предприятий нашего города. Они катали ленту для гильз, делали заготовку для патронов, изготавливали полосу для буферов железнодорожных вагонов. Неделями не выходили из цехов. В красном уголке стояли койки. Тут и питались, тут и спали… Некоторые трудились в шахтах рудников — медного и серно-колчеданного, на лесопильных работах, а в райпромкомбинате участвовали в производстве гончарной посуды, валяной обуви. При горкоме комсомола создавались женские бригады по охране общественного порядка в помощь органам милиции…
Безусловно, годы были очень трудные, но люди старались объединиться в общих делах, помочь друг другу, чтобы вместе пережить непростое военное время. И им это удалось…
«У войны не бывает прошедшего времени…»
Автор: Намятов Сергей
г. Полевской
Нина Яковлевна Привалова была старшей из четверых детей, и в свои 13 лет уже работала. Зимой люди мерзли в нетопленных домах, потому что не на чем было привезти дрова — здоровых лошадей использовали на фронте, а плохонькие коняги заняты в колхозном хозяйстве. Из-за нехватки мыла добавляли в воду золу — делали «щелочь», и такой водой мыли ребятишек. Было голодно, но спасала картошка. Она стала «твердой» валютой: ей рассчитывались с городскими менялами за мыло, соль, керосин для коптилки, а порой и за кое-какую одежонку. Весной, когда картошка заканчивалась, переходили на подножный корм: варили и ели все, что показывалось из-под земли… Нина вспоминала сенокосы военной поры, уборку зерна. И хотя от усталости и постоянного недоедания к вечеру подкашивались ноги, шумело в голове, на уборку зерновых женщины шли, как на праздник — с нетерпением ждали первого обмолота ржи-кормилицы…
«Кровь войны и раны мира»
Автор: Фоминых Василиса
г. Полевской
Тяжелой ношей легли на детские плечи заботы трудового фронта. 14-летний Ваня Авдеев из колхоза «Красный партизан» работал в поле на быках. С первого дня мальчишка перевыполнял норму, и за свой труд получил невиданно щедрую награду — его премировали сапогами, рубашкой и брюками… Где-то далеко, на западе, шла война. Здесь, в тылу, подростки вместе с взрослыми знали наизусть каждую очередную сводку Совинформбюро, отмечали на карте флажками города, освобожденные Красной Армией, и самоотверженно трудились на колхозных полях. Школьники вязали снопы, но перед началом уборки урожая опытные колхозницы сначала учили их этой премудрости. Ребята жили на полевом стане, работать начинали рано утром и приходили с поля затемно. К 4 часам утра колхозная повариха уже готовила завтрак, к часу дня — обед, к 11 часам вечера — ужин. Некоторые девочки с первых же дней стали навязывать в день по тысяче и более снопов…
«Ах ты, доля, моя доля!..»
Авторы: Дмитрий Вторыгин, Илья Хабаров
Научный руководитель: Панфилова Людмила Сергеевна
г. Полевской
Из воспоминаний Екатерины Степановны Худяковой (Николенко), которой в начале войны было всего пять лет.
«Когда папу на войну провожали, он успокаивал маму: «У тебя детей всего двое, а у других трое-пятеро в дому осталось. Не тужи, проживешь! Я ведь ненадолго ухожу!» В деревнях остались старики да женщины, вот и вся рабочая сила. Пахали на себе. Мама с тетей Грушей и еще двумя женщинами в три семьи пахали — лошадей не было, плуг на себе тащили… Но детство есть детство, и у нас игрушки были. У братьев два оловянных солдатика — один с флагом, другой с ружьем. Когда они давали их мне поиграть, я этих солдатиков всегда на войну провожала. Плакала, причитала, просила скорей домой вернуться. А еще у меня кукла была, мне ее бабушка сама сшила. Я очень эту куклу любила, не у каждого такая была. А еще мячик помню — резиновый, красно-синий, с двумя белыми полосками посередине. Нам он нравился. Мячи-то ведь тогда не у всех были…»
«Судьба Шуры Шелаковой на фоне истории страны»
Автор: Опачева Ксени
г. Полевской
В колхозе полевые работы, несмотря на войну, не уменьшались, а даже увеличивались, потому что огромная территория страны была захвачена врагом, а хлеб нужен всем. Женщины, старики и подростки пахали землю, проходя за плугом не один десяток километров. Сено тоже косили вручную. Не успевала закончиться сеноуборка, подходила жатва. Жали опять же вручную — серпами. Каждому выделялась полоса через все поле, и давалось время на ее уборку. Бригадир замерял площадь, а потом на сжатой полосе отмерял в любом месте квадратный сажень и подсчитывал, сколько колосков потеряно. Допускалось до двух, за большее наказывали… Молотили хлеб конными молотилками. Обмолоченное зерно свозили на сушилки и там досушивали. И не дай Бог насыпать в карманы хоть горсть зерна! Перед уходом с работы всех строго проверяли. За кражу судили жестко — по законам военного времени…
«Жизнь в полоску»
Авторы: Дедюлина Анна, Крыгина Ариадна
Научный руководитель: Панфилова Людмила Сергеевна
г. Полевской
Из воспоминаний 85-летней Елены Павловны Жуковой: «Война втягивала в свой кровавый водоворот многих жителей деревни. Когда папа ушел на фронт, маме пришлось вместе с детьми самой заканчивать постройку дома. Рядом разбили огород в 15 соток в основном под картошку. Окучивали под палящим солнцем длинные ряды и все время высматривали, когда же будет конец поля… Не одну сотню вёдер выращивали, чтобы большой семье на всю зиму хватило.
Мама работала дояркой и вручную доила больше десятка коров по три раза в день. Потом молоко увозили в город за 15 километров на конях, а возницами были подростки 14-16 лет. Летом в дороге их мучили комары, мошки, зимой одолевали 30-40-градусные морозы. Не было подходящей для такого холода одежды — чаще старенькие полушубки за взрослыми донашивали. От мороза спасали валенки-самокатки из овечьей шерсти. Но в каждом доме было по одной паре валенок на два-три члена семьи. Если один уходил — другие сидели дома, приходил — валенки надевал другой…
Летом подростки сами стирали в реке единственную рубаху да еще штаны, а потом на траве разложат и сидят кто в чем. Когда одежда высыхала, кое-как ее разгладят тут же, на берегу, и опять на себя напялят. Да, радости было мало, больше беды да горя…»
«И все такое…»
Авторы: Виктория Крыгина, Ариадна Крыгина
Научный руководитель: Панфилова Людмила Сергеевна
г. Полевской
В самом начале оккупации немцы любили собирать продукты — молоко, яйца, переходя с автоматами и корзинами из дома в дом. «Яйки, млеко», — говорили они хозяйкам и подавали пустые корзинки. Женщины вынуждены были, боясь расправы, отдавать то последнее, что приберегали для своих детей. Нередко на глазах у голодных, исхудавших ребятишек немецкие солдаты ели морковку, яблоки, арбузы, огурцы, и бросали на землю очистки от фруктов и овощей. «Мы, глупые, бегали, кто быстрее схватит, дрались между собой», — вспоминала бабушка Ася. — Мама каждый вечер по указанию важного немецкого офицера доила когда-то принадлежавшую нашей семье козу, а возле дежурил с уже заранее приготовленным огромным котелком денщик, и сразу же после дойки шел поить парным молоком своего хозяина…»
«В памяти бабушки всплыл один страшный факт, связанный с периодом немецкой оккупации. Дело было зимой. Фашисты устроили в городе показательную расправу над партизаном. На площади была сооружена виселица. Полицейские собрали и детей, и взрослых, и не разрешали никому уйти с места казни. Чтобы унизить партизана и нагнать на жителей побольше страха, его заставили самого нести к месту казни табуретку и веревку. Приговоренный к смерти, чтобы это все быстрее закончилось, сам на табуретку встал, петлю сделал, через голову продел. Тут же подбежал полицейский и ударил носком сапога по табуретке. Как говорила бабушка, «повешенный зевнул, не издал ни звука, ничего. Только пена пошла изо рта и замерзла…»
«В Ярцеве проживало немало еврейских семей. Когда город захватили фашисты, они собрали молодых и сильных евреев и заставили их копать большую яму, делать песчаную насыпь. Никто не знал, зачем. И вот в один из дней всех мирных жителей еврейской национальности собрали на полицейский участок, посадили на телеги и повезли в лес. Привезли к яме и велели всем выстроиться на ее краю. А потом провели методичный расстрел и стали закапывать яму… Лопат не хватило, и эсэсовцы дали другим, пока еще не расстрелянным евреям, команду набирать землю в ботинки и продолжать забрасывать тех, кто в яме — кого-то мертвых, а кого-то еще живых… Когда яма почти заполнилась землей, начались «волны» от движения людей, погребенных заживо. Потому что не все сразу погибли, некоторые были только ранены… Они умерли потом… Задохнулись…»
«Маленький герой большой войны»
Автор: Валерия Панфилова
г. Полевской
«Брянск… 1941 год… Ленька, девятилетний мальчишка, сидит за столом и от удовольствия закрывает глаза: на языке — вкус бабушкиного вишневого варенья. Он подумал: «Как хорошо!» А потом — топот кованых сапог по деревянным ступенькам крыльца, резкие окрики… Гестапо! После счастья довоенного лета Ленька впервые ощутил страх.
Леонид Николаевич Маркин — бывший прокурор нашего города. Он вспоминает: «Маму вывели на небольшую площадь. Ветер развевал ее растрепанные, выбившиеся пряди волос… На руках у мамы младенец Сашка, мой братик. Лающая речь фашиста и вслед голос переводчика: «Эта женщина скрывает от немецкого командования, где служит ее муж, красный офицер. Повторяю еще раз: если вы не скажите, то…» Дальше слышится до боли родной голос: «Я же сказала, что действительно ничего не знаю о муже…» Пулеметная очередь пронзила тело двухмесячного Сашки. Наповал убитая мать упала рядом. «Мама! Мама!» — Ленька кричал от ужаса. Но он не слышал себя…»
Позднее, в свои 11 лет, Ленька Маркин станет партизаном.
Цитаты подготовила Панфилова Людмила Сергеевна, руководитель музея образования Полевского городского округа
