Из Москвы – в лагерь: Москва, 12.08.1947
У нас опять, Леви, 28º и все стоит в дымке. Кроме дымки над Москвой стоит просто дым и пыль. Торопятся подштопать город к 800 летию и сейчас половина улиц разворошена – чинят речку Неглинку (хотят кажется в новую трубу посадить) , потому через центр никакие трамваи больше не ходят. По улице Коминтерна, Герцена, Горького, Пушкинской и Петровке гуляют троллейбусы и автобусы, а по Неглинной и пройти нельзя. Все трамваи сворачивают на бульварное кольцо и где-нибудь закругляются. Круги сделаны у Петровских ворот, на Трубной, у Кировских ворот, а два у Покровских. Эскиз изображает расположение 7 трамвайных остановок вокруг Покровских ворот [в левом нижнем углу страницы — эскиз]. У старожилов голова и то кругом идет.
Мы с Ярой не только не пострадали от всей этой пертурбации, но даже выиграли. Раньше нас возил 28ой с бесконечно длинным маршрутом, на котором он и застревал где-нибудь, а теперь он оборван у Покровских, но зато вместо него введен от Кировских 51.
Яра работает в районе Коровьего брода, энергия у него еще не пропала и он усилено зубрит. Написал реферат, на этой неделе должен лично предстать пред очи директора – бумаги он уже все сдал. На работе чуют, что он замышляет недоброе, но сказать ничего не могут. А мы его поддерживаем, кормим, холим и нежим – только занимайся. Лена себе продлила отпуск до 20 числа и в город не показывается. Я у них тоже больше не была, а папа ездил в воскресенье. А я в воскресенье была у Шуренка. Ефим Як. живет сейчас с ней на даче, но каждый день путешествует в город – домой, в библиотеку, в магазин, за хлебом. Тасик приезжает только на воскресенье. Эсфирь Ал. на Солянке и на уговоры не поддается. И даже самая лучшая из всех Шурка*и та сознается, что им с Эс. Ал. врозь лучше. Во время или нет поела, туда или не туда поставила, меньше или больше соли положила, не говоря уже обо всех вопросах, связанных с Сашкой – это все источники для пинка. Няня-Аня очевидно ушла совсем. Сашка бегает и разговаривает (не всегда вразумительно). Все глаголы употребляет в Infinitiv, вдруг объявляет, что чайник кипит (хоть я и не уверена знает ли он что это означает). Чужих не боится (зато Шурка боится) и вообще розовый и упитанный.
А вчера я была на Сытинском. Позвонила Нине, чтобы обрушиться почто она не звонит, а мне говорят – она не работает – больна. Оказывается у нее еще в санатории бюллетень был и сейчас еще не закрыт.
Но специально ради моего прихода она уехала на дачу к Юле. Олежка поправился хорошо, но находится в черной меланхолии, т. к. ясно у них редко бывает.
На Кавказском побережьи Черного моря тучи тоже, судя по открыткам. Жду Ирину со дня на день.
Нат с Валей – это садик в пустыне. Я писала, что ко мне Димочка заходил? Он кстати тоже на последнюю пару радуется. Он чуть постарше и покрупнее стал, но не намного.
Да, у Олежки я расспросила относительно всяких фото-принадлежностей. И он сказал, что сейчас дефицитного ничего нет, все можно легко купить в магазине, а с сулемой связываться не советовал и тоже говорит, что она идет не в мизерных количествах. Так что все раздобуду, а если поездка сорвется, то ведь можно послать посылкой на его адрес, yes? Одну на двоих – ему фото, а тебе хоть книжки.
Мои аспирантские дела совсем приглохли. А как легко без них на свете жить – точно уже отпуск, но т. к. осень на нас уже надвигается, то поневоле вспоминаешь, что с ней опять придут волнения с темой и обязанность опять чего то зубрить и чего-то сдавать и вспоминаешь без большого энтузиазма. Мой худрук больше на тему о теме со мной не заговаривал, и сейчас уходит в отпуск, а Гл. Инженер соответственно возвращается. Мне с директором было спокойнее – он по мелочам никогда не дергал. Опять рассылаем людей на сель.хоз. работы. Одну девицу отправили в колхоз на молотилку. Там их кормят (картошка, молоко, добавочный хлеб) и записывают трудодни, а здесь паек цел, зарплата (половина) цела и девица очень довольна . А на нашем подсобном хозяйстве все время меняем – одна приезжает, другую посылаем. Вот уже 5 лет хозяйство причиняет одни неприятности и не дает никаких доходов (государству или простым смертным сотрудникам Ин-та), а закрыть почему-то не закрывают .
В Ин-те сейчас затишье – большинство ушло в отпуск. Вальцовка постепенно останавливается на ремонт оборудования, мы еще по инерции работаем – подбираем все хвосты и задолжности. Отпустила 10 человек гулять, еще осталось 16 (не считая ВРИО) , а остальные либо отгуляли, либо права еще не имеют.
Я со своими делами вперед не подвигаюсь – методики лежат недоотделанные (все из-за терминологии – например по ГОСТ’у на испытание материалов рекомендуется термин изнашиваемость и бракуется истираемость или истирание. А у нас последний термин 25 лет в ходу, и все к нему привыкли, и потом по слову истирание сразу видно, что речь идет о поверхностном явлении да еще именно при трении одной поверхности о другую. Не говоря уж о таких страшных понятиях как усталостная прочность, выносливость, вульгарный термин хотимость и пр. и пр.). Две работы ждущие отзыва, так верно и дождутся Мих. Ал.
В озонную установку я так и не влезла и достанется мне рано или поздно за нее. С установкой бомбы Бирер-Девиса я вела себя столь разумно, что до сих пор не решаюсь Мих. Ал. ни устно, ни письменно доложить. Установка состоит из двух цилиндров емкостью по 2 литра. Туда закладываются образцы для старения, дают 20 атм. кислорода и сажают в водяную баню. У цилиндров есть предохранительные пластинки, а кислород берется из баллона через редуктор. И баллон от бомб на всякий случай отделен железной дверью только со смотровым окошечком, а вся установка находится в отдельном помещении. С большим трудом собрала я вместе нач. кип’а и технику безопасности, и сразу же выяснилось, что не работает редуктор, починили, но не совсем – приоткроешь давление сразу за 30, закроешь падает. На этом бы и кончить до смены редуктора, но технике безопасности захотелось поглядеть при каком же давлении полетят предохранительные пластинки. Я его спрашиваю, сколько ему надо (если 22 атм., то если 30 уже выдержала, то ясно, что не годна), но он заупрямился давайте посмотрим и посмотрим до 60. [клапан – зачеркнуто] Пластинка прорвалась, струя в потолок, вся штукатурка с потолка на нас (мы, конечно, не за дверью стояли). Но хоть все это и изрядно глупо, но я рада, по крайней мере буду знать о чем в инструкции писать. И чего от кип’а требовать. Составили акт, и не успею я до Мих. Ал. все в порядок привести – ибо ремонт идет по всему Ин-ту и везде все разворошено и ничего не заканчивается. Мое утешение только то, что Мих. Ал. сам признается, что в начале своей физико-математической деятельности пару машин поуродовал и ему, вопрос только о растяжимости понятия слова «начало» (10 сент. – уже 5 лет будет резиновому стажу <5 лет работы Светланы Ивановой в научно-исследовательском институте шинной промышленности>).
Читаю сейчас кусочки из будущей книги по механич. испытаниям и расстраиваюсь, что написана она не Цыдзиком, а Израелитом . У Мих. Ал. знаний несравнимо больше, лени тоже, нахальства и лит. таланта нет вовсе, в результате и слава и деньги достаются другим.
Все 14 число, а я все письма что-то не допишу – вчера вечер потеряла на «Богатырь» (в магазин) ездила.
Чуть грустно оттого что в 9ть уже совсем темно, и хоть зелень еще и свежая, но все-таки первые листья уже падают. Звонила мне сегодня Ек. Ал. – собирается с 15, т. е. завтра, начинать работать. Она была недавно в Малаховке и говорит, что Ел. Ал. собиралась приехать к 20му, пожалуй уж я раньше и не поеду – тут одно дело возникло – отправить маму на дачу. Она одна не рискует, и я ей нашла компаньонку – одну милую девушку из нашего Ин-та (я с ней на почве пения познакомилась) – коли она не раздумает, то будет очень хорошо. И мама бы воздухом подышала и Алика жаль сейчас в Москву тащить. Еще надо с Леной и дачной хозяйкой согласовать. Яра за, т. к. он боится, что Алик ему будет здесь мешать заниматься. (Я-то это хорошо знаю).
Вот, Леви, пока и все. Будьте здоровы. С Копперфильдом я добралась до 270 стр. Последнее письмо от Вас остается 42 от 28.
Свет.
