Фото дня

22 января 1905 года в Санкт-Петербурге рабочие организовали шествие с целью вручить императору Николаю II коллективную петицию. Однако мирная акция была жестоко подавлена военными. В историю это событие вошло как «Кровавое воскресенье».

За неделю до событий «Кровавого воскресенья» на Путиловском заводе началась забастовка. Поводом к ней послужил инцидент с увольнением четырех рабочих, которых мастер деревообделочной мастерской вагонного цеха А. Тетявкин лишил места из-за личной неприязни. После того, как руководство завода в лице директора С. И. Смирнова отказало рабочим в удовлетворении их требований, забастовка перекинулась на другие предприятия города. 

Протестующие составили петицию, в которой изложили свои требования, и намеревались «всем миром» вручить ее царю Николаю II. Текст петиции был написан руководителем организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» священником Георгием Гапоном. 

Основными требованиями петиции было улучшение положения рабочих. Она включала такие требования как 8-часовой рабочий день, отмену сверхурочных работ, повышение платы чернорабочим, а также улучшение санитарного обеспечения и условий труда. Также наряду с экономическими, документ включал ряд политических требований, в частности свободу печати, равенство всех перед законом и создание народного представительства в форме Учредительного собрания.

Накануне шествия ночью в город прибыли дополнительные войска из Пскова, Ревеля и Петергофа. Основная часть войск была размещена на мостах через Неву и Обводный канал, а общий резерв был сосредоточен непосредственно на Дворцовой площади у Зимнего дворца. Перед военными была поставлена задача осуществлять патрульную службу для оказания содействия полиции и самое главное — не допускать рабочих из пригородных участков в центр города. По оценке советского историка Владимира Бонч-Бруевича, всего на подавление беспорядков было брошено около 40 тысяч человек, из них 30 тысяч — пехота и кавалерия. 

Утром 22 января рабочие стали собираться в районах Петербурга, где были отделы организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих», — в Выборгском, Нарвском, Василеостровском, Коломенском, Рождественском, Петербургском, Невском, Московском, Гаваньском, Колпинском и на Обводном канале. В каждом районе шествие возглавил председатель отдела со свитком петиции. Сам Георгий Гапон возглавил колону Нарвского отдела «Собрания» на Петергофском шоссе, где предварительно отслужил молебен. По плану, колонны должны были к двум часам дня соединиться на Дворцовой площади у Зимнего дворца, обойдя военные заставы. 

Шествие петербургских рабочих чем-то походило на крестный ход. В руках участники несли хоругви, кресты и иконы, а также портреты императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. 

«С портретом царя перед собой шли рабочие массы Петербурга к царю. Во главе одного из многочисленных потоков шел священник Гапон. Он поднял крест перед собой — словно вел этих людей в землю обетованную. За ним следовала верующая паства», — писал начальник петербургского охранного отделения Александр Герасимов. 

Первая стычка с военными произошла у Нарвских ворот, где во главе колонны шел Гапон. Натолкнувшись на цепи солдат, преграждавших путь, рабочие стали уговаривать их пропустить демонстрацию к царю, однако те стояли на своем. После нескольких предупреждений и приказов разойтись солдаты открыли огонь по манифестантам. В результате стрельбы было убито несколько десятков человек, среди них соратник Георгия Гапона председатель правления «Собрания» Иван Васильев. Сам Гапон получил легкое ранение в руку, был уведен эсером Петром Рутенбергом и спрятан на квартире Максима Горького.

Аналогичные стычки между солдатами и протестующими произошли и в других частях Петербурга. Часть рабочих бежала назад в свои районы, но некоторым все же в обход удалось пробраться к Зимнему дворцу, где также произошла стрельба.

Русская писательница и общественный деятель Любовь Гуревич, ставшая свидетельницей событий «Кровавого воскресенья» в Петербурге, впоследствии так вспоминала этот день: 

«С необычайной быстротой распространился повсюду слух о происшедшем, и холодная толпа петербургских улиц вдруг закипела гневом, забыла всякий страх, забушевала. <…> Повсюду раздавались крики: «Убийцы! Кровопийцы! Палачи! От японцев бежите, а в своих стреляете». По Невскому, по улице Гоголя, по Морской, по Гороховой сновали толпы народа, разгоняемые озверевшей конницей с шашками наголо. <…> По Невскому и Гороховой все еще везут раненых и убитых. Толпа отнимает покойников у полиции и переносит их к Казанскому Собору с криками: «Шапки долой!» — «На колени перед мучениками!» В одном месте Невского толпа, отняв три трупа у полицейских, кладет их на снег и, опустившись на колени, поет «Со святыми упокой». Конница карьером несется на поющих и разбрасывает их в стороны, но они сейчас же опять собираются. В другом месте несут труп рабочего с пением молитвы, сменяющейся революционной песней. Два студента с обнаженными головами везут убитого товарища… » 

Жертвами «Кровавого воскресенья» согласно официальным данным стали 130 человек, еще около 300 было ранено. Эти данные были приведены в докладе директора Департамента полиции Лопухина министру внутренних дел о событиях 22-го января. Современные историки считают, что число жертв может доходить до тысячи, так как официальная статистика не учитывала тех, кто не поступил в больницы. Многих умерших и пострадавших подбирали знакомые и отвозили на извозчиках прямо домой. 

Что касается Николая II, то он 22 января находился в Царском селе. В своих воспоминаниях начальник петербургского охранного отделения Александр Герасимов писал, что император изначально планировал встретиться с рабочими и принять манифест, но под давлением родственников во главе с Великим князем Владимиром Александровичем отказался от этой идеи, предоставив последнему как командующему войсками Петербургского военного округа действовать на свое усмотрение.

Разгон мирного шествия, который повлек гибель нескольких сотен человек, в итоге привел окончательной дестабилизации и так неспокойной политической обстановки в стране и послужил толчком к началу Первой русской революции. В своем обращении к рабочим после «Кровавого воскресенья» Георгий Гапон написал: «Товарищи русские рабочие! У нас нет больше царя».