1945 и 1989 гг. в истории Норвегии
Карстен Карбол
Что такое «поворотная точка»? Какого рода критерии мы используем, чтобы определить историческое событие этим понятием? Насколько значимыми должны быть изменения? Мы можем также спросить: поворотная точка – для кого? Кто её определяет? Я хотел начать с этих вопросов, потому что для меня не очевидно, что изменения, произошедшие в 1945 и 1989 являются поворотными точками, когда речь заходит о норвежской истории. Во многих отношениях, очевидна преемственность. Я думаю, что важно держать все эти вопросы в голове, когда мы анализируем 1945 и 1989 гг. как возможные поворотные точки истории.
1945
Среди историков и в общественном мнении несомненно, что 1945 – поворотная точка норвежской истории. Окончание пятилетней нацистской оккупации и единственная война на норвежской земле за предыдущие почти 150 лет – конечно, наиболее важные доводы. Война была закончена! Но я хотел бы сейчас сфокусироваться на некоторых изменениях, созданных Второй мировой войной.
От классовой борьбы к консенсусу
Период между двумя мировыми войнами был охарактеризован в политике растущим самосознанием рабочего класса и классовой борьбой. Общество было разделено на две части. Скажем, спортивные организации рабочего класса не соревновались с буржуазными. Рабочий класс не участвовал в праздновании 17 мая, Дня конституции. Это изменилось после Второй мировой. Фактически, это началось уже в 1935, когда социал-демократы сформировали своё первое правительство, но этого не случилось вплоть до окончания войны, когда они были «приняты» буржуазией как заслуживающие доверия и «равные». Важным объяснением этого взаимного принятия было то, что элиты с обеих сторон тесно сотрудничали в движении сопротивления. Кроме того, соцдемократы выражали национальную идею, а война скрепила национальную идентичность. «Мы побороли нацизм вместе!» – стало девизом. Война дала норвежцам общий опыт, что создало сильное чувство единства. Так называемая Совместная программа реконструкции, которую приняли все политические партии в 1945 г. даёт чистый пример взаимного признания и желания национального единства. Первые 25 лет после 1945 можно описать как период консенсуса в норвежской политике.
Экономический рост и государство всеобщего благосостояния
Этот период консенсуса в политике был, возможно, предпосылкой развития государства всеобщего благосостояния. Второй предпосылкой был, наверное, план Маршалла.
Новые ориентиры во внешней политике
До Второй мировой войны Норвегия была нейтральным государством. Наш первый премьер-министр сказал, что «лучшая внешняя политика заключается в её отсутствии». Но нейтральные на бумаге, норвежские ориентиры всегда были направлены в сторону запада, Великобритании. Была твёрдая уверенность, что если что-то случится с Норвегией, Великобритания придёт на помощь.
«Не допустим повторения 9 апреля!» – стало слоганом после Второй мировой войны, а военный опыт привёл к пониманию необходимости формальных военных союзов и союзов безопасности. Формирование Северного атлантического альянса оказалось неуспешным. Ещё до захвата коммунистами власти в Чехословакии в 1948, с принятием членства в НАТО – ориентация Норвегии была формально выражена. Другим важным фактором стало принятие Плана Маршалла.
1989
1989 г. сложнее назвать поворотным годом норвежской истории. По крайней мере, его нельзя сравнить с 1945. Развитие в 60-е гг. оказалось более решающим, чем в 1989. Во-первых, поскольку мы заявили права собственности на континентальный шельф, позже мы заключили соглашения с Великобританией и Данией о разделении шельфовой зоны и конечно, важным был 1969, когда в Северном море была найдена нефть.
Меньшая важность геополитики
Стратегически, конец Холодной войны был важным для геополитической значимости Норвегии. Страна потеряла свои позиции. Во время Холодной войны стратегически Норвегия была важна и для США, и для НАТО из-за границы с Советским союзом и длинной береговой линии безо льда.
Несколькими годами позже (1994) Норвегия во второй раз отвергла возможность членства в Европейском союзе. Эти два фактора можно назвать поворотными пунктами: трансатлантические связи стали слабее, и мы сказали «нет» тому, что могло быть им заменой – членству в ЕС.
Новая ментальность? Перемены возможны
1989 г. был поворотной точкой ещё и в том отношении, что Большие нарративы потеряли своё значение. Постмодернистское мышление возобладало в университетах. С абсолютизмом было покончено (за исключением того факта, что постмодернизм оставался единственно верной философией). 1989 представил новый путь мышления, новый взгляд на наши рассказы и нарративы, а возможно — и новый взгляд на ‘других’. Казалось, мир приблизился — с новыми рассказами, традициями, объяснениями. Многим из нас это изменило ментальность.
Но для многих других норвегов 1989 г. был похож на год экономического кризиса, безработицы . Процветание поздних 1980-х осталось определённо позади!
