«Сколько дней в советской неделе?» Революционный календарь

Говоря о реформах, которые революция принесла в Россию, упоминают и образование, и медицину, и, конечно, религию. Непременно говорится и о реформе календаря. Действительно, в январе 1918 года Россия перешла на григорианский календарь, догнав большую часть европейских стран. В этом был очевидный и ясный смысл – во-первых, юлианский календарь был неточен, во-вторых, самое передовое государство на земле не могло на 13 дней отставать от всего мира.

Однако менее известно, что этим реформы календаря не окончились. Пришлись они, однако, не на бурные годы первых лет революции, когда все традиции старого мира разрушались, а на относительно стабильный 1929 год.

В конце августа 1929 выходит постановление СНК СССР «О переходе на непрерывное производство в предприятиях и учреждениях СССР». В рамках этой идеи создается новый календарь. Год разделяется на 72 недели по пять дней в каждой. Еще пять дней остается на государственные праздники, ни в какие недели не входящие. Впервые опубликована эта система была в газете «За индустриализацию» 18 марта 1930 года в рамка постановления специальной правительственной комиссии при Совете Труда и Обороны. Суть этой идеи заключалась в том, что работники предприятия или учреждения разбивались на пять групп (им присваивались цвета, всего пять), каждая из которых имела свой выходной день.

Идея, однако, приживалось с трудом. Вспомним, кстати, и «Золотого теленка» Ильфа и Петрова:

«Когда методологическо-педагогический сектор перешел на непрерывную неделю и, вместо чистого воскресения, днями отдыха Хворобьева стали какие-то фиолетовые пятые числа, он с отвращением исхлопотал себе пенсию и поселился далеко за городом».

Текст написан как раз в промежутке между 1929 и 1931 годом.

21 ноября 1931 года выходит новое постановление СНК СССР – «О непрерывной производственной неделе в учреждениях». Несмотря на название, постановление как раз разрешает «прерывную» рабочую неделю из шести дней. Пять рабочих дней теперь стали обязательны для всех, однако шестой – соответственно 6, 12, 18, 24 и 30 число каждого месяца – объявлялся выходным (в случае февраля переносилось на 1 марта). «Не влезающие» 31 числа также стали рабочими.

Интересно, что дни этой шестидневной недели во многих календарях не имели названий – только номер.

Этот календарь работал, и работал достаточно долго – до лета 1940 года. Об этом упоминает в своих дневниках Елена Булгакова – из-за неработающего 18 числа паспортного стола у Булгакова возникают проблемы с получением документов для поездки за границу. Отсылки к нему встречаются и в «Возвращенную молодости» Зощенко:

«Во всяком случае, он регулярно бывает теперь в Детском раз в шестидневку, и счастье Лиды не поддается описанию».

Дни шестидневки возникают в титрах «Волги-Волги».

Введена эта система была и в учреждениях, и на предприятиях, исключая те, которые должны работать без выходных – общественные столовые, транспорт и т.п.

Однако она, конечно, оставалась сугубо городским явлением. В деревне никогда не было четкого графика работы, так что любые реформы трудовой недели или дня в сущности проходили там незамеченными. Большевистские нововведения никак не затронули людей, все еще живущих по религиозному календарю.

Разумеется, и пятидневная, и шестидневная неделя были во многом направлены против церкви и религиозности вообще. Они вовсе исключали воскресенья, наносили удар и по традициям мусульман и иудеев. Религиозный календарь (неважно, от Рождества Христова или от Хиджры) не мог совпадать с новым. В этом смысле календарную реформу 1929–31 годов можно рассматривать как доведение до абсолюта революционных порывов 20-х. Новая идеология к 1929 году ворвалась во все сферы традиционной жизни – имена святых заменялись именами мучеников революции или вовсе невиданными конструкциями, сомнению был подвергнут официальный брак, упразднена религия, менялись географические названия. Последним этапом таких изменений стала реформа самого времени.

В качестве незначительных элементов новой календарной системы можно рассматривать и еще два момента. Первый – отсчет дат от Октябрьской революции, чрезвычайно распространенный на календарях тех лет, но, конечно, совмещавшийся с традиционным счетом от начала Нашей эры.

Большевики, впрочем, не были новаторами в идее изменения календаря. Теми же идеями отчасти руководствовались и Юлий Цезарь, и Петр Великий, и уж совершенно те же мотивы были у французов во время их Великой революции. Во Франции, напомним, новый календарь продержался 13 лет, с 1793 по 1806 годы, пока его не отменил Наполеон – революционные идеи не вписывались в новую имперскую концепцию.

Не вписался в нее — уже на советской почве — и наш революционный календарь.

26 июня 1940 года принимается указ президиума Верховного совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Преимущественно он посвящен вопросам трудового законодательства, но в кратком втором параграфе говорится: «Перевести во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях работу с шестидневки на семидневную неделю, считая седьмой день недели — воскресенье – днем отдыха». Так, буднично и незаметно, заканчивается целая эпоха советской жизни.

Почему это происходит? Конечно, сыграла свою роль и экономическая целесообразность, но думается, не только она. Меняется сама концепция политики СССР, как внутренняя, так и внешняя. Из единственной коммунистической, революционной страны в кольце врагов, Советский союз превращается по воле Сталина в великую, но обычную державу, своего рода империю. Эта империя уже участвует в мировой политике, заключает пакты с европейскими державами (и не только о мире, как в Брест-Литовске 1918, но и о взаимопомощи и союзных действиях), участвует в европейских войнах. В такой стране и календарь нужен «нормальный». Это возвращение семидневки и слова «воскресенье» в обиход – один из звоночков той новой политики, которая продолжится разрешением деятельности РПЦ и восстановлением погон в 1943 году и тостом «за здоровье русского народа», преобразованием наркоматов в министерства и многим другим. Словом, это был безусловный отход от революционной политики и эстетики к политике и эстетике Советской империи.

Дополнительные материалы:

• Советская социальная политика 1920-1930-х годов: идеология и повседневность / под редакцией Павла Романова и Елены Ярской-Смирновой. М., 2007. — 432 с.
• Сергей Фирсов. Была ли безбожная пятилетка. – Статья в «НГ-религия» об антирелизиозной пропаганде (Союзе воинствующих безбожников) 1920-х–1930-х и, в том числе, о новом календаре
• Из истории советских карманных календарей (есть информация о календарях 1920-х–1930-х, а также иллюстрации) — нужно зайти в раздел «История карманного календаря», а оттуда — в «Из истории советских карманных календарей»