Земля амазонок
27-летний режиссер Кантемир Балагов родился на окраине империи, но продолжает традицию гуманистической ленинградской киношколы (Авербах, Герман, Сокуров). Дело в том, что Балагов — один из выпускников Мастерской А.Сокурова в Кабардино-Балкарском университете. Первый же его полнометражный фильм «Теснота» (2017) попал в конкурс «Особый взгляд» (Канны) и получил премию ФИПРЕССИ. Режиссер сделал фильм на знакомом с детства материале : Северный Кавказ как потерявший карту пути корабль.
«Дылда» (в англ.версии «Beanpole» — жердь, опора для фасоли, горошка) тоже участвовала в каннском конкурсе «Особый взгляд», и на этот раз, помимо награды кинокритиков, получила приз за режиссуру. Одним из продюсеров ретродрамы о шрамах войны стал А.Роднянский, что сказалось на солидности бюджета и благополучности судьбы фильма. В «Дылде» тщательно воссоздали интерьеры госпиталя и коммунальной квартиры, для актеров пошили элегантную и аутентичную одежду, по улице пустили старый трамвай. Соавтором Балагова по сценарию стал известный писатель Александр Терехов — автор романа «Каменный мост» (беллетристическая переделка истории двойного самоубийства номенклатурных детей — Уманской и Шахурина) и скандальной «Матильды». Сценаристы по мере сил вдохновлялись прозой С.Алексиевич и А.Платонова. Молоденькие режиссер и оператор — Кантемир Балагов и Ксения Середа — с наслаждением раскрасили фильм насыщенными красным и зеленым цветами — цветами Северного Ренессанса, который расцвел тоже на удобренной кровью почве.
По жанровой принадлежности «Дылду» можно назвать психологической драмой. Главные героини Ия (её и зовут Дылдой за большой рост) и Мария вместе служили в ПВО, а теперь вместе живут в коммунальной квартире и работают медсестрами в госпитале. Характер их отношений позволил каннским конкурсным жюри номинировать фильм на «Квир-пальму». У пары есть даже ребенок — чудесный 3-летний Пашка, сын Марии, но воспитанник Ии, потому что ее ранили раньше и демобилизовали по тяжелой контузии. Радость возвращения Марии из армии омрачает трагедия: во время припадка Ия случайно (?) душит ребенка. Настойчивое желание возместить утрату составляет главную сюжетную коллизию: Мария не может иметь детей из-за характера своего ранения, Ия испытывает к мужчинам отвращение. Год назад Сокуров встречался со зрителями во время своей ретроспективы в Третьяковской галерее и взволнованно говорил о своих ожиданиях: он надеялся, что вот-вот наступит время «русского народного эротического кино». Быть может, фильм его ученика о нешуточных женских страстях — один из первых вестников этого нового времени!?
Ия и Мария, с их травматичным военным опытом и милитаризованным сознанием, окружены увечными, немощными или инфантильными мужчинами. Балагов аккуратно делит свой кинематографический мир на сегменты — госпиталь, квартиру, транспорт, «высший свет» — номенклатурный быт. И всюду первую скрипку играют женщины, что создает на экране своеобразный эффект «Страны амазонок». В этом странном мире происходят подчас чудовищные события: женщина убивает ребенка, медицинские работники прекращают жизнь безнадежных и искалеченных раненых. Огорчительно и то обстоятельство, что однополая любовь сюжетно приравнивается к болезни, ранению. С одной стороны, создатели фильма тщательно выстроили декорации послевоенного Ленинграда, но с другой, — вытащили из фундамента краеугольный камень. На экране практически нет советской власти, исключая комического функционера — мужа с односложной репликой. Но главное, что в фильме только однажды упоминается становой хребет страны в 30-40е гг. — органы госбезопасности. На экране нет ни одного явного или тайного сотрудника могущественной системы НКВД. Это авторское решение изрядно снижает степень достоверности изображенных событий и их предпосылок. Более того, у зрителя вполне может сложиться впечатление, что подпольная эвтаназия, однополая любовь, убийство детей, насилие на улицах стали возможны в кинематографической реальности именно потому, что из нее изъяли всесильных чекистов.
В «Дылде» немало удачных находок и сильных сцен; восхищает сюрреалистическая выразительность эпизода, когда раненые в госпитале превращаются в собак, чтобы заинтересовать мальчика; вообще, сюжетная линия с детским взглядом на послевоенный мир кажется очень перспективной. Но противоречие между точностью деталей и недостоверностью целого, между совершенством формы и спорностью содержания , вероятно, не позволяет причислить «Дылду» к шедеврам кинематографа. Выше я уже сравнивал Ию и Марию с амазонками. Стоит напомнить, что в 1787 г. специально для сопровождения Екатерины II в крымском путешествии Потемкин придумал в русской армии Амазонскую роту из сотни женщин. Для них был разработан специальный устав, пошита красивая форма, «амазонки» получили щедрое жалование и вознаграждение. Никто не планировал, что рота будет выполнять боевые задачи, она задумывалась скорее как шутка. Амазонская рота была распущена сразу после крымской поездки императрицы, оставшись примером одной из «потемкинских деревень». Ближайшее будущее покажет нам, ждет ли картину «Дылда» участь Амазонской роты. Хочется надеяться, что талантливому режиссеру скорое забвение, во всяком случае, не грозит.
