И напоследок попросил не осуждать…
«Читать разрешается старшему возрасту»: дневник как исторический источник
Дневниковые записи в блокноте в черном коленкоровом твердом переплете на 106 из 120 сшитых потетрадно листах сделаны фиолетовыми и синими чернилами, для выделения использовался красный карандаш. Типографских или иных отметок на блокноте нет, поэтому не представляется возможным установить время и место производства блокнота. Но напечатанная на первом форзаце надпись «2443-18 Bg», высокое качество бумаги и использование шелковых нитей при прошивке позволяют предположить, что блокнот не советского производства, возможно, трофейный.
Ценность этого исторического источника явно не осознавалась людьми, у которых находился дневник. Они даже использовали свободное место для каких-то собственных записей, поэтому можно радоваться, что дневник всё же попал в архив, а не был выброшен за ненадобностью.
Кроме своего имени, автор дневника указывает лишь место жительства – хутор Вертячий Городищенского района Сталинградской области и время службы в РККА: «с 1 мая 1942 г. по 31 декабря 1945 год я прослужил в артиллерии, а артиллерия – бог войны».
Записи мы условно разделили на две части: первая – это описание пребывания в плену (август–декабрь 1942 года), а вторая – описание военной службы после освобождения (1943–1945 годы).
Почерк беглый, но вполне свободно читаемый. Автор иногда пропускает запятые и делает порой весьма грубые грамматические ошибки. Телешев понимает, что ошибки неизбежны, поэтому в конце записей просит: «а за безграмотность извините».
Дневник Телешева – интереснейший документ. В первой части записаны воспоминания о событиях двухлетней давности, а вторая содержит собственно дневниковые записи, которые перемежаются текстами песен, стихами, фрагментами переписки с девушками.
Исследуемому документу присущи многие характерные особенности мемуарной литературы, затрудняющие работу: излишний субъективизм авторских оценок; чувствуются влияние пропаганды и средств массовой информации; недомолвки и умолчания.
Первые страницы аккуратно отрезаны, видимо ножом; человек, который это сделал, понимал, что если их вырвать, выпадут и другие страницы вшитой тетради. На узких оставшихся полосках повествование дневника предваряют примечательные фразы: «Читать разрешается старшему возрасту», «Прошу не осуждать и не вырывать листов», «Кто возьмет книгу без спроса тот останется без носа».
В дневнике Телешева записано 59 песенных текстов. Переписывание песен было широко распространено на фронте: их записывали со слуха (с живого исполнения, с патефонных пластинок, из фильмов), копировали из фронтовых газет или чужих писем (тексты песен часто посылались в письмах на фронт), переписывали из чужих блокнотов в свои, вписывали в чужие блокноты и т. д. Сначала нам казалось, что работа с песнями будет трудоемкой, – Телешев ни разу не указал авторов песен, и для нас многие тексты были незнакомыми. Но когда мы переписали все тексты, определили авторов и время их создания, выяснилось что большинство песен были хорошо известны и популярны во время войны. Репертуар вполне типичен: «Огонек», «Любимый город», «Темная ночь», «Медсестра Анюта», «Морячка» и т. д., переделки известных песен («Огонек», «Спят курганы темные»). Установленные нами разночтения связаны с искажением текста при переписывании или записи на слух, что отмечалось всеми исследователями песенного солдатского фольклора.
В конце дневника переписаны и гимн Советского Союза (перед текстом приклеен вырезанный из газеты круг с профилями Ленина и Сталина, название обведено красным карандашом, чернила сменены на черные, после текста гимна приклеена вырезка: стилизованная гирлянда из ветвей, скрещенные винтовки, красная лента и красная звезда с серпом и молотом) и гимн партии большевиков. Которые, наверное, были изначально записаны ранее. Но Телешев отмечает, что пели песни и «хулиганские», когда по близости не было командиров, и приводит в качестве примера «Гоп со смыком».
«И что я увидел хорошего?»
Именно с этой фразы начинается повествование о пребывании в плену, записанное на первых 20 листах; в конце указано место, где сделана запись, – «Румыния с. Согданешть». Николай Федорович Телешев описывает свое пребывание в концентрационных лагерях для советских военнопленных с августа по декабрь 1942 года. Названия населенных пунктов и временной промежуток, указанные в дневнике, позволили установить, что Телешев – участник Сталинградской битвы.
Мало надеясь на успех, мы обратились к документам сайта Общедоступного банка данных «Мемориал». В «Донесении о безвозвратных потерях 32687 штаба 62-й армии от 13.11.1942 года» обнаружились сведения о том, что уроженец Сталинградской области, Городищенского района, хутора Вертячий сержант Телешев Николай Федорович, командир отряда связи 62 армии 1105 артиллерийского полка Резерва Главного Командования член ВЛКСМ, 1923 года рождения, был призван Городищенским РВК, Сталинградской области Городищенского района, и пропал без вести 07.08.1942 года при окружении в балке Силкина Калачевского района Сталинградской области.
В графе «адрес жены или родителей» указано имя матери – Матрена Прокофьевна, проживавшая в хуторе Вертячий Городищенского района Сталинградской области. Совпадение фамилии, имени и отчества, места жительства, рода войск, в которых служил Телешев, времени и места пленения (исчезновения без вести) позволяют сделать вывод, что в донесении речь идет об авторе дневника. Таким образом, мы установили, в какой воинской части служил Телешев (1105 АП 62-й армии), его возраст (18–19 лет), воинское звание (сержант), семейное положение (холост) и партийность (член ВЛКСМ).
Призванный в армию в мае 1942 года, Николай Федорович Телешев, видимо, был направлен на краткосрочные курсы, так как в августе уже находился в звании сержанта и начал службу в 1105 артиллерийском полку 62-й армии.
Нам, жителям Волгограда, с дошкольного возраста многое известно о деталях Сталинградской битвы. Но сухие точные строки «Журналов боевых действий войск Сталинградского фронта» нас поразили. В описании действий войск 08.08.1942 г. на основании оперативных сводок №№ 051, 052 и боевого донесения № 026 сказано: «…62 Армия главными силами вела тяжелые бои в окружении…» В окружении оказались пять артиллерийских полков и четыре стрелковых дивизии. В том числе и 1105 артиллерийский полк, потерявший только 7 августа 1942 г. в районе балки Силкина в Калачевском районе Сталинградской области без вести пропавшими 173 человека. Среди них – Николай Федорович Телешев. Многие из них попали в плен.
Немецкие лагеря для военнопленных делились на 5 категорий: сборные пункты (лагеря), пересыльные лагеря («Дулаг», нем. Dulag), постоянные лагеря («Шталаг», нем. Stalag), основные рабочие лагеря, малые рабочие лагеря.
Сборные пункты создавались в непосредственной близости к линии фронта или в районе проводимой операции. Здесь шло окончательное разоружение пленных, составлялись первые учетные документы («…обыскали, где взяли у меня 800 руб., бумажник с документами и сахар», – свидетельствует автор дневника).
Следующим этапом движения пленных был Дулаг – пересыльный лагерь, обычно располагавшийся вблизи железнодорожных узлов. По словам Телешева, пленных в течение 8 дней, собрав до 10 тыс. человек, вели в Миллерово (станция в Ростовской области), где находился лагерь военнопленных. В пути пленных не кормили: «если один пленный побежит за куском хлеба, выносимые жителями села, то его убивают совместно с жительницей; если пить воду – то же самое». На всех немцы предлагали одно ведро воды у колодца. Во время привала у реки, в попытавшихся напиться конвоир стал стрелять: «больше чем 300 человек он расстрелял, а остальных вернули».
В Миллерово были организованы несколько лагерей. Лагеря были на территории хлебозавода, школы № 5, кирпичного завода. Самым крупным и страшным был лагерь в районе ДСХТ – Дулаг 125, или «Миллеровская яма», располагавшийся в отлогой речной долине. В огромную котловину, обнесенную колючей проволокой и наблюдательными вышками, сгоняли тысячами пленных бойцов и командиров Красной Армии со всего Юго-Западного фронта.
Нечеловеческие условия содержания («… кормили нас один раз в сутки. Что давали? Воды по кружке кипяченой, где попадалась рож, наполовину сгорелая и то два три зерна попадется то хорошо, а иной раз не было ничего») стали причиной многочисленных смертей.
Автор дневника пишет: «по утрам лежали сотни трупов умерших с голоду». С умирающих снимали одежду, «раздевали наголо», чтобы обменять ее на продукты «ввиду голода – было воровство, убивание друг друга».
Телешев описывает положение евреев в лагере. Их кормили и вовсе через день, не брали на работу, содержали отдельно. Автора дневника больше всего поразило, что там находились «старики и дети, женщины и мужчины от 80-летнего возраста до грудного ребенка. Режим один и тот же».
Документы Сталинградской областной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков подтверждают правдивость рассказа Телешева. И это не только свидетельства советских военнопленных и мирных жителей, но и показания немецких и румынских солдат, оказавшихся в советском плену. Румынский военнопленный сержант на допросе рассказал, что питание в лагере состояло из 200–300 грамм хлеба и выдавалось один раз в день супу – воды наливали в котелок примерно на три пальца…
Единственным спасением Телешеву и его другу Селеверстову казалось попасть «в отправку в другой лагерь». Они не спали ночь, чтобы попасть на распределение «или на работу, или совсем в отправку в другой лагерь». Телешеву удалось «перебежать в сотню», несмотря на то, что «стал 101, но как то все прошло благополучно». Он попал на работу на аэродром, там даже добыл хлеба. Вернувшись в лагерь, друга найти не смог. Судьба Александра Селеверстова нам неизвестна.
Остаться одному было страшно. Николай Федорович постоянно вспоминает о семье и родном доме: «…но я не мог никак ни на одну секунду забыть о них, всё время стоят в голове».
Вскоре он встретил двух своих односельчан – Василия Ивановича Иванова и Федора Ивановича Крымцева. Встреча стала радостным событием. Взрослые мужчины, имеющие своих взрослых детей, стали опекать Телешева, они вместе ходили на работу, добывали пищу. Через неделю часть военнопленных отправили в другой лагерь. Федор Иванович был болен и его не взяли: «и жалко, и вернуться нельзя».
На сайте ОБД «Мемориал» нам удалось найти обращение в Городищенский райвоенкомат Крымцевой Марии Федоровны, проживающей в х. Вертячий Городищенского района Сталинградской области (наверное, дочери), от 19.10.1946 г. с просьбой о розыске Крымцева Федора Ивановича, 1903 года рождения. В анкете указано, что письменная связь прекратилась в июле 1942 года, то есть с началом Сталинградской битвы. В документе указан воинский адрес по последнему письму: 57 армия 1335 дивизия 123 стрелковый полк (57 армия в составе Сталинградского фронта сражалась рядом с 62-й армией), что можно рассматривать как доказательство, что речь идет именно о том Крымцеве, которого упоминает Телешев. К сожалению, оставшийся в Миллерово ослабший и больной Федор Иванович, скорее всего, погиб, потому что домой он не вернулся.
Эшелоном военнопленных перевезли на станцию Кантемировка (Воронежская область). На территории колхоза «Красный партизан» немцами был создан лагерь, в котором погибли 2200 военнопленных. Аналогичный лагерь находился в Первомайском совхозе, Радченского района, где содержалось до 1500 человек. Истощенных голодом военнопленных заставляли работать по 15–16 часов в сутки, при этом жестоко избивали. «Не обидно было когда бьет немец, но когда наш брат пробирется в полицаи … начинает кричать, бить это значит выслуживали себе чин…» Телешев отмечает, что полицаями были и украинцы, и грузины, и татары, и русские. Именно полицаи, избивая «палками до полусмерти, после не оказывали никакой помощи».
1 сентября 1942 года (это первая дата, указанная в дневнике) Телешев с Ивановым оказались «в отправке» к итальянцам, «получили по 10 ударов от полицая и попали». Как и многие военнопленные, Телешев отмечает заметно лучшие условия содержания и более терпимое отношение итальянцев к пленным: «…кормили нас хорошо. Комендант лагеря приказал всем полицаям не трогать ни одного военнопленного, даже запрещал и пальцем ударить». Во время полевых работ конвоиры сами предлагали жителям покормить военнопленных. Лагерь был небольшим – «всего 450 человек». А через две недели их вновь вернули в Кантемировку.
27 сентября всех военнопленных, разделив на «9 лагерей по 400–500 человек», отправили на строительство узкоколейки.
Летом–осенью 1942 года руками наших военнопленных была построена железная дорога, соединившая Острогожск и Каменку в обход Лисок. Вдоль строящейся «чугунки» располагались лагеря военнопленных: в райцентре Каменки (сразу два, по 5–6 тыс. человек в каждом), в поселке Тимирязева (бывшая Голопузовка), в острогожских селах Петренково, Ближней Полубянке и других. Самые тяжелые земляные и строительные работы выполняли военнопленные. Если кто отказывался работать, избивали до полусмерти. На дороге, по которой пленных гоняли на работу, местные жители клали картошку, свеклу. Когда голодные наклонялись за едой, их пристреливали на месте.
К началу зимы Телешев «совсем ослаб», – заболел дизентерией («кровяной понос»), но обращение в лазарет не спасало. «Не проходило ни одного часа что бы я не плакал … потому что вечеру ляжешь спать рядом с другом, а утром он уже мертв».
Вскоре Телешев уже не мог ходить, а Иванов должен был уйти «с отобранной сотней» в другой лагерь, Телешев попытался попасть в сотню, но его, «раздетого и больного», выгнали из строя. «В. И. ушел», уговоры, слезы, мольбы не расставаться не помогли. Встретиться Иванову и Телешеву не довелось.
Через несколько дней после ухода Иванова, Телешева и всех остальных военнопленных перевели в другой лагерь. Николаю Федоровичу вновь повезло встретить знакомого – Мишу. Хоть Телешева и признавали больным, но от работы не освобождали.
«И мы с Мишей решили жить или умереть, но больше в этих лагерях не жить». Телешев и Михаил предприняли неудачную попытку побега. Их заметила охрана, избила и снова загнала в лагерь.
Вскоре советские самолеты стали бомбить немецкие продовольственные склады, находившиеся недалеко от лагеря. Пленные надеялись разбежаться, если бомба упадет на лагерь, «но ни одна ни попала». А пленных загрузили в вагоны и перевезли в другой лагерь.
На новом месте Телешев был вновь избит: «я совсем без памяти». А проснувшись утром, обнаружил, что тех, кто мог ходить, немцы угнали дальше. В тот же день, 23 декабря 1943 года, село было освобождено Красной армией.
«И снова пойду на защиту своей любимой Родины»
После несколько раз обведенной крупными буквами фразы «День освобождения, меня из немецкого плена есть — 23 декабря 1942 года», даже не отделяя абзац, Телешев начинает рассказ о своей жизни после плена. «Из лагеря я ушел к хозяйке, здоровье мое было очень и очень плахое. Прожил у ней дней 6, я отправился в санбат, из санбата нас повезли на машинах в госпиталь». Нам трудно понять, насколько такая ситуация была вообще возможна. Но получается, что освобожденный военнопленный в течение недели не заинтересовал никого кроме «хозяйки». И без документов (их у Телешева отобрали немцы) принят в санбат, а ведь он не был направлен или вынесен с поля боя.
При прочтении дневника Телешева у нас возник вопрос, почему ни слова не сказано о том, как Николай Федорович был встречен советскими солдатами, как отнеслись к его пребыванию в плену? После длительного лечения (в госпиталях г. Калач Воронежской области и в г. Рязани) 15 февраля 1943 года Телешева направили в учебный батальон на курсы младших командиров в г. Ряжск Рязанской области. То ли не возникло никаких трудностей, то ли автор не захотел о них написать.
Слабость здоровья Телешева («я не мог влесть в вагон, ввиду истощения в плену») стала причиной нового заболевания. Переболев малярией, Николай Федорович 12 апреля 1943 года направляется в пулеметно-артиллерийский батальон 159 укрепрайона на должность старшего писаря. Телешев «прошел Украину», участвовал в Корсунь-Шевченковской операции, форсировании реки Прут, освобождении Румынии, его боевой путь проходил через Восточные Карпаты, Трансильванию, Венгерскую равнину и Западные Карпаты до Восточной Чехословакии. В дневнике Николай Федорович подробно перечисляет названия населенных пунктов. Мы внимательно изучили журналы боевых действий и документы оперативного управления – все указанные в дневнике населенные пункты и даты, когда Телешев мог в них находиться, а так же имена командиров, указаны верно. Телешев служил в штабе дивизиона в должности старшего писаря и, соответственно, располагал информацией. Записи делались не ежедневно, о чем свидетельствуют проставленные даты.
Примечательно, что о своей семье Телешев больше не упомянул ни разу. Родной хутор Телешева Вертячий в дни Сталинградской битвы был захвачен немцами, которые там организовали концентрационный лагерь.
Телешеву было обидно, что «все молодые хлопци получают за храбрость ордена и медали, а я сижу в штабе работаю день и ночь, а толку нет». И он попросился в разведку. С 10 мая 1944 года Николай Федорович Телешев был назначен командиром отделения артиллерийской разведки.
Телешев с явным удовольствием описывает свои впечатления о Румынии. «Страна аграрная, с отсталым с/х инвентарем», но «живут багата». Он перечисляет увиденное в квартирах и домах румын, радуется готовности румын накормить советских солдат. С крестьянской основательностью, подробно описывает добротные хозяйства румынских крестьян, перечисляя количество домашнего скота, и отдает румынкам «первое место в мире … по самоткани и расшивки».
Еще летом 1944 года Телешев, стал писать письма незнакомым девушкам («в разные конци нашей Родине, а адреса беру у друзей»). В период Великой Отечественной войны тысячи советских военнослужащих переписывались с незнакомыми ранее женщинами. Для многих эти письма стали психологической и моральной поддержкой. Если писем не было, то Телешев «переписывал в блокнот песни».
В своем дневнике Н. Ф. Телешев практически ничего не пишет о военных действиях.
Поэтому нас удивила запись 10.02.1945 года «меня вызвал командир в штаб, где вручил медаль «За отвагу». На портале Электронного банка документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» размещен приказ командующего артиллерией 40 Армии 2 Украинского фронта № 45/н от 15.11.1944 г., которым старший сержант Телешев Николай Федорович (призван Городищенским РВК, Сталинградской области в РККА 01.05.1942 года) награжден Медалью «За отвагу». Совпадение имени, места и времени призыва, номеров военных соединений, места событий, указанных в приказе и в дневнике, на наш взгляд, позволяют считать, что награжден был именно автор изучаемого документа. Однако измененный год рождения (с 1923 на 1924) и то, что Телешев, бывший в 1942 году комсомольцем, становится беспартийным, вызвало у нас недоумение. Мы можем лишь предполагать, что стало причиной таких неточностей: была ли это банальная ошибка писарей или Телешев был исключен из ВЛКСМ за пребывание в плену, или он сам «изменил анкету», чтобы избежать репрессивных мер, и о его пребывании в плену никто не знал.
Описание событий в апреле 1945 года всё больше напоминает фронтовой дневник – рассказывается о наступлении 159 УР, гибели товарищей, взятых в плен немцах, кратковременном окружении.
Приказом командующего артиллерией 18 Армии 4 Украинского фронта № 23/н от 08.05.1945г. старший сержант Телешев Николай Федорович был награжден медалью «За боевые заслуги». Когда и при каких обстоятельствах была вручена награда, в дневнике не упоминается. Примечательно, что за всё время службы Телешев ни разу не был ранен.
Запись от 9 мая 1945 года: «в 10.30 нам зачитали акт о безоговорочной капитуляции Германии». Истощение сил и моральная усталость фронтовиков проявились в неумеренном потреблении алкоголя («водки пили до потери сознания») и агрессии. Телешев описывает поджоги домов, убийство лейтенантом Сосулиным старика-немца («у каждого воина РККА на душе было только злость и ему было досадно, что село в целостности и вспоминали проделке немцев в нашей стране»).
Батальон шел к Праге. О Чехии остались самые лучшие впечатления: встречая советских воинов «устраивали национальный парад», «страна культурная», «встречали лучше некуда», «девчата красивые», «русского человека любят», «все грамотные». Николай Телешев искренне жалеет, что в середине июня им пришлось «тронуться на свою родину». Если чехи показались Телешеву «гостеприимчивыми», трудолюбивыми, честными, то поляки «смотрели из подлобья».
12.06.1945 г. «поехали на обратном пути на РОДИНУ». Описывая возвращение в СССР, Телешев немногословен, упоминает о просмотре кинофильмов. Все названные им фильмы действительно были в прокате к лету 1945 года.
Отмечает, что от Кракова эшелоны в СССР идут постоянно, «вывозится всё из Германии».
14 июля 1945 года парадом с сопровождением духового оркестра войска 159 Днестровского Краснознаменного ордена Богдана Хмельницкого Укрепленного района перешли границу. Заграничный поход завершен.
Летом и осенью 1945 года в г. Острог Ровенской области Западной Украины пришлось вести борьбу с бандами «бандеровцев», которые «хотят сделать самостоятельное украинское государство». По мнению Телешева, «бандеровцы» составляют 50% населения Западной Украины – днем они обычные граждане, а по ночам уничтожают не только советских солдат, но и жителей, «которые помогают РККА и работают в Советских органах». «Живут грязно и некультурно».
30 декабря 1945 года Телешев был мобилизован, получил расчет и вместе с другом Авдотченковым отправился домой. 1 января приехали в Киев, продавали вещи, потому что «пить не начего». Побывали на родине Авдотченкова в Вязьме, в Москве, в Волоколамске, пропивая трофейные вещи. Мы не можем знать, в чем причина подобного образа жизни. Возможно, это была попытка заглушить страх перед будущим.
25 января 1946 года приехал в родной хутор Вертячий («дома жизнь скучная, никого нет как из девчат, так же из хлопцев»).
Как сложилась дальнейшая жизнь Николая Федоровича Телешева, нам неизвестно. Но благодаря ресурсам портала «Подвиг народа» мы выяснили, что Телешев Николай Федорович (место рождения: Волгоградская область, Калачевский район, хутор Вертячий; год рождения 1923) в 1985 году был награжден Орденом Отечественной войны II степени. В марте 1985 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О награждении орденом Отечественной войны активных участников Великой Отечественной войны 1941–1945 годов» «за храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и в ознаменование 40-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» Орденом Отечественной войны 2-й степени награждали «лиц, принимавших непосредственное участие в Великой Отечественной войне в составе действующей армии». Снова совпадения имени, места и года рождения позволяют утверждать, что награжден был именно автор дневника. Кроме того, орден Отечественной войны в 1985 году вручался как юбилейная награда, то есть живущим ветеранам Великой Отечественной войны, следовательно, Николай Федорович Телешев в 1985 году был еще жив.
* * *
Знакомство с дневником Николая Федоровича Телешева произвело на нас сильное впечатление. Перед нами не рафинированный и отлакированный советской пропагандой образ солдата-победителя, а живой юноша, многократно видевший смерть, со всеми его недостатками, не всегда красивыми и правильными поступками. Двадцатидвухлетний Телешев это понимает. Записи в дневнике заканчиваются просьбой: «кому придется прочитать всё, что здесь записано, прошу меня и весь мой коллектив не осуждать».
