Где играли в футбол в эпоху модернизации
Железные дороги привозили в Россию футбол как минимум дважды. В первый раз – с британскими инженерами и железнодорожными рабочими, которые в период с 1855-го по 1890-е гг. основывали небольшие футбольные клубы не только в Российской империи, но и в Бельгии, Франции, Голландии, Швейцарии, Южной Африке. Во второй – вместе с линиями пригородных поездов, вдоль которых растянулись дачные участки конца XIX-го века – времен «дачного бума» вокруг двух столиц.
На лето здесь селились и дворяне, и разночинцы, городское «общество», в котором было своё место и для успешных дачников, и для неудачников, как в хорошей чеховской пьесе. Городские школьники и студенты, приезжавшие сюда вместе с родителями, проводили время за «дачными» футбольными чемпионатами. Уже в 1904-м году, по воспоминаниям одного из ведущих игроков первого поколения Михаила Ромма, «играли не только в Быкове, но и в Малаховке, Томилине, Краскове, не только по Казанке, но и по Северной, Нижегородской, Николаевской, Брестской дорогам». Вслед за игроками небольшими группами путешествовали и болельщики, бродячие фанаты новой игры. К 1909-му году турниры так называемых «диких» команд организовались в лиги железных дорог, распределённых по направлениям – Казанская, Ярославская, Александровская, Нижегородская, Николаевская.
В сложную топографию больших городов начала века, которые достраивались, расширялись, расползались по окраинам вместе со взрывной массовизацией – резким ростом количества приезжающих из деревни в город, – с трудом вписывались игровые площадки и футбольные поля. Детский вариант состава будущего «Спартака» братьев Старостиных играл на Горючке – небольшом пустыре, зажатом с трёх сторон стенами домов, недалеко от Камер-Коллежского, Грузинского валов и Тишинки, в старомосковском Гарлеме. Местные уголовники перед первой игрой сезона уложили на центр поля дохлую лошадь (в «Крёстном отце» в таких случаях под подушку клали лошадиную голову). Футболисты достойно приняли подарок, символически закопав труп прямо в центральном круге. Скорее всего никакого другого выбора у них и не было. Команда благополучно провела на Горючке несколько сезонов.
Получить в своё распоряжение кусок неосвоенного городского пространства для организации футбольного матча было непросто. Рассуждая об этом процессе, публицист Сергей Королёв указывает на «укоренение футбола <…> в связи c такими фундаментальными понятиями, как типология ландшафта, организация пространства, способы и типы его колонизации», ситуация вокруг которых меняется только вместе со строительством стадионов, в 20-е годы – «лишь с развитием техногенной цивилизации и появлением искусственных ландшафтов и сооружений зависимость между спортом и естественной природной средой постепенно размывается». И потому ещё «дачный» футбол – на полянах между тёмных аллей, летом, в единственное достойное время для игры в местном климате, оказался совершенно естественным развитием событий.
Михаил Ромм вспоминает о дачных чемпионатах с интонацией «Утомлённых солнцем» Никиты Михалкова. Тёплый ветер, неяркое августовское солнце, ворота из трёх палок без сетки, небольшие группки болельщиц обеих команд стоят и сидят за канавками, которыми на поле отграничены лицевая и боковые линии – словно рвом от нежелательного вторжения извне.
Железные дороги и дачные домики – один из возможных ответов на вопрос, почему спорт получил столь широкое распространение в Европе к началу XX-го века. Дачная жизнь и популярность футбола среди молодёжи были прямым следствием развития больших демократий. Спорт в них – специально организованное и распланированное свободное время, культурный досуг. То самое, что позже было названо «консюмеристской культурой»; по словам Марковитца
