Принудительный труд в Германии и на оккупированных территориях во время Второй мировой войны
Привлечение миллионов людей к принудительному труду во время Второй мировой войны было одним из важных признаков трудовой политики национал-социализма как в самой Германии, так и на территории всей оккупированной немцами Европы. Между тем понятие «работник, выполняющий принудительный труд» охватывает множество групп, отличающихся по характеру трудовых отношений…
Источник: Энциклопедия Миграция в Европе. С XVII века до наших дней. Авторы-составители: Клаус Й. Баде, Питер К. Эммер, Лео Лукассен и Йохен Ольтмер. Издание энциклопедии готовилось в сотрудничестве с Корри ван Эйл, Марлоу Схрофер, Михаэлем Шубертом. Издательство Ferdinand Schöningh, Падеборн, Мюнхен, Вена, Цюрих. Издательство Wilhelm Fink, Мюнхен.
Привлечение миллионов людей к принудительному труду во время Второй мировой войны было одним из важных признаков трудовой политики национал-социализма как в самой Германии, так и на территории всей оккупированной немцами Европы. Между тем понятие «работник, выполняющий принудительный труд» охватывает множество групп, отличающихся по характеру трудовых отношений. В частности, можно выделить четыре крупные категории по следующим критериям: статусу и способу набора на работу, социальному положению, правовым основаниям их занятости, а также длительности и обстоятельствам трудовых отношений.
1. Иностранные гражданские лица, которые были вывезены в Германию в период с 1939 по 1945 годы для «участия в работах» и в народе получили название «фремдарбайтеры» («иностранные рабочие»). Они составляли наиболее крупную из перечисленных здесь групп.
2. Иностранные военнопленные, преимущественно из Польши, Советского Союза и Франции, которых в Германии использовали как рабочую силу. При этом большое количество польских военнопленных были переброшены в статусе гражданских рабочих. В эту группу входили также около 600 тысяч интернированных солдат из Италии, захваченных вермахтом после выхода страны из состава гитлеровской коалиции и отправленных в Германию в трудовые лагеря.
3. Заключенные концлагерей СС на территории Третьего Рейха.
4. Европейские евреи, которые должны были в своих родных странах, но в основном после депортации более или менее длительный срок выполнять принудительные работы – прежде всего, в Польше в гетто, трудовых лагерях или внешних концлагерях, а после 1944 года в большей мере и на территории Рейха.
Кроме того, стоит учитывать и тех жителей оккупированных вермахтом стран, которых вынудили к подневольному труду на родине или отвезли в трудовые лагеря в третьи страны. В целом, в различных странах до сих пор используются самые разные определения принудительного труда – от подневольных работ в похожих на концентрационные лагерях до принуждения к работе с выплатой небольших пособий местными биржами труда.
«Иностранные рабочие» и военнопленные
Использование национал-социалистами «иностранной рабочей силы» в период с 1939 по 1945 год является крупнейшим случаем массового принудительного труда иностранцев со времен отмены рабства в XIX веке. В конце лета 1944 года на территории «Великогерманского Рейха» были официально зарегистрированы в качестве рабочей силы 7,6 миллиона иностранных гражданских лиц и военнопленных, большинство из которых были доставлены «на работы» в Рейх против их воли. На тот момент они составляли около четверти всех трудящихся, учтенных в экономике Германского Рейха.
Уже сразу после начала войны в сентябре 1939 года около 300 тысяч поляков, попавших в плен к немцам, были очень быстро распределены по преимущественно сельскохозяйственным предприятиям. Одновременно была запущена кампания по наему поляков, которая опиралась на старые традиции труда польских сельскохозяйственных рабочих в Германии. Однако со временем методы набора работников становились все жестче и с весны 1940 года превратились в настоящую охоту за людьми в «генерал-губернаторстве». Трудоспособных людей здесь ловили на основании трудовой повинности, путем массовых репрессий, облав, захватов кинотеатров, школ и церквей. Таким образом к маю 1940 года в Рейх были переброшены более одного миллиона польских рабочих.
Вместе с тем в руководстве Рейха «внедрение поляков» по-прежнему воспринималось как нарушение «расовых» принципов национал-социализма. На вытекающие из этого «национально-политические угрозы» необходимо отвечать соответствующими жесткими мерами, говорил в феврале 1940 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Впоследствии в отношении поляков была разработана обширная система репрессивных постановлений: они обязаны были жить в лагерных бараках (впрочем, для сельской местности это условие оказалось невыполнимым), получали меньше денег, не имели права появляться в местах общественного пользования (начиная со скорых поездов и заканчивая банями), им запрещено было посещать немецкие богослужения; они вынуждены были работать дольше, чем немцы, и носили нашивки на одежде в виде латинской буквы «P», которая свидетельствовала об их национальности (Polen значит по-немецки «поляки»). Контакты с немцами в нерабочее время были запрещены, а за сексуальную связь с немкой поляку грозила публичная казнь. Кроме того, ради «защиты немецкой крови» как минимум половину из привозимых польских гражданских рабочих должны были составлять женщины.
Немецкие власти в целом могли расценивать экспериментальную модель «внедрения поляков» как успешную: с одной стороны, им удалось за короткое время насильно вывезти из Польши в Германию большое количество рабочей силы, с другой – создать в Германском Рейхе иерархическое общество, разделенное на два класса по «расовым» критериям.
Однако уже в мае 1940 года стало невозможным дальше закрывать глаза на то, что использование поляков не удовлетворяло потребности немецкой экономики. В результате еще во время Французской кампании и вскоре после ее завершения в Рейх в качестве рабочей силы вывезли более миллиона французских военнопленных. Помимо этого, в странах-союзниках и на оккупированных территориях Запада и Севера начался усиленный набор рабочей силы. Для этих групп также действовали особые предписания (хотя и значительно более удобные по сравнению с теми, что были введены в отношении поляков), касавшиеся их содержания, зарплаты, проживания и т. д. В конечном счете была сформирована разветвленная классовая система, иерархическая лестница, в которой на верхних ступенях оказались тогда уже «гастарбайтеры» из союзной Италии вместе с рабочими из Северной и Западной Европы, а на нижних – поляки.
Вплоть до 1941-1942 годов доля «добровольной» рабочей силы в Северной и Западной Европе была достаточно солидной. Так продолжалось до тех пор, пока из-за снижения численности рабочих и тут не были введены различные системы принудительного набора «на работы» в Германию.
Абсолютное большинство иностранных гражданских рабочих и военных, взятых в плен на «этапе блицкрига» до лета 1941 года, были задействованы в сельском хозяйстве. На промышленных предприятиях иностранцы не играли столь значимой роли; в индустрии ставка делалась в первую очередь на то, что вскоре после окончания «блицкрига» на производство с войны вернутся немецкие рабочие. Кроме того, идеологические предубеждения по поводу роста «использования иностранной силы» в партии и органах власти были настолько велики, что было решено заморозить количество иностранцев на уровне весны 1941 года, когда их было почти три миллиона человек. Эта концепция продержалась ровно до тех пор, пока стратегию коротких, обширных кампаний не потребовалось заменить длительной войной на истощение.
После первых военных неудач вермахта в Советском Союзе осенью 1941 года ситуация изменилась кардинально. О «блицкриге» речи больше идти не могло; немецкая оборонная промышленность должна была теперь ориентироваться на более длительную войну на истощение и сильно увеличивать свои мощности. На возвращающихся с фронта солдат тоже больше нельзя было рассчитывать – наоборот, волна массового призыва затронула теперь и работников оборонных предприятий, которые до сих пор были защищены от этого. Активными стараниями привлечь рабочую силу исключительно из западноевропейских стран уже невозможно было восполнить эти пробелы. Только задействование рабочих из Советского Союза способно было привести к дальнейшему эффективному снижению нагрузки.
Нацистский режим до начала войны категорически исключал возможность использования труда советских военнопленных и гражданских рабочих в Рейхе. При этом не только верхушка партии, Главное управление имперской безопасности и СС выступали против любого внедрения советской рабочей силы в Германии. Во многом уверенность в победе была настолько велика среди преобладающей части руководства режима, участвовавшего в подготовке к войне, и в промышленности, что изначально в подобных мерах не видели нужды. Так как казалось, что военно-экономических потребностей в задействовании советских граждан в Рейхе нет, миллионы военнопленных из СССР были брошены на произвол судьбы в бараках в тылу немецкого Восточного фронта. Это полностью соответствовало принципам военной кампании против Советского Союза, утвержденным верхушкой нацистского режима еще весной 1941 года. Согласно этим планам большую часть «лишнего» советского населения следовало не кормить и оставить умирать от голода. Больше половины из 5,7 миллиона советских военных, попавших в немецкий плен до конца войны, скончались от голода, обморожений, истощения, болезней или же были убиты, причем существенная часть – еще в первые десять месяцев войны.
Когда осенью 1941 года военное и, как следствие, военно-экономическое положение Германии резко изменилось, появилась острая необходимость в использовании труда советских военнопленных, что уже в ноябре отразилось в соответствующих приказах. Инициатива в данном случае исходила от промышленности, в особенности горнодобывающей, так как в этой области нехватка рабочей силы приобрела угрожающие масштабы. Однако большинство советских военнопленных больше не годились для работ. До марта 1942 года из более трех миллионов военнопленных только 160 тысяч были отправлены в Рейх в качестве рабочей силы. В связи с этим власти и промышленность переключились в большей степени на набор советских гражданских рабочих. Предоставление максимального количества рабочей силы в минимальные сроки стало важнейшей проблемой и главной задачей Фрица Заукеля, назначенного в марте на специально созданную должность «генерального уполномоченного по использованию рабочей силы». Под его руководством оперативными штабами вермахта и немецкими биржами труда почти за два с половиной года в Рейх из Советского Союза были депортированы два с половиной миллиона гражданских лиц – 20 тысяч человек в неделю.
Одновременно с развитием системы «внедрения польской рабочей силы» принудительный труд советских граждан в Рейхе также сопровождался различными репрессиями и дискриминацией. Однако в своей радикальности они превосходили предписания, принятые в отношении поляков. Советские гражданские рабочие, получившие официальное название «остарбайтеры», носили отличительный знак на одежде («Ost», что в переводе с немецкого значит «Восток»), должны были жить под охраной в лагерях, территория которых огораживалась колючей проволокой, и были оставлены на произвол Гестапо и частей охраны.
Тем временем внутри Рейха формировался настоящий лагерный космос. Везде: как в крупных городах, так и в сельской местности – располагались лагеря для иностранцев. Только в Берлине их насчитывалось несколько сотен, а в общей сложности в стране их, вероятно, было более 30 тысяч
Условия жизни отдельных групп иностранных рабочих отличались между собой в рамках жесткой, регламентированной до мелочей национальной иерархии. Если рабочие из оккупированных западных территорий и так называемых дружественных стран, хотя они и должны были жить в лагерях, получали практически такую же зарплату и питание, что и немцы на аналогичных должностях, то положение выходцев с Востока – в первую очередь советских граждан – было значительно хуже. Рацион советских гражданских рабочих, называемых «остарбайтерами», был настолько скудным, что они уже спустя несколько недель после своего прибытия – особенно в 1942-1943 годах – были абсолютно истощены и неспособны к труду. Уже в начале 1942 года многие предприятия сообщали, что «использование русских» не оправдывает себя экономически, так как для эффективности необходимы не только улучшение питания и достаточный отдых, но и инструктирование подневольных рабочих в соответствии с родом их занятий. Подобное обучение для французских военнопленных в сравнительно короткий срок привело к тому, что результативность их работы почти достигла уровня немецких рабочих. Больше всего отличалось в зависимости от предприятия и лагеря положение советских подневольных рабочих. Тем, кто получили работу в сельском хозяйстве, жилось значительно лучше, чем тем, кто трудился в промышленности, но и там различия в содержании и питании – особенно с конца 1942 года – можно назвать радикальными. Это говорит о том, насколько широкой была свобода действий конкретных предприятий. О том, что плохие условия труда и жизни рабочих с Востока были обусловлены исключительно предписаниями властей, не может быть и речи.
Что касается заработной платы, то, обобщённо говоря, действовала четырехступенчатая система. Гражданские рабочие из всех стран за исключением тогдашней Польши и Советского Союза получали столько же, сколько немцы на аналогичных позициях – по крайней мере номинально. Формально такие же деньги должны были получать и польские работники, однако они обязаны были выплачивать особый 15-процентный налог – «польский сбор». Немецкие власти, регулирующие условия труда, ввели его с примечательным обоснованием: будто это компенсация за то, что поляков в отличие от немцев нельзя призвать на военную службу. Советские рабочие обоих полов, в свою очередь, получали другие зарплаты, которые были намного меньше, нежели у немцев или других иностранцев – номинально на 40 процентов, а в действительности они были даже более низкими. Ведомства по вопросам труда жаловались, что многие предприятия вовсе не платили советским гражданским работникам, воспринимали их как «пленных гражданских» и соответствующим образом к ним относились.
В сентябре 1944 года в Рейхе трудились 7,6 миллиона иностранных рабочих: 5,7 миллиона гражданских и почти два миллиона военнопленных. 2,8 миллиона из них были выходцами из Советского Союза, 1,7 миллиона – из Польши, 1,3 миллиона – из Франции. В общей сложности на работах в Рейхе были задействованы жители почти 20 европейских стран. Больше половины польских и советских гражданских рабочих составляли женщины, в среднем, в возрасте младше 20 лет: среднестатистической трудовой единицей в Германии в 1943 году была 18-летняя школьница из Киева. В сентябре 1944 года иностранные гражданские работники обоих полов или военнопленные составляли около 23 процентов всех трудящихся в Рейхе. В оборонной промышленности их доля (как мы знаем из исследований, касающихся использования принудительного труда на отдельных предприятиях, как Daimler-Benz или Volkswagen) превышала 40-50 процентов, в различных областях производства составляла 70-80 процентов, так что немцы в таких случаях, помимо управления, только проводили инструктаж и выполняли функции надзирателей. Особенно большой доля иностранных подневольных рабочих была, наряду с непосредственным производством вооружения, в строительстве и сельском хозяйстве.
Использование принудительного труда иностранцев отнюдь не ограничивалось крупными предприятиями, а распространялось за исключением руководящей сферы на всю экономику: от мелкого крестьянского хозяйства и слесарной мастерской с шестью рабочими до рейхсбана, коммун и больших оборонных заводов.
Заключенные концлагерей
Однако с начала 1944 года стало ясно, что даже такое в сущности большое количество иностранных рабочих было недостаточным – особенно для крупных оборонных проектов Рейха, так как вследствие развития военных действий набор работников, в первую очередь, в Советском Союзе пошел на спад, и дефицит рабочей силы, который становился все больше из-за дальнейшего призыва, некем было восполнить. Поэтому все больше интереса начала вызывать единственная организация, которая располагала существенным потенциалом рабочей силы, а именно СС с подчинявшимися ей концлагерями.
В первые годы войны «использование труда» заключенных концлагерей не имело значения для военно-экономических нужд. При этом уже с 1938 года существовали предприятия, принадлежавшие СС (чаще всего это были каменоломни, кирпичные заводы и ремонтные мастерские), и почти все заключенные были в той или иной форме привлечены к принудительным работам. Труд здесь воспринимался как «штраф», «способ исправления» или «месть» и сводился еще до 1939 года – и в большей степени потом – к уничтожению. Это касалось групп, которые находились в самом основании политической и «расовой» иерархии национал-социалистов. Создание СС таких предприятий, как Deutsche Ausrüstungswerke (Германское оружейное предприятие) и Deutsche Erd- und Steinwerke (Германская корпорация вскрышных работ), свидетельствовало о том, что СС стремилась все больше извлекать из концлагерей экономическую выгоду. Между тем на практике еще долго в военные годы экономическое значение принудительного труда заключенных оставалось на втором плане по сравнению с политическими целями концлагерей.
После военных неудач на Восточном фронте осенью 1941 года и связанной с этим переориентации немецкой оборонной промышленности на потребности длительной войны на истощение рейсфюрер СС также провел реорганизацию с целью сделать главной задачей концлагерей производство вооружения, а не ограничиваться строительной отраслью, добычей строительных материалов и производством военного снаряжения. На деле же концлагеря не были готовы к таким резким переменам, а Главное хозяйственно-административное управление СС (Wirtschafts- und Verwaltungshauptamt, WVHA) – новое ведомство по управлению концлагерями – не обладало достаточными знаниями в экономике, чтобы из ничего создать крупное производство вооружения. Помимо этого, охранникам в концлагерях было сложно перестроиться на приоритет «использования рабочей силы», поскольку они привыкли к многолетней практике, когда человеческая жизнь в концлагере ничего не стоила. В апреле 1942 года Главное хозяйственно-административное управление СС поставило перед комендантами концлагерей в качестве первоочередной задачи «использование рабочей силы», однако в итоге за вторую половину 1942 года из 95 тысяч заключенных погибли в общей сложности 57503, то есть более 60 процентов. Только весной 1942 года СС начали пользоваться трудом узников в оборонных целях, в особенности при строительстве завода химического концерна IG Farben. И все же в данном случае заключенные были задействованы только на строительных работах, тогда как их использование для производства оружия началось только годом позже. В ходе конфликтов между разными группировками внутри СС победила идея наказания и уничтожения, а не работы и продуктивности. Так сложилось, в первую очередь, потому, что благодаря массовым депортациям советских рабочих в Германию, чей труд использовался в это время, не сформировалось еще военно-экономической потребности во внедрении узников концлагерей.
Только в сентябре 1942 года Адольф Гитлер согласился на предложение министра вооружений и военной промышленности Альберта Шпеера, согласно которому СС должны были в дальнейшем предоставлять узников концлагерей напрокат промышленности, где их внедряли бы в действующий производственный процесс. За счет этого мог быть утвержден принцип передачи заключенных частным промышленным предприятиям во временное пользование, который с этого момента должен был предписывать «использование их труда». Впоследствии их внедрение в существующих отраслях индустрии активизировалось. Частные предприятия заявляли в WVHA о потребности в рабочей силе, а ведомство проверяло предоставляемые там условия содержания и безопасности и выдавало разрешения. При этом доверенные лица компаний, как правило, могли лично выбирать наиболее подходящих заключенных. Затем узников перевозили во «внешний лагерь», относившийся к соответствующему концлагерю и обычно создававшийся в непосредственной близости от места работы. Компании должны были платить СС по шесть рейхсмарок в день за квалифицированного рабочего и по четыре – за разнорабочего или женщину. Одновременно предприятия, принадлежащие СС, начали усиленно переводить производство на изготовление вооружений. С конца 1942 года Deutsche Ausrüstungswerke (DAW) работали преимущественно на военные нужды, занимаясь, в основном, ремонтом.
Чтобы увеличить использование принудительного труда в оборонной промышленности, WVHA было заинтересовано, в первую очередь, в резком прибавлении числа заключенных в максимально короткий срок. Количество трудоспособных заключенных концлагерей выросло за семь месяцев с 110 тысяч (в сентябре 1942 года) до 203 тысяч (в апреле 1943 года). В августе 1944 года число узников увеличилось уже до 524268, а в начале 1945 года превысило 700 тысяч. При этом ежемесячная смертность среди заключенных оставалась, как и раньше, на чрезвычайно высоком уровне и начала падать только весной 1943 года: с 10 процентов в декабре 1942 года до 2,8 процента в апреле 1943 года. Это говорит о том, что повышенные требования частных и эсэсовских предприятий выполнялись за счет увеличения количества набираемой в концлагерях рабочей силы, а не существенного изменения условий труда и проживания их узников.
Соответственно, средняя продолжительность трудовой деятельности – а значит и жизни – некоторых заключенных в 1943-1944 годах составляла один-два года. Впрочем, этот показатель сильно варьировался в зависимости от места работы и принадлежности к той или иной группе узников. Значительное улучшение условий труда и содержания следовало только в том случае, если какого-либо рабочего, высококвалифицированного изначально или после прохождения обучения, было невозможно или крайне трудно заменить.
Летом 1943 года из 160 тысяч зарегистрированных заключенных лагерей WVHA около 15 процентов были задействованы в поддержании состояния лагерей, а 22 процента считались нетрудоспособными. Оставшиеся 63 процента, то есть около 100 тысяч человек, занимались строительными проектами СС, работали на предприятиях, принадлежавших СС или частным лицам. В конце 1942 года на территории Рейха существовало 82 «внешних концлагеря», спустя год – 186. Летом 1944 года их численность выросла до 341, к январю 1945 года – до 662. Поскольку данные об их количестве, которые приводили СС и министерство Шпеера, сильно отличаются друг от друга, сложно говорить о точных цифрах.
Принудительный труд евреев
Что касается евреев, переход к систематическим принудительным работам происходит в начале 1939 года. С этого времени, согласно указу немецкого министерства труда, евреи в Германии, которые обращались за пособием по безработице, становились разнорабочими на «закрытых работах». К лету 1939 года число таких евреев-рабочих, большую часть которых составляли мужчины, выросло приблизительно до 20 тысяч. Они были задействованы, в первую очередь, на строительстве дорог, плотин, каналов и мелиорации, также вывозили мусор, а после начала войны их отправляли на краткосрочные работы по уборке снега и сбору урожая. В течение 1940 года трудовая повинность распространилась на всех трудоспособных немецких евреев: как мужчин, так и женщин, независимо от того, получали ли они пособие по безработице или нет. После этого их чаще всего использовали в промышленности.
Самое позднее с весны 1941 года назрело противоречие между стремлением оборонной промышленности использовать принудительный труд евреев на производстве в Рейхе и целью немецкого руководства депортировать их из Германии. Для евреев, задействованных на оборонных предприятиях (летом 1941 года таких было около 50 тысяч), их рабочие места, многие из которых расценивались как «важные для обороны», не являлись надежной защиты от депортации, а только предоставляли отсрочку, длительность которой зависела от значимости их труда для военно-экономических целей. В связи с этим примечательно, что депортации даже евреев, задействованных на важных для продолжения войны предприятиях, объяснялись тем, что им на замену можно найти достаточно поляков и украинцев. Именно это было решающим фактором при принятии решения депортировать берлинских «оборонных евреев», которых первоначально не стали трогать. Летом 1943 года на территории Германии – за редким исключением – не осталось больше евреев, а соответственно и еврейских подневольных работников.
Похожим образом, хотя отчасти в другое время, развивалась история еврейского принудительного труда в оккупированных немцами странах, особенно на востоке Центральной и в Восточной Европе. В «генерал-губернаторстве» трудовая повинность для еврейского населения была введена еще в октябре 1939 года. По закону, все мужчины еврейского происхождения с 14 до 60 лет должны были работать в специально созданных трудовых лагерях. Обеспечить приток соответствующей рабочей силы и распределить ее было задачей «юденратов». Спустя несколько недель трудовая повинность была распространена на всех женщин-евреек в возрасте от 14 до 60 лет.
Первоначально СС предполагали, что все евреи в «генерал-губернаторстве» будут работать в больших трудовых лагерях. Однако множество евреев уже работали фактически вне штата, так что внезапный переход к лагерям едва ли был возможен, хотя бы с организационной точки зрения. Тем не менее использование труда евреев должно было все больше концентрироваться в гетто, создание которых на тот момент продвинулось еще незначительно.
Управление «генерал-губернаторства» по труду еще летом 1940 года постановило, что евреи должны получать за свою работу максимум 80 процентов от средней зарплаты поляка на такой же должности. Многие немецкие предприятия и организации после этого уволили еврейских сотрудников, которым раньше зачастую платили намного меньше или не платили вовсе. Все изменилось с началом систематического «решения еврейского вопроса». Переход на так называемые «шопы» (немецкие предприятия, работавшие как в гетто, так и в арийской зоне городов) на территории гетто и ужасающее положение еврейских рабочих, которые вынуждены были бояться, что при неудовлетворительных результатах труда их могли депортировать и убить, – все это приводило к тому, что еврейская рабочая сила становилась дешевле и тем самым привлекательнее для предприятий. Распределение на важное оборонное или менее значимое производство становилось для евреев обоих полов вопросом жизни и смерти.
С переориентацией приоритетов на «использование труда» с начала 1942 года противоречия обострились: в «генерал-губернаторстве» с марта 1942 года начались избавление от гетто и депортации польских евреев в лагеря смерти. Тем не менее часть из них отправили в специальные трудовые лагеря, подчинявшиеся руководству СС и полиции, где они были задействованы на строительстве и оборонных предприятиях. Для этого СС организовали в этих лагерях собственные предприятия – отчасти на базе бывших еврейских заводов. Эти меры спровоцировали существенные конфликты, в первую очередь, с вермахтом, который был заинтересован в том, чтобы «его» еврейская рабочая сила трудилась дальше в гетто. СС были готовы на первое время оставить евреев оборонной промышленности, если они в качестве заключенных концлагерей будут переданы предприятиям для «использования их труда».
19-го июля 1942 года Гиммлер отдал распоряжение ликвидировать всех польских евреев к концу 1942 года. Только тех евреев, которые выполняли важные работы для оборонной промышленности, было разрешено временно оставить в живых. В то же время такие производства должны были постепенно переходить под управление СС и объединяться в трудовые лагеря. В связи с этим в гетто начались зачистки, фабрики, на которых трудились десятки тысяч евреев, закрывали, а подневольных рабочих депортировали в лагеря смерти и уничтожали. На оккупированных территориях Советского Союза ситуация складывалась таким же образом. После первой фазы массовых расстрелов летом 1941 года местных евреев также задействовали в трудовых бригадах и мастерских. Но и в дальнейшем после переориентации на военно-экономические нужды с начала 1942 года ликвидация евреев продолжилась без оглядки на экономические потребности.
Только в начале 1944 года, когда главная политическая цель национал-социализма в отношении евреев была достигнута, в последние военные годы произошли изменения, вызванные жесткой нехваткой рабочей силы. Тогда еврейских заключенных начали использовать на территории Рейха на предприятиях СС, при переводе предприятий под землю и на частных фабриках, в особенности относящихся к крупной промышленности. Еще в августе 1943 года руководство режима решило силами заключенных концлагерей перевести производство ракетного оружия А4 (так называемых ракет «Фау») под землю. С рубежа 1943-1944 годов по всей Германии начался перевод оборонных заводов на подземные фабрики – чаще всего, в пещеры и штольни, где они были защищены от бомбардировок. Эти проекты, форсированные из-за острой нехватки времени, приводили к чудовищным последствиям для задействованных на них узниках концлагерей. На стадии строительства осенью и зимой 1943-1944 года смертность там оставалась на высоком уровне. Легкая взаимозаменяемость заключенных на технически преимущественно простой, но физически тяжелой работе, сжатые сроки, недостаток питания и плохие условия жизни были основными причинами высокой смертности. Ее уровень начал падать только после того, как были установлены лагеря для проживания рабочих и было запущено производство. А до этого заключенные всего за несколько недель после прибытия на работы оказывались «выжаты».
Такого рода проекты, для которых требовались десятки, если не сотни тысяч человек для работы в три смены, можно было осуществлять исключительно за счет заключенных концлагерей, так как только СС обладали подобным количеством трудовых резервов. Но и этого вскоре перестало хватать для выполнения поставленных задач, так что весной 1944 года встал вопрос об использовании труда евреев. До этого трудоустройство евреев было запрещено на территории Рейха. В конечном счете, избавление Рейха от евреев считалось большим успехом главного управления имперской безопасности, подчинявшегося СС. Однако теперь все изменилось. Из приблизительно 485 тысяч венгерских евреев, депортированных в Освенцим весной 1944 года, около 350 тысяч человек были сразу же убиты в газовых камерах, а еще около 100 тысяч, которые выглядели особенно работоспособными, были отобраны для работ в Рейхе. После того как приток «иностранных работников» сошел практически на нет, все больше фирм в Рейхе просили у властей, а отчасти напрямую в концлагерях предоставить заключенных и выражали согласие трудоустроить еврейских подневольных рабочих обоих полов из Венгрии. Теперь заключенные из Освенцима, в том числе множество женщин, только формально подчинялись руководству концлагерей, а на деле распределялись между компаниями, которые отправляли соответствующий запрос о потребности в рабочей силе.
Количество рабочих отрядов в центральных концлагерях начало резко расти с весны 1944 года, в конце войны на территории Рейха существовало около 660 внешних лагерей. Список немецких предприятий, которые организовывали такие внешние лагеря и использовали там труд заключенных, постоянно пополнялся, и в него входили сотни известных компаний. Условия работы и жизни узников сильно различались в зависимости от того, на какую фирму они работали. В целом – пусть и с оговорками – можно исходить из того, что те, кто работал на оборонную промышленность, имели существенно больше шансов на выживание, нежели те заключенные, которых использовали на крупных стройках и в особенности при создании подземных фабрик или в пещерах и штольнях после перевода туда производства.
Что касается окончательных расчетов общего числа людей, которые принуждались к труду властями и предприятиями нацистской Германии, то точные данные, базирующиеся на статистике ведомств по трудоустройству, существуют только для использования иностранных гражданских рабочих и военнопленных. Их численность достигла максимума в 7,6 миллиона человек летом 1944 года. С учетом большой текучки кадров можно исходить из цифры в 9,5-10 миллионов иностранных гражданских рабочих и военнопленных, труд которых использовался более или менее короткое время в Германии. Количество заключенных как центральных концлагерей, так и их филиалов едва ли поддается подсчетам. В общей сложности в период с 1939 по 1945 год в концентрационные лагеря, оказавшиеся под контролем WVHA СС, были доставлены около 2,5 миллионов человек. Из них приблизительно 15 процентов были немцами, а остальные 85 – иностранцами. Количество погибших в эти годы в лагерях оценивается в 836-995 тысяч человек (в данном случае не учитываются лагеря Майданек и Освенцим, где были истреблены около 1,1 миллиона человек, большинство из которых были евреями).
Считается, что практически каждый заключенный концлагеря, находясь там, был вынужден заниматься принудительным трудом в течение более или менее длительного периода, хотя и самым разным образом. В апреле 1943 года из приблизительно 200 тысяч заключенных, по всей видимости, менее половины работали на оборонных предприятиях. К концу 1944 года общее число узников концлагерей достигло 600 тысяч человек, из которых 480 тысяч были зарегистрированы как работоспособные. По оценкам Главного административно-хозяйственного управления СС, около 240 тысяч были задействованы на подземном производстве и на строительных проектах организации Тодта, а еще около 230 тысяч – на частных предприятиях.
Количество евреев, которых после депортации использовали в качестве подневольной рабочей силы, невозможно подсчитать с достаточной точностью, тем более этот показатель сильно различался по отдельным европейским странам. Летом 1942 года численность польских евреев, загнанных в гетто и рабочие лагеря, составляла приблизительно 1,5 миллиона человек. Естественно, не будет преувеличением сказать, что по крайней мере половину из них принуждали к труду. Существенно меньше была доля тех, кого посчитали трудоспособными в лагерях на Востоке после депортации из различных европейских стран. Так же мало подсчетов существует для территорий Советского Союза, которые позволили говорить хотя бы о приблизительных данных.
В 1944 году иностранные подневольные рабочие – гражданские, военнопленные, узники концлагерей и евреи – составляли около четверти всех трудящихся на экономку Рейха. Заключенные концлагерей и евреи были включены в эту систему после 1942-1943 годов. В последние военные годы особую роль сыграло строительство подземных предприятий для изготовления самолетов.
До сих пор не удалось найти ни одного крупного завода в реальном секторе экономики, где во время войны не использовался бы принудительный труд иностранцев. В первую очередь, это касается гражданских рабочих и военнопленных, тогда как узники концлагерей и евреи были задействованы преимущественно на больших промышленных предприятиях. Инициатива использовать подневольный труд любой из перечисленных категорий постоянно исходила от самих предприятий. Если они не просили выделить им подневольных рабочих, их не заставляли этого делать. Рассуждения о том, что режим вынуждал предприятия использовать принудительный труд, не имеют под собой никаких оснований и демонстрируют непонимание кооперативных структур в немецком управлении трудовой деятельностью в военное время.
В целом, этот краткий обзор разъясняет, что самое позднее начиная с перелома в ходе военных действий в 1941-1942 годах немецкой экономике ничего не оставалось, как использовать подневольный труд иностранных рабочих. Без этого оборонная промышленность не справилась бы со своими задачами, а следовательно, невозможно было бы дальше вести войну. Кроме того, власти не смогли бы вплоть до 1944 года поддерживать уровень жизни немецкого населения на достаточно высоком уровне. Таким образом, принудительный труд не являлся в немецкой военной экономике следствием режима, а был важной предпосылкой для осуществления военных действий, которые Германия вела почти шесть лет.
Ульрих Герберт
Перевод Дарьи Ерёминой
