Украина в ожидании прошлого
В дневниках польского писателя Густава Херлинга-Грудзинского есть меткие рассуждения о трудностях понимания современности, когда раскинувшееся вокруг (и внутри) нас море фактов ещё не усмирено легитимным отбором и классификацией. Каждый вынужден самостоятельно выбирать, где важное, а где второстепенное. Зато пост фактум настоящее выглядит логичным, предсказуемым и едва ли не неизбежным. По словам Херлинга-Грудзинского, мы способны четко разглядеть настоящее только, как прошлое. Становясь историей, наша сегодняшняя жизнь начинает казаться понятной.
Нынешнее состояние украинского общества определяют растерянность, уныние, апатия, безразличие, пассивность. На фоне отсутствия какой бы то ни было понятной цели и смысла происходящего, в стране продолжается упрочение политического режима, фактически неспособного предложить какие бы то ни было идеи. Просто такой угрюмый почти-что-авторитаризм, с контролем над всей интересной ему экономической сферой и полнейшим равнодушием к ценностям и правам человека (в прошлом году украинские суды вынесли аж 0.17 % оправдательных приговоров!)Максим Шпаченко. Украина – страна официально разрешенных пыток.
Смысл происходящего для узкого и замкнутого круга власть придержащих вроде понятен. В джентельменский набор входят удовольствие от кортежей на перекрытых улицах, удовольствие убивать на охоте и быть профессором, молиться на Афоне и стремиться обмануть всех вокруг, и запад, и восток. И самое главное – обмануть общество. А еще точнее, сделать так, чтобы оно было не обществом, а только сообществом владельцев малопривлекательных украинских паспортов.
Все почти как в старой восточноевропейской легенде о Големе. Великан послушен, пока у него во рту табличка с магической усмирительной формулой. Что же это за формула в украинском случае? На уровне идей она фактически неразличима, зато на уровне «правоохранительном» она более чем понятна: «не лезь!» (как в гениальном монологе дальнобойщика в финале фильма Сергея Лозницы «Счастье моё»).
Недовольство нынешней властью и, в целом, ситуацией в стране, в Украине огромно. Но оно никак не институционализировано. И, что ещё важнее, не осмыслено. Страна безразлично наблюдает за тем, как политическая конкуренция становится все более управляемой, а постоянно меняющиеся правила выборов делают надежду на «электоральную победу» чистейшей фикцией. Если успех «правильного» кандидата на выборах мэра в Киеве вызывает сомнения, выборы просто откладываются. Если выиграть парламентские выборы по партийным спискам невозможно, они проводятся по смешанной системе. И самое главное – соответствующие изменения в законодательство поддерживает оппозиция!
Иллюзия оппозиции – важнейший компонент системы управляемой конкуренции. Конечно, в смысле присутствия оппозиции в парламенте, Украина пока еще не Россия. Но это уже и не Украина ни середины 1990-х, ни 2000-х! Деградация оппозиции налицо, просто океан фактов слишком бурлит, чтобы это стало очевидно и ребёнку. Оппозиция не смогла отстоять ни одного принципиального вопроса – и только наивный может думать, что это удастся ей впредь, например, в случае приватизации газотранспортной системы. Что не менее важно – оппозиция не смогла (да и не пыталась) предложить стратегическое видение развития Украины. Возможно, поэтому она не понимает или делает вид, что не понимает, что представляет собой праворадикальная «Свобода» (об этой партии и причинах её успеха я уже писал на «Уроках истории».
Отсутствие идей объединяют власть и оппозицию крепче любой цепи. Кстати, в вопросе «запрета гомосексуальной пропаганды» они едины. А еще и первая, и вторая (дихотомическое разделение в данном случае само по себе может создать иллюзию однозначного противостояния) периодически произносят заклинания об «отсутствии национальной идеи» или даже «генетическом коде нации» (интересно, когда это расистское и социал-дарвинистское понятие станет в украинском публичном пространстве «моветоном»?). При этом одна часть сообщества (подчеркну, что не ограниченная определенным географическим регионом) тоскует по спокойному брежневскому прошлому, другая – воспроизводит мифы о националистическом подполье. И тот факт, что рецепты из прошлого, мягко говоря, слабо соответствуют постсовесткой ситуации Украины, не очень мешает грезить о возвращении дней вчерашних.
Именно в таком контексте можно интерпретировать когнитивный диссонанс украинцев по поводу геополитического выбора страны. По данным социологического опроса Киевского международного института социологии (февраль-март 2013), 41 % украинцев поддерживает вступление страны в Таможенный союз, 39 % – подписание соглашения об ассоциации с Европейским Союзом, 19 % не могли ответить на этот вопрос. К сожалению, социологи не поинтересовались двумя другими возможными вариантами геополитического выбора: «не вступать никуда» или «вступать и в Таможенный, и в Европейский Союз». Но совершенно очевидно, что в Украине ни в обществе, ни в политических элитах нет консенсуса по поводу геополитического будущего страны.
При этом пространство постсоветской идейной пустоты и растерянности успешно заполняется иррациональным – гадалками, «битвами экстрасенсов», Велесовой книгой и сказками о трипольской культуре. Думаю, этот «магический поворот» был подготовлен позднесоветской массовой культурой, где марксизм-ленинизм прекрасно уживался с бермудским треугольником, Джуной, гороскопами и т. п. В любом случае, рациональное осмысление политического не просто отодвигается на второй план, но выносится за пределы массового дискурса.
Теоретики демократии связывают её успех то с созданием эффективных институтов, то с политической культурой общества. Эти два измерения взаимосвязаны, но не тождественны. Насколько широкими могут быть ножницы между ними? Ответа в украинском случае мы не знаем, поскольку здесь за двадцать постсоветских лет ни разу не была предпринята попытка реформировать институции. Иллюзия революционности событий 2004 года лишь временно припудрила полную институциональную преемственность. С политической культурой дело обстоит не лучше. После 1991 года Украина фактически ни разу всерьёз не задумалась о систематическом проекте демократического «перевоспитания». В мгновенное чудо верили и на митингах конца 1980-х, и на Майдане начала нулевых. И потом очень быстро разочаровывались. Причем в элитах, а не в себе!
Впервые за много лет оппозиционный политик, недавно выпущенный на волю Юрий Луценко в одном из интервью вдруг заявил: «Фундамент для новой Украины никудышный. Сталин сидит в каждом из нас». Правда, тут же добавил: «Но, к счастью, в Украине есть много людей, имеющих чувство собственного и национального достоинства». И смягчающую ремарку, и упоминание Сталина можно обсуждать, но самокритичность этого тезиса (конечно же, проигнорированного в украинском публичном пространстве) ценна сама по себе. Именно самокритики катастрофически не хватает украинскому политическому и социальному пространству. Зато хватает разного рода комплексов.
Представить будущее Украины непросто. Профессиональные оптимисты по-прежнему пребывают в наивном ожидании повторения 2004 года. Многим кажется, что вечная ситуация выбора разрешится для Украины то ли на октябрьском саммите Европейского Союза в Вильнюсе, то ли после продажи России ГТС. В обоих случаях, по-моему, забывают о том, что у истории не бывает конца. Самое удивительное в истории – ее непредсказуемость. А самый простой ее урок: манипулировать бесконечно нельзя. Рано или поздно наступит время выплюнутой таблички.
