Первый день Войны в зеркале мировой прессы
1 сентября 1939 года вермахт перешёл границу с Польшей, приступив к реализации стратегического плана «Вайс». Это событие вызвало широкий общественный резонанс во всём мире, однако в силу пропагандистских причин далеко не все понимали характер трагедии. Большая часть газет, рассказывая о событиях, основывалась на выступлении Гитлера в рейхстаге, в котором он сообщал о неоднократных «нападениях» поляков на немецкие населённые пункты и «нарушениях» на границе. Последней каплей, по словам фюрера, стал налет на радиостанцию в Глайвице в последний день лета. Гитлер заявил, что это «очередная» польская провокация.
Гораздо позже мир узнал правду о нападении. На самом деле его провели переодетые эсэсовцы при участии заключённых концлагерей. Изначально нападение планировалось осуществить 26 августа, но утечка информации из абвера и вызванное ею возмущение мировой общественности вынудили Гитлера перенести его на другое число. Осуществлять операцию было поручено штурмбаннфюреру СС Альфреду Науйоксу. 31 августа, в 20:00, со своими подчинёнными он ворвался в помещение радиостанции, начав беспорядочную стрельбу. Сотрудников эсэсовцы связали и бросили в подвал. Эта часть операции заняла всего 4 минуты. Значительно больше времени им потребовалось, чтобы найти микрофон. Несколько раз выстрелив для дополнительного эффекта, эсэсовцы зачитали на польском языке заранее подготовленный текст, суть которого заключалась в стремлении поляков начать в скором будущем войну против Германии.
1 сентября 1939 года в печатном органе НСДАП «Völkischer Beobachter» («Народный обозреватель») вышла статья под кричащим заголовком «Польша напала на радиостанцию в Глайвице», в которой партия представила пропагандистскую трактовку произошедшего. В газете указывалось, что «толпа поляков, увлёкшись, перешла границу империи, напала на немецкую радиостанцию, поместив в бочку с порохом пламя войны, за которое поляки однажды расплатятся перед историей».
Все периодические издания Германии перепечатали эту новость, добавляя по мере развития ситуации разные подробности. Так, «Nordwestdeutsche Zeitung» («Газета северо-запада Германии»), выходившая в городке Бремерхафен (недалеко от Бремена), опубликовала передовицу под заглавием «Польша навязывает нам войну» с не менее воинственными подзаголовками «Германия идёт в бой», «Волнующие слова фюрера», «Германия начала контрнаступление по всему польскому фронту». Вот что она писала о первом дне войны:
«В своём обращении к немецкой армии, в пятницу, в 6 часов утра, фюрер в связи с нападением поляков на границе выступил с заявлением, что с этого момента ответом на насилие будет насилие и что каждый солдат должен нести свой долг до конца. Вскоре после сообщения фюрера стараниями гауляйтера Форстера Данциг вошёл в состав империи[1]. Выступая перед собравшимся сегодня к 10 утра рейхстагом, фюрер в своём историческом заявлении призвал к борьбе за судьбу Германии. Тем временем немецкая армия перешла в контрнаступление по всей немецко-польской границе».
В пограничной Германии Швейцарии новость о нападении на Польшу встретили настороженно. Вот как о ней писала вышедшая в первый осенний вечер региональная газета «St. Galler Tagblatt» («Санкт-Галленский ежедневник»):
«Начало войны Германии с Польшей. Берн, 1 сентября, 11 часов 30 минут. Только что федеральный совет принял постановление о всеобщей мобилизации армии. Первый день мобилизации — суббота».
Деловое издание «Basler Nachrichten» («Базельские известия») приводило аутентичную информацию, уделив пристальное внимание ходу военных действий:
«Немецкие войска перешли польскую границу. Объявлено о присоединении Данцига. — Уже в пятницу утром немецкие лётчики скинули бомбы на Варшаву и другие польские города. — Бои в [польском] коридоре и Верхней Силезии. — Гитлер определил возможных преемников: Геринга, Гесса».
Американская газета «The New York Times» («Время Нью-Йорка») также привела обращение Гитлера к армии и подчеркнула: «Официальное объявление войны произошло только сегодня в 8 утра, и вопрос, находятся ли два государства в состоянии войны или нет, до сих пор открыт».
Похожим образом отреагировала лондонская ежедневная газета «Evening Standard» («Вечернее знамя»). Тем не менее по мере развития событий поступала дополнительная информация. Так, региональное издание «Gloucestershire Echo» («Эхо Глостершира»), выходившее в юго-западной части Англии, сообщало о большом количестве убитых в ходе бомбардировки польской столицы и приводило ответ Гитлера Муссолини, который поддержал действия фюрера, но не смог оказать ему военную помощь из-за слабости собственной армии: «Мы разберёмся сами». Со ссылкой на источник в Париже оно указывало: «немцы напали без предъявления ультиматума». Приводилась и реакция британских властей: «Сегодня, на заседании Тайного совета, король подписал указ о всеобщей мобилизации армии и ВВС», а также ВМФ… «Он выпустил и иные прокламации о введении чрезвычайного положения».
Канадская пресса тоже излагала события сухо и нейтрально. Например, местная региональная газета «The Leader-Post» в экстренном выпуске писала о реакции Великобритании и Франции:
«После нападения немцев на Польшу во Франции объявлена всеобщая мобилизация… „Началось“, — таков был краткий комментарий премьер-министра Франции Даладье. Реакция союзников Польши — Великобритании и Франции — ожидается в течение нескольких часов».
Региональный американский ежедневник «The Marion Star» («Звезда Мариона»), вышедший в тот же день несколько позже, уделил более детальное внимание реакции союзников Польши:
«Сегодня, на экстренном заседании парламента, премьер-министр Чемберлен сказал, что Великобритания и Франция дали Германии последнее предупреждение. Он сказал, что если Германия не прекратит агрессию и не выведет войска из Польши, Великобритания и Франция без каких бы то ни было колебаний выполнят свои обязательства перед Польшей. Чемберлен объявил, что британский и французский послы получили инструкцию потребовать свои паспорта [с целью получения возможности возвратиться на родину — УИ] в случае неудовлетворительного ответа немцев. И добавил: “Я думаю, что, скорее всего, никакой иной ответ“, кроме неудовлетворительного, “не возможен”. Премьер-министр сказал, что на рассмотрение будет внесён законопроект об установлении призывного возраста от 18 до 41 года. Чемберлен объявил, что “Муссолини не щадит сил”. Пока он выступал, стало известно, что немцы нанесли авиаудар по Варшаве».
Что же касается государства-жертвы агрессии, то тамошняя пресса была обескуражена внезапностью событий и отреагировала противоречиво.Так, польский ежедневник «Kurier Poranny» («Утренний курьер») вышел с яркими заголовками, отражавшими уверенность в том, что союзники помогут Польше, а немцы потерпят поражение: «Британский народ сплочён и готов к войне… Война закончится полным крахом Германии». В то же время проскальзывала тревожность: «500 тысяч человек в застенках гестапо… Хаос и анархия в Гданьске. Сенат не владеет ситуацией. Гестапо силой вымогает показания у арестованных польских таможенников. 21 польский железнодорожник и 7 таможенных инспекторов в застенках Гданьска». Тем не менее, журналисты обращали внимание и на успехи: «Польские власти ликвидировали группу немецких шпионов». Указывали они и на реакцию союзников Германии: «Венгрия сохраняет полное спокойствие». Решимость защитить родину нашла отражение и в публикации плаката с патриотическим призывом: «Вверяю вам мою семью, ибо вы вверили мне вашу защиту».
Необходимо подчеркнуть, что реакция большей части газет зависела от времени издания. В утренних речь шла о мирной жизни, вечерние же акцентировали внимание на начавшихся боевых действиях. Многие издания, в том числе «Wieczór Warszawski» («Варшавский вечер»), «Goniec Warszawski» («Варшавский гонец»), «Kurier Czerwony» («Красный курьер») и др., поместили передовицей обращение президента Игнация Мосцицкого:
«Граждане республики! Сегодня ночью наш древний враг начал активные действия против польского государства, о чём я свидетельствую перед Богом и историей. В этот исторический момент обращаюсь я с глубокой убеждённостью ко всем гражданам государства, чтобы весь народ сомкнулся вокруг главнокомандующего и вооружённых сил во имя защиты своей свободы, независимости и чести и дал агрессору надлежащий ответ, как это зачастую происходило в польско-немецкой истории истории польско-немецких отношений. Весь польский народ, благословенный Богом и единый в своём святом и праведном деле с армией, бери оружие в руки и иди в бой до полной победы!».
Далеко не во всех крупных державах печать смогла уделить внимание боям в Польше. Так, в Советском Союзе передовицы крупных газет — прежде всего «Правды» и «Известий» — были посвящены сообщению председателя Совета Народных Комиссаров В. М. Молотова «О ратификации советско-германского договора о ненападении», с которым он выступил 31 августа на внеочередной 4-й сессии Верховного Совета СССР 1-го созыва. В нём подчёркивалось, что «на протяжении последних 6 лет… политические отношения между Германией и СССР были натянутыми… Несмотря на различие мировоззрений и политических систем, советское правительство стремилось поддерживать нормальные деловые и политические отношения с Германией… С наивным видом спрашивают: как Советский Союз мог пойти на улучшение отношений с государством фашистского типа? Разве это возможно? Но забывают при этом, что дело идёт не о нашем отношении к внутренним порядкам другой страны, а о внешних отношениях между двумя государствами. Забывают о том, что мы стоим на позиции невмешательства во внутренние дела других стран и… за недопущение какого-либо вмешательства в наши собственные внутренние дела. Забывают также о важном принципе нашей внешней политики… Со всеми несоветскими странами Советский Союз стремится иметь добрососедские отношения, поскольку эти страны придерживаются той же позиции в отношении Советского Союза». Вместе с этим Молотов подчеркнул и произошедшие в дипломатических отношениях кардинальные перемены: «Вчера ещё фашисты Германии проводили… враждебную нам внешнюю политику… Сегодня… мы перестали быть врагами… Политическое искусство заключается… в том, чтобы уменьшить число… врагов и добиться того, чтобы вчерашние враги стали добрыми соседями». В то же время, обосновывая заключение договора с Германией и раскрывая суть провала недавно завершившихся переговоров с Великобританией и Францией, Молотов указывал, что правительства последних «имеют опасения, что заключение серьёзного пакта взаимопомощи с СССР может усилить… Советский Союз, что, оказывается, не отвечает их позиции». Подводя итог, он акцентировал, «что эти опасения у них взяли верх над другими соображениями». В конце Молотов подчеркнул, «что два самых больших государства Европы договорились о том, чтобы положить конец вражде между ними, устранить угрозу войны и жить в мире между собой… Этот договор… должен обеспечить… укрепление наших позиций, дальнейший рост влияния Советского Союза на международное развитие».
Таким образом, позиция прессы различалась в зависимости от страны. Так, периодические издания Германии стимулировали рост националистических и реваншистских настроений. В то же время, они скрывали реально совершенную перед нападением провокацию, чтобы не допустить дискредитацию своего правительства в глазах западноевропейских держав и США. Немецкоязычная пресса сопредельных государств, прежде всего Швейцарии, отреагировала достаточно нейтрально, лишь заявив о мобилизации, связанной с тревогой за собственную независимость. Коалиция Великобритании и Франции несколько переоценивала свои силы, заявляя о своей готовности выполнить обязательства. Американская пресса с подчёркнутым нейтралитетом транслировала реакцию западноевропейских держав. Позиция же польской прессы была достаточно ангажированной, что вполне естественно в такой ситуации. С одной стороны, призыв президента республики в первый день войны оказывать сопротивление оккупантам настроил население на борьбу. С другой стороны, игнорирование потенциала противника, переоценка союзников и собственной мощи сыграли огромную роль в дальнейшем поражении Польши и оккупации её вермахтом. В советской прессе же в силу запаздывания информации речь шла исключительно о сообщении Молотова «О ратификации советско-германского договора о ненападении». Лишь на следующий день печать Советского Союза получила сведения о произошедшем и смогла сообщить об этом населению.
Впереди были 27113 дней Второй мировой войны…
[1] Гданськ (Данциг) — город в северной части Польши. По итогам Первой мировой войны получил статус свободного города-государства. На фоне Великой депрессии на выборах в Гданське в 1930 году победили нацисты в лице гауляйтера Альберта Форстера. В июне 1939 года в город был переброшен караульный батальон СС, получивший наименование ополчение СС «Данциг». 1 сентября 1939 года он при участии вермахта занял город. Форстер объявил его частью Германии.
