7 июля 2016

Борисоглебск - спасительная пристань

Борисоглебск. Мельница (фото: etoretro) Борисоглебск. Мельница (фото: etoretro)

Авторы: Иван Пажитнов, Павел Рябушкин, Светлана Сергеева, ученики 11 класса школы № 5 и школы № 4, г. Борисоглебск Воронежской области
Научный руководитель: И. И. Иванников

После ознакомления с работой А. Евстратова и интервью с ним в журнале «Лехаим» мы поняли, что Ивану Пажитнову (восприемнику темы) одному не справиться, и мы решили работать всем обществом. Но уже в октябре многие «сошли с дистанции». Сыграли роль трудности поиска, специфичность и бесперспективность темы (ее не представишь для защиты ни на районной, ни на областной краеведческой конференции, а только на вашем конкурсе).

Светлана Сергеева, помимо общей работы, фотографировала все объекты в городе и на кладбищах, ксерокопировала и сканировала архивные документы и фотографии.

Наш руководитель Иван Иванович Иванников дал нам адреса и телефоны информаторов, договаривался о нашей встрече с ними, организовывал встречи на Станции юных туристов. Мы вместе с Иваном Ивановичем учились писать письма в Казань С. Руссу, в Израиль И. Корману, в Орел С. Вайсберг – дочери репрессированного историка И. Вайсберга.

Мы благодарны Алексею Евстратову за предоставленную нам работу «Следы еврейской общины в Борисоглебске» и выражаем огромную благодарность организаторам конкурса за подарок: диктофоны и фотоаппарат – они нам очень помогли в работе! В энциклопедии Брокгауза и Ефрона в статье «Борисоглебск» (т. 4, с. 827) мы читаем:

«…по переписи 1897 г. жит. свыше 30 тыс., евреев 378, из коих 354 жили в гор. Борисоглебске. Имеется молельня, возникшая в 1865 г. с разрешения местной власти; в 1897 г. по доносу была закрыта, но в том же году открыта с ведома министра внутренних дел на началах, установленных для петербургской синагоги; в первые годы молились по ашкеназскому ритуалу, позже по сефардскому. На кладбище первые могилы относятся к 1845– 1850 гг., однако старожилы помнят несколько более ранних могил…»

Как же появились первые евреи в Борисоглебске?

Первый путь – это войны в России, которые начинались всегда с Запада, где и проживали евреи. Вполне возможно, что первые евреи, попавшие в Борисоглебск, бежали от Наполеона вглубь России из Польши, как это произошло в 1915 и в 1941 годах.

Второй путь связан с торговлей. Наш город торгово-купеческий исстари. Торговали наши купцы по водному пути вплоть до Средиземного моря, а через Царицын (Волгоград) по Волге до Астрахани к Средней Азии. Именно с купцами могли прибыть и обосноваться в конце XVIII века в Борисоглебске первые евреи, а отсюда и первые захоронения на кладбище в первой половине XIX века.

И, наконец, третий путь. Первую «заботу» о евреях в России проявила Екатерина II, проведя на карте империи черту оседлости. Мы знаем, что пересечь черту оседлости было сложно, кроме как во времена войн. Но в любые времена любому государству всегда нужны были талантливые, грамотные, инициативные, преданные и честные люди. Нужны были такие люди и России, поэтому приток евреев из-за черты оседлости в империю был вполне естественен.

Еще нам хотелось бы выяснить не менее существенный вопрос: почему евреям приглянулся именно Борисоглебск? Только ли из-за того, что в глубинке легче отсидеться от войн и погромов? Почему тогда не в Новохоперске, не в Урюпинске или в других городах в бассейне рек Хопер и Медведица? Кажется, мы нашли ответ на эти вопросы. Борисоглебск, со дня его основания, город православный (на начало XX века в городе было 15 церквей), а, значит, население было верующим, то есть терпимым и милосердным, спокойно относилось к иной нации и иной вере. Урюпинск же был казачьей станицей, и Новохоперск с первых лет его основания имел в своем составе поселок Казачья гора (до сих пор есть район Казачка). И всем известна нетерпимость казаков не только к евреям, а к иногородним вообще. Например, в Новохоперске в 1870-е годы жил всего лишь один еврей – аптекарь Казимир Гутовский, выходец из Польши, а его брат Роман Гутовский работал в Ростовской Филармонии артистом-чтецом. А вот в Балашове, стоявшем выше по течению Хопра за 90 км от Борисоглебска, евреев проживало в 1910 году 176 человек¹.

С началом развития капитализма в России и, в частности, с приходом железной дороги в Борисоглебск (1869 г.) появилась возможность найти рабочие места всем национальностям. Город стал стремительно развиваться.

В 1865 году была открыта синагога. В 1898 году возникла хевра кадиша – погребальное общество. В 1907 году открылось благотворительное легальное погребальное общество, выдающее беспроцентные ссуды на устройство могил и обряды. В 1909 году работал кружок «Сестер милосердия».

К сентябрю 1915 года в Борисоглебск прибыло 1020 евреев-беженцев: скорняки, кожемяки, портные, жестянщики, сапожники, зубные техники и др.². Вся эта масса пошла работать на свечные, салотопные и кирпичные заводики, бойню, паровые и водяные мельницы, железнодорожные мастерские, пивоваренный и чугунолитейный заводы. В том же 1915 году при содействии московского отдела ОПЕ (общества распространения просвещения между евреями России) были открыты школа и очаг³. К 1917 году в городе было организованно бюро труда ОРТа (общество ремесленного и земледельческого труда). В 1918 году при ОРТе работал клуб ремесленных учеников. В 1919 году был открыт еврейский рабочий клуб. Предположительно, он находился по улице Большой в переплетных мастерских.

Основная масса евреев-беженцев ютилась на частных квартирах у жителей города и у евреев-старожилов, плотно заселявших с конца 19 века исторический центр города (западную часть): улицы Почтовую, Товарную, Конторскую, Кривой переулок, Нижнеи Верхнеплощадные. Особенно плотно был заселен Кривой переулок – это семьи Руссов, Бельферов, Пасковеров, Иоффе, Рабиновичей и других. В этом квартале звучали еврейские песни, речь, а из полуэтажа дома 28 по улице Конторской были слышны и молитвы – там до 1930-х годов располагалась синагога.

О синагоге нам рассказывал хранитель фондов музея А. С. Теркин:

«Этот дом № 28 по Народной (бывшей Конторской) был уже полуразрушен. Иногда мы в детстве с друзьями находили в полуподвале разные горшочки, сшитые плотные тряпочки, вроде страничек книги. Это были еврейские ритуальные предметы. Знать бы мне тогда, что я буду рабо” тать в музее…» Он же рассказал, что в этом доме с 1930”х годов распо” лагалась контора ГУТАПа (городского управления транспортных и авто” перевозок).

В эти же годы, предположительно, и была закрыта синагога, а контора еще долго располагалась в верхнем этаже дома. С этих пор верующие евреи совершали обряды в доме на кладбище, затем, со слов Г. З. Камельхара, в частном доме, у еврея Ингуровича по улице Ленинской (примерно 37-й дом – в том же еврейском квартале).

К сожалению, нам не удалось найти никаких достоверных сведений о раввинах, служивших в синагоге и руководителях еврейской общины – нет никаких документов. Мы думаем, что причина их отсутствия довольно проста: евреи, не особо надеясь на власть, решали свои проблемы самостоятельно. Приходится судить по косвенным данным – к примеру по активному участию в погребальных обрядах. Самыми активными называют врачей М. Ц. Брумберга (1940-е годы), Р. М. Фердинанда (1950-е годы) и офицера И. А. Резака (1960-е годы).

Но это только гипотеза. Община, в полном смысле этого слова, существовала где-то до 1950-х годов, когда численность евреев в городе резко сократилась.

Какова же судьба тысячи евреев-беженцев? Ведь по данным 1926 года из полутора тысяч гипотетически возможного еврейского населения оставалось 523 человека. Точных и документальных сведений об этом нет, но вероятнее всего, основная масса евреев вернулась в свои родные места. Многие уехали в 1917–1919 гг., когда в Борисоглебском уезде шла кровавая бойня между красными и белыми и между красными и мятежниками Антонова, между отрядами всех цветов и «зелеными братьями» из села Макашевка.

Кто-то из евреев тосковал по своей малой родине, по родным и близким, оставшимся по разным причинам на оккупированной земле. Многие уехали когда началось обобществление частных заводиков, артелей, цехов. Но те, кто остались в Борисоглебске, жили спокойно. Во время поиска нам не встретилось пока ни одного случая преследования, притеснения евреев.

* * *

В июне 1941 года 1,5 тысячи борисоглебцев ушли добровольцами на фронт. Среди них были русские, украинцы, татары, ар мяне и евреи. Более 60 евреев, учтенных военкоматом, полегло в сырую землю от Сталинграда до Берлина: рядовых, старшин, сержантов и офицеров, их имена выбиты навечно на плитах Борисоглебского Мемориала «Вечная память».

Бауманн П.Ф.

Безман Михаил Меношевич (рядовой)

Венифанд Илья Борисович (младший сержант)

Бобовник Меер Абрамович (старшина)

Богоявленский Петр Ильич

Буланец Ефим Власович (рядовой)

Ваиз Самуил Абрамович (рядовой)

Валитрауб Е.И.

Вашинский Николай Иосифович (рядовой)

Выраженский Ю.Б.

Габриель Иван Осифович

Грайсман Абрам Исаакович

Гуровский Самуил Исаакович (рядовой)

Дорфман М.М.

Дохудовский И.Ф.

Жовнер Леонтий Моисеевич (рядовой)

Жорковсжий Василий Иосифович (рядовой)

3аборсвский Яков Степанович (рядовой)

Зегельман Валентин Григорьевич (рядовой)

Катерский Г.Д.

Кац Ханкель Аронович (рядовой)

Кулинерский Зиновий Яковлевич (рядовой)

Лискер Борис Соломонович (рядовой)

Логинов Иосиф Дмитриевич

Маевский Георгий Георгиевич (рядовой)

Малин Григорий Ильич (сержант)

Марковский Василий Иосифович

Мелиоранский Владимир Иосифович

Мельшин Яков Борисович (рядовой)

Миллер Семен Яковлевич

Момот Владимир Ильич (рядовой)

Новгородский Абрам Савельевич

Нудельман Мануил Моисеевич (рядовой)

Нудельман М.С.

Ольховский И.Б.

Оскотский Абрам Моисеевич

Острожский Абрам Иосифович (рядовой)

Перков Михаил Абрамович

Подберецкий Марк Моисеевич (гвардии младший сержант)

Растошинский Леонид Семенович (рядовой)

Рейзнин Давид Самуилович (рядовой)

Ресин Евгений Абрамович (рядовой)

Римлянд Я.И.

Ромах Петр Егорович (рядовой)

Рыбчинский Евгений Иосифович

Рыжавский Яков Ефимович

Сагалович Михаил Борисович (сержант)

Скляр Иван Ильич

Скрытник Михаил Маркович

Стадник Иосиф Иванович (рядовой)

Таборийский Матвей Львович

Тафля Абрум Симхович

Туровский Самуил Исаакович (сержант)

Фабрицкий Петр Яковлевич (рядовой)

Цымбал Исаак Давидович

Шитц Борис Эмильевич

Шифрин Самуил Наумович

Шиховский Д.Е.

Шпак Николай Абрамович

Эрлик И.М. (рядовой).

Это список погибших из архива военкомата. Но поиски показали, как данный перечень не полон. Семен Русс сообщает нам о двух сыновьях врача Любарского и офицере-артиллеристе Бельфере Исааке Абрамовиче. Поиск продолжается…

Первый борисоглебский «сервис»

Не только одна из первых еврейских организаций была создана в Борисоглебске, но и первый еврейский сервис в сфере услуг населению – обслуживание на дому. П. Я. Мулвиджанян с теплой улыбкой вспоминает: «В любую погоду и в любое время дня можно было услышать осторожный стук в окно. Выглянешь – там улыбчивые и опрятные, стоят Яша Рабинович с женой с тяжелыми кирзовыми сумками в руках:

– Говядина, свинина, баг’анина – надо? Здг’авствуйте!»

Супруги ходили по дворам, выясняли кто, где и когда собирается резать скотину, потом сами же помогали хозяевам в ее забое и разносили парное мясо по домам. Это тоже была услуга – помощь в реализации мяса: стоять на базаре часами или вести скот на бойню было невыгодно любому хозяину. А скотины до войны в Борисоглебске было немного. Даже улица называлась Выгонной (сейчас улица имени 217-й Стрелковой Дивизии), по которой исстари в пойме реки Вороны выгоняли для выпаса гурты овец и коз и стада коров.

А когда поголовье поубавилось, Рабиновичи добывали свой товар на городской бойне. А товар у них всегда был высокого качества, и мясо им заказывали не только в еврейском квартале. Их всегда ждали в назначенный час, чтобы вновь услышать мягкое к вкрадчивое: «Говядина, свинина, баг’анина – надо? Здг’авствуйте!»

Из истории здравоохранения Борисоглебска

Евреи, как мы выяснили, стояли у истоков городской медицины. Во время поиска нам в центральной районной больнице дали брошюру «История здравоохранения Борисоглебска» (авторы – Ю. В. Лысенко, Г. Я. Кяшенко, В. И. Федоров).

В этой книге мы нашли списки врачей Борисоглебского уезда и аптекарей до 1904 года, хронологию развития здравоохранения в форме статотчета: когда и что организовано, построено, сколько койко-мест было в каждом году, проценты смертности и рождаемости и так далее. Но мы были рады этому источнику, хотя до сих пор недоумеваем по поводу того, что в брошюре нет ни одной фотографии! Фотоархив мы нашли позднее в том же административном корпусе, в библиотеке у Н. М. Трунаевой.

История медицины началась с Тамбова, где 23 февраля 1797 года медицинская коллегия назначила впервые членов Тамбовской губернской врачебной управы в следующем составе: инспектор – дивизионный штаблекарь Отто Гирш, оператор – дивизионный штаблекарь Яков Колен, акушер К. Я. Шеффер – говорящие имена и фамилии! В списке врачей, работавших в уезде и в городе с 1861 года, мы нашли следующие фамилии:

Акштейн Иосиф Йосифович, земский врач, титулярный советник,

Сотсович Владимир Яковлевич, земский врач,

Рожновский Станислав Иосифович, земский врач,

Брумберг Моисей Федорович, городской врач,

Лунц Роман Осипович, земский врач,

Фрид Юрий Ефимович, земский врач,

Цитовский Моисей Залманович, земский врач,

Рубинов Шевех Мордуховнч, земский врач,

Нахимзон […] Цалелевич, земский врач (запасной).

С 1903 года о врачах упоминается вообще одной строкой, будь они любой национальности, зато перечислены все заведующие отделениями и подразделениями. В этом списке отмечен главврач ЦРБ Гирш Евсеевич Мирлин, работавший в самые трудные годы войны, голода и разрухи (1941–1963 гг.).

По рассказам П. Я. Мулкиджаняна, Мирлин, помимо работы в ЦРБ, читал курс «Внутренние болезни» в медицинском училище.

В годы войны заведующей поликлиникой работала Блюма Иосифовна Червяк. Список аптекарей тоже обрывается на 1903 годе: Гутеман Оскар Романович, провизор с 1884 года, Глуховский Казимир Варфаломеевич, провизор с 1900 года, Лан (не восстановлены имя к отчество), провизор с 1903 года.

Далее об аптекарях не упоминается. Как же могли больницы без них обойтись?! Нам повезло – в центральной аптеке нашлась книга приказов с 1941 года.

В годы войны заведующими аптекой № 21 работали две женщины А. Н. Тюнина (1941–1942 гг.) и А. Попова (1943–1946 гг.). Можно себе представить, какая ноша легла на их плечи в самые тяжелые годы. Здесь помимо городских и районных больниц нужно было снабжать всем необходимым еще 15 эвакогоспиталей. Теперь выясняется, что был у этих женщин незаменимый и верный помощник – еврей. Вот приказ № 2 по аптеке № 21 от 2.12.42:

«На основании распоряжения зам. управляющего Воронежского обл. отделения ГАПУ т. Райцес от 2.12.42 г. аптечную т. Чиглову А.В. освобо” дить от занимаемой должности.

Основание: распоряжение заместителя управляющего т. Райцеса. Подпись управляющей аптекой Тюниной А.Н.»

Приказ № 28 по Борисоглебской аптеке № 21 от 25 апреля 1946 года гласит о вступлении Райцеса Д.С. в должность управляющего.

В этой должности Давид Осипович Райцес проработал до середины 50-х годов. По сведениям старожилов, у него была любимая дочь Эсфирь, которая вышла замуж за Л. Д. Заслевского, но случилась беда: Заславский разбился во время полетов в нашем авиаучилище. Потом Эсфирь Давыдовна вышла замуж за преподавателя училища Семена Марковича Комского. У них родился сын Владимир. Сейчас все они живут в Израиле.

В архиве ЦРЗ мы нашли очень интересные фотографии врачей и медсестер, работавших в Борисоглебске, в том числе и фотографии одного из первых врачей города Н. Н. Масловского, с которым работал М. Ц. Брумберг. Особенно яркой фигурой в Борисоглебском здравоохранении в середине 20 века был терапевт И. Д. Зарцын.

С 1923 наше летное училище имело свой госпиталь, где тоже работало много военврачей. Среди них был Г. Г. Шаровецкий, служивший в 60-70-х. годах.

Заслуженный врач РСФСР И. Д. Зарцын

Илья Давидович Зарцын родился в 1898 году в городе Вильно в семье врача. В 1903 году родители переезжают в Воронеж.

Здесь он в 1916 году успешно заканчивает первую мужскую гимназию и продолжает образование на медицинском факультете Воронежского государственного университета. Обладая незаурядными музыкальными способностями, он одновременно учится в консерватории по классу скрипки. В 1924 году он заканчивает университет и консерваторию и получает два диплома – врача и музыканта. После окончания университета он начал работать в терапевтическом отделении 1-й железнодорожной больницы города Воронежа сначала стажером, затем сверхштатным ординатором и, наконец, штатным врачом.

В 1927 году Илья Давидович занял место заведующего терапевтическим отделением больницы в городе Острогожске, а с 1932 года до начала Великой Отечественной войны работал заведующим терапевтическим отделением в Борисоглебске.

Будучи мобилизованным в июне 1941 года И. Д. Зарцын служил старшим ординатором эвакогоспиталя № 1918, начальником терапевтического отделения эвакогоспиталей № 2626 и № 1604, ведущим терапевтом санитарно-эвакуационного госпиталя № 1392. Демобилизовавшись в 1946 году в звании майора медицинской службы, он возвратился в г. Борисоглебск и завял свое прежнее место – заведующего терапевтическим отделением Борисоглебской 1-й городской больницы.

Илья Давидович – автор двух научных работ: «К вопросу о лечении столбняка» («Клиническая медицина» № 9–10 за 1928 г.) и «Поражение почек при малярии» («Врачебное дело» за 1937 г.).

В 1945 году И. Д. Зарцын был награжден медалью «За победу в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и орденом Красной Звезды. В 1951 году его личный вклад в развитие медицины в городе Борисоглебске отмечен правительственной наградой – орденом Трудового Красного Знамени.

В августе 1960 года Илье Давидовичу присвоено звание «Заслуженный врач РСФСР».

И. Д. Зарцын ушел из жизни в 1963 году.

Таков послужной список врача из книги «История здравоохранения Борисоглебска». А. вот материалы нашего поиска по роду Зарцыных.

Илья Давидович умер от инсульта уже в Москве, куда он переехал после выхода на пенсию. Там его кремировали, а прах привезли в Борисоглебск и захоронили на городском кладбище.

И. Д. Зарцын – врач в четвертом поколении. Его отец Давид Осипович – известный воронежский врач-невропатолог, кандидат медицинских наук. Родной брат Давида Осиповича (дядя Ильи Давидовича) имел свою клинику в Варшаве.

Сноха Ильи Давидовича Зарцына Людмила Никитична Зарцына рассказала нам следующее: «Илья Давидович после войны искал дядю и его семью через Красный Крест. В 1946 году пришел ответ: „Дом и клиника Зарцына сожжены фашистами вместе с семьей и больными, находящимися на лечении“.

Семейная жизнь Ильи Давидовича складывалась сложно. Первая его жена умерла в 30 лет, детей у них не было. Это было для него трагедией. Но вскоре он познакомился со своей второй женой Александрой Федоровной – тоже врачом. От этого брака родился сын Давид. На нем и закончилась династия врачей: после школы Давид поступает в геолого-разведывательный институт, а потом – романтика экспедиций по стране. Женился Давид на украинке Людмиле Никитичне Кошмар. У них родился сын Илья Давидович Зарцын – продолжился род Зарцыных, но уже в химической науке: внук заслуженного врача стал доктором химических наук.

Когда Илья Давидович учился в университете, студенты и преподаватели спрашивали его: не является ли он родственником знаменитого невропатолога Давида Осиповича Зарцына? На это Илья с гордость отвечал: «Это мой прадед!».

Илья гордится и своим дедом. Семейная реликвия – скрипка деда – хранится в семье Зарцыных в Воронеже. Интересна история этой скрипки. В 1944 году майор медицинской службы И.Д.

Зарцын находился со своим госпиталем в венгерском городке Хотван. Во время очередного обхода города с группой офицеров Илья Давидович заглянул в один из подвалов полуразрушенного дома. Там играл на скрипке старый венгр, недоверчиво косясь на «русских медведей». Майор попросил скрипку… и потекла волшебная мелодия… По окончании игры венгры горячо аплодировали русскому офицеру, а прослезившийся старик подарил скрипку Илье Давидовичу.

Вот так сложилась история рода Зарцыных, прошедшего сложный путь: Варшава – Вильно – Воронеж – Борисоглебск.

Женская доля

Я, Светлана Сергеева, давно была знакома с Этей Абрамовной Финкель – моя бабушка, воспитатель детсада, дружила с ней, а моя мама училась у нее. Я с бабушкой иногда ходила к ней домой.

Потом, в 8-10 классе, я ходила по ее просьбе в магазин, на почту.

До начала работы по теме я не задумывалась о национальности Эты Абрамовны, не интересовалась ее биографией – так, обычная старушка, каких много в нашем микрорайоне среди учителей-пенсионеров. Каждый мой визит к ней она угощала меня чаем, расспрашивала об учебе, школьных делах, спрашивала о планах на будущее. Когда я увлеченно и слишком эмоционально начинала рассказывать о своих делах, Эта Абрамовна останавливала меня, учила сдержанности и такту. Последний раз я видела Эту Абрамовну 8 марта 2002 года. Я приходила поздравить ее от себя и от больной бабушки с праздником и сходила за молоком и хлебом. В последний раз: в апреле ее не стало…

К моему стыду, я не так часто ходила к ней в последнее время: нагрузки в школе, занятия в военно-патриотическом клубе «Отечество», разные бытовые заботы мешали мне уделить внимание старому человеку. Но на похоронах я была вместе с бабушкой и мамой. И так мне было стыдно за мою «занятость»…

А провожало Эту Абрамовну в последний путь более ста человек: коллеги по работе, учащиеся педагогического училища, ее воспитанники – учителя школ, техникумов, училищ и института, соседи.

Родилась Эта Абрамовна Финкель в 1922 году в городе Кузьмин Винницкой области. Ее родители – Хава Финкель и Абрам Идцевич имели мельнщу, скупали в округе хлеб и продавали муку. Но Эта Абрамовна всегда писала в автобиографии, что отец был счетоводом, а мать – домохозяйкой. Отец умер в 1912 году. После его смерти на руках матери осталось пятеро детей.

Эта Абрамовна в 1936 году окончила семилетку и поступила в педагогическую школу городка Калининдорфа Николаевской области. Училась она, судя по аттестату, хорошо, неплохо владела устным немецким и украинским языками, а «з еврейскоi мови – добре».

В 1940 году она поступает в Николаевский пединститут, а в 1941 году умирает мать, начинается война, и Эта Абрамовна с семьей тети, Клавдии Абрамовны, эвакуируется в Челябинск.

В 1942 году Эта Абрамовна добровольцем уходит на фронт. Служила она радисткой в полку связи на Карельском фронте. Прошла всю войну. Была награждена медалью «Участник Великой Отечественной войны» и орденом «Великой Отечественной войны» (степень ордена уточнить не удалось).

На фронте Эта Абрамовна встретила свою первую любовь. Воевали вместе, но незадолго до Дня Победы ее любимый был убит. Так она осталась вековухой. Эта Абрамовна оказалась однолюбкой и больше ни с кем уже жизнь свою не связала…

Когда я собирала материал, руководитель дал мне поэтический альманах «Истоки», где я нашла стихотворение Т. Красновой «Вековуха», которое, на мой взгляд, полностью отражает женскую долю Эты Абрамовны:

Вековуха, как известно,

Это если ты одна,

Если в двадцать не невеста,

Если в тридцать не жена,

Если в сорок так некстати

По-девченочьи стройна,

Спишь на узенькой кровати…

А была… была война.

Выли бомбы, были танки,

Ливни крови. Ливни слез.

И солдатские останки

Под буграми у берез,

У дорог испепеленных,

Там, где шел последний бой.

Он погиб, в тебя влюбленный,

Он погиб, любимый твой.

Но всегда он – самый близкий,

В самом верном сердце – жив,

Ты глядишь на обелиски,

Руки к сердцу приложив…

И тридцать с лишним лет педагоги в училище недоумевали, что это Финкель, задолго до Дня Победы, так озабоченно суетится с корзинами для цветов, так настойчиво просит коллег сформировать группы учащихся для возложения венков и цветов на Мемориальное кладбище. Ведь никто не знал о ее трагической любви, потому что она скрывала все долгие годы. Скрывала за озорным взглядом, за шуткой…

После войны Эта Абрамовна два года работала в детсаду города Херсона. С 1948 по 1953 год работала инспектором-методистом и заочно училась в Ленинградском институте имени Герцена.

С августа 1960 года работала преподавателем методики в Борисоглебском педучилище до 1994 года, уже будучи на пенсии..

Ее уважали коллеги, любили ученики. И теперь понятна их любовь: не состоявшаяся как мать, Эта Абрамовна отдавала без остатка свое нерастраченное чувство материнства чужим детям…

Педагогический труд Эты Абрамовны был отмечен разными наградами: грамотами дипломами, званием «Отличник народного просвещения» и медалью «Ветеран труда». Все сведения о личной жизни Эты Абрамовы мне сообщила ее племянница Галина Иосифовна Ильяшова из Норильска.

История жизни журналиста Ю. Л. Иориша

Семья Иоришей, беженцев из Харькова (1941 г.) переехала в Борисоглебск из Саратова в 1944 году. Семья была не полной: мать Фаина Иосифовна, ее брат Борис Иосифович и сын Юра 1930 года рождения. Фаина Иосифовна работала до выхода на пенсию преподавателем Борисоглебского педучилища вместе с Э. А. Финкель.

Юра был вполне современным советским юношей: еврейского языка не изучал, молитв тоже не знал и обрядов не соблюдал. За всю семью это делала его тетя – сестра отца: она дружила с Фердинандами, Вайсбергами и Цитовскими.

Юрий Львович закончил школу и в 1944 году поступил в Борисоглебский дорожный техникум и по его окончании был направлен на работу в Ярославскую область, но в 1951 году он добился перевода на Терновский дорожный участок в Воронежской области. Как активного комсомольца, его примечает райком комсомола и приглашает на работу инструктором орготдела. Затем Ю.Л.

Иориша переводят на должность ответственного секретаря районной Терновской газеты «Колхозное село». Там он влюбляетя в молодую наборщицу типографии Зинаиду Васильевну Попову, и они играют свадьбу «по-терновски».

В 1961 году в СССР грянула еще одна административно-территориальная революция: Борисоглебский, Грибановский, Терновский районы временно перешли в состав Балашовской области. Произошла централизация средств массовой информации: в Борисоглебске, на базе газеты «Борисоглебская правда» открывается новая объединенная газета «Строитель коммунизма».

Юрий Львович работал в газете корреспондентом сельхозотдела и литсотрудником. С 1964 года он возглавлял литературное объединение местных авторов. Ю. Л. Иориш дал путевку в жизнь поэтам, членам Союза писателей В. Велову, И. Лукьянову. Будучи уже ответственным секретарем, заботился и о самодеятельных авторах. Юрий Львович учил других и учился сам, заочно закончив филфак Борисоглебского пединститута и истфак Тамбовского пединститута. Его знали, любили и уважали в городе и в районе.

Более 10 лет Юрий Львович вел журналистику на факультете общественных профессий в Борисоглебском пединституте. Сам стал 3charn01.p65 187 27.03.06, 20:30 188 Иван Пажитнов, Павел Рябушкин, Светлана Сергеева членом Союза журналистов в 1970 году.

Ю. Л. Иориш был активным и грамотным краеведом – его статьи о памятных местах города, о летописи военных лет публиковались в областных и центральных периодических изданиях. Он долго возглавлял партийную организацию редакции и типографии».

Вспоминает В. И. Тарабрин – его коллега еще по терновской газете:

«Моторнее Юрия не было в газете человека. Он полностью отдавал себя работе, был трудоголиком. А упрямый был! Всегда добивался своей цели. И не скрывал своего происхождения: во всех анкетах упорно писал в графе „национальность“ – „еврей“. Со стержнем был человек. Жалко, что с семьей не получилось понастоящему. И жена Зина такая хорошая женщина, а вот не дал Бог деток… Может, поэтому и горел на работе».

Еще Юрий Львович опекал ветеранов войны. Он до ночи правил корявые воспоминания, настаивал часто на их публикациях.

Более того, он ежегодно в День Победы организовывал и проводил, как профессиональный ведущий, встречи фронтовиков, освобождавших Прагу и бравших Берлин.

В 1989 году Юрий Львович умер, и больше встреч с ветеранами не было. Встречи проводятся отдельно по предприятиям, в школах и т. д., но таких, как при Иорише – теплых и душевных – больше нет.

Дружба длиной в 70 лет

Встреча с Петром Яковлевичем Мулкиджаняном, коренным жителем города, была самой интересной и продуктивной в нашей работе. Он человек-легенда: 60 лет живет с пулей в голове! Его давно пора заносить в Книгу рекордов Гиннеса. Какую же надо иметь силу воли, силу духа и сколько мужества, чтобы с перекошенным лицом жить так активно в обществе! Петр Яковлевич отучился в школе и поступил в медицинское училище на фельдшерское отделение. Там ему читали лекции врачи из ЦРБ: Мирлин, Иоффе, Цитовский и т. д.

После окончания училища П. Я. Мулкиджанян устроился фельдшером в здравпункт завода «Химмаш» и проработал там до пенсии. Несмотря на свое увечье, он активно участвовал в общественной жизни города, сотрудничал с районной газетой, до сих пор не расстается с фотоаппаратом. Петр Яковлевич со всеми бескорыстно делится своими материалами по истории города, своей семьи.

Его старший сын Яков Мулкиджанян работает редактором газеты «Московский комсомолец» по Воронежской области.

Но более всего нас поразила его дружба со старшим товарищем с детских лет – евреем Семеном Руссом! По письмам С. Русса и рассказам П. Я. Мулкиджаняна можно написать целую работу о дружбе русских, армян, поляков и евреев в 30-е годы в еврейском квартале. Петр Мулкиджанян, Семен Русс, Павел Хачикян, Жора Печковский и другие. «В школе, на улице национальный вопрос не стоял, все мы, ребята разных национальностей, жили дружно» (из письма С. Русса).

Семен Русс, сын сапожника Шепселя Русса, в 1941 году поступил в Ленинградское военное училище, воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Дошел с боями до Кенигсберга. В 1947 году демобилизовался и прибыл в Казань, где учился в юридическом институте. Работал в милиции. С 1979 года полковник милиции в отставке. Поразительно, но С. Русс никогда не забывал своей малой родины. Он приезжал в родной город на встречи с одноклассниками, ходил на еврейское кладбище поклониться близким и соседям.

Более того, С. Русс, живя в Казани, вместе с П. Мулкиданяном настояли на том, чтобы местные власти переименовали Кривой переулок. Теперь он носит имя их друга Георгия Печковского – Героя Советского Союза, погибшего на войне (музей его имени открыт в гимназии № 1 по улице Ленинской).

Семен Русс написал нам о семьях Бельферов и Эпельбаумов, занимавшихся, в основном на дому, портняжным делом. По его письмам мы нашли и сфотографировали бывшее помещение военторга, где работал первоклассным сапожником Шепсель Русс.

«А музыка звучит…»

В заключение нам хотелось бы остановится на некоторых вопросах, которые остались без ответа в работе Алексея Евстратова, и даже немного поспоритъ с ним.

Первый вопрос: почему многие евреи скрывали свое происхождение? Автор пишет, что это происходило от страха. Почему же тогда другие, как Иориш и те три еврея из последней переписи, упрямо писали, что они евреи? Они самые бесстрашные? Или у них полностью отсутствует чувство самосохранения? Нам думается, что у многих евреев, помимо чувства страха, есть еще и чувство долга перед своим народом, чувство гордости за свой народ, но самое главное – это осознание своего истинного положения в современности, то есть жизнь в условиях громадной ассимиляции евреев в советское время.

А еще мешает признаться еврею его чувство такта. Как может повернуться язык у человека, если он, как и все мы, не может вспомнить своего рода далее бабушки, если смешал кровь, женившись на женщине другой национальности, если из родного языка знает только несколько слов, если не знает ни одной молитвы и никогда не держал в руках Торы.

Поэтому-то так искренне ответила на наш вопрос Любовь Самуиловна Арсентьева: «Какая я еврейка?! Меня папа в Борисоглебск привез совсем малышкой. Я жила как и все девочки: говорила на русском, вступала в октябрята и пионеры, пела русские и советские песни».

Второй вопрос не менее интересен и важен: есть ли будущее у борисоглебских евреев? По заданию руководителя мы долго работали, спорили и даже строили разные проекты. Вот один из них.

В Борисоглебск приезжает почтенный, богатый, глубоко верующий и опытный в религиозных и общинных делах еврей, и начинает возрождение общины, синагоги, школы и так далее. Получится ли у него дело возрождения? Мы сомневаемся, и подтверждение нашим сомнениям нашли в журнале «Лехаим» в статье Амоса Оза на с.57:

«Сердце у меня защемило, Отчаяние охватило душу,

безысходное отчаяние – каждый о своем к каждый только для себя…

И каждый в одиночку…»

Конечно, это очень пессимистично, но пока еще не все потеряно. На свадьбах, которые играют в Борисоглебске, звучат еврейские мелодии – у нашего ансамбля «Дилижанс» в репертуаре есть 4 еврейские песни.

Тоненькая ниточка из клубка далекого XIX века еще тянется…

Наши информаторы

Мулкиджанян П.Я. о С. Руссе и других евреях, живших в городе.

Русс Семен Сергеевич,

Зарцына Людмила Никитична, сноха Зарцына И.Д. о роде Зарцыных,

Ильяшева Галина Иосифовна о своей тете Финкель Э.А.

Трунаева Нина Михайловна, библиотекарь ЦРВ о врачах Борисоглебска.

Теркин Александр Сергеевич, хранитель фондов Борисоглебского музея.

Резак Юрий Исакович, оператор завода «Химмаш» о евреях города.

Арсентьева Любовь Самуиловна, бывший корреспондент борисоглебского радио, по телефону несколько слов о себе и об отце.

Рабичев Ефим Наумович, офицер в отставке, госслужащий, пенсионер, о себе и о семье Ясманов.

Клейман Григорий Давидович, корреспондент, беженец – о своем роде.