В Малиновке жизнь была, конечно, не малина…
Даниил Мочалов
п. Вишневка, Воронежская область
Научный руководитель А. Н. Мочалова
Я учусь в Спасской средней школе. Из школьных предметов очень люблю историю, увлекаюсь археологией, ежегодно участвую в районной и областной экспедиции «Возвращение к истокам».
История мне нравится не случайно. Моя мама Алла Николаевна Мочалова – учитель истории в нашей школе и руководитель школьного краеведческого и археологического кружка. Когда исследовательской работой занимались её ученики, я всегда был рядом, ведь мама всегда меня брала с собой. Я слушал воспоминания старожилов, участвовал в походах, ездил на велосипеде вместе со всеми детьми в соседние села. А на археологических раскопках я с трех лет. В прошлом году даже на краеведческой конференции «Древности родного края» участвовал с докладом.
Сейчас мне уже 14 лет, получил паспорт, первый и самый главный документ гражданина РФ. Чувствую себя взрослым, и поэтому решил участвовать в конкурсе для старшеклассников «Человек в истории. Россия – ХХ век». Скажу честно, в этой работе мне помогала моя мама, а также папа и бабушка.
Я собрал воспоминания членов моей семьи об их жизни в 90-е годы ХХ века в селе Малиновка Верхнехавского района Воронежской области. Ездил в Малиновку, встречался с моими бывшими соседями, записывал их воспоминания. А ещё я использовал материалы из архива нашего школьного музея «Потомкам о предках» об истории села Малиновка.
Сейчас я живу в селе Вишневка Верхнехавского района Воронежской области, но всего несколько лет назад мы с мамой, папой, братом, бабушкой и дедушкой проживали в соседнем селе Малиновка. Выбрал эту тему не только потому, что я там родился и у меня там осталось много друзей. Мне захотелось рассказать о жизни людей российской глубинки и о жизни моей семьи в этой деревне. Описываю именно этот период, 90-е годы ХХ века, потому что именно тогда моя семья переселилась в эту деревню из Узбекистана.
МАЛИНОВКА
Вначале коротко расскажу про село. Малиновка находится в 60-ти километрах от Воронежа, на северо-востоке области и в 7-ми км от районного центра села Верхняя Хава.
По данным школьного архива, село не старое, оно возникло в 20-х годах ХХ века. Когда-то эти плодородные земли принадлежали местным помещикам Крашенинниковым. Их усадьба находилась в соседнем селе Грушино. После революции 1917 года все земли были у помещиков экспроприированы. Их стали занимать крестьяне, основывая новые села.
Вот что вспоминает наша бывшая соседка баба Матрёна (Матрена Ивановна Долгих): «Мои родители переселились из села Большая Приваловка в 1928 году. Крестьяне Большой Приваловки получили огромные земли почти до Верхней Хавы. Обрабатывать все эти земли было тяжело, потому что они были далеко от деревни, часто брали с собой маленьких детей в поле, ездили на волах и лошадях. Это было очень неудобно, поэтому решили переселиться ближе к своей земле».
А другая соседка, бабушка Маня (Мария Тихоновна Юрканова), вспомнила теперешних жителей, предки которых переселились из Большой Приваловки. Поначалу жили в землянках, а потом построили срубленные избы. Рядом с домом развели сад и большой огород. Я выяснил, что село Большая Приваловка находится в 10 километрах от села Малиновка. Трудно, конечно представить, как люди ездили на волах.
Точно так появились и соседние села: Вишневка, Виноградовка, Рябиновка. Вот такие красивые названия получили новые деревни. Почему, неизвестно. Я думал, что такие названия сёла получили потому, что в Вишневке много вишни, в Малиновке много малины, в Рябиновке было много рябины, в Виноградовке много винограда, а в Грушино много груш. Ничего подобного – в каждом селе было одинаково много всех этих ягод и фруктов. Мама долго занималась этим вопросом и рассказала мне, что Грушино было известно еще в ХVIII веке (это имя помещицы), а вот всем остальным возникшим в 20-х годах ХХ века, просто дали красивые названия.
Вот в такую деревню с красивым названием Малиновка попала моя семья. Но бабушка говорит, что жизнь там была совсем не «малина».
Наш дом – № 12 по улице Алексеева. Все мои родственники приехали сюда из Узбекистана в 1992 году, а я родился здесь в 1997-м.
Всего в Малиновке три улицы. На улице им. Алексеева 32 дома, есть старые дома, построенные в 30-х годах, а есть и новые, построенные не так давно. Протяженность улицы примерно 1 километр. Название такое улица получила в 70-х годах ХХ века. А до этого в селе других названий улиц не было вообще. В основном тут проживают люди преклонного возраста, которые всю жизнь проработали на спецхозе (свиноводческом хозяйстве), за свой тяжелый труд ничего не нажили, жили очень скромно в простых саманных домах. Некоторые дома были уже заброшены и постепенно превращались в руины. Жили также и молодые семьи в хороших домах, но их было мало.
Бабушка Нюра (Анна Николаевна Золоторёва) говорит, что в 1930 году в Малиновке был основан колхоз «Красный партизан». Люди вступили, объединили свои земли, всех лошадей. Другой скот не объединяли, потому что не было помещения, чтобы его содержать. На нашей улице находились правление колхоза, начальная школа и клуб. В школе учились 4 класса, а потом ходили в Байгору в 7-летнюю школу. А также я узнал про семью Пешковых, они живут в начале улицы.
Все знают, что Пелагея Яковлевна Пешкова и ее дочь Лидия Петровна пережили спецпоселение. Мне было непонятно, что это такое, и мама рассказала. Оказывается, еще до войны тех, кто не хотел вступать в колхоз, раскулачивали, то есть всё отбирали (дом, лошадей и прочее). Так раскулачили и отправили в Свердловскую область в спецпоселение всю семью Пешковых. Там умерли мать и отец, остался один сын Петр Иванович, он женился на Пелагее Яковлевне, и у них родилось там четверо детей. Назад они вернулись только после войны, в 1947 году. Пока их не было, в их доме было правление колхоза, а потом школа.
Про войну помнят все, кто жил в это время в нашей Малиновке. Все одинаково говорят о том, как тяжело жилось. Все мужчины ушли на фронт, работали в колхозе одни женщины. Жизнь настала мрачная. Как мне рассказывали старушки, с утра до позднего вечера работали в колхозе. Всё делали вручную: вязали снопы, убирали, молотили. Также выращивали сахарную свёклу и сдавали на свеклопункт. При такой тяжёлой работе зарплаты не платили, работали за «палочки» – трудодни. Главное было заплатить налог, который был огромен: 300 л молока, 40 кг мяса, яйца, масло, шерсть. Налог был за каждое плодовое дерево. Даже овец доили и молоко сдавали на брынзу.
В 1951 году был большой праздник по случаю объединения колхозов «Красный партизан», «22 января» и «Сила» в один колхоз «Андреев». А в 1961 году был основан колхоз «Путь к коммунизму».
В 1973 году был создан спецхоз «Вишневский». Многие жители нашей улицы и сейчас работают там. В течение 20 лет на спецхозе работает мой папа, выращивает сахарную свёклу, он тоже передовик производства. У нас много газет с его фотографиями.
Вот в такую деревню попала моя семья в 90-е годы. Таких деревень много в России, почему именно сюда? Папа говорит, не потому что деревня понравилась, а другого выхода не было. Приехали сюда, потому что рядом жили родственники, наверное, надеялись на их поддержку.
ЖИЗНЬ В УЗБЕКИСТАНЕ
Бабушка, мама и папа часто вспоминают про жизнь в Узбекистане. 90-е годы ХХ века. Маме с папой по 22 года, брату Артёму – 1 год. Бабушке – 43 года, дедушке – 46 лет, маминому брату дяде Вове – 20. Все они живут в Узбекской ССР, в городе Гулистане Сырдарьинской области, по улице Правобережная д .2, кв. 1. Дедушка был инвалидом и уже не работал, бабушка – учительница химии в средней школе № 6, папа – дальнобойщик, он работал на супермазе и заочно учился в техникуме, мама заканчивала педагогический институт.
В городе проживают в основном жители славянских национальностей, а также немцы, корейцы, татары, турки-месхетинцы. С узбеками все они жили дружно.
Вот такой случай мне рассказал папа: «Однажды, еще когда мама училась в институте на первом курсе, всех студентов вывезли собирать хлопок в Мехнотабатский район, это примерно 40 км от Гулистана. Они жили в школе одного кишлака. Я решил туда съездить на мотоцикле, проведать. Когда почти доехал, было уже темно, я не заметил яму среди дороги и на полной скорости в нее влетел. Мотоцикл мой весь побитый угодил в яму, а я отлетел на несколько метров. Ушиб сильно ногу. Был в полном отчаянии. Незнакомая местность, чужие люди, не знающие русского языка. Неожиданно ко мне подошел один узбек, потом второй. Помогли мне достать мотоцикл из ямы, потом пригласили к себе домой. Я был весь в грязи, мне ничего не оставалось делать, и я согласился. В их доме встретили меня хорошо. Накормили, дали умыться, помогли сделать мотоцикл. Утром я от них уехал».
Папа много подобных случаев рассказал об узбеках. Даже сейчас, когда мы ездим в Хаву на рынок и там встречаются продавцы из Узбекистана, папа разговаривает с ними на узбекском языке.
Когда Узбекистан стал независимой республикой, там был введен государственный язык – узбекский. Везде стали требовать, чтобы люди разговаривали по-узбекски. Я думаю, можно было хорошо выучить язык, но оскорбления пережить нельзя.
Как говорит моя мама, узбеки – очень дружелюбный народ. Но почему-то вдруг все они стали злыми. Например, когда мама стояла в очереди за молоком, узбеки пытались купить без очереди, создавая толпу возле прилавка. На вежливую просьбу встать в очередь они отвечали: «Езжай свая Россия, там командуй!» Особенно тяжело такого типа разговоры было слушать бабушке. Она приходила домой и плача говорила: «Я столько узбеков выучила за свои 25 лет работы в школе, и вот „заслужила“ такие оскорбительные слова». Продавцы-узбеки в магазине, зная всех своих покупателей, вдруг стали делать вид, что не понимают по-русски. Вечерами на улицу никто не выходил, были слухи об убийствах. Когда в окно кто-то, проезжая на грузовой машине, бросил булыжник и разбил стекло, сомнений не было. Дедушка сказал: «Здесь нет будущего для русских, у нас маленький ребенок. Нужно ехать. Куда? В Воронеж. Там живут два бабушкиных брата, они помогут». Мама сдала последние госэкзамены. Продали коттедж и некоторые вещи, необходимое погрузили в контейнер и отправились в дорогу. Нисколько не сомневались в своей решимости жить на новом месте, готовы были жить даже в сельской местности. Ведь где же найти денег на городское жильё?
Бабушка вспоминает: «Первыми отправились к себе в Крым на родину люди татарской национальности. Они были очень хозяйственные, у них были большие и добротные дома. Постепенно эти дома стали заселять узбеки из соседних кишлаков. Затем отправились турки-месхетинцы, их отъезд сопровождался драками и погромами. Потом засобирались русские. В городе только и были разговоры о том, куда ехать. Обсуждали тех, кто уже уехал в Россию и устроился там. Все русские люди знали, что они русские, и поэтому считали, что в свою родную страну переедут без проблем».
Чего бояться ехать в Россию, ведь мы же едем к своим, русским? Зачем нам нужно жить в Узбекистане, после распада СССР, ведь мы русские? Так думали все, кто решил отправиться в Россию, так думали и мои родители.
Дедушке с бабушкой жалко было продавать коттедж, в котором они прожили только 5 лет. Они помнили, как стояли 15 лет в очереди на хорошую квартиру. Помнили, как радовались, когда получили новое благоустроенное жилье. На обустройство не пожалели денег, купили новую мебель, возле дома посадили деревья и виноградник. Конечно, жалко было это бросать. Были и друзья-узбеки, которые уговаривали не уезжать, например, одноклассники папы и мамы (папа и мама учились в одном классе). Они говорили: «Как мы будем жить без вас?» Но все же русские постепенно уезжали, так уехала и моя семья.
ПРИЕЗД В РОССИЮ
Июль 1992 года. Мои папа, мама, бабушка, дедушка, дядя Вова и брат Артём приехали в Россию.
«Ох и жизнь нам задалась, не приведи Господи», – вспоминает бабушка. Первое время жили у ее брата. Подходящих домов для жилья не было. Деньги обесценивались. Пришлось в Малиновке заселиться в заброшенный дом. Там не было крыши, окон, дверей, полов. Вокруг росла амброзия высотой с человеческий рост, весь сад и огород заросли этой травой. Всё лето строили, очищали от зарослей двор, работали все вместе.
Стройматериалами помог спецхоз, потому что папа и бабушка тут же пошли туда работать, папа механизатором, а бабушка свинаркой. За лето сделали крышу, поставили окна, двери, настелили пол, сложили печь. Первую зиму жили вместе в одной квартире. Водопровода не было, колодца тоже, за водой ходили через дорогу, к соседям. Впервые научились топить печь, носить из сарая уголь. Так же впервые научились доить корову. У нас была замечательная корова, ее звали Смуглянка, у нее всё время рождались по два теленка, она давала вкусное молоко. Один теленок доставался бабушке с дедушкой, а другой нашей семье.
Бабушка говорит: «Пришлось начинать всё с нуля. Корова нам помогла, мы выжили благодаря ей, из молока делали масло, творог, сыр и даже возили продавали на железнодорожную станцию Графская. А еще держали свиней, мясо тоже продавали. Хоть мы все и работали, зарплату не платили по полгода».
Трудно было привыкнуть к суровой и длинной зиме. Но самым жестоким было не привыкание к новому месту, а то, чего мои родные никак не ожидали, – их начали называть беженцами. Дедушка говорил: «Какие мы беженцы? У нас не было войны, мы просто вынужденные переселенцы». Мама говорит: «Мне казалось, что все думают, что мы какие-то бродяги безродные». Это очень сильно давило на психику, дедушка очень переживал, потом тяжело заболел и умер. Бабушка говорит, он так и не пожил здесь в хорошей, благоустроенной квартире.
Свой «новый» дом стремились благоустроить, в первое лето не успели вырыть колодец, но зато на следующее были уже с водой, папа с дядей Вовой копали его вручную, потом вставили в него бетонные кольца, для этого кран вызывали. Потом ухитрились сделать водопровод в доме, такое «инженерное сооружение» даже я помню. Для этого установили на чердаке большую бочку. Воду насосом закачивали наверх, а потом она шла по трубе на кухню и ванную комнату. Воду грели с помощью дровяного титана. Но если вдруг кто-то забудет выключить вовремя насос, вода могла перелиться через край бочки. Тогда – катастрофа, вода будет литься с потолка. Такое было несколько раз. Поэтому за насосом строго следили. Но зато в доме была вода и горячая, и холодная.
«ДОРОГА ЖИЗНИ»
Это не шутка какая-то, действительно, тропинку, которая вела от спецхоза до деревни, через поле, люди называли «Дорогой жизни».
В 90-е годы свиноводческое хозяйство спецхоз «Вишневский» оказалось в очень серьезном кризисе. Других предприятий, где могли бы работать местные жители, не было. Как раз в ту пору свинаркой работала моя бабушка. Она рассказывала, какой это тяжелый труд. Она работала там, где выращивали молодняк. Нужно было убрать навоз за поросятами вручную, затем накормить. Корм носили ведрами. Затем каждому поросенку сделать прививку, чтобы не болели. Но из-за постоянных эпидемий поголовье уменьшалось. Зарплата поэтому была маленькой, и ту выдавали с большой задержкой. Как же люди жили в таких условиях?
Мы в 6-м классе по истории средних веков изучали натуральное хозяйство. Вот примерно такое было в нашей Малиновке. У нас было 20 свиней, корова, два телка, большое количество кур, гусей. Так было в каждом дворе. У некоторых были еще овцы, козы, а также разводили пчел.
Но почему же все-таки ту тропинку называли «дорогой жизни»? И вот что мне рассказала бабушка: «Чтобы прокормить столько скотины, нужен был корм. Его просто-напросто воровали на спецхозе и носили по узкой тропинке. Все рабочие возвращались домой не через главный вход, а через дырку в заборе. Каждый уходил с сумкой, в которую умещалось по полмешка корма. Были случаи, когда на этой тропинке дежурила милиция, некоторых штрафовали. Но люди все равно воровали, и никому даже за это не было стыдно».
Так корм носили домой и мои бабушка и папа. У бабушки до сих пор руки болят.
ОСНОВНОЕ ЗАНЯТИЕ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ
Летом все работают на огороде. У нас хороший чернозем, картошка урождается отменная. Раньше мы по два огорода засаживали картошкой. Сажали под лошадь, то есть лошадь, запряженная плугом, делала борозду. Помню, как мы с ведрами в руках ходим вдоль борозды и кидаем картошку на определенном расстоянии. Пропалываем тяпками вручную два раза, потом окучиваем лошадью, а в сентябре собираем урожай. Надо сказать, что когда сажаем или копаем картошку, всегда на подмогу приходят соседи. И мы тоже ходим помогать им, когда нужно. Картошку осенью у нас скупают перекупщики, или мы меняем ее на арбузы, также возим сами на станцию Графская продавать.
В 90-х годах огородов было несколько: один возле дома, где-то 30 соток, и другой – 1 га в поле, а у некоторых в поле был и третий. Кроме картошки, лука и других овощей, сеяли ячмень под сено. Летом сено косили комбайном, а некоторые вручную косой. Затем нужно было сено высушить. Для этого необходимо было его переворачивать вилами и беречь от дождя. Мой брат тоже родителям помогал сено заготавливать. Только это занятие совсем ему не нравилось, потому что всё тело потом горит и чешется.
ЧТО БОЛЬШЕ ВСЕГО ПОРАЗИЛО МОИХ РОДИТЕЛЕЙ
В России не как в Узбекистане. Зима длинная, а лето короткое. Трудно было сразу привыкнуть моим родным к таким резким климатическим переменам. В Малиновке был один сельмаг, туда привозили продукты, но очень мало. Такие продукты как сахар, подсолнечное масло, гречку, пшено давали только своим рабочим на спецхозе в конце года, когда собирали урожай. И поэтому в магазине эти продукты не продавали. А мыло и стиральный порошок продавали только по талоном. Картошка и другие овощи у каждого селянина были свои. Где взять эти необходимые для жизни продукты людям, которые только что приехали? Только если купить у местных жителей. А на руках маленький ребенок, ему нужно было кашу варить с молоком и добавлять сахар.
В Малиновке такие добрые люди были. Например, соседка наша, бабушка моего одноклассника Стаса Котова – бабушка Нина (Нина Васильевна Котова) однажды принесла несколько килограммов сахара моей семье. Моя бабушка до сих пор ее добрым словом вспоминает. Соседка, которая жила через дорогу, тетя Тамара Акиньшина, стала продавать молоко, пока мои родные свою корову не завели. А старенькая бабушка Нюра, которая жила в самом начале нашей улице, принесла курицу.
Сразу стало понятно, что к зиме нужно готовиться заранее. Летом начинали заготавливать уголь, дрова; набивали погреб картошкой, морковью; солили огурцы, помидоры; варили варенье; собирали яблоки в саду. Такой заготовки в Узбекистане не было. Там все продукты покупали на рынке или в магазине.
«Нас многое удивило, – говорит мама, вспоминая о своих первых впечатлениях. – Очень понравилась природа, пруды, лес, чернозем. Не нужно было ежедневно поливать и удобрять, земля плодородная. Что ни посеешь, всё растет».
Но вся прелесть была только летом, а когда началась осень, задул холодный ветер и уже в октябре полетели «белые мухи», весь восторг от прекрасной природы явно поубавился.
В нашей деревне в 90-х годах ХХ века не было газа, не было водопровода, туалет на улице, перед домам огромная лужа и непролазная грязь. Мама возмущалась: живём в центре Европы, в 60-ти км от областного центра, а самых элементарных удобств нет. Сравнивала с Узбекистаном, который Россия вывела из отсталости. Там уже в 70-х годах каждый кишлак был с водой, газом и хорошими дорогами. Всей семье впервые в жизни пришлось купить резиновые сапоги.
Здесь мама узнала много новых слов, например, «магарыч», «запой». Бабушка вспомнила случай, когда нашу соседку, хозяйственную, серьезную, трудолюбивую женщину тетю Тамару везла на тачке ее дочь. Тетя Тамара была так пьяна, что не могла сама идти домой. Поразил не только сам этот факт, но и то, что это не считалось в деревне чем-то странным, это было в порядке вещей. Пили и мужчины и женщины, спивались старики.
Почему- то возле домов не было цветов. Никто не разводил цветников. Во время церковных праздников работать нельзя. Попробуй выйти на огород в такой день. Обязательно какая-нибудь тетя прибежит и будет ругаться: «Из-за вас потом засуха будет!» Нужно было соблюдать все правила деревни. Если праздник, то не работать, по меньшей мере, три дня. При этом, когда наступала пасха, все куличи покупали, никто не мог печь дома, в церковь ходили только единицы, некоторые ездили в Толшевский монастырь, который находится в Заповеднике.
Деревенские парни редко брали себе в жены девушку из другого села, в основном находили из местных. Редко кто заканчивал 11 классов, многие после девятилетки шли работать на спецхоз.
В 90-х годах появились первые фермеры. Разрешено было забрать свою землю из спецхоза (у каждого взрослого человека было по 3,5 га земли) и самостоятельно обрабатывать. Так появились фермеры Востриковы, они выращивали сахарную свёклу и зерно. Многие селяне ходили полоть к ним сахарную свеклу. За прополку по договору платили сахаром, как договоришься; кто по два мешка получал за 1 гектар свёклы, кто по три. Всё зависело от сорности свеклы. Папа всегда удивлялся умелости людей быстро и ловко полоть. Люди выходили семьями и за два–три дня пропалывали целые гектары.
С первых дней знакомства с жителями Малиновки мои родители отметили красивый местный говор. По мягкому выговору безошибочно можно узнать моих земляков. Они не скажут: «куда», «упасть», «кричать», «пропасть», «смеяться», «царапаться», «барахтаться», «бодаться», а скажут «куды», «упануть», «гаять», «пропануть», «грохотать», «карябаться», «лагастаться», «брухаться». Чем плохо? Точно и образно!
Я тоже использую эти слова, когда разговариваю с деревенскими ребятами, а в школе и дома стараюсь говорить правильно. Когда такого типа слова я говорю дома, родители улыбаются.
Когда у нас появилась корова Смуглянка, родители пасли целое стадо. Все, у кого были коровы, пасли их по очереди. В стаде насчитывалось около 40 коров. Значит, через каждые 40 дней наступал черёд их пасти. Пастуха в деревне не было. Бабушка помнит, что среди местных было выражение – «стеречь коров».
Когда наступает черед стеречь коров – это событие для семьи очень ответственное. Помогать приезжали даже родственники из города, в этот день родители не ходили даже на работу, а дети на учёбу. Каждая корова знала дорогу к своему дому. В конце дня, возвращая коров домой, слышны были приветливые слова односельчан: «Ну что, отмучились?»
Сейчас, в наше время, столько коров в деревне не найдёшь. Осталось одна или две коровы на всё село. Папа говорит, раньше держали, потому что вынуждены были, а сейчас жить стали лучше и молоко проще в магазине купить, чем ухаживать за домашними животными, убирать, доить, сено заготавливать.
В Малиновке по имени-отчеству зовут редко, и то только учителей. В основном обращаются по имени в уменьшительно-ласкательной форме. Например, к мужчинам: Борисок, Игорёк, Витёк, Сашок; к женщинам: Ниночка, Верочка, Валюшка, Манюшка. У многих есть прозвище, вернее, прозвище приставляется к имени. Например, Коля – Чулюкан, Серёжа – Колбасник, Нина – Угловая. Иногда прозвища передаются детям по наследству, как фамилии. Например, одну девочку называли Оля Змеева, можно подумать это фамилия такая; оказалось, она Оля Телегина, а «змей» – это прозвище ее отца.
«А вообще-то у нас очень дружная улица была в Малиновке», – вспоминает бабушка. Иногда праздники отмечали прямо на улице. Летние обязательно с застольем песнями и танцами. Только пели и танцевали одни женщины, мужчины пили много, им было не до танцев и песен. Местные женщины знали много песен, и хорошо их пели. Зимой собирались в карты играть, или гадать. Бабушка соседей научила готовить плов по-узбекски.
Мама с улыбкой вспомнила Славика (это сын тети Тамары). Когда весной «начинался огород», он выставлял в окно колонки от магнитофона и включал музыку, вся улица слушала его любимую песню «Розовые розы… Светке Соколовой…» А тетя Тамара ходила «руки в боки» и наблюдала за всеми соседями, кто чем занимается.
А по вечерам вся молодежь собиралась на «пяточке». На мотоциклах и велосипедах на нашу улицу приезжали даже из Вишневки, и даже из Хавы.
Разные в Малиновке люди проживают, но в основном они всегда были добрыми и простыми. У Артёмки друг есть из Малиновки – это Алёшка Золоторев. Когда мы уехали в Вишневку, Алёшка к Артёмке ездил на велике и в снег, и в грязь. Это 7 километров. Да и Артём к нему тоже.
АВТОБУС
Село Малиновка входит в состав Спасского сельского поселения. До ближайшего села Вишневки – 7 км. Когда-то в Малиновке была начальная школа, но ее закрыли еще в 70-х годах, и поэтому все дети из Малиновки стали ездить в школу в Вишневку на автобусе. В каждом классе было по два–три школьника из Малиновки. Это сейчас их возят на хорошем автобусе, который выдали по губернаторской программе «Школьный автобус». А в 90-х годах ребята ездили на стареньком и маленьком.
Он возил и рабочих на работу на спецхоз, и детей в школу. В любую погоду люди стояли на дороге и ждали автобус в назначенное время. В автобусе узнавали все новости. Но если вдруг автобус ломался или, еще хуже, дорога была занесена снегом после метели (а то и другое случалось часто), то люди на работу ходили пешком. А для детей наступал настоящий праздник, ведь автобус не мог довести их до школы и появлялась причина не учиться. Школьники в такие дни не учились вообще и очень этому радовались. В это время очень тяжело приходилось маме – ей нужно было ходить на работу в Вишневку пешком (в школу она устроилась сразу после приезда), а потом возвращаться обратно домой. Но мама вспоминает то время и говорит: «Зато у меня сердце не болело, потому что много ходила пешком, ведь это полезно для здоровья».
А бабушка вспомнила, как она удивлялась местным порядкам в автобусе: «Первых в автобус пропускают детей, взрослые и даже старики потом заходят. Дети занимают места и едут сидя, а взрослые стоят. А еще такой порядок есть, если человек голосует не на остановке, водитель не останавливается, чтобы посадить в автобус. Однажды две бабушки шли пешком, водитель не остановился, говорит: не положено, опаздываю, я только детей и рабочих спецхоза должен возить. И не взял.
В Узбекистане другие порядки, старикам там место уступают. Дети никогда не сидят в автобусе, если рядом стоит взрослый человек. Малыши сидят у взрослых на коленях. А шофер никогда бы не проехал мимо стариков, не задумываясь, взял бы этих двоих, пристроил куда-нибудь, другие бы потеснились».
ПЕРЕЕЗД В ВИШНЕВКУ
Я уже писал, что мой папа сразу после приезда в Россию стал работать механизатором, он и сейчас им работает. Конечно, когда он учился в школе, то никогда не думал, что будет сельским жителем и будет работать на тракторе. Когда приехали в Малиновку, то здесь другой работы не нашлось, а сейчас уже он стал хорошим специалистом по выращиванию сахарной свёклы. Его урожай ежегодно самый лучший в районе. Два года назад ему телевизор подарили на День сельского хозяйства. У него много грамот и дипломов. О нём часто пишут в местной газете «Верхнехавские рубежи». Но самое главное – это его заработок. Он в течение года зарплату не получал, а в конце года получал около 100 мешков сахара. Для сахара была отведена одна из комнат в квартире. Сахар в течение года папа продавал мешками. Поэтому появилась возможность строить дом.
Строительство затеяли в 1996 году. Пусть медленно, но всё же своими руками дом был достроен в 2004 году. В 2007 году провели долгожданный газ. В доме у нас есть водопровод, санузел и второй этаж, где находится моя комната. Сейчас условия в нашем доме ничем не хуже городских. Столько скота, как раньше, мы уже не держим, у нас есть только куры и один поросенок. Мама говорит, мясо дешевое на рынке, а корм дорогой, невыгодно стало заниматься сельским хозяйством. Огороды тоже все забросили. Остался только один возле дома. Картошку сажаем только для себя.
Спецхоз «Вишневский» сейчас преуспевающее хозяйство. Превратился в огромный агрохолдинг. Свинарки, которые сейчас там работают, получают достойную зарплату. Им запрещено дома держать свиней; когда они приходят на работу, моются в душе, потом заходят к поросятам. В корпусах всё чисто, всё сделано по немецкой технологии. Ручного труда нет. Поросята на спецхозе вырастают за 7–8 месяцев. А в домашних условиях поросенок растет не меньше года. Но мы мясо из спецхоза не покупаем, оно невкусное.
Мама и бабушка работают в школе, мама – учителем истории, а бабушка – учителем химии. Дядя Вова женился и живет в Верхней Хаве, у него маленький сыночек Антошка. Артём уже студент 3-го курса педагогического университета. Жизнь, можно сказать, наладилась. Мама говорит: «Сейчас все мы себя чувствуем полноправными гражданами России».
Хочу заметить, что кроме нашей семьи здесь проживают другие переселенцы из различных республик бывшего Советского союза. Все живут сейчас хорошо. Родители по интернету в социальных сетях нашли многих своих друзей, одноклассников, бывших соседей, общаются с ними (недавно я их научил общаться и по скайпу). Добрым словом вспоминают, как хорошо раньше все вместе жили в Узбекистане. Папа говорит: «Очень хочется встретиться, съездить, немного погостить, поесть узбекских лепешек и вернуться обратно в Россию. Здесь теперь наш дом».
У каждой семьи, конечно, своя история, своя трагедия. Были такие, которые не выдерживали и возвращались обратно. У многих сохранились и сейчас проблемы, связанные с получением гражданства и жилья.
Родители часто вспоминают Малиновку, первые годы жизни в России. Помнят, как их встретили местные жители. Конечно, здесь было совсем не так, как они привыкли в Узбекистане. В Малиновке жизнь была, конечно, не малина… Но всё же всех своих соседей мама, папа и бабушка вспоминают добрым словом.
