Всё лучшее от каждого
Чтоб вам было понятно моё отношение к нынешнему конкурсу, расскажу две истории.
Первая: 1981 год, создание вашингтонского мемориала жертвам вьетнамской войны. Конкурс выиграла 21-летняя американка китайского происхождения Майя Лин, с прекрасным минималистским проектом. Это просто ров в земле, стенки которого облицованы черным гранитом, на котором высечены все имена. Снаружи вообще ничего не видно — видно только, когда спускаешься в этот ров. Восторженные отзывы всех профессионалов и полное возмущение ветеранов: «Что это такое? Что это за яма?» Любопытно, что даже профессор Йельского университета, где Майя училась на архитектора, сказал ей: «Если бы у меня был брат, погибший на этой войне, я никогда не пришел бы в ваш мемориал». Неевропейская внешность и китайская фамилия Майи тоже не способствовали признанию ее проекта, статья о конкурсе в газете «Washington Post», например, называлась «Азиатский памятник азиатской войне». И, конечно, ее распущенные волосы до колен напоминали ветеранам о тех самых хиппи, которые сжигали призывные повестки и призывали «делать любовь, а не войну».
Начался длительный конфликт, который кончился тем, что специально для протестующих добавили скульптуру Фредерика Харта (занявшего третье место в конкурсе) — реалистическую, я бы даже сказал «соцреалистическую», с тремя ветеранами разных рас, а позднее еще одну, посвященную женщинам-медсестрам. Майя Лин потребовала снять своё авторство. Потом, годы спустя, её имя было восстановлено, однако она продолжает считать, что её идея испорчена.
Вот этот конфликт между, условно говоря, искусствоведами — которые отдают предпочтение самому яркому и оригинальному художественному решению, и людьми, для которых память о событии что-то значит — этот конфликт неразрешим. Люди хотят эмоционального памятника. Если это герой — чтобы был выражен героизм в реалистической скульптуре. Если это жертва — значит, должны быть грустные склонённые фигуры, как, кстати говоря, в победившем проекте Георгия Франгуляна. Люди, родственники которых были жертвами, как правило не хотят интересного решения. Они хотят эмоционального решения, понятного всем.
Франгулян мне кажется очень профессиональным скульптором. Мы вместе учились в Строгановке, а до этого ходили в подвал на подготовительные курсы. Он уже тогда рисовал мастерски. Это человек, который с самого начала серьёзно думал о том, что такое скульптура, и серьёзно ей занимался. Из предложенных памятников, которые должны быть, условно говоря, «понятными народу», вызывать чувство скорби, а не восторг от авангардного решения — это, наверное, лучший проект. Он, насколько возможно, деликатно вписан в эту стихийно возникшую хаотическую площадь. В ночном полумраке, как это представлено на картинке, всё выглядит почти замечательно. А что будет днём? К сожалению, не показано. Небольшая художественная хитрость.
Я в каком-то смысле нахожусь в раздвоенном состоянии. Среди моих родственников есть репрессированные, есть близкие, судьба которых была исковеркана. С другой стороны, я, как искусствовед (в широком смысле слова) хочу, чтобы памятник производил впечатление на интеллектуальную и художественную элиту, чтобы он был опубликован в лучших международных журналах по архитектуре и искусству.
И вот вторая история: совсем недавно в Москве прошел международный конкурс архитектурных проектов на Парк Зарядье. Жюри состояло из мировых звёзд, в итоге был выбран авангардный проект знаменитого американского архитектурного бюро Диллер Скофидио + Ренфро. Проблемы очевидны. Во-первых, Америка это теперь наш официальный враг. Позволить «врагу» строить что-то рядом с Красной площадью это примерно то же, что позволить азиатке с распущенными волосами строить памятник ветеранам вьетнамской войны. Кроме того в предложенном парке нет никаких привычных элементов парка. Как и в другом парке этого бюро, нью-йоркском Хай-Лайн, здесь нельзя ездить на велосипеде, играть в футбол и запускать воздушных змеев — тут можно только ходить, сидеть и созерцать.
Сразу после конкурса Марат Хуснуллин, заместитель мэра по градостроительству, попытался несколько сгладить конфликт между авангардизмом проекта и привычными представлениями о парке. Предложенное им решение напомнило мне о вьетнамском мемориале: «Реализован будет не победивший проект, — сказал Хуснуллин. — Результатом конкурса станет новое тех-задание, в составлении которого примут участие не только победители. В качестве экспертов к работе над концепцией будут привлечены представители архитектурных бюро, которые боролись за победу в финале». Что в результате будет построено на месте бывшей гостиницы Россия, никто пока не знает.
Изображения с комментариями Владимира Паперного можно развернуть в полный размер по клику.
