Была ли ГДР неправовым государством?

Накануне 25-летней годовщины падения Берлинской стены в Германии уже не в первый раз за последние годы разгорелись ожесточённые споры о том, являлась ли Германская Демократическая Республика (ГДР) неправовым государством. За последние два месяца в дискуссии по этому вопросу приняли участие многие представители немецкой политической элиты, включая канцлера и президента страны. Поводом для возобновившихся дебатов послужили сентябрьские выборы в парламент федеральной земли Тюрингия. Хотя формальную победу на выборах 14 сентября одержали христианские демократы, получившие 33.5 % голосов избирателей и 34 депутатских мандата, на втором месте с 28.2 % и 28-ю мандатами оказалась «Левая» партия – наследница восточногерманской Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), аналога советской КПСС. «Левые» (Die Linke), существующие в нынешнем виде с 2007 года, когда произошло объединение партии «Левые. Партия демократического социализма» (ПДС) и левого крыла Социал-демократической партии Германии (СДПГ),[1] смогли, в свою очередь, договориться с прошедшими в парламент социал-демократами (12,4 % и 12 мандатов) и «Союзом 90 / Зелёными» (5,7 % и 6 мандатов) о создании в Тюрингии правящей «красно-красно-зелёной» коалиции. При таком раскладе возглавить земельное правительство впервые в истории страны может региональный глава «Левых» Бодо Рамелов как лидер большинства в коалиции. В своей предвыборной кампании Рамелов и другие кандидаты от антакапиталистически и марскистски настроенной «Левой» партии активно использовали коммунистическую символику.

Перед началом переговоров «Зелёные», до сих пор известные своей твёрдой позицией по отношению к немецкому тоталитарному прошлому – как нацистскому, так и коммунистическому, – потребовали от «Левых» чёткой и однозначной оценки режима ГДР. В результате, в ходе переговоров о создании коалиции 23 сентября представители трёх партий приняли совместную декларацию под названием «Человеческое достоинство неприкосновенно. К проработке истории ГДР», в которой режим ГДР был определён как неправовой и было заявлено о важности критического осмысления коммунистического прошлого для сохранения демократической политической культуры. В декларации содержалась следующая оценка восточногерманского режима:

«ГДР являлась диктатурой, неправовым государством. Поскольку из-за несвободных выборов почти отсутствовала структурная демократическая легитимность действий государства, поскольку любое право и любая справедливость в ГДР могла закончиться, если этого пожелал тот или иной носитель власти, малой или большой, поскольку каждое право и справедливость оказывались потерянными для тех, чьё поведение не соответствовало системе, ГДР являлась неправовым государством».

В связи с этим представители трёх партий заявили о своём намерении взять на себя ответственность за реализацию «долгосрочных проектов в области политического образования, в рамках которых разносторонне и показательно будет осмысляться прошлое ГДР».[2] Несколько дней спустя, трое членов переговорной группы от «Левых», включая Бодо Рамелова, уточнили свою позицию в обращении к товарищам по партии: «Вместо того, чтобы осуждать ГДР и вместе с ней жизнь миллионов людей, данная декларация указывает на то, что составляло опыт несправедливости в ГДР: отсутствие свободных выборов и политический произвол власть имущих. Только в отношении данного опыта, мы согласны с определением ГДР как неправового государства».[3]

Однако, как вскоре стало понятно, далеко не все «Левые» разделяют пафос документа, разработанного в Тюрингии. Так, 30 сентября глава парламентской фракции «Левой» партии в бундестаге Грегор Гизи, начавший политическую карьеру ещё в Восточной Германии и состоявший тогда членом СЕПГ, в интервью журналу Superillu подверг критике использование определения «неправовой» в отношении режима ГДР.

«Мы единодушны в том, чтобы не использовать этот термин», – заявил Гизи. «Если я называю ГДР неправовым государством, – уточнил парламентарий, – значит я признаю, что трое западных союзников имели право учредить Федеративную Республику, а Советский союз, значит, не имел права в качестве ответа создать ГДР».

В то же время Гизи согласился с тем, что «в ГДР имело место грубое нарушение прав и что положение жертв должно улучшаться».[4] В свою очередь, «Зелёные» сочли заявление Гизи релятивизирующим смысл декларации и пригрозили выходом из коалиции в случае пересмотра документа.

Дискуссия усилилась по мере приближения 25-летия «мирной революции» и падения Берлинской стены. Выступая 9 октября в Лейпциге по случаю годовщины многотысячной демонстрации, прошедшей здесь в 1989 году и фактически положившей начало событиям, кульминацией которых стал демонтаж Берлинской стены месяц спустя, президент ФРГ Йоахим Гаук заявил:

«ГДР являлась неправовым государством, в котором не было независимого правосудия и Конституционного суда… Вместо этого в стране царил произвол властей. Отказников от военной службы могло ожидать тюремное заключение, некоторые молодые люди были лишены возможности учиться и были, таким образом, не в состоянии определять свое будущее; любому, кто отклонялся от официальной линии, грозил запрет работать по профессии. Как мы знаем сегодня из досье Штази, зачастую даже просто открыто говорить было рискованно. В этой атмосфере страха и бессилия многие приспосабливались, сдавались под давлением и прятались в ниши. Другие, однако, сопротивлялись».

Йоахим Гаук, служивший в то время протестантским пастором в восточногерманском Ростоке, сам принимавший активное участие в протестном движении и ставший позднее первым Федеральным уполномоченным по управлению архивами Штази, в своей речи на лейпцигской площади Аугустусплац напомнил также о том, что жители Восточной Германии испытали на себе «репрессии со стороны режима, отказ в базовых правах, милитаризацию общества, разрушение городов и окружающей среды». [5]

На следующий день, 10 октября, дискуссия о том, являлась ли ГДР неправовым государством, развернулись в немецком парламенте. Депутат от партии ХДС Марк Хауптманн из Тюрингии выразил мнение, что «вести переговоры со вчерашними членами Штази о завтрашних постах заместителя министра» неправильно. А Федеральный уполномоченный по новым федеральным землям, член СДПГ Ирис Глайке отметила: «В ГДР была диктатура, и, кстати, довольно противная и мелкобуржуазная диктатура. Так что ГДР являлась неправовым государством».[6]

По случаю годовщины «мирной революции» первый канал немецкого телевидения ARD взял 2 ноября большое интервью у президента Йоахима Гаука в здании Гефсиманской церкви (Gethsemanekirche), являвшейся центром протеста в период «мирной революции» 1989 года в восточном Берлине. Комментируя перспективы формирования в Тюрингии коалиционного правительства под руководством представителя «Левой» партии, Гаук признался:

«Людям моего возраста, жившим в ГДР, нужно предпринять усилия, чтобы принять это. Но мы живем в демократии. Мы уважаем выбор народа и одновременно спрашиваем себя: действительно ли эта партия далеко отошла от представлений, которых некогда придерживалась Социалистическая единая партия Германии, притеснявшая здесь людей, чтобы мы могли ей в полной мере доверять? И есть части этой партии, из-за которых у меня – как и у многих других людей – возникают проблемы с доверием. В настоящее время в Тюрингии происходят жаркие споры о том, что же эта партия сейчас из себя в действительности представляет».[7]

Сюжет телеканала Евроньюс: «Экс-коммунист может возглавить региональное правительство в Германии»

На сей раз шквал критики обрушился на президента, который был обвинен в неуважении к демократическому выбору и во вмешательстве в политический процесс.[8] Так, кандидат в премьер-министры Тюрингии Бодо Рамелов заявил Немецкому пресс-агентству dpa, что он не комментирует высказывания президента ФРГ, но что как христианин он «необычайно раздражен» тем, что пастор делает подобные замечания о другом христианине. А лидер «Левой» партии Грегор Гизи в интервью берлинской газете Tagesspiegel заявил, что половина всех восточных немцев, согласно опросам, хотели бы левого премьер-министра. «Может быть, обязанный сохранять нейтралитет глава государства должен, по крайней мере принять это», – попытался поставить президента на место Гизи.[9]

Осудила президента и председатель «Левой» партии Катя Киппинг, заявившая в интервью газете Bild am Sonntag: «Я полностью отвергаю его сомнения в демократических убеждения наших членов и избирателей. Это неприемлемо для президента». По мнению Киппинг, высказывания Гаука могут навредить его репутации: «Президент должен взвешивать свои слова. Как только он подвергнет себя подозрениям, что вмешивается в партийную политику, его авторитету будет нанесён ущерб. Я сомневаюсь, что господин Гаук оказал себе любезность подобными заявлениями».[10]

Председатель земельного отделения «Левой» партии в Тюрингии Сузанне Хенниг призвала президента уважать выбор граждан и свободу мнений. «Борец за гражданские права Йоахим Гаук 25 назад лет вышел на улицы в борьбе за демократические выборы и теперь должен признавать их результаты», – подчеркнула политик.[11]

Некоторые социал-демократы и «Зелёные» также призвали президента к политической нейтральности. Премьер-министр земли Мекленбург–Передняя Померания Эрвин Зеллеринг от СДПГ заявил: «Я боюсь, что когда президент включается в дискуссии о формировании правительства одной из федеральных земель, это наносит вред его службе». Зеллеринг признался, что воспринял заявления Гаука с тревогой. Он охарактеризовал опасения президента как необоснованные, поскольку, по его словам, «Левые» доказали «свою демократическую благонадёжность» в нескольких региональных правительствах. Премьер-министр Мекленбурга–Передней Померании и ранее выражал протест против того, чтобы «осуждать ГДР как абсолютно неправовое государство, в котором не было ничего мало-мальски хорошего», и накануне 25-летия падения Берлинской стены сообщил, что остаётся при своем мнении. Хотя в ГДР имели место тяжкие нарушения прав человека государством, но были также миллионы людей, которые «не являлись ни преступниками, ни жертвами, а зачастую в этих тяжелых обстоятельствах многого достигали». «Эти достижения, – считает Зеллеринг, – заслуживают признания и уважения. Они не должны дисквалифицироваться термином, который не допускает никакой дифференциации жизни в ГДР».[12]

Заместитель председателя СДПГ Ральф Штегнер, в свою очередь, отметил, что решительные высказывания Гаука даже по трудным темам всегда были его сильной стороной. «Однако, в спорных вопросах текущей партийной политики сдержанность является разумной и необходимой, тем более, что авторитет главы государства основывается на его надпартийном статусе», – сказал Штегерт в интервью Tagesspiegel.

Сопредседатель партии «Зелёных» Симоне Петер тоже присоединилась к критике президента. По её мнению, «от Гаука никто не требует отрекаться от его биографии. Но как президент он должен действовать политически нейтрально». В Тюрингии избиратели демократическим голосованием решили предоставить «Левой» партии, СДПГ и «Зелёным» большинство мест в парламенте, в результате чего может быть сформировано правительственное большинство в том случае, если «Левые» «признают неправовой характер ГДР».[13]

В то же время второй сопредседатель «Зелёных» Джем Оздемир выразил солидарность с высказыванием Гаука: «Президент сказал только то, что многие думают. Несправедливость, которая господствовала в ГДР, частично была испытана им на собственной шкуре. Это следует принимать всерьёз». И с партийной политикой это не имеет «ничего общего».[14]

Заместитель председателя Свободной демократической партии (СвДП) Вольфганг Кубицки также встал на сторону президента: «Йоахим Гаук прав, и я очень рад, что он выражает своё мнение настолько открыто. Это то, что нужно ожидать от президента». Гаук говорил «многим, особенно жертвам диктатуры СЕПГ, от сердца», – считает Кубицки. Председатель тюрингской фракции ХДС Майк Моринг тоже высказал мнение, что президент имеет право инициировать дебаты в том числе и о том, «могут ли вчерашние мучители занимать завтрашние высокие посты». [15]

Позиция главы Федерального ведомства по управлению архивами Штази Роланда Яна тоже оказалась близка позиции президента. По мнению Яна, люди, пострадавшие в годы диктатуры СЕПГ, восприняли возможное назначение левого премьер-министра в Тюрингии «как оскорбление». Они не восприниают «СЕПГ, ПДС, „Левых“ как партию, которая на самом деле приняла свою историческую ответственность».[16]

Не осталась в стороне от дискуссии и канцлер ФРГ Ангела Меркель. 4 ноября на вечере ХДС, посвященном 25-летней годовщине падения Берлинской стены, Меркель, во-первых, раскритиковала своих социал-демократических партнеров по правительственной коалиции за их стремление войти в земельное правительство, возглавляемое крайними левыми. Такой союз, по мнению канцлера, стал бы «плохой новостью не только для жителей амбициозной свободной земли Тюрингия», но этот шаг также привел бы СДПГ «в удручающее положение на уровне государственной политики». Комментируя дискуссию о характере восточногерманского государства, Меркель выразила сожаление, что «снова приходится с большой регулярностью дискутировать на эту тему». «Конечно же, ГДР было неправовым государством, – подчеркнула канцлер. – Полицейское государство Штази постоянно попирало человеческую свободу. Как ещё такое государство называть?».[17]

Выступление Вольфа Бирмана в Бундестаге: обращение к «Левым» и песня «Ободрение» (Ermutigung) (нем.) 

Новый виток противостояния пришелся на 7 ноября – день, на который в бундестаге было намечено торжественное заседание по случаю годовщины событий 1989 года. По инициативе председателя парламента Норберта Ламмерта (и к большому неудовольствию «Левых») спеть на заседании был приглашён знаменитый бард и правозащитник Вольф Бирман, лишённый гражданства ГДР в 1976 году. Воспользовавшись случаем, Бирман резко раскритиковал «Левую» партию. Он назвал левых депутатов в парламенте «жалкими остатками того, что, к счастью, удалось преодолеть». В ответ на замечание Ламмерта, что Бирман был приглашен петь, а не произносить речи, музыкант ответил, что «он не отучился молчать в ГДР и тем более не будет делать этого теперь».

8 ноября во время выступления в Висмаре на партийном заседании отделения ХДС Мекленбурга–Передней Померании канцлер Ангела Меркель снова заговорила о восточногерманском режиме, назвав дискуссию о неправовом характере ГДР «тягостной» и вновь подчеркнув, что «ГДР являлась неправовым государством». По её словам, в ГДР существовала диктатура пролетариата и однозначный приоритет власти Социалистической единой партии Германии. «Тот, кто ставил под сомнение монополию СЕПГ, быстро это осознавал», так как в отношении него очень скоро переставали действовать существовавшие на бумаге законы. «А если не повезло, то и в отношении всей его семьи», – добавила Меркель, сама выросшая в ГДР.[18]

В тот же день в телеинтервью каналу ZDF канцлер уточнила свою позицию:

«Я считаю, что ГДР не была правовым государством. Какой критерий? Конечно, там существовало законодательство, были Правила дорожного движения, был Трудовой кодекс и многое другое… Особенность заключалась в том, что всякий раз, когда монополия СЕПГ ставилась кем-то под сомнение, закон переставал распространяться на этого человека, он мог потерять работу, его дети могли лишиться возможности закончить учёбу. И в этом суть. Я говорю, что право должно распространяться на всех и при любых обстоятельствах, если человек действует в правовых рамках. Это было не так, поэтому для меня ГДР являлось неправовым государством, и я думаю, что есть много людей, которые разделяют такое мнение. Это, однако, никоим образом не обесценивает личную жизнь, то, что человек делал, как он жил, насколько он был храбр, как преодолевал трудности».[19]

Выступая на открытии новой постоянной экспозиции Мемориала Берлинской стены на Бернауэр-штрассе 9 ноября 2014 года Меркель вспомнила о жертвах режима ГДР – беженцах, застреленных при попытке перечесть Берлинскую стену и покинуть страну, а также заключённых тюрем госбезопасности, некоторые из которых погибли в заключении (часто при невыясненных обстоятельствах) или умерли от последствий содержания под стражей. «Особенно тяжёлой для их семей и друзей была необходимость скрывать боль. Кто пытался добиться ясности, кто открыто задавал вопросы и оспаривал ответы, оказывался мишенью государственных репрессий». «Если государство основано на несоблюдении основных прав и свобод человека, оно является ничем иным как неправовым государством. Берлинская стена, этот отлитый в бетоне символ государственных злоупотреблений, вынуждал миллионы людей достигать пределов выносимого, и слишком многие оказывались за этими пределами», – подчеркнула Меркель. [20]