12 февраля 2014

Каким образом история Первой мировой войны должна преподаваться в школах? / Мнение британского учителя истории

Английский класс на уроке истории. Источник: фотопроект британского фотографа Джулиана Жермена (Julian Germain), juliangermain.com

В год столетия со дня начала Первой мировой войны в Британии обсуждают возможность изменения модели её преподавания в школе. Министр образования Майкл Гоув недавно заявил, что левые политики стремятся преуменьшить славу британских солдат-героев. С ним согласился учитель истории Джон Блэйк, предложивший отказаться от нескольких антимилитаристских «мифов» о Великой войне. В статье для Noglory in War им отвечает учитель истории Джон Вестмоурлэнд.

Джон Вестмоурлэнд (John Westmoreland) / Noglory in War

Джон Блэйк надеется скорректировать подход к преподаванию Первой мировой войны. Он считает, что учителя чересчур фокусируются на «аморальном характере войны» и не в достаточной степени осознают реальную историю. И потому он пишет:

«Если мы согласимся с тем, что смысл памяти о Первой мировой заключается в том, чтобы помнить о её ужасах, мы преподаём её не такой, как она была на самом деле, а так, как нам бы хотелось её видеть. Другими словами, мы принимаем тот факт, что военный конфликт был не историческим событием, которое нужно препарировать и понять, а моральным уроком, который нужно выучить. Это крайне опасно».

Правда почему, собственно, знать об ужасах Первой мировой «крайне опасно» он нам рассказать забыл. Преподавая этот предмет несколько лет в старших классах, я пришёл к выводу, что абсолютно необходимо начинать именно с ужасов, затем двигаться сквозь эти ужасы, побуждая учеников отвечать на вопрос: «Как такое могло произойти и почему длилось так долго?»

Статья Джона Блэйка – это что-то вроде паззла. У меня всегда возникают проблемы с теми, кто начинает дебаты с заявления «мои факты лучше твоих фактов» и предполагает, что наши знания должны уступить место каким-то новым «реальным» фактам.

Очевидно, в этом есть своя позиция, скрытая позиция – когда мы читаем Блэйка чуть внимательнее, и видим, что он хочет сакцентировать внимание на представлении Майкла Гоува о патриотической истории. Вместо того, чтобы сосредоточиться на кровавых сторонах войны, на первом плане, по словам Гоува, оказываются «стойкость, героизм, бесстрашие и умение переносить боль». Мы, собственно, не получаем никаких новых фактов или «настоящей истории» — просто патриотический взгляд на те же самые события. Блэйк определяет три особенно популярных «мифа», которые он хотел бы разрушить: «первый заключается в том, что это была, якобы, несправедливая и империалистическая война; второе – что такие поэты как Зигфрид Сассун и Уилфрид Оуэн могут репрезентативно выражать мнение солдат с фронта, и третье, что генералы Первой мировой были невежественными и бесчувственными мясниками и не берегли своих людей».

Империалистическая война

Джон Блэйк ссылается на книгу Кристофера Кларка «Лунатики: как Европа пришла к войне», отзывается о ней одобрительно и делает вывод, что корни войны были «гораздо более сложными, чем просто история об империалистических странах, желавших расширить своё могущество».

Но мощные государства и империи редко вступают в войну в бессознательном состоянии. Их правители, генералы и бюрократы всегда считают, и их подсчёты основываются на экономических императивах. Война была мотивирована именно стремлением империалистических стран к перераспределению территории, и мирные договоры по итогам войны только подтверждают это предположение. Наши великие историки, такие как Фриц Фишер и Эрик Хобсбаум, не отделяют Первую мировую от дальнейших событий. Они связывают её с империалистическим периодом истории, включившим в себя раздел Африки европейскими странами и ставшим прямым путем к Первой мировой, стимулировавший взаимное соперничество, и ко Второй мировой, и к более позднему развитию США, их стремлению доминировать (но и постепенной утрате сверхвласти).

Неопровержимым фактом, на место которого никаких «новых» не поставишь, является то, что война была развязана сильнейшей страной в Европе, которая была, одновременно, и наиболее экономически развита – Германией, которую блокировала Антанта – союз Британии, Франции и России. Беттман-Хольвег, германский канцлер в сентябре 1914-го, когда немецкая армия искала возможность занять Париж, диктовал условия французского отступления – богатые рудой земли Брие для немецких стальных картелей, разоружение Франции и её экономическое подчинение интересам Германии и затем – открытая война с Россией, которая должна будет вырвать у неё достаточное количество территории для того, чтобы Германия в обозримом будущем стала сильнейшей страной центральной Европы.

Разумеется, Германия в конечном счете проиграла, и те же самые захватнические устремления были продемонстрированы в Версале. Мирные договоры в конце Первой Мировой стремились ослабить самое могущественное государство в свою пользу. Все германские колонии и морские базы перешли к Британии. Британия и Франция добились увеличения своих империй, французы объявили своими территории Эльзаса и Лотарингии, а также получили право на огромные немецкие репарации. Соглашение Сайкса – Пико разделило богатые нефтью земли Ближнего Востока между Францией и Британией. Такие мирные договоры сделали будущую войну империй неотвратимой.

Память о павших

Ключевая мысль тех, кто хочет возвеличить эту войну, весьма распространена, она слегка назойлива. Аргумент Джона Блэйка и других, таких, например, как историк Маргарет Макмиллан, в её часто цитирующемся определении британских солдат – «львов, которыми управляли ослы», представляет солдат в окопах в ложном свете. Джон Блэйк причитает – мол, наших детей учат, что «фронтовые поэты, такие как Зигфрид Сассун и Уилфред Оуэн могут говорить от лица солдат – участников конфликта». Вместо того, чтобы говорить о том, что простые рабочие были отправлены на бессмысленную бойню, апологеты войны подчёркивают, что многие из них были волонтёрами, энтузиастами, поступившими на службу империи. Блэйк говорит, что мы проявляем к ним неуважение, отрицая тот факт, что многие из них одобряли войну и что лишь некоторые ветераны читали фронтовых поэтов и были согласны с их оценками. Но разве это спор по существу вопроса?

Во-первых, разумеется, многие солдаты с готовностью пошли на фронт. Вся кампания была представлена как лёгкий путь к славе, который закончится к Рождеству. Правда и то, что война оказала разный эффект на тех, кто в ней участвовал. Адольф Гитлер, например, не был отвращен от неё насилием и смертями. Он упивался войной, и до конца своей жизни не выказывал каких-либо сомнений при убийстве своих оппонентов. Британские войска были вовлечены в бойню с индийцами в Амристаре в 1919-м, где произошло восстание, были восстания и в Ирландии, боровшейся за независимость, и я сомневаюсь, что поэзия Сассуна или Оуэна была сколь-нибудь важна для задействованных там солдат. Впрочем, я также сомневаюсь, что апологеты войны столь же ревностно вспоминают о павших, и, тем более, о тех, кто отказался погибать.

Невозможно рассказать солдатские истории, без упоминаний о том, что война была закончена протестами против войны. В России и Германии произошли революции. Центральным пунктом этих революций было непринятие войны, империализма и породившей их системы. Солдаты по всей Европе направили своё оружие против своих офицеров. Надеюсь, апологеты включат британских солдат в эту забытую многими историю. В британской армии во Фландрии было несколько восстаний, и когда правительство готовилось направить оружие и солдат против большевиков в России, началась кампания «Руки прочь от России», в которую были вовлечены солдаты и моряки, прошедшие маршем по Даунинг-стрит. Британские войска, отправленные воевать с красными в Мурманск, также взбунтовались, некоторые перешли на сторону большевиков. Конец Первой мировой был связан с огромным отторжением самой идеи войны и трансформировался в крупномасштабный рост коммунистических и социалистических партий по всей Европе в 1920-е. Отторжение идеи войны было важнейшей частью истории тех солдат.

Офицерский корпус

Джон Блэйк настаивает на том, что бедный старый маршал Дуглас Хейг был оговорен левыми политиками, «всеми этими леваками». Фактически, он осуждает образ Хейга в интерпретации Стивена Фрая, сыгравшего лорда Мельчетта в телевизионной комедии Blackadder Goes Forth. Но его защита Хейга, честно сказать, слаба. Его первый трюк заключается в том, чтобы использовать аргумент воображаемого противника, гиперболизировав то, что мы говорим о генералах как о «заносчивых и бесчувственных мясниках, не заботящихся о своих людях», и он надеется, что его читатели спокойно это примут. На самом деле, мы говорим лишь о том, что эти генералы были типичными представителями правящего класса, привыкшими пренебрегать рабочими как таковыми, и вполне готовыми к тому, чтобы отправлять их в мясорубку войны за империю.

Затем он пытается найти рациональное объяснение массовым убийствам миллионов людей –

«Причина, по которой от пехоты потребовалось пройти сквозь поле на Сомме, была в том, чтобы добраться до германских порядков всем вместе и тем самым не быть вырезанными один за одним в тот момент, когда они будут забираться во вражеские окопы».

Думаю, единственным возможным ответом может быть встречный вопрос: «вы это серьёзно?» Как долго Хейг осмысливал тот факт, что его солдаты не смогут все вместе добраться до немецких окопов? Шестьдесят тысяч погибших в первый день битвы при Сомме – более чем весомый аргумент в пользу того, что местные офицеры были значительно хуже ослов.

Правда в том, что Британская империя основывалась на варварской системе расового превосходства, и пренебрегала человеческими жизнями в той же степени, что и другие империи. Первая мировая война не остановила это безумие. Ирландская война за Независимость бушевала с 1919-го по 1921-й. Британия прибегла к крайним формам насилия, что пресечь ирландскую борьбу за свободу:

«Если полицейские бараки сожжены или не годны к квартированию, тогда необходимо занять лучший дом в округе и вышвырнуть его хозяев в канаву. Позволить им умереть там – пожалуйста, за милую душу. В случае неподчинения приказу «руки вверх!», стреляйте. Если люди при приближении патруля держат руки в карманах, или выглядят подозрительно — стреляйте. Время от времени вы будете по ошибке убивать невинных, но предотвратить это невозможно. Чем больше вы будете стрелять, тем больше я буду вас ценить, я заверяю вас, что ни у одного полицейского не будет проблем из-за какого-либо застреленного человека».

Причина изучать войну гораздо более проста, чем пытается нас уверить Джон Блэйк. Она в том, чтобы продемонстрировать, что империалистическая война – это худшая из форм варварства, и в ней нет ничего «славного» или «доблестного». Она преследует интересы большого бизнеса и тиранов, унося за собой бесчисленное количество невинных жизней. Таким это казалось в 1918-м году, и таким образом мы должны учить её в школах и сейчас, потому что, похоже, наши правители отказываются учить свою историю и хотят исковеркать нашу.

Перевод Сергея Бондаренко

По теме: