Ута Герлант. «Эвтаназия» – преступление национал-социалистов
Автор – Ута Герлант, историк, исполнительный директор фонда «Память, ответственность и будущее» (Берлин). Доклад был прочитан на международной конференции «Правовые и этические проблемы в психиатрии. Историческая перспектива. Что дальше?» (Львов, 9 – 10 ноября 2012) и опубликован в журнале «Вестник Ассоциации Психиатров Украины» № 2/2013.
«Докатились, теперь они не остановятся»
Посвящено Роземари Шленц
Тема, о которой я поведу речь, представляет собой феномен кризиса современности, порожденный материалистическим, более того – «экономизированным» образом мышления 19-го столетия. Индивидуум уже перестал считаться a priori частью рода человеческого, нет, его стали оценивать в зависимости от возможности его конкретного использования в определенных целях. Уважение к личности, соблюдение неприкосновенности ее достоинства было принесено в жертву общности – национал-социалисты говорили о «народном организме», здоровье которого, мол, требовалось сохранять, чтобы добиться создания «нового человека», – конкретный человек не представлял больше интереса.
Этому в Германии противостояло, – насколько я могу судить, – главным образом два потенциала сопротивляемости: христианская вера и семейные узы. В то время как отдельные представители церкви придерживались идеи о человеческом богоподобии, сам человек усматривал в своих близких образ и подобие самого себя. Ответственность перед Богом и любовь к ближнему – и то, и другое мобилизовало сопротивление против «эвтаназии». Врачи и медсестры на оккупированных территориях оказывали даже активное сопротивление. Движимые не верой или любовью к ближнему, а действуя по велению своей совести, исходя из человеческого сочувствия, они старались спасти пациентов, отправляя их из больниц по домам.
Вопрос об утилитаризации человека продолжает по-прежнему оставаться актуальным. Нам надо решать: пойдем ли мы у этого на поводу или будем защищать безусловность и неприкосновенность человеческой жизни.
1. От идеологии к массовым преступлениям: «расовая гигиена», принудительная стерилизация и «эвтаназия»
1.1. «Расовая гигиена» – идеология в духе времени
Уже тогда, в конце 19-го столетия, в Европе и в США все более широкое признание стало получать учение под названием евгеника, которое на немецком называлось «расовой гигиеной». Ее суть заключалась в преодолении наследственных заболеваний путем лишения их носителей возможности иметь потомство. И уже здесь ощущается стремление делать различия в оценке «рас», то есть исключать всех тех, кто портит картину «расы», которой предназначено быть «ценной».
Определённому духу времени вполне отвечало и то, что многие врачи в Германии являлись приверженцами «евгеники». Ещё до захвата власти национал-социалистами в 1933 году некоторые учёные, деятели в области социальной политики, врачи и учителя приступили к сбору данных о состоянии здоровья своих клиентов. Эти сведения заложили основу для «картотек и архивов наследственности», которые позднее были заведены при нацистах и, в свою очередь, создали предпосылки для принудительной стерилизации людей, отправки в концентрационные лагеря и массового убийства
Устремления приверженцев евгеники совпали с планами Адольфа Гитлера, которые, например, были обнародованы им в 1929 году на нюренбергском съезде НСДАП, то есть ещё до прихода к власти:
«Если бы в Германии ежегодно рождался миллион детей, и 700 – 800 тысяч самых слабых из них ликвидировалось, то в конце концов это, вероятно, даже привело бы к наращиванию сил»
Уже тогда подразумевалось систематическое убийство – «эвтаназия».
И ещё несколько слов о врачах: дело даже не в том, что многие из них, будучи сторонниками концепций «расовой гигиены», только и ждали момента, чтобы, наконец, получить возможность безнаказанно проводить их в жизнь, а в том, что доля именно этого профессионального сословия в НСДАП была намного выше, чем среди населения
1.2 Более радикальный характер: Принудительная стерилизация
При национал-социалистах стала возможной не только программная реализация евгеники, но одновременно придание ей ещё более радикального характера. Например, в то время как в США и Дании закон не разрешал в интересах «расовой гигиены» проводить стерилизацию в принудительном порядке, в законе о предупреждении рождения потомства с наследственными заболеваниями от 14 июля 1933 года принуждение явно допускалось. В Третьем рейхе стерилизация тоже имела невероятный размах: только за один 1934 год в результате ее применения стали бесплодными 32 268 человек – гораздо больше, чем за сопоставимый период в США
Стерилизация осуществлялась хирургическим путем или с помощью облучения. По закону наследственными заболеваниями считались: «врождённое слабоумие», шизофрения, «маниакально-депрессивное помешательство», врождённая эпилепсия, наследственная «виттова пляска» (хорея Хантингтона), наследственная слепота, наследственная глухота, передающиеся по наследству тяжёлые формы физического уродства, тяжёлая форма алкоголизма. Стали устанавливать наблюдение даже за учащимися вспомогательных школ – а вдруг понадобится подвергнуть их стерилизации как слабоумных. Принудительная стерилизация грозила также людям, стигматизированным как «асоциальные психопаты», то есть «морально отсталым», тем, кто не занимался регулярной трудовой деятельностью или имел уголовную судимость. Лиц, совершивших половые преступления, подвергали кастрации
В Энциклопедии национал-социализма отмечается, что уже в то время возникали сомнения в научном характере национал-социалистского учения о наследственном здоровье человека:
«На состоявшемся в 1939 году в Эдинбурге седьмом Международном генетическом конгрессе был опубликован манифест, Эдинбургская хартия, в которой содержался протест против «ненаучной доктрины» по которой якобы хорошие и плохие гены являются монополией, присущей определенным народам и лицам. К тому же наследуемость асоциального или преступного поведения, вызывающего общественное презрение, и в связи с этим необходимость его преодоления путем блокировки размножения с помощью надежных научных методов, была не только не изучена, но даже не была ещё установлена»
Там же. .
1.3 Тайная война «Эвтаназия»
После того как 1 сентября 1939 года немцы напали на Польшу, развязав тем самым Вторую мировую войну в Европе, Гитлер объявил тайную войну против своего собственного народа.
В октябре 1939 года на листе своей частной почтовой бумаги, датированном задним числом, 1 сентября 1939 г., он писал:
«Рейхсляйтер Боулер и доктор Брандт назначаются мной ответственными уполномоченными в поимённом расширении числа врачей в целях обеспечения смерти из жалости для неизлечимо, как подсказывает здравый смысл, больных при соответствующем врачебном заключении относительно их состояния»
Hohendorf, Gerrit, „Euthanasie” im Nationalsozialismus – Die medizinische Vernichtung von Anstaltspatienten, in: Todesursache: Euthanasie. Verdeckte Morde in der NS-Zeit, стр. 9; там содержится факсимиле документа. .
Таким образом, Гитлер начал переход от предупреждения так называемой «неполноценной жизни» к её уничтожению. В отличие от принудительной стерилизации у «эвтаназии» – еще один эвфемизм «смерть из жалости» –не было никакого законного основания до конца существования Третьего рейха
Уже в июле 1939 г. в Берлине состоялось совещание, на котором присутствовало двадцать врачей и директоров психиатрических лечебниц, оповещённых о намерениях Гитлера. На нём обсуждались наиболее эффективные способы умерщвления. Присутствующим был предоставлен выбор добровольного участия в этой программе
Подготовка к массовому убийству психически больных людей шла с 1937 года, когда их стали переводить из попечительских в лечебные учреждения. Одновременно национал-социалистский режим стал вытеснять церковные учреждения из области попечительства
2. «Эвтаназия» в оккупированной Польше, в Третьем рейхе и на захваченных территориях Советского Союза
1. Первые массовые убийства пациентов психиатрических больниц в оккупированной Польше
Первые расправы над пациентами психиатрии начались в оккупированной Польше. Пациенты клиник в Вейхерово/Neustadt под Гдыней/Gdingen в Западной Пруссии (эти территории отошли к Польше после Первой мировой войны) были убиты ещё до капитуляции Польши 27 сентября 1939 года. Затем там устроили немецкий госпиталь. Далее последовала крупнейшая клиника Польши в Коцборово/Konradstein, рассчитанная на две тысячи сто пациентов. В Шпегавском лесу эсэсовцы расстреляли больных и психиатра Йозефа Копича. Та же судьба постигла более тысячи пациентов из Свеце/Schwetz вместе с директором их больницы доктором Йозефом Беднарцем. Немецкие отряды самообороны помогали эсэсовским отрядам, а вермахт предоставлял средства транспорта
Осенью 1939 г. из клиник в Померании, то есть из Германского рейха, директорами лечебных учреждений был произведён отбор больных, которых они затем отправили на расстрел в Западную Пруссию, оккупированную немцами. В лесу под Пьяшницем в Нойштадском округе отрядами СС были расстреляны пациенты из Лауэнбурга, Обравальде, Трептова, Укермюнде, Штральзунда и Кюкенмюле под Шецином. В бюджете объединения провинций на 1940 год стояло:
«… после завершения польской кампании из померанских лечебниц за пределами провинции размещено более 2 тысяч 300 душевнобольных»
Цитируется по Klee, „Euthanasie“, стр.95. .
«Размещено» означало убито. С 9 февраля до середины марта 1940 года в лесах под Косцяном в Вартегау было ещё убито – на этот раз газом – не менее 1 тысячи 200 пациентов из Лауэебурга, Обравальде, Трептова и Укермюнде. В форте VII в Познани, который с октября использовался в качестве концлагеря, осенью 1939 г. СС осуществляло первые умерщвления психически больных угарным газом. В дальнейшем больных убивали в мобильных газовых фургонах, на кузовах которых красовалась пёстрая надпись «Kaisers Kaffeegeschäft» («Имперский кофейный магазин»).
В созданом германскими захватчиками рейхсгау Вартеланд газом были умерщвлены пациенты следующих клиник:
- Овинска/Трескау: 1000 пациентов, с середины октября до середины ноября 1939 г.
- Дзеканка/Тигенхоф: 1043 пациентов, с декабря 1939 по январь 1940 г.
- Косцян /Koстен: 534 пациента, январь 1940 г.
- Кохановка под Лодзью: 692 пациента, март 1940 г.
- Варта: 499 пациента, со 2 по 4 апреля 1940 г.
-
Гостынин и Срем
Там же, стр. 99 и сл.
2.2 «Эвтаназия» в рейхе
Организация «эвтаназии» в Германском рейхе отличалась бюрократизмом. Этим ведал подотдел рейхсканцелярии фюрера, который с апреля 1940 года находился в Берлине на Тиргартенштрассе, 4, поэтому программа «эвтаназии» получила название «Акция Т4». Первым шагом на пути ее осуществления стала регистрация всех лечебных и попечительских учреждений, а также приютов, в которых душевнобольные проживали постоянно. С октября 1939 г. началась рассылка регистрационных карт во все учреждения, чтобы поставить на учёт всех больных. Правда, на их заполнение зачастую отводилось всего несколько недель. Затем эти регистрационные карты направляли на освидетельствование, каждую – трём из общего числа 42 экспертов. И на основании этих анкет они должны были принять решение: «полноценная» или «неполноценная» жизнь. Затем в Берлине проводилось сопоставление трёх таких «заключений» и выносилось окончательное решение о конкретном человеке. Для маскировки организаторы убийства больных завели себе специальные бланки со штампом «Имперское общество работников лечебных и попечительских учреждений» (RAG). В ноябре 1939 г. была создана мнимая фирма «Некоммерческий больничный транспорт – общество с ограниченной ответственностью» (Gekrat). Она использовала для перевозок автобусы, окна которых были замазаны краской, так что ни заглянуть в автобус, ни выглянуть из него в окно было невозможно. Эти «серые автобусы» просуществовали до конца войны, наводя ужас на пациентов лечебниц и приютов
В январе 1940 г. состоялось первое умерщвление газом пациентов в Бранденбурге. При этом присутствовали Аугуст Бекер, который уже в Познани принимал участие в уничтожении больных газом, и химик д-р Альберт Видман, который позднее участвовал в умерщвлении людей газом в оккупированных областях Советского Союза. В целом по рейху шесть психиатрических клиник были переоборудованы в места, где совершались убийства. Там были установлены газовые камеры. Массовые убийства начались в январе в Графенэке на юго-западе Германии, в феврале – в Бранденбурге под Берлином, в мае – в Хартхайме под Линцем (Австрия) и в июне – в Пирне в земле Саксония. Далее, с ноября 1940 года начали убивать пациентов в Бернбурге в земле Тюрингия, а с января 1941 года – в Хадамаре в земле Гессен. Для того чтобы скрыть конечную цель маршрутов, по которым больных отправляли на смерть, с осени 1940 года их стали сначала переводить в так называемые «промежуточные пункты», откуда затем их доставляли в места умерщвления. Но поначалу убивали и обитателей таких «промежуточных пунктов»
Пациентов убивали сразу же по прибытии на место умерщвления. Люди выходили из автобуса, шли в своего рода тамбур, где их заставляли раздеться. Перед тем как войти в газовую камеру, они проходили недолгий медосмотр у врача, который преследовал всего лишь две цели: установить, у кого из пациентов были золотые коронки, и придумать наиболее вероятную причину естественной смерти. Врач, обслуживавший газовый кран, следил за происходящим через глазок до тех пор, пока никто уже не двигался. Потом камеру вентилировали, открывали, выносили трупы, выламывали золото из зубов и сжигали трупы. Семьям за плату вручали урны с неизвестно чьим прахом. Причина, время и место смерти подделывались. Для этого в каждом пункте умерщвления были созданы специальные загсы
«С прискорбием вынуждены Вам сегодня сообщить, что 20 февраля 1941 года Ваша дочь Аннелизе К. неожиданно скончалась в результате токсической дифтерии. Ее перевод в наше лечебное учреждение являлся мерой военного времени»…
Немедленная кремация объяснялась стремлением избежать распространения заразных заболеваний
Несмотря на все попытки сокрытия «тайное дело государственной важности» быстро стало достоянием гласности. Уже в феврали 1940 года никакой тайны оно больше не составляло. Во-первых, разумеется, люди проживавшие по соседству с этими заведениями, в особенности с местами умерщвления, быстро начинали понимать, что к чему. Порой родственники убитых тоже проявляли упорство, неустанно слали запросы, чтобы вскоре обнаружить, что им солгали. 24 июля 1940 года министр юстиции Гюртнер писал государственному министру Ламерсу:
«Нынешняя процедура быстро обретает широкую известность, не в последнюю очередь в результате попытки ее замаскировать»
Nbg. Dok. PS-627, цитируется по Klee, „Euthanasie“, стр. 183. .
Год спустя, 3 августа 1941 года, в Мюнстере епископ фон Гален выступил с несколькими, снискавшими известность проповедями, в которых он осудил «эвтаназию».
«Раз позволительно устранять бесполезных людей, то что станется с нашими бравыми воинами, которые вернутся на родину с тяжелыми боевыми ранениями, калеками, инвалидами?! … тогда, стало быть, дозволено убивать всех нас, когда мы будем старыми и немощными, а значит, бесполезными»
Klee, Dokumente, стр. 193 и сл., здесь стр. 197. .
Видимо, во избежание волнений среди населения в августе 1941 года «Акция Т4» была остановлена. Но убийства продолжались: в децентрализованном порядке в лечебницах, клиниках и приютах, где больных морили голодом, травили токсичными веществами. Такое умерщвление повсеместно называется дикой «эвтаназией»
Как опасался епископ из Мюнстера, возвращавшихся на родину солдат с тяжелыми увечьями в самом деле тоже стали подвергать «эвтаназии». Разве сбитые с толку, напуганные люди не ведут к разложению вооруженных сил? Бывали случаи, когда эсэсовцы и члены оперативных отрядов не выдерживали убийств, которыми они сами занимались, и заболевали психическими расстройствами. Их исключали из рядов войск СС (Waffen-SS), направляли в психиатрические больницы и затем убивали. Помимо этого в ходе так называемой «Акции 14f13» (номер дела) в концлагерях производился отбор инвалидов, которых затем убивали. Точно так же поступали с душевнобольными и больными туберкулезом подневольными работниками
Одновременно с проведением «Акции Т4» в 30 специально оборудованных для этого «детских отделениях» убивали детей с умственными и физическими нарушениями. 18 августа 1939 года министерство внутренних дел издало строго секретное распоряжение, в соответствии с которым все акушерки и врачи должны были обязательно регистрировать всех детей с увечьями и определёнными заболеваниями или с физической или умственной отсталостью. Жертвами этого убийства стало не менее десяти тысяч детей
Согласно данным новейших исследований, в результате «эвтаназии» в Германском рейхе было убито не менее чем 216 000 людей, страдавших психическими, умственными и физическими заболеваниями
2.3 Массовые убийства пациентов психиатрических больниц в Советском Союзе
Уже вскоре после нападения на Советский Союз вермахт и оперативные отряды, зачастую во взаимодействии друг с другом, приступили к убийству психически больных людей. Так, первое массовое убийство произошло уже в июле 1941 года в пределах расположения группы армий «Центр». Солдатами вермахта было расстреляно 464 пациента психиатрической больницы из Хороща (до Второй мировой войны – территория Польши, а затем – советской Белоруссии)
В августе 1941 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер присутствовал при расстреле заключенных в минской тюрьме и упал в обморок. Когда он прибыл в психиатрическую колонию «Новинки» под Минском, то отдал приказ «избавить» от страданий находившихся там больных
Затем Небе с сотрудниками отправились в Могилёв, где он хотел испытать на больных умерщвление угарным газом. Для этого он велел герметически закрыть одно из помещений первого этажа психиатрической клиники и приделать трубы, которые можно было соединить с автомобилем «Адлер». Активное участие в этом принимал Альберт Видман, который уже сыграл свою роль при умерщвлении газом в Бранденбурге. Эксперимент Артур Небе велел запечатлеть на плёнку. Позднее плёнку обнаружили среди его вещей после его смерти. Она была использована в качестве вещественного доказательства обвинения на главном Нюрнбергском процессе по делу военных преступников. Длящийся всего несколько секунд фрагмент показывает обнажённых либо замотанных в одеяла истощённых людей, которых подвозят на тачке и отводят в газовую камеру. Они, ничего не подозревая, смотрят в объектив
Способные соображать пациенты догадывались, что их ожидает. Об этом свидетельствуют, например, дошедшие до нас свидетельства одной из пациенток из Киева: «Так, одна из девушек, больная Я., вопреки всем стараниям врача, поняла, что её ожидает смерть, она вышла из комнаты, обняла врача и тихо спросила: “Это конец”? Больная, бледная как смерть, повернулась к машине и, отказавшись принять помощь, поднялась в нее»
С помощью газа умерщвляли также пациентов больниц в Ставрополе, Киеве и Симферополе. Для этого в качестве подвижных газовых камер использовались автомобили. Во многих клиниках было две волны убийств, а в некоторых еще больше. Первая волна принесла многим пациентам смерть от голода, поскольку оккупанты стали сокращать выдачу продуктов питания, либо полностью их конфисковали. Так было и в Виннице, в прекрасно оборудованной больнице, имевшей пахотную землю, огороды, свиную и молочную ферму, а также дополнительные запасы продуктов, которых должно было хватить на шесть месяцев. Там находилось свыше 1800 пациентов. Немцы всё конфисковали и установили суточную норму: 100 г хлеба. Когда в ответ на это профессор Ган обратился с просьбой об увеличении норм довольствия, так как иначе это означает для больных голодную смерть, комендант области Маргенфельд ответил: «Психически больным много даже 70 г хлеба»
Это всего лишь ещё один пример из многих. Часто первыми жертвами среди пациентов или обитателей детских приютов были евреи. Так было и в Переславской психиатрической колонии в Запорожской области. В декабре 1941 года в Игренске под Днепропетровском 200 пациентов замёрзли, оставленные на морозе. Этот список можно было бы долго продолжать.
При убийстве психически больных пациентов в Советском Союзе, как и в самом рейхе, играли роль не только идеологические, но и «утилитаристские» соображения. Последние означали, что вермахт отбирал продовольствие, где только мог, поскольку ему приходилось питаться на оккупированной территории и зачастую устраивать госпитали в больницах и приютах, которые освобождались путём уничтожения их обитателей. Но вместе с тем то и дело сказывалась идеология. Так, например, врачу в Киеве на его вопрос о причинах акции убийства был дан ответ: «Очищение расы». В Курске немецкий комендант города Флях и старший гарнизонный врач Керн заявили, что по германским законам душевнобольные являются лишним «балластом» для общества и подлежат уничтожению, и так как немцы у себя в Германии умерщвляют таких больных, то тем более это должно быть произведено на оккупационных территориях
Психиатр Гайнц Фаулштих исходит в своих исследованиях из того, что в Польше было убито 20000 пациентов психиатрических лечебниц, и 20000 в Советском Союзе. К этому добавляются 40000 жертв «эвтаназии» в окупированной Франции
3. Что было после: уголовное преследование – компенсация? – сохранение памяти
На уже упомянутой конференции по «эвтаназии» в июле 1939 года в Берлине участников заверили в безнаказанности, а после 1945 года старые нацисты – будь то выступавшие в качестве свидетелей врачи или юристы – позаботились о том, чтобы их сотоварищи не были осуждены. И в Западной и в Восточной Германии большая часть судов над виновниками «эвтаназии» состоялась до 1952 года. И опять же как на Западе, так и на Востоке многие осуждённые уже в середине 1950-х годов были амнистированы. Было осуждено в целом 90 человек. На Нюрнбергском процессе по делу врачей, который проводился американцами с декабря 1947 по август 1948 года, проф. Карл Брандт и Виктор Брак были признаны виновными в национал-социалистской «эвтаназии», приговорены к смерти и казнены
А жертвы? Как после освобождения поступили с ними? В одном из комментариев к Федеральному закону о выплате компенсаций от 1965 года говорится:
«Умерщвление душевнобольных (т. н. “эвтаназия”) не является, как правило, преследованием по причинам § 1 и потому не может служить основанием для требования компенсации со стороны родственников умерших. Здесь может быть предоставлено разовое пособие как лицу, оказавшемуся в тяжелом материальном положении, если бы родственники получали содержание со стороны убитого. Это предполагает, что психическое заболевание было излечимым, и убитый был бы в состоянии своей трудовой деятельностью в дальнейшем зарабатывать средства на содержание своих родственников. Уже с одной только медицинской точки зрения вряд ли будет возможно это доказать»
Bundesentschädigungsgesetz (in der Fassung des 2. Änderungsgesetzes: BEG-Schlußgesetz), Kommentar von Walter Brunn und Richard Hebenstreit, Berlin 1965 // Федеральный закон о компенсациях (в редакции 2 новеллы: заключит. Закон о компенсациях), комментарий Вальтера Бруна и Рихарда Хебенштрайта, Берлин 1965 г., стр. 418. .
Этот циничный комментарий свидетельствует о той правовой действительности, которая все еще существует в Германии.
В 2010 г. президент Германского общества психиатрии, психотерапии и невропатологии (DGPPN) попросил прощения у жертв и их родственников:
«От имени Германского общества психиатрии, психотерапии и невропатологии прошу у Вас, жертв и их родственников, прощения за причиненные Вам страдания и произвол, которому в годы национал-социализма Вы были подвергнуты от имени германской психиатрии со стороны немецких психиатров, и за это, слишком долгое, молчание, недооценку и вытеснение произошедшего из сознания и памяти немецкой психиатрии в последовавшие за этим годы»
www.dgppn.de, последнее посещение сайта 31 октября 2012 г. .
 |
 |
А как хранится память об этом в обществе? Во всех шести бывших учреждениях «T4» были созданы памятные места. Там, где прежде стояла вилла на улице Тиргартенштрассе, 4, перед нынешней берлинской филармонией, стоит памятник – столь невзрачный, что заметить его может только тот, кто его знает или ищет. Другой памятник стоит в Могилёве. Он был торжественно открыт в 2009 году при участии местных больных. Его создание восходит к совместной инициативе белорусских и немецких психиатров, которые в рамках партнерства Могилёва с Гейдельбергом сотрудничают в профессиональных вопросах, не избегая при этом исторического прошлого. Ещё один памятник установлен в Харькове. Его открытие состоялось в 1945 году
Позвольте мне закончить свое выступление словами Тани Мустер, женщины, страдающей спастическим параличом:
«В 15 лет я умерла бы без медицинского прогресса. 60 лет тому назад меня отравили бы газом ввиду идеологического прогресса. Через пару лет меня бы не родили из-за того и другого. Как мне жить с таким прошлым в будущем?»
Цитируется по неопубликованному приветственному слову Бернхарда Конрадса на мероприятии «Психиатрия в годы национал-социализма» 30 сентября 2011 г. в Берлине.
По теме:
- Виртуальный мемориал и информационный центр Национал-социалистическая «Эвтаназия»
- «Изуродованный идеал»: 75 лет выставке «Дегенеративное искусство» / Интервью с художником Семеном Файбисовичем
- Часть общей картины: 75 лет выставке «Дегенеративная музыка» / Интервью с композитором Владимиром Тарнопольским
