7 мая 2013

Первая мировая война: взгляд немецкого солдата / Материал образовательного портала BBC

Операция при р. Сомме. Источник: первая-мировая.рф

Источник: bbc.co.uk

Немецкий солдат «Ландсер»

С одной стороны, опыт немецкого солдата («ландсера») в Первой мировой войне не сильно отличался от опыта английского «томми» или французского «пуалю». Кошмарная реальность окопов на передовой линии фронта была не раз описана во всех устрашающих подробностях: ужасные страдания и смерть, страх и однообразие, бесконечные артиллерийские обстрелы, разлагающиеся трупы, сырость, холод, грязь, крысы и вши. До сих пор ведутся споры о влиянии этого опыта на людей: облагородил он их или ожесточил, обогатил он их жизнь или разрушил?

Несомненно, когда человек на собственной шкуре познавал войну, он менялся, и мир, в который он возвращался, уже никогда не мог стать прежним. С этой тяжестью каждому приходилось справляться самому. Кто-то превратился в юнгеровского «человека из стали», став абсолютно равнодушным к окружающему ужасу, кто-то нашел утешение в глубокой вере, а кто-то переосмыслил жизнь в понятиях абсурда. Некоторые отказались от насилия и стали пацифистами, другие стали адептами воинствующего социализма и стремились превратить межнациональную войну в межклассовую. Многие никак не cмогли оправиться от этого опыта и страдали от того, что раньше было принято называть «трусостью», за которую полагалась смертная казнь. Потом это состояние стали диагностировать как «истерию» и «неврастению», а вскоре после – «военный невроз». В наше же время его обычно именуют «посттравматическое стрессовое расстройство».

На защите родины

Военный опыт мог быть самым разным, но когда речь идет о миллионных армиях, приходится делать обобщения. Итак, чем отличалась позиционная война для немецкого солдата от позиционной войны для солдата Антанты?

В первую очередь стоит задаться следующим вопросом: что же представляла собой эта война для каждого из них? Французские солдаты были убеждены, что они защищают святую землю Франции. Англичане не так уж хорошо понимали, за что они воюют: они находились на Западном Фронте, потому что так уж вышло, но территория эта была им чужой и несколько непривычной, и они были вынуждены воевать против врага, который внушал уважение.

Немецкие солдаты первоначально считали, что они защищают свою землю от Антанты, которая окружила их и стремится уничтожить. В битве на Сомме в 1916 они видели себя не только в роли защитников своей собственной страны, но и защитников французских граждан от жестокого нападения англичан. Британская артиллерия разрушила мирные французские деревни, которые защищали немцы. Последние же позаботились о безопасности мирных граждан и заново отстроили их деревни, когда закончились бои.

Знаменитая патриотическая песня 1840-х «Стража на Рейне» (Die Wacht am Rhein) была переделана в «Die Wacht an der Somme». Армия, которая оккупировала Францию в 1914 году, вела теперь чисто оборонительную войну. Это отражено в риторике полковых рассказов о битве на Сомме: немецкая армия «укрепляет свои оборонительные сооружения», «защищает позицию», «подготавливает операцию» или отправляется в «контрнаступление». Немецкие войска образовали «живую стену для защиты родины». Англичане же, наоборот, повели ряд «жестоких наступлений» и «зверских атак». Поскольку немцы привыкли мыслить в подобных категориях, большинству населения было сложно смириться с 231-й статьей Версальского договора, возлагавшей на немцев ответственность за ведение захватнической войны.

Война утомляет

Взгляд немцев на войну стал резко меняться в 1916 году. Немецкая армия успешно защитила французских крестьян и западные границы Рейха от жестокого нападения англичан. Именно в этом году вышел указ носить характерную стальную каску-ведерко – подобающий для «человека из стали» головной убор. Но главным было то, что в августе этого года Гинденбург и Людендорф возглавили генеральный штаб вооруженных сил, и это событие ознаменовало наступление совершенно новой и радикальной стадии войны.

До 1916 года обычный «ландсер» мог верить, что он участвует в оборонительной войне (учитывая доступную ему информацию). Но теперь верховное командование при мощной поддержке новоиспеченной Немецкой отечественной партии адмирала Тирпица и Вольфганга Каппы провозгласили нелепую программу военных целей, которая сводила на нет аргумент, что Германия стоит на оборонительных позициях. По мере развития войны все больше военных, включая высокопоставленных офицеров, призывали к компромиссному миру на условиях восстановления статус-кво и обличали националистически настроенных политиков, продолжавших вести войну во имя недостижимых целей. Эти обвинения были отвергнуты верховным командованием как несостоятельные, и к лету 1918 полная утрата иллюзий и усталость от войны подорвали эффективность армии.

Конца не видно

Хотя многие высшие офицеры понимали, что война, по всей видимости, будет долгой, они продолжали сулить стремительную победу над Францией, которую должен был принести план Шлиффена. Когда он провалился, было объявлено, что наступление Фалькенхайна на Верден в 1916 году положит конец войне. Разочарование было тем более горьким, что несмотря на тяжелые потери, война так и не приблизилась к финалу.

На следующий год «волшебным средством» провозгласили неограниченную подводную войну. Но она тоже провалилась, а тем временем и Америка вступила в войну. Теперь все надежды были возложены на операцию «Михаэль». Сначала она действительно имела большой тактический успех: 5-ая английская армия была разгромлена, англичане планировали вывести войска из Франции, а французы готовились оставить Париж. Но затем наступление зашло в тупик. К лету 1918 года большинство солдат понимало, что война не кончится победой Германии. Число дезертиров существенно возросло, и к концу осени армия начала распадаться.

В атаку!

Вплоть до конца лета 1918 года боевой дух немецкой армии был весьма высоким, учитывая положение, в котором она находилась. Блокада Германии странами Антанты привела к нехватке продовольствия в армии. Когда оголодавшие немецкие солдаты в 1918 году захватили британские позиции, они были ошеломлены количеством обнаруженных запасов еды, питья и табака. Союзники также обладали заметным преимуществом перед Германией в том, что касалось артиллерии, танков, транспорта и различного снаряжения.

Техническому превосходству союзников немцы надеялись противостоять с помощью своих несравненных навыков и умений, которые были предметом их особой гордости. Немецкая армия состояла из прекрасно подготовленных офицеров и опытных унтер-офицеров, и, когда войска несли потери, не происходило автоматического замещения хороших кадров наспех обученными и неопытными людьми. Таким образом, по ходу войны число офицеров в батальоне резко сократилось, сержантам и капралам часто приходилось брать на себя их обязанности.

Многие подразделения были закалены в боях и обладали большим опытом: это были маленькие группы, которые разработали свою собственную тактику, им не приходилось прогибаться под волей молодых и неопытных офицеров или слепо следовать указам сверху.

Они не были обременены иерархической структурой командования, как англичане или французы. Командиры вплоть до низшего звания – капралов – обладали значительной свободой действий. Как показали наступления 1918 г., в тактике немцам не было равных. Однако с точки зрения стратегии они действовали неумело и бой вели неэффективно. Большинство немецких солдат на передовой очень верили в свои боевые подразделения, но время шло, война затягивалась, и они стали замечать недостатки. Поскольку индивидуальная инициатива так ценилась в немецкой армии, там исключительно редко можно было услышать жалобы на некомпетентность офицеров, столь характерные для английской армии.
Несмотря на то, что защитная тактика немецкой армии была значительно лучше тактики союзников, а немецкие траншеи и блиндажи были гораздо более крепкими, немцы стремились идти в атаку, в отличие от англичан с их вполне понятным страхом переусердствовать. Ежась в своих бункерах под градом снарядов, немцы чувствовали себя совершенно бесполезными. А в атаке они были самостоятельны и могли распоряжаться собственной судьбой.

Замечательно обученные солдаты, уверенные в своих способностях и превосходстве, трепетали в ожидании минуты, когда атака будет отозвана и прозвучит приказ занять защитные позиции. Великие атаки 1918 года не положили конец войне, а принесли только разочарование, которое было тем сильнее, чем ближе придвигалась перспектива кошмарной и нервозной обороны.

Удар в спину

12 ноября 1918, на следующий день после перемирия, на поле боя звучит приказ маршала Гинденбурга, он гордо объявляет:

«Вы не позволили врагу пересечь наши границы и спасли нашу страну от несчастий и разрушений войны… Мы стояли в течение четырех лет перед лицом мира, полного врагов, а теперь на этом месте мы гордо прекращаем борьбу с высоко поднятыми головами».

Хотя это было откровенной неправдой, именно так звучала официальная и наиболее широко распространенная версия. Непобедимая немецкая армия получила удар в спину ножом от тыла, штатских и вероломных политиков.

Если говорить о впечатлении англичан от войны, то для них оно, пожалуй, наиболее полно характеризовалось битвой при Сомме, где люди умирали страшной смертью посреди жуткой грязи и слякоти, и отважные солдаты были обречены на гибель в расцвете лет по вине упертых генералов, надежно укрытых в далеком тылу. Для французов это был Верден, где герой «пуалю» жертвенно и отважно бился с жестоким врагом, и этот кошмар не должен был повториться.

Немецкий опыт был крайне неоднозначным. Речь идет об эпизоде под Лангемарком в октябре 1914 г. во время первой битвы при Ипре. В результате фронтального наступления против союзных войск, в которых последние имели сильную позицию, погибло около 1500 немецких солдат. Некоторые видели в этом проявление героической жертвенности со стороны цвета немецкой молодежи и достойный подражания пример для молодых людей, которым предстояло послужить отечеству. Другие считали это событие убиением невинных («Kindermord»), для них оно было страшным напоминанием об ужасах и безумии войны.

Эта двойственность продолжала существовать и по окончании войны в памяти о ней. Многие гордились достижениями армии и списывали ее поражение на превосходство врага в количестве и в вооружении, особенно в танках, а также на слабость союзников Германии. Другие утверждали, что армию предали. Трагедия заключается в том, что именно последнее мнение получило наибольшую поддержку. В итоге оно стало причиной создания легенды об «ударе ножом в спину» (Dolchstoß), и, таким образом, значительно повлияло на возникновение национал-социализма и привело к другой мировой войне.

Перевод с английского Эстер Хаит

Военные образовательные порталы: