«Изобретение традиции» под редакцией Эрика Хобсбаума и Теренса Рейнджера
Классическая литература по памяти о прошлом. Антология «Изобретение традиции» описывает одноименную концепцию, выдвинутую в начале 1980-х гг.: Новое время с его стремительными изменениями нуждалось в ориентирах – найденных в прошлом («изобретённых») традициях. Это «изобретение», конечно, имеет политическую подоплеку
Версия книги в режиме ограниченного просмотра – по ссылке.
Антология «Изобретение традиции» под редакцией Эрика Хобсбаума и Теренса Рейнджера вышла в свет в 1983 г. и с тех пор выдержала восемь переизданий. Оксюморон, заявленный в названии книги, поясняется её содержанием – авторы показывают, что
«традиции, которые кажутся или представляются старыми, действительно часто являются древними по происхождению, но также иногда – изобретёнными» [fn] The Invention of Tradition, eds. Eric Hobsbawm, Terence Ranger. Cambridge University Press, 2003. P. 1. – Здесь и далее цитаты приводятся по указанному изданию. [/fn].
Подобное «изобретение» характерно для Нового времени – когда в Европе возникают первые национальные государства (с идеей нации как объединяющего фактора), в период стремительных политических, экономических, социальных изменений (урбанизация общества, индустриальный рост и т.д.). Как это ни странно, но новые общества, создающие новую культуру (или общества старые, но кардинально трансформированные), нуждались в неких основах, ориентирах, которые они находили в связи с прошлым. Люди испытывали потребность в стабильности в ситуации быстро меняющегося уклада, когда настоящие, не мнимые, традиции быстро отметались и угасали. Поэтому традиции потребовалось изобрести.
«Традиция даёт иллюзию иммунитета перед переменами, даже если сами её образы стабильности были не более, чем репрезентациями современных представлений о прошлом», — поясняет П. Хаттон [fn]Хаттон П. История как искусство памяти. – СПб, Владимир Даль, с. 40. [/fn]
«Должна была быть изобретена историческая преемственность, например, путём создания древнего прошлого, не связанного с действительной исторической преемственностью, при помощи полувымысла (Боудикка, Верцингеторикс, Арминий Херуск) или подделки (Оссиан, чешские средневековые рукописи)» [fn] The Invention of Tradition, p. 7. [/fn].
Так, одна из работ, включённых в сборник – статья Хью Тревора-Ропера, рассказывает об истории якобы традиционной одежды шотландских горцев – килте. Эту мужскую юбку на деле придумал в 1730-е гг. английский промышленник Т. Роулинсон, который обратился к традиционной одежде шотландцев (накинутый на плечи и подпоясанный плед), укоротил её, отделив нижнюю часть от верхней и получив запахивающуюся юбку. Это сделало такую одежду удобной для фабричного труда, а кроме того, помогло Роулинсону привлечь на своё предприятие местных горцев. Подобную юбку носил и сам промышленник, пропагандируя её таким образом среди местных жителей. Клетка же (по которой, как принято считать, шотландские кланы определяют свою родовую принадлежность) была придумана портными викторианской эпохи спустя столетие (подробнее об этом сюжете – здесь).
«Изобретённые традиции» отличаются от обычаев (custom), установленных правил (convention) или общепринятых практик (routine). Традиции – и старые, и новые – инвариантны; прошлое, к которому они обращаются, зачастую за счёт бесконечных повторений, претворено в фиксированные и формализованные практики. Обычай более гибок.
«Обычай – это то, чем занимаются судьи, «традиция» – это парик, мантия и другие внешние атрибуты и ритуализированные практики, окружающие их основную деятельность» [fn] Там же, p. 2 – 3. [/fn].
Конвенциональные, установленные правила также являются инвариантными, но они приспособлены к практическим потребностям, и с изменением этих потребностей их можно изменить или отменить.
«Изобретение традиции – это процесс формализации и ритуализации, с которыми связано обращение к прошлому, пусть даже происходящее за счёт обязательных повторений» [fn] Там же, p. [/fn].
Происходит поиск ритуалов, церемоний, любых других приёмов, которые связывают группу с прошлым, а также нацелены на «рутинизацию» новых обрядов. К таким приёмам Хобсбаум относит установление новых праздников (это, в свою очередь, связано с разработкой новых общественных церемоний), преподавание по новым школьным учебникам, спортивные состязания, поиск новых героев и символов – что обуславливает появление новой архитектуры, а также массовое возведение памятников.
Таким образом, события прошлого посредством традиции включаются в обстановку настоящего.
«При таком «затмении» чувства времени возникает скорее эмоциональная связь с прошлым, чем критический взгляд на него» [fn] Савельева И.М., Полетаев А.В. Знание о прошлом. Том 2, с. 420. [/fn].
Важно ещё одно наблюдение: изобретение традиции происходит в обществах, которые поддерживают иллюзию демократии. Формально политические силы таковы, что необразованное большинство (например, пролетариат в ряде европейских стран, в конце ХIX – начале ХХ вв.) оказывается способно претендовать на власть – что вызывает страх элит, находящихся у власти, отсюда стремление удовлетворить желание большинства чувствовать себя причастными чему-то славному, сильному – возникает и разрабатывается идея общей нации. Это наблюдение разовьётся Хобсбаумом в его последующей работе 1990 г. «Нации и национализм после 1780 года», в которой он отмечает, что национальные феномены имеют двойственный характер. С одной стороны, они артикулируются, конструируются элитами, но в то же время изучение феноменов нации и национализма непременно должно вестись с учётом убеждений, предрассудков, потребностей простых людей, которые вовсе не обязательно являются национальными/ националистическими.
Подобное внимание – одновременно к верхушечной идеологии и массовому сознанию – позволяет Хобсбауму как редактору сборника и автору статей ответить на вопрос о различии между «изобретением» и «спонтанным появлением» традиции:
«Изобретённые традиции имеют очевидные социальные и политические функции, и никогда бы ни возникли, ни установились само собой, если бы их не подразумевали. <…> Намерение использовать и часто – изобрести их для манипуляции очевидно; и то и другое происходит в политике, первое (в капиталистических обществах) – в бизнесе. <…> При этом совершенно ясно, что примеры наиболее успешной манипуляции – когда разработанные практики отвечают действительным – и не обязательно отчётливо осознаваемым – потребностям конкретных людей» [fn] Eric Hobsbawm, Mass-producing traditions: Europe, 1870 – 1914 //Representing the Nation: A Reader. Eds. David Boswell, Jessica Evans. – London, New York: Routledge, 2007, p. 82. [/fn].
Концепция «изобретения традиций», выдвинутая в начале 1980-х гг., до сих пор актуальна. Так, например, возникновение новых государств Восточной Европы в конце ХХ в. было сопряжено с поиском веских оснований для объединения граждан – отсюда ревизия исторического знания, усиление религиозных, националистических движений, организация этнических фестивалей, «реанимация» национальных языков, бум в возведении новых памятников и музеев, появление новых праздников и сопряжённых с ними обрядов и ритуалов и т.п.
Наталья Колягина
