Фото дня

В этот день, 28 августа 1963 года американский проповедник и борец за права чернокожих Мартин Лютер Кинг произносит со ступеней Мемориала Линкольна в Вашингтоне свою знаменитую речь «У меня есть мечта»:

«Я рад участвовать с вами сегодня в событии, которое войдет в историю как самая масштабная демонстрация в поддержку свободы в истории нашей страны. Сто лет назад великий американец, в символической тени которого мы стоим сейчас, подписал „Прокламацию об освобождении рабов“. Этот документ, имеющий огромное значение, стал лучом надежды для миллионов чернокожих рабов, которые изнемогали от жара иссушающей душу несправедливости. Он стал несущей радость зарей, которой было суждено положить конец долгой ночи заточения.
Но сто лет спустя мы должны с прискорбием признать, что темнокожие до сих пор не обрели свободу. Сто лет спустя негры все еще закованы в кандалы сегрегации и цепи дискриминации. Сто лет спустя негры живут на острове нищеты посреди безбрежного океана процветания. Сто лет спустя негры все еще ютятся в углу американского общества и в собственной стране чувствуют себя изгоями.
Поэтому мы собрались здесь сегодня, чтобы подчеркнуть чудовищность создавшейся ситуации. Можно сказать, что мы прибыли в столицу нашей страны обналичить чек. Когда отцы-основатели нашей республики создавали величественный текст Конституции и Декларации Независимости, они подписывали вексель, который должен был передаваться из поколения в поколение каждому американцу. Этот вексель был залогом того, что каждому будут обеспечены права на «Жизнь, Свободу и право на поиск Счастья».
Сегодня очевидно, что Америка не выполнила своих обязательств по векселю по отношению к чернокожим гражданам. Презрев неприкосновенное обязательство, Америка выдала неграм чек, который нельзя обналичить по причине «недостатка средств на счете». Но мы отказываемся верить в то, что банк Справедливости прекратил платежи. Мы отказываемся верить в то, что в хранилищах возможностей нашей нации недостаточно средств. Поэтому мы пришли получить по чеку, который сможет по первому требованию обеспечить нас богатствами свободы и гарантией справедливости.
Также мы собрались в этом священном месте, чтобы напомнить Америке о безотлагательности ситуации. Не время остывать или принимать успокоительное в виде постепенных реформ. Время подняться из мрачной, заброшенной долины сегрегации и ступить на залитую солнцем дорогу к расовой справедливости. Время помочь нашей нации выбраться из зыбучих песков расовой несправедливости на твердь братства. Время воплотить в жизнь справедливость для всех чад Божьих.
Пренебрежение безотлагательностью ситуации может губительно отразиться на стране. Это знойное лето законного протеста чернокожих не закончится, пока не наступит дающая силы осень свободы и равенства. 1963 год – не конец, а начало. Тех, кто надеется на то, что неграм нужно было выпустить пар и теперь они успокоятся, ждет жестокое пробуждение ото сна, если страна вернется к своим повседневным делам.
Не будет ни покоя, ни отдыха Америке, пока чернокожим не будут предоставлены гражданские права. Буря протеста будет сотрясать фундамент нашей нации, пока не наступит ясный день справедливости.
Но я должен сказать моему народу, стоящему на теплых ступенях, ведущих в Дворец правосудия: в борьбе за наше законное место мы не должны совершать противоправные действия. Не будем утолять жажду свободы осушая чашу желчи и ненависти. Мы должны всегда вести борьбу основываясь на принципах порядка и достоинства. Мы не должны позволить нашему созидательному протесту превратиться в физическое насилие. Вновь и вновь нам нужно стать выше, отвечая на физическую силу силой духа.
Новая, удивительная воинственность, которая поглотила сообщество темнокожих, не должна привести нас к недоверию ко всем белым людям, так как многие из наших белых братьев, как показывает их присутствие здесь сегодня, пришли к осознанию того, что их судьба тесно связана с нашей судьбой. Они осознали, что их свобода неразрывно связана с нашей свободой. Мы не можем идти в одиночестве. И ступая вперед, мы должны дать слово, что мы будем идти дальше. Назад поворачивать нельзя.
Некоторые спрашивают борцов за гражданские свободы: «Когда же вы успокоитесь?» Мы не успокоимся, пока черные становятся жертвами неописуемого насилия со стороны полиции. Мы не успокоимся, пока наши тела, уставшие с дороги, не могут найти приют в мотелях на трассах и в отелях городов. Мы не успокоимся, пока основное перемещение негров – из малых гетто в более крупное. Мы ни за что не успокоимся, пока достоинство и личность наших детей оскорбляют надписи «Только Для Белых». Мы не можем и не будем успокаиваться, пока чернокожий в Миссисипи не имеет права голосовать, а чернокожий в Нью-Йорке считает, что ему не за что голосовать. Нет, нет, мы не успокаиваемся и не успокоимся, пока как вода не потечет суд, а правда – как сильный поток.
Я знаю, что некоторые из пришедших прошли через скорбь и искушения. Кто-то только вышел из тесных тюремных камер. Кто-то пришел из мест, где в поисках свободы они были повержены ураганом преследований и вихрями жестокости полиции. Вы – ветераны созидательного страдания. Продолжайте работать и знайте, что незаслуженные страдания искупают грехи.
Возвращайтесь в Миссисипи, возвращайтесь в Алабаму, возвращайтесь в Джорджию, возвращайтесь в Луизиану, возвращайтесь в трущобы и гетто наших северных городов, зная, что так или иначе ситуация может и будет изменена.
Да не погрязнем мы в долине отчаяния. Я скажу вам сегодня, мои друзья, что несмотря на сегодняшние трудности и разочарования, у меня есть мечта. И эта мечта глубоко корнями уходит в американскую мечту.
Я мечтаю, что однажды наша страна поднимется и будет жить в соответствии с истинным значением ее убеждений – мы считаем эти истины очевидными: что все люди созданы равными.
Я мечтаю, что однажды на красных холмах Джорджии сыны бывших рабов и бывших рабовладельцев смогут разделить братскую трапезу.
Я мечтаю, что однажды даже штат Миссисипи, пустынный штат, изнывающий от жара несправедливости и угнетения, станет оазисом свободы и справедливости.
Я мечтаю, что однажды четверо моих детей будут жить в стране, где о них будут судить не по цвету кожи, а исходя из их личности.
Я мечтаю сегодня!
Я мечтаю, что однажды в Алабаме, кишащей расистами, с губернатором, который брызжет высказываниями о вмешательстве и аннулировании; однажды там, в Алабаме, чернокожие мальчики и чернокожие девочки смогут взяться за руки с белыми мальчиками и белыми девочками, как братья и сестры.
Я мечтаю сегодня!
Я мечтаю, что однажды возвысятся долины, снизятся холмы и горы, равниной станут овраги, кривое станет прямым, и Слава Господня явится миру, и все живое узрит ее.
Это наша надежда. С верой в нее я вернусь в южные штаты. С этой верой мы сможем высечь из глыбы отчаяния камень надежды.
С этой верой мы сможем из какофонии разногласий создать симфонию братства. С этой верой мы сможем работать вместе, молиться вместе, бороться вместе, садиться в тюрьму вместе, сражаться за свободу вместе, зная, что однажды мы будем свободны.
Настанет день, настанет день, когда все чада Божьи пропоют, вкладывая новый смысл: » Страна моя, тебе, / свободы край, / я гимн пою. / Отчизна для дедов моих, / Приют для странника, / Пусть с каждого холма / Свободы будет слышен звон.» И если суждено Америке стать великой нацией, то это случится.
И поэтому пусть голос свободы звучит с вершин высоких холмов Нью-Гэмпшира.
Пусть голос свободы звучит с могучих гор Нью-Йорка.
Пусть голос свободы звучит с высот Аллеганских гор Пенсильвании!
Пусть голос свободы звучит со снежных вершин Скалистых гор Колорадо.
Пусть голос свободы звучит с женственных пиков Калифорнии.
Но это не все.
Пусть голос свободы звучит с горы Стоун-Маунтин в Джорджии.
Пусть голос свободы звучит с горы Лукаут-Маунтин в Теннесси. Пусть голос свободы звучит с каждого холма и кочки Миссисипи. Пусть с каждого холма свободы буден слышен звон!
И когда это случится, когда мы позволим свободе звучать, когда мы позволим ей звучать в каждом поселке, в каждой деревушке, в каждом штате и каждом городе, мы сможем приблизить день, когда все чада Божьи, черные и белые, евреи и неевреи, протестанты и католики, смогут взяться за руки и пропеть слова из старого негритянского религиозного гимна: «Свободны наконец! Свободны наконец! Спасибо, Боже, мы свободны наконец!»