Растревожить тишину. О свободе выбора в закрытом городе
Артур Фредекинд родился в 3 июля 1959 года в Днепропетровске (на улице Ленина, так же она зовется и сегодня), а будучи годовалым «переехал» в Казахстан, куда советская власть депортировала его отца – врача из волынских немцев, которому во время высылки в 30-ых не было и семи лет. В школу он пошел в Днепропетровске, откуда происходила семья его мамы – еврейки (если совсем точно – происходили они из Нового Буга, а переехали в Днепропетровск где-то после Большого голода 1932–33 гг., так как дедушка стал работать в НКВД – этот факт мучал и мучает Артура до сих пор).
В 1959 году в космос полетел первый человек. С того же 1959 года Днепропетровск стал «закрытым» для иностранцев городом из-за ракетного производства на заводе «Южмаш». Многими днепропетровчанами закрытость города воспринималась как избранность, тем более, что в Кремле на ключевых постах были их земляки (именно тогда появилась шутка про три периода российской истории: допетровский, петровский и днепропетровский). Однако закрытость города означала и более жесткий идеологический контроль, и большую подозрительность, тем более, по отношению к «потенциально опасным элементам», которыми считались и немцы, и евреи (в частности, людей с такой национальностью в паспорте не принимали на физтех университета им. 300-летия воссоединения Украины с Россией, готовивший инженеров для «Южмаша»). Отвергая «потенциально неблагонадежных», система сама учила их приспосабливаться, а некоторых – подталкивала к сопротивлению.
Артур окончил школу в одном из рабочих районов Днепропетровска в 1975 году, в самый расцвет «застоя». И он точно знал, что хочет уехать из Советского Союза, чтобы свободно слушать «Deep Purple» и «The Beatles», чтобы носить длинные волосы, не ожидая в ответ на это агрессии со стороны окружающих. Ни мать, ни отец отъезда из СССР представить себе не могли. Артур с друзьями мечтал построить яхту и отправиться на ней Днепром за границу. Одноклассник, родители которого работали в Египте, приносил иллюстрированные журналы – они были окном в другой, недоступный и идеализированный мир. Участковый, узнавший, что Артур слушает «Black Sabbath», немедленно поставил его на учет в милиции.
Родители не всегда понимали устремлений и настроений своих детей, которых уже не удовлетворяла советская массовая культура. Мать подруги звонила в органы, чтобы сообщить, что ее дочь учит иврит. Родители знакомого искали по квартире его написанные «в стол» пьесы и относили их в КГБ. Мать Артура приняла решение отдать сына в армию, чтобы там он стал «настоящим человеком».
В армии (служба проходила в Брянске) Артур осознал, что он еще и украинец. Прапорщик-земляк убедительно разъяснял: «Мы все из Днепропетровска, мы – украинцы». Брянск ощутимо отличался от Приднепровья, несмотря на относительную географическую близость. Вернувшись из армии, Артур знал, что Украина – его Родина.
В Днепропетровске Артур решил поступать на истфак (в то время, один из самых престижных, потому что идеологических факультетов), но в приемной комиссии ему откровенно заявили, что с фамилией «Фредекинд» шансов у него нет. Поэтому поступил на отделение русской литературы.
Тем более, что пробовать писать начал с четвертого класса школы.
В 1979 году советские войска вошли в Афганистан. На той войне погиб школьный друг Артура. В 1980 году на весь мир прогремела, дав надежду на перемены, польская «Солидарность». Польские газеты, которые тогда в Днепропетровске можно было свободно купить как прессу соцстраны, стали новым окном в другой мир. Коллеги по областному телевидению, где Артур работал параллельно с обучением в университете, дали ему прочесть произведения украинского диссидента Олеся Бердника. Под впечатлением от текстов Артур отправился в Киев, где в Союзе писателей получил адрес тогда уже арестованного Бердника. Придя по этому адресу, он шокировал дочь писателя словами поддержки на русском языке, а сам был удивлен, что она отвечала ему по-украински.
Введение в Польше в 1981 году военного положения совпало с увольнением Артура с телевидения и окончательным уходом в самообразование. В отличие от большинства своих сверстников, занявших типично днепропетровскую позицию: «Лучше подождать и все само собой разрешится», Артур в мае 1981 года с друзьями придумал первый хеппенинг – листовки со словом «Солидарность» и знаком вопроса. Они хотели растревожить тишину будто бы культивировавшего серость города. Самодельные листовки разбросали по почтовым ящикам. И ждали реакции. Следующая партия листовок, с интуитивным предупреждением о наступлении времени репрессий, вышла по случаю прихода к власти Юрия Андропова в 1983 году. Один из приятелей тогда прямо сказал ему: «Если баптисты к власти придут, или хипаны, они тоже так гайки закрутят…».
Через два года, в 1985-ом, уже при Горбачеве Артур Фредекинд и Юрий Дыхан были арестованы (за те самые, антиандроповские листовки). По статье о «клевете» на советский строй Артур и Юрий получили по три года лишения свободы. Оба частично признали свою вину, в написанном по просьбе КГБ объяснении «Почему они сделали это?» мотивируя свой поступок желанием обратить внимание властей на важные общественные проблемы.
Несогласных и осмелившихся выражать свое несогласие в миллионном закрытом городе было немного. И они были очень разные: баптисты и пятидесятники (особенно «отделенные»); русские (или, правильнее, ориентированные на общесоюзное диссидентское движение) интеллигенты Г. Сахаров, М. Рытяев, Джим (Владимир) Михайлов; украинская национально ориентированная молодежь – авторы «Письма творческой молодежи Днепропетровска»; посещавшие синагогу молодые евреи; авангардный художник Сергей Просветов, хиппи Валерий Нестеренко, поэт Андрей Жвакин; рок-группа «Сад» как с русскими, так и украинскими песнями. Себя, вместе с Юрием Дыханом, Игорем Бывальцевым и музыкантом Игорем Михайловым Артур Фредекинд относит к группе «полуанархистов-полухиппи».
Срок Артур отбывал под Киевом. Там, на зоне свидетель Иеговы Анатолий Дикий дал ему почитать «Историю Украины-Руси» Михаила Грушевского. В 1987 году после Чернобыльской аварии ему показалось, что начальство стало добрее, как будто почувствовав, что в некотором смысле его судьба, как и судьба заключенных, зависит от тех же процессов в стране. Мирный атом оказался страшнее военных ракет, проектирумых и производимых в Днепропетровске.
На свободу Артур вышел в разгар перестройки. Поездки в Прибалтику стали школой организованного, институционализированного противостояния советской системе. В Днепропетровске он становится членом Народного Руха Украины, пишет украинские эссе и русские повести. Большую роль в этом сыграла его встреча и дружба с украинским диссидентом Иваном Сокульским, «тонким интеллигентом, который думал о Украине, а потому не мог быть оптимистом». Иван Сокульский умер в 52 года после жестокого избиения «афганцами». Артур был с ним в последние дни его жизни. Своего сына он назовет в честь Сокульского Иваном.
В 1988 году Артур Фредекинд выпускал литературно-публицистический журнал «Свободный ребенок» (название – вольный перевод с немецкого его фамилии). В 1989 году он впервые увидел Германию, еще разделенную Берлинской стеной. Тогда он вернулся в Днепропетровск, из которого уже массово уезжали евреи, немцы, русские, украинцы. Уезжали в Германию и Израиль, США и Канаду, уезжали в Россию, уезжали в Киев. По словам одного из днепропетровцев, все же оставшихся в городе, «развивались те, кто вырвался отсюда». Именно в обыденной серости города рождались яркие личности, которым для своего развития было необходимо изменить обстановку. Они уезжали, но и город подталкивал их к этому. Тем более что власть сменила флаги, но не принципиальные правила игры.
Артур участвовал в основании и деятельности многих общественных организаций и движений. Днепропетровское общество «Мемориал», по его воспоминаниям, почти сразу стало раскалываться как по национальному принципу (украинцы настаивали на проблеме русификации, а слишком многие русские считали это национализмом), так и по политическим соображениям («консервативная» часть концентрировалась на изучении сталинских репрессий, более радикальная начинала с 1917-го и доходила до «перестройки»). Общество немцев Wiedergeburt возглавила некая госпожа Соловьева, член КПСС и даже юрист (получить подобное образование и должность немцам в СССР было крайне трудно), которая при первой же поездке в ФРГ решила остаться там…
Сионисты из группы С. Хлавновича «Йегудим га-морим» отчетливо не вписывались в основанное официально общество еврейской культуры (первое массовое собрание проходило в театре им. Тараса Шевченко), где активистом абсолютно неожиданно для многих религиозных или просионистских евреев стал бывший врач Аркадий Шмист.
После распада СССР Фредекинд стал наконец печатаемым, его тексты увидели свет в различных СМИ. В конце 1990-ых ему повезло стать интервьюером Фонда Спилберга, и с тех пор проблемы Холокоста станут очень важными для его творчества.
В 2001 году Артур Фредекинд выехал в Германию. Тем не менее, после событий «Оранжевой революции» он практически постоянно работал в Киеве (в Центре изучения истории Холокоста, а также во многих СМИ), но все же покинул Украину в 2007-м и сейчас живет в городе Кобленц. В статье памяти Ивана Сокульского он написал: «Иногда мне кажется – мы специально не хотим жить нормально. Хотим погибать. Хотим проигрывать. И делать при этом героическое выражение лица».
