«Меня 25 раз вызывали на допрос и каждый раз били до полусмерти, чтобы я подписал протокол, что я контрреволюционер»
Законы о декоммунизации Украины, вступившие в силу в 2015 году, открыли двери центрального и региональных архивов СБУ как для частных лиц, так и для исследователей, занимающихся историей советских репрессивных органов. Публикуемый ниже материал — фотокопии восьми томов резонансного деда «Уманского райотдела НКВД», находящегося на хранении в Объединенном Государственном Архиве Службы Безопасности Украины в Киеве — фонд 5, дело 38195. Уголовное дело было возбуждено 20 мая 1939 года, закончено приговором Военной Коллегии Верховного Суда 18 апреля 1941 года. Перед судом предстали 6 обвиняемых: бывший начальник Уманской тюрьмы Самуил Абрамович и пять его подельников — сотрудники НКВД, в 1937-38 годах работавшие в составе Уманской межрайонной группы: Борисов-Лендерман, Томин, Петров, Щербина, Зудин. Размещенный комплекс документов уникален. Около двух тысяч страниц аутентичного уголовного дела сталинской эпохи: протоколы допросов, очные ставки, справки, ходатайства, приговоры и апелляции. Показания обвиняемых и свидетелей открывают страшную картину творившегося беззакония и презрения к морали.
В августе 1937 года, сразу после вступления в силу оперативного приказа 00447 «ОБ ОПЕРАЦИИ ПО РЕПРЕССИРОВАНИЮ БЫВШИХ КУЛАКОВ, УГОЛОВНИКОВ И ДР. АНТИСОВЕТСКИХ ЭЛЕМЕНТОВ» в Киевской области, в городе Умань для выполнения данного приказа была сформирована специальная межрайонная группа из опытных чекистов, направленных туда не только из Украины, но и из других республик. Местом содержания подследственных была Уманская тюрьма, рассчитанная на 400 заключённых. К концу 1937 года в ней содержалось примерно 2500 человек. Следственный процесс проходил в здании НКВД, где одно из помещений было специально оборудовано для «раскола» арестованных. Сами сотрудники НКВД в шутку называли это место «лабораторией»: подследственные там подвергались пыткам, избиениям, моральному и физическому воздействию, в результате чего подавляющее большинство было вынуждено брать на себя вину в несуществующих преступлениях. Впоследствии большинство этих людей были расстреляны. Расстрелы производились в здании УНКВД города Умань под руководством начальника тюрьмы Самуила Абрамовича.
В апреле 1939 года один из бывших участников межрайонной группы, курсант НКВД, написал письмо в газету «Правда» о том, что он не может больше держать в себе воспоминания о тех событиях, что происходили в Умани в 1937-38 годах. В письме были указаны страшные подробности:
«…С первого дня нас всех созвал в свой кабинет Томин и сказал, что наши курсовые знания отстали от практики, здесь вам придется изменить их и при допросе применять физические меры воздействия к допрашиваемым, если не будет признания, причем повел нас в соседнюю комнату и показал, как нужно допрашивать, одним ударом сапога в живот арестованного свалил на землю, а его помощник Неман топтал ногами лежащего по груди и животу, после чего арестованный выбросился в окно и убился…
…Петров, Неман, Абрамов и Томин в погребе били камнями арестованного сотрудника НКВД, заставляли подписать показания, а потом убили, пальто коверкотовое с убитого забрал себе Абрамов и носил его. Об этом сам рассказывал Петров комендант и можно у него найти пальто. Они же пользовали молодых красивых женщин. Одну 17-летнюю девушку, дочь плановика или лаборанта сахарного завода Монастырского района, и другую, жену нач. политотдела дивизии, а потом их расстреляли, и Петров в половой орган вставлял деревянную кеглю убитым женщинам…»
Редакция «Правды» переслала письмо курсанта в НКВД и 20 мая 1939 года, по данному сигналу было открыто предварительное следствие. В результате следствия выявились многочисленные нарушения закона сотрудниками Уманской межрайонной группы НКВД: мародёрство, пытки, принуждения к даче показаний, издевательство над трупами заключенных, разглашение государственной тайны, аморальное поведение.
События, произошедшие в Умани, не были эксцессами отдельных исполнителей: пытки, принуждение к даче показаний, мародёрство были системой в работе органов госбезопасности годы Большого Террора. Аналогичные уманскому судебные процессы происходили в 1939-41 годах во многих районах УССР.
Из заявления-жалобы на имя Верховного прокурора УССР от гражданина Клейтмана А.В. о пытках в НКВД г.Умань.
«… 5-го апреля 1938 года я был арестован Подвысокским НКВД. Меня обвинили по 54 ст. Арестовал меня бывший Начальник Подвысокского НКВД ГЛУБОКОВСКИЙ. Привезли меня в Подвысокское, где меня держали три дня, а потом увезли в г.Умань, где меня меня 10 дней продержали в тюрьме, а потом бросили в подвал НКВД г. Умани. Меня 25 раз вызывали на допрос и каждый раз меня били до полусмерти ещё больше, для того, чтобы я подписал протокол, что я контрреволюционер, что я агитировал против выборов в Верховный Совет. Когда я такой протокол не подписывал, ибо я знаю, что я честный гражданин нашей счастливой Советской Родины, что меня сильно били, надо мной очень издевались. Меня били уполномоченный НКВД г. Умани и начальник Милиции г. Маньковки. Следователь ПЕТРОВ меня еще сильно бил и издевался надо мной следователь КРЫКЛЕНКО, быв. начальник НКВД м. Буки.
КРЫКЛЕНКО меня заставлял молиться богу по еврейски, давши мне две свечи в руки и револьвер до рта, он же заставил меня ехать в Польшу (это название пытки — прим. К. Б.) и лил мне холодную воду в затылок, сказавши, чтобы пошенники не загорелись. После этого Уполномоченный в Уманском НКВД меня спросил сколько у меня детей. Я сказал 5. Сколько старшей дочке лет? Я ответил 15 лет. Он сказал, ну пусть она поступит к нам в парк и пускай своим телом зарабатывает деньги. Я тогда их назвал контрреволюционерами. За это они мне отбили лёгкие и сделали с меня инвалида…»
Уманское дело 2
13 августа 1939 года следователь аппарата НКВД СССР Гарбузов подписал Заключение по расследованию деятельности Уманской оперативно-следственной группы. Согласно этого документа, группа была сформирована в Умани в 1937 году. Старшим группы был назначен бывший начальник Уманского райотдела НКВД капитан госбезопасности Борисов, а начальником следственной части лейтенант госбезопасности Томин. В Заключении указывалось, что работа опергруппы сопровождалась многочисленными систематическими нарушениями «революционной законности»: советские граждане подвергались необоснованным арестам, избивались и подвергались издевательствам. Так Гарбузов описывает происходившее в пыточном помещении:
«…К арестованным, не желавшим дать требуемых от них показаний, Петров с неоднократным участием Томина применяли физические меры: избивали, заставляли простаивать беспрерывно по 10–15 суток, устраивали так называемые «концерты», принуждали арестованных друг друга избивать, петь и танцевать, применяли метод так называемого «термометра» — вкладывали арестованному палку подмышку и заставляли держать, а затем избивали. Как следствие всех этих извращений, явился результат массовых ложных вымышленных показаний…».
Уманское дело 3
В результате таких методов арестованные массово оговаривали себя, сознаваясь в несуществующих преступлениях. Также, среди состава опергруппы процветало мародёрство и присвоение вещей и ценностей заключенных. Было установлено, что начальник Уманской тюрьмы Самуил Абрамович присвоил 42485 рублей, принадлежавших заключенным. Он же, после расстрелов выбивал револьвером золотые зубы изо рта жертв, на что указало несколько свидетелей из числа лиц участвовавших расстрелов. Довершало моральное падение участников группы издевательство над трупами расстрелянных- в результате допросов выяснилось, что некоторым женщинам вставляли во влагалище палки. Гарбузов вынес решение передать дело в суд.
Процесс длился 24 месяца и завершился в мае 1941 года. Всего состоялось три суда: результаты первых были отменены вышестоящими инстанциями как слишком мягкие. В результате третьего по счету суда определением Военной Коллегии Борисов-Лендерман был осужден на 8 лет лагерей, Томин и Абрамович на 6 лет, Петров — на 5, Щербина получил 3 года, а Зудина приговорили к 3 годам условно. Однако, уже к 1943 году все фигуранты дела были освобождены из мест заключения и отправлены на фронт. Далее следы фигурантов дела теряются. По крайней мере про одного из них можно точно сказать, что он благополучно пережил войну: уже в 1970-х Томин подавал прошение на обжалование приговора. Но ему было отказано.
Полный архив материалов дела разделен на восемь томов. В оцифрованном виде их можно скачать здесь:
