Цитаты из работ победителей 18 конкурса

Уже завтра в Москву приезжают первые победители нашего 18 конкурса “Человек в истории. Россия — ХХ век”. Их ждёт насыщенная программа, которая завершится церемонией награждения 26 апреля, а пока мы публикуем отрывки из нескольких случайно выбранных работ победителей.

 

 

«История татарской письменности в истории моей семьи»

А. Р. Хаммадова. Республика Татарстан.


Сегодня стало модным знать своих предков. Но составление родословной – дело очень непростое. И хотя мне невероятно повезло (благодаря моим родственникам я знаю историю моей семьи с конца XVIII века), все же существуют очень серьезные препятствия, мешающие полноценно погрузиться висторию своей семьи даже при наличии артефактов.

Одно из них – это татарская графика, которую в XX веке меняли трижды: до 1920 года (с X века – времени принятия ислама) существовала арабица (арабское письмо – «иске имлә» – старое письмо); с 1920 по 1927 – упрощенная арабская графика, так называемое новое письмо – «яңа имлә» ; с 1927 по 1939 – латиница; с 1939 по настоящее время – кириллица. Так «повезло», по-моему, только моему народу. Хотя объективности ради следует сказать, что в подобной ситуации оказались и другие тюркоязычные народы.

Если русскому человеку не нужно особых усилий, чтобы прочитать письмо, написанное на русском языке в XVIII-XIX веках и даже ранее, то, чтобы прочитать письмо татарина, например, с Великой Отечественной войны, потребуется приложить немало усилий и затратить немало времени, если это латиница, и месяцы упорного труда, если это арабская вязь, возможно даже, что придется прибегнуть к помощи немногочисленных специалистов.

 

 

Вся власть талонам?!
(Талонная система распределения товаров в конце 1980-х годов)

Л. А. Шкурова. Волгоград

Основой работы исследования стали беседы – интервью с моими родными и знакомыми взрослыми. Я не сразу привыкла к использованию неожиданных по отношению к продуктам слов – достать (купить, приобрести), выбросить (предоставить в продажу), хвост (очередь), номерок (порядковый номер в очереди, его записывали, как правило, на руке; человек, забывший номер, терял место в очереди), пересчет (момент, когда кто-то из стоящих в очереди проверяет все ли на месте; не попавший на пересчет, терял место в очереди безвозвратно), блат (выгодные связи или знакомства), продажа «из-под полы» или «прилавка» (продажа украдкой).
У всех рассказчиков воспоминания о конце 1980-х годов вызывали эмоциональный подъём, но даже забавные случаи звучали «с грустинкой». Жить по талонам им было тяжело.

<…>

Особенно нелегко приходилось одиноким людям. По талону на СМС можно было приобрести в течение месяца 100 грамм мыла. Соответственно, чтобы купить одну упаковку шампуня или хозяйственного мыла нужно предъявить несколько талонов (обычно два). Интересно, каково это, выбирать, ты в этом месяце купаешься или стираешь вещи? Семьям из нескольких человек в этой ситуации с выбором было несколько проще – некоторые талоны отоварить мылом, а некоторые – стиральным порошком. А если человек живет один? У моей руководительницы была большая семья, и они помогали своей одинокой соседке, отдавая один свой талон, так как четыре куска мыла на пятерых вполне можно растянуть на месяц.


 

Все мы родом из детства

Е. О. Елисова. Мордовия

Рассказ бабушки Рашиды: «В конце лета и осенью 1941 года в Лобановку приехало несколько семей эвакуированных из Ленинграда. Все они в 1920-е – 1930-е годы по каким-либо причинам уехали из родного села. Мать как-то услышала жалобы одной из приезжих на то, что ноги у нее очень болят, так как сильно растерты. Выяснилось, что из-за катастрофической бедности у приезжей не было даже более-менее нормального нижнего белья, поэтому его приходилось шить из крапивных мешков. Оказывается, что мешки, или, как их называли в Ельниках, кули́, делали не только из лыка, но и из крапивы. И вот в таком крапивном белье женщине приходилось ходить все время. До крапивы и так невозможно дотрагиваться – она жжется, а носить на себе белье из этого растения – великая мука. Мать, придя домой, из каких-то тряпичных остатков сшила приезжей на швейной машинке „Зингер” универсальное деревенское белье – прямые штаны до колен, которые можно было надевать всем – разницы по полу и возрасту не было. Позже, когда эта приезжая женщина, вместе с остальными сельчанами, необоснованно обвинила мать в воровстве колхозного керосина, наша мама, в сердцах, бросила ей: „Лучше бы я тебе не шила тогда нормальное белье, а ты так и ходила бы в штанах из крапивных мешков”. Из-за этого ложного обвинения бригадир перестал пускать мать на работу. А нет работы – нет трудодней, нет и хотя бы мизерной оплаты зерном за отработанное время. Пропавший бак керосина впоследствии нашелся: он был закопан во дворе у наших соседей. А ведь они вместе с остальными колхозниками обвиняли мать в воровстве керосина…»


 

Военные и послевоенные годы в судьбах сельских педагогов и детей Сибири

Я. А. Сидорова. Новосибирская область

Завершая свое погружение в мир военного и послевоенного детства сельской глубинки, затерявшейся на сибирских просторах, испытываю настоящую боль. Боль за детей, не познавших радостей, свойственных возрасту: не было беззаботности, которая и делает людей счастливыми в начале жизненного пути. Не было нормального питания, одежды, счастья в глазах изможденных матерей. Тяжелый труд стал для них обязательным условием выживания.

Понимаю, что война во многом определила трудности жизни. Но разве была сытой деревня в довоенные годы? Крестьяне встретили войну, уже будучи раздетыми, разутыми и голодными. Власть выкачала все, что можно у мужика: ни одежды, ни запасов продуктов, ни хлеба, ни мяса. А война отобрала и самих мужиков. Дети приравнялись по статусу и ответственности к взрослым…Изнурительный труд, хроническое недоедание, боль за страдания матерей, смерть братьев и сестер. Жизнь в постоянной работе и тревоге делала их не по годам взрослыми уже в 8-10 лет. Мало что изменилось и в последующее десятилетие; та же жизнь по законам военного времени, тот же голод. Поэтому и говорят сегодня все, кто родился в 30-е – 40-е «У нас не было детства…»

 

 

«Ехал поезд с Ленинграда…»
исследование исторических событий и народных песен времен Великой отечественной войны на Брянщине

М. Алексеев, П. Ананченок, К. Демидова, М. Немилова. Санкт-Петербург

 

Вот вариант песни, записанный в Ленинградской области:

Дрались по-геройски, по-русски

Два друга в пехоте морской:

Один паренѐк был Калужский,

Другой паренѐк – Костромской.

Они, словно братья, сроднились,

Делили и хлеб, и табак,

И рядом их ленточки вились

В огне беспрерывных атак.

Ходили два друга в атаку,

И смерть отступала сама:

– А ну-ко дай жизни, Калуга!

– Ходи веселей, Кострома!

Кончилась бурная вьюга,

Пришла золотая пора.

– А ну-ко дай жизни, Калуга!

– Ходи веселей, Кострома!

И вдруг от осколка снаряда

Упал паренѐк Костромской:

– Со мною возитсе не надо, –

Он другу промолвил с тоской.

– Я знаю, что больше не встану,

В глазах не проблудная тьма.

– А ну-ко дай жизни, Калуга!

– Ходи веселей, Кострома!

И бережно поднял он друга,

А сам застонал и упал.

– Со мною возитсе не надо,

– Он бережно другу сказал.

<…>

Многие военные песни в свое время распространились по всей России и очень часто в разных регионах страны можно встретить песни с похожими сюжетами и напевами. Однако есть такие песни, которые бытовали только в родной области или же вообще в одной деревне. Например, песня «Вспомни, мама дорогая» (село Петрова Буда Гордеевского района) распространена только в Брянской области и в Белоруссии, а песня «Ванечка, ты, Ванечка» (село Селечня Суземского района) и вовсе пелась только в родном селе. Интересно, что эти песни имеют фактуру и мелодику, характерные для лирических песен Брянской области, Белоруссии и Украины, несмотря на то, что появились в более поздний период. Это же можно сказать еще об одной удивительной песне «Ще солнце не садилось за темные леса». Ее сюжет (муж возвращается с войны домой, а жена не узнаёт его) очень древний. И в старинных русских песнях он часто встречался. Например, в с. Усть-Цильма есть такая песня:

Питер-Москву да проезжали,

Э-й, да ко вдовушке да за… ой, да заезжали.

Ко вдовушке да заезжали,

Под окошком да ко… ой, да колотились.

– Пусти, вдова, да постояти,

Э-ой, да постояти да но… ой, ночевати.

Нас немножко да пешеходов,

Полтретьяста да всё, ой, всё на конях.

Всё на конях да на вороных.

Вдова вышла да на… ой да на крылечко.

Она молвила словечко:

У меня домто не по… ой, не постоялой.

Квартирушка да небольшая.

Оне силой в до… ой в дом ввалились.

Оне силой в дом ввалились,

– Ты, большой-от гость, садись повыше.

А меншой-от гость, садись пониже.

– Сколько лет ты, вдова, ой, вдова вдовеешь.

Сколько лет ты сиротеёшь?

Восемнадцать лет вдова вдовела.

А шестнадцать-то сиротела.

– Ты подай-ко, да вдо… ой, да вдова шляпу.

В шляпы есть там бел платочек,

Э-ой, да во платочку да есть, дак есть колечко.

А в платочку да есть колечко,

С которым мы с тобою, ой, дак обручались.

Обручались да овенчались…

 

Подобные сюжеты также встречаются в более поздних песнях других областей, например, Ростовской. Однако в вариантах из Брянской области имеется точное указание времени:

«Скажи-скажи, хозяюшка, с каких ты пор одна?»

«И с сорок перва годика, как началась война».

 

Письма с фронта Бузулуцкова Василия Никифоровича родным в Урюпинск

В. В. Сазонова. Урюпинск

Весной Бузулуцковы получили открытку от командира подразделения, в котором служил их сын, лейтенанта Курмоярцева Аркадия Владимировича. Отправленная 1 марта 1942 года, она возвращала крошечную надежду на то, что их Васенька жив. «Привет с фронта. Здравствуйте, дорогая маменька. Спешу сообщить вам о том, что долго я вам не сообщал о том, что ваш сын был тяжело ранен и отправлен в московский госпиталь, где результаты мне не пришлось узнать. Поэтому, мама, я сообщаю. Ваш сын был ранен в одном бою, и что я лично отправил в госпиталь, но он был жив, а в настоящем не могу ответить, какой результат после того. С приветом, лейтенант Курмоярцев. Напишите ответ. 1/III 42».

Обратившись к материалам сайта «ОБД Мемориал», мы попытались определить действительные обстоятельства гибели и место захоронения Василия Бузулуцкова. По запросу «Бузулуцков Василий Никифорович» открылся всего лишь один документ. В анкете, составленной 6 апреля 1946 года работниками Урюпинского райвоенкомата со слов отца – Никифора Семеновича, указывалось, что Бузулуцков В.Н. умер по пути в госпиталь: «1.03.1942 года командир взвода лейтенант Курмоярцев сообщил, что Бузулуцков был тяжело ранен и отправлен в московский госпиталь».

Первая мировая война резко изменила жизнь и нашего провинциального Алатыря. Город стал центром формирования воинских частей, пунктом квартирования 160-го запасного пехотного батальона и конного запаса. В городе порой размещалось до 10 тысяч солдат. На поселение прибывали пленные немцы, австрийцы и турки. С появлением последних, началась эпидемия тифа. Кроме всего, в Алатырском уезде должно было поселиться 10 тысяч беженцев из западных губерний.

Для размещения воинских частей были отданы здания Женской гимназии, Реального и Епархиального училищ. Кстати, здание Епархиального училища было только что отстроено. Командир 160-го пехотного батальона В. Савельев выражал свою благодарность: «…за удобства, предоставленныя нижним чинам, Высочайше вверенного мне батальона, в здании Алатырского Епархиального училища, дают мне возможность засвидетельствовать о той великой заслуге, которую оказало духовенство Алатырского округа, отдав Русскому солдату колыбель, приготовленную и предназначенную для их учащихся дочерей».

Невозможно в этой связи не привести и другую цитату – из дневников тогда еще новобранца Ивана Краснова: «…надо было видеть, как солдатня впервые входила, обутая в тяжелые военные скрёбалы, в шинелях, с винтовками в такое дивное помещение с гиканьем, присвистом, злобствуя на духовенство, освобожденное от призыва в армию; это, дескать для их деток приготовили чудесное здание; теперь – не бывать этому, думали солдаты, срывая свою злость разрушением мраморных ступеней прикладами винтовок… Через неделю помещение было загажено и приняло вид типичной вонючей казармы, с удушливым запахом солдатских кожаных сапог, махорки, солдатских щей и каши».