Станционный смотритель

Всё могло бы сложиться иначе. По-другому. Но случилось так, что ещё мальчиком, в 45-м году, Алоис Небель увидел, как через его родную железнодорожную станцию «Белый Поток» в Судетах отправляют эшелоны с депортированными немцами. Теми немцами, что были поводом для Гитлера вторгнуться в эту часть Чехословакии в 38-м году. Теперь их сгоняли в товарные вагоны, а судьба одной из них – Доротеи, вроде бы должна быть известна Алоису, но он отчего-то не может вспомнить. Отец – начальник станции, уносит его в дом и не даёт ему обернуться, как раз в тот момент, когда…

С тех пор Алоис Небель вырос, сам стал станционным смотрителем. Теперь по вечерам, сидя в туалете, он мысленно и вслух повторяет расписание поездов, проходящих через Белый Поток, повторяет, как вечернюю молитву. Время от времени он произносит названия станций на старый манер – не по-чешски, а по-немецки. До войны в этих местах 80 процентов населения были этническими немцами.

Он одинок, как и большинство людей, читающих старые железнодорожные справочники и занимающиеся трэйнспоттингом. Его жизнь могла бы сложиться иначе, но на дворе уже 1989-й год, Берлинская стена вот-вот падёт, Гавел станет президентом, слишком поздно, чтобы меняться самому. У Алоиса вместо жизни по-прежнему туман. Об этом нам говорит его имя – он Nebel (туман), а не Leben (жизнь).

Главный герой с провалами в памяти – типичный персонаж нуара. Но и Чехословакия в период с 1945-го (а точнее, может быть и с 1938-го) по 1989-й – характерно нуарное место действия. Границы добра и зла размыты, вчерашние герои сопротивления сами становятся преступниками, исполнителями жестоких депортаций, убийцами. Затем к власти приходят «русские», которые во многих отношениях оказываются не лучше нацистов. Но когда и они уходят, в 1989-м, пришедший к власти Гавел не нравится прожившим всю жизнь при социализме товарищам Небеля. По телевизору говорят о массовых гавеловских амнистиях как причине всплеска преступности.

Что же тогда делать Небелю в этом мире, где никто не может разобраться, что правильно, а что нет? Он едет в Прагу, на главный вокзал, как герой Кафки, отправляющийся в Замок за ответами. Но и там, разумеется, все пребывают в полной растерянности.

Авторы ротоскопического фильма, а прежде всего авторы комикбука – основы для фильма – чешский рок-музыкант Яромир99 (Яромир Швейдик), писатель Ярослав Рудиш и режиссёр Томаш Луняк большую часть своего детства провели в Судетах. Луняк в своих интервью описывает местную железную дорогу как «уверенность и надёжность» в непостоянном политическом мире Чехословакии XX-го века. В 30-40-е годы поезда провозили мимо Есеника и евреев, и немцев. Большая часть этих мест после депортаций 1945-го осталась в запустении. Луняк говорит, что для него «пейзаж, ландшафт, природа обладают большей памятью, чем память человека» – напоминая об известной идее французского историка Пьера Нора о «местах памяти», характерным примером которых является Судетская область. Осознанно или нет, но выбор ротоскопии в качестве техники для создания фильма также подчёркивает неопределённый характер реальности – снятые на плёнку дневные сцены в анимации превратились в ночные, множество исчезнувших из настоящего деталей были затем дорисованы. Разные элементы воспоминаний самих авторов о Есениках – небольшом курортном поселении в Судетах, изменили для них место действия. 

Необходимую для фильма-нуара категоричность, кровавую линию обеспечивает безличный герой с топором – «Немой» – кажется, единственный, с кем Небелю приятно разговаривать и молча курить. Немой тоже знает, что случилось в 45-м году на платформе – и для того, чтобы напомнить об этом Небелю, ему даже не обязательно что-нибудь говорить. Потому что на самом деле Небель и сам это знает.

Но нужны ли Небелю ответы, чёткие моральные суждения, какая-то «правда» о своём прошлом? В фильме нет никаких прямых указаний на это. Возможно, здесь нужно иметь ввиду его литературную основу – три толстых тома-кирпича истории «Алоиса Небеля», чешский комикбук-бестселлер.

А может быть, Небель – это и есть покровитель, символ этих мест. Его нравственность (отсылка к нескольким персонажам документального фильма Клода Ланцмана «Шоа») всегда заключалась прежде всего в чётком следованию поездному расписанию. В отличие от людей вокруг него, он не ругает ни Гавела, ни русских. Он частный человек со своей историей страданий, своей поздней историей любви «достойной Беккета». Всё вокруг меняется, но у начальников железнодорожных станций не бывает люстраций.

Дополнительные материалы:

• «Алоис Небель и его призраки» // рецензия на старом openspace
• «Скрытое» // рецензия журнала «Сеанс»
• «В моём фильме непонятно, где реальность, а где вымысел», интервью с режиссёром Томашем Луняком // журнал Interview
• интервью с писателем Ярославом Рудишем // radio Prague
• Alois Nebel // рецензия журнала Variety
• Alois Nebel // рецензия The Hollywood Reporter
• Alois Nebel: stunning czech animation reflects on recent history // thecollectivereview.com