70 лет назад была арестована Анна Франк
Автор – Лулла-Мэй Элефтериу-Смит
Источник: The Independent, 04.08.2014
Перевод Дарьи Ерёминой
Ровно 70 лет назад была арестована Анна Франк – ставшая известной благодаря своему мужеству и стойкости еврейская девочка, которая вела дневник, скрываясь в убежище во время Второй мировой войны. 4 августа 1944 года семья Франк, а также ещё четыре человека, которые прятались вместе с ними на набережной Принсенграхт в Амстердаме, были арестованы по анонимному доносу.
История Анны Франк, её жизнь в убежище и последующий арест нацистами являются одними из самых известных событий за всю Вторую мировую войну. Семья Франк уехала из Германии в Нидерланды в 1933 году из-за растущих антисемитских настроений в связи с приходом к власти Гитлера. После того как в 1942 году домой семье Франк в Нидерландах пришла повестка на имя сестры Анны Марго об отправлении в трудовой лагерь в Германию, было решено спрятаться в убежище. Секретное помещение организовали в задней части дома, где располагался офис компании Отто Франка. Его сотрудница Мип Гиз помогала семье скрываться.
Дневник Анны Франк, написанный в форме писем некоей «Китти», охватывает период в два года, начиная с июня 1942 года и заканчивая днями накануне ареста её семьи. В нём описана её собственная жизнь и жизнь её родных незадолго до того, как им пришлось перебраться в убежище, а также то время, когда они были вынуждены скрываться вместе с Германом, Аугустой и Петером ван Пельсами, а также Фрицем Пфеффером. В дневнике рассказывается о её отношениях с семьёй и опыте самопознания как подростка, живущего в тайном убежище.
Утром 4 августа, получив донос, гестаповцы и обершарфюрер СС Карл Зильбербауэр в сопровождении голландской полиции прибыли в дом на набережной Принсенграхт, чтобы арестовать прятавшихся там евреев. В архивах дома-музея Анны Франк сохранился рассказ Мип Гиз о том, как это произошло:
«Дверь открылась, и в квартиру вошёл мужчина небольшого роста. Он направил на меня револьвер и сказал: „Сидеть! Не двигаться!”»
Одновременно полиция заставила Виктора Куглера, который помогал Гиз укрывать еврейские семьи, показать убежище, расположенное за шкафом с документами в задней комнате. Отто Франк (единственный член семьи, который выжил после ареста и депортации в концлагеря) после возвращения в бывшее убежище обнаружил дневник в красную клетку, который он с женой Эдит подарил дочери Анне на 13-й день рождения.
Отто Франк опубликовал записи дочери в 1947 году под заголовком «Дневник девочки» – спустя два года после её смерти в возрасте 15 лет. Она умерла в 1945 году от сыпного тифа в концлагере Берген-Бельзен, расположенном на территории нынешней федеральной земли Нижняя Саксония на севере Германии. Спустя несколько недель после ее смерти концлагерь был освобождён.
Последняя запись в дневнике Анны Франк была сделана 1 августа 1944 года:
Вторник 1 августа 1944 г.
Дорогая Китти,
«Клубок противоречий!» Так кончается предыдущее письмо и начинается сегодняшнее. «Клубок противоречий» – можешь ли ты объяснить мне, что это такое? Какое именно противоречие? Это слово, как и многие другие, имеет два значения: внешнее и внутреннее. Первое означает: не соглашаться с мнением других, настаивать на своём, оставлять за собой последнее слово, в общем, все мои общеизвестные и малоприятные черты. Что же касается второго значения, то об этом никто ничего не знает, это моя тайна.
Я и раньше говорила тебе, что моя душа как бы раздвоена. Одна половина состоит из необузданной веселости, насмешек, жизнерадостности и главное – лёгкого ко всему отношения. И ещё я не вижу ничего плохого в кокетстве, поцелуях и недвусмысленных шутках. Именно эта моя сторона бросается в глаза и скрывает другую, которая намного красивее, чище и глубже. Та хорошая сторона закрыта для всех, вот почему лишь немногие люди относятся ко мне с симпатией. Все привыкли, что я какое-то время развлекаю других подобно клоуну, после чего надоедаю им, и обо мне забывают на месяц. Это напоминает мелодраму: глубоко мыслящие люди смотрят её, чтобы отдохнуть, на мгновение отвлечься, а потом забыть — что ж, занятно, но ничего особенного. Странно, что я тебе такое рассказываю, но почему бы и нет, ведь это правда. Моя лёгкая поверхностная половина всегда затмевают другую, и поэтому все видят именно её. Ты не представляешь себе, как часто я пыталась оттеснить и убрать с дороги ту Анну, которая составляет лишь часть всей Анны, но ничего не выходит, и я уже не знаю, как это сделать.
Я очень боюсь, что все, кто знает мою внешнюю сторону, откроют вдруг другую, которая лучше и прекраснее. Боюсь, что они будут надсмехаться надо мной, сочтут меня забавной и сентиментальной и уж никак не возьмут всерьёз. К тому, что меня не принимают серьёзно, я уже привыкла, точнее «легкая» Анна привыкла и не очень переживает, но «глубокая» Анна для этого слишком ранима. Когда я, наконец, с трудом вытаскиваю «лучшую» Анну на божий свет, то она сжимается подобно стыдливой мимозе, и если ей надо заговорить, предоставляет слово Анне номер один и незаметно исчезает.
В обществе других эта серьезная Анна ещё никогда, ни единого раза не показывалась, но в одиночестве она почти всегда задает тон. Я в точности представляю, какой хотела бы быть, и какова моя душа, но, к сожалению, только я одна это и знаю. Именно поэтому другие убеждены в моем счастливом характере и не знают, что я нахожу счастье в своём внутреннем мире. Изнутри меня направляет «чистая» Анна, а внешне все видят во мне развеселую и необузданную козочку.
Как я уже не раз тебе говорила, я не высказываю вслух того, что чувствую, вот почему за мной установилась репутация всезнайки, кокетки, обольстительницы и любительницы глупых любовных романов. Веселая Анна смеётся, дерзит, равнодушно пожимает плечами и делает вид, что ей всё безразлично. Но совсем иначе, и даже как раз наоборот воспринимает всё серьёзная Анна. Сказать по правде, меня ужасно огорчает то, что я затрачиваю огромные старания, чтобы стать другой, но это лишь напоминает неравный бой с превосходящими меня вражескими силами.
И я беспрерывно упрекаю себя: “Вот видишь, чего ты снова добилась: о тебе думают плохо, смотрят с обидой и упреком, никому ты не мила. А всё это потому, что ты не послушалась совета своего лучшего 'я'”. Ах, я бы и сама хотела её послушать, но ничего из этого не выходит! Если я тихая и серьёзная, то все думают, что я готовлю новую комедию, и мне приходится отшучиваться. Ну, а родителей моя внезапная серьезность наводит на мысль, что я заболела! Они пичкают меня таблетками против головной боли и успокаивающими травками, щупают пульс и лоб, чтобы проверить, нет ли температуры, осведомляются, как работает желудок, и в итоге заявляют, что у меня хандра. Тогда я не выдерживаю и начинаю огрызаться, а потом мне становится ужасно грустно. И я снова принимаю легкомысленный вид, скрывая всё, что у меня на душе, и ищу способ, чтобы стать такой, какой я хотела бы и могла бы быть, если бы … не было на свете других людей.
Анна Франк
Текст дневника публикуется в переводе Юлии Могилевской.
