Заключение
Говоря о факторах, определивших юридически-правовую проработку восточно-германской диктатуры, необходимо еще раз подчеркнуть, что механизмы «правосудия переходного периода» и направления дальнейшей работы по осмыслению коммунистического режима СЕПГ были выработаны внутри самой ГДР, еще до объединения двух германских государств. Консолидация восточно-германского общества в борьбе за сохранение и за открытие доступа к архивам органов госбезопасности, за недопущение к руководящим позициям и на государственную службу бывших агентов и осведомителей спецслужб, а также проведение первых судебных разбирательств в отношении виновных в государственных преступлениях определило вектор юридически-правовой проработки прошлого уже в объединенной Германии.
Можно предположить, что активность и бескомпромиссность гражданских активистов в последний год существования ГДР существенно расширили базу поддержки предлагаемых ими путей расчета с коммунистическим прошлым в немецком обществе, как на востоке, так и на западе страны. Национальный опрос, проведенный через полгода после объединения, в мае 1991 года, показал, что жители Германии полностью разделяли позицию, артикулированную восточно-германскими диссидентами в отношении приоритетных направлений осмысления диктатуры СЕПГ. Так, 94% считали важной задачей сохранение архивов Штази («очень важной» считали эту задачу 60 %, «важной» – 34 %), и еще 94 % опрошенных считали «очень важным» (71%) или «важным» (23%) юридически-правовое преследование основных виновных в преступлениях режима ГДР
Значимость восточногерманских протестов и их роль для национальной истории сохранилась в общественном сознании и спустя годы после объединения. По данным национального опроса, проведенного Институтом социологических исследований TNS Emnid в 2009 году, 82% респондентов (85% на востоке и 81% на западе страны) выразили мнение, что восточные немцы могут гордиться мирной ликвидацией власти СЕПГ
Таким образом, признание значимости восточно-германских протестов в контексте общей истории – это, прежде всего, оценка нравственных заслуг восточно-германских граждан в отстаивании своих прав и своего достоинства, а также в способности сформулировать и отстоять позицию, ставшую впоследствии основой национального консенсуса. Несмотря на сложность процесса объединения двух государств, доля граждан, признающих, что в ГДР массово нарушались права человека, в современной Германии очень высока. Опрос, проведенный Институтом Infratest dimap в ноябре 2009 года, хотя и выявил существенные расхождения в оценках режима ГДР на востоке и западе Германии, все же показал, что большинство жителей страны признают неправовой характер восточно-германского государства. Этот тезис поддержали в целом 72% опрошенных (78% на западе и 51% на востоке страны), не согласились с ним 14 % западных и 40 % восточных немцев (19 % затруднились с ответом)
Конечно, в разные периоды значимость прошлого ГДР для немецкого общества не оставалась неизменной. Так, в 1991 году на вопрос «Стоит ли как можно скорее провести черту и оставить прошлое в покое, или нужно открыть всю правду о прошлом, даже если в ходе этого процесса выявится множество неприятных фактов?», 70% западных и 63% восточных немцев высказались за второй вариант, и лишь 20% и 36% соответственно – за первый. Однако вскоре на первый план стали выходить практические жизненные проблемы, вызванные объединением страны, и интерес к прежнему режиму стал угасать
Необходимо, однако, отметить, что к моменту, когда актуальность и значимость прошлого в общественном сознании начала снижаться, важнейшие шаги, способствовавшие долгосрочному осмыслению коммунистического режима ГДР в Германии уже были предприняты: к концу 1991 года объединенный парламент выработал и принял Закон о документации МГБ ГДР и создал на его основе важнейший общественный институт – Ведомство Федерального правительства по управлению архивами Штази. Большую роль в принятии этих решений сыграли как восточные, так и западногерманские элиты, сумевшие проявить политическую волю и своевременно ответить на общественный запрос, связанный с необходимостью восстановления исторической правды и общественной справедливости. Хотя не все лидеры объединенной Германии разделяли подобный подход, важно, что призывы к открытому расчету с прошлым звучали от представителей самых разных политических сил на различных уровнях. К примеру, Клаус Кинкель, занимавший в период объединения Германии пост министра юстиции (а в 1992 – 1998 годах – пост министра иностранных дел) так высказался в ходе парламентской сессии в сентябре 1991 года в поддержку идеи привлечения виновных к ответственности:
«Мы должны наказать преступников. И дело вовсе не в том, что победитель творит свой суд. Мы находимся в долгу перед идеалом юстиции и перед жертвами. Должны быть наказаны все, кто отдавал преступные приказы и кто выполнял их, высшие руководители СЕПГ и те, кто убивал людей у стены».
Напомнив о том, что в прошлом революции всегда сопровождались ликвидацией представителей старой системы, Кинкель отметил, что
«такие методы чужды правовому государству. Насилие и месть ни в коем случае несовместимы с законом. В то же самое время мы не можем допустить того, чтобы эти проблемы были положены под сукно. Таким способом нельзя покончить с ужасным прошлым, потому что последствия могут быть катастрофическими. Мы, немцы, по своему собственному опыту знаем, куда это может завести»
Келер, Джон. Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР. Пер. с англ. Смоленск: Русич, 2000. С. 35. .
Опыт осмысления нацисткой диктатуры в послевоенной ФРГ, многолетняя борьба за восстановление правды и привлечение к ответственности виновных в массовых преступлениях Третьего рейха действительно значительно повлияли на то, что Германия на столь раннем этапе обратилась к выработке комплекса мер по осмыслению опыта коммунистической диктатуры. По примеру денацификации, начатой в Западной зоне оккупации Германии и так или иначе продолженной в послевоенной ФРГ, меры «правосудия переходного периода», принятые объединенной Германией, предполагали несколько важнейших социально-политических шагов, осуществленных юридически-правовым путем и направленных на то, чтобы воспрепятствовать процессу социокультурного воспроизводства прежних отношений
Важно, однако, понимать, что помимо описанных в статье юридическb-правовых мер, в объединенной Германии были предприняты немалые усилия по общественной, культурной, исторической проработке прошлого. Исследованием репрессивной системы ГДР и осмыслением наследия коммунистического режима занимались, в частности, специальные экспертные парламентские комиссии (Enquete-Komission), функционировавшие на протяжении двух легислатур. Первая Комиссия бундестага по проработке истории и последствий диктатуры СЕПГ (Enquete-Kommission zur Aufarbeitung von Geschichte und Folgen der SED-Diktatur) действовала с 1992 по 1995 год, вторая – с 1995 по 1998. Одним из главных результатов работы комиссий, активное участие в которых наряду с парламентариями принимали профессиональные историки, стала публикация 32-х томов материалов, заложивших важную основу для дальнейших научных исследований
За последние 20 лет в Германии были созданы десятки мест памяти, связанных с историей советской оккупации и восточно-германской диктатуры: музеи, мемориальные и документационные центры появились в бывших советских специальных лагерях для интернированных; в тюрьмах, находившихся в ведении советских войск в Восточной Германии; в местах содержания под стражей в ГДР, включая тюрьмы и следственные изоляторы в ведении Штази; в бывших административных зданиях МГБ ГДР; в местах бывших пограничных пунктов на германо-германской границе. Раскрытию данной тематики только в Берлине посвящена работа таких институтов как Германо-российский музей в Берлин-Карлсхорсте (Deutsch-Russisches Museum Berlin-Karlshorst); «Дворец слез» у вокзала на Фридрихштрассе (Tränenpalast am Bahnhof Friedrichstraße); Мемориал и документационный центр Берлинской стены (Gedenkstätte Berliner Mauer); Мемориал Хоэншенхаузен (Gedenkstätte Berlin-Hohenschönhausen) в здании бывшей советской, а с 1951 года – следственной тюрьмы МГБ; Музей Берлинской стены Дом у Чекпойнт Чарли (Mauermuseum – Museum Haus am Checkpoint Charlie); музей «Советский специальный лагерь НКВД № 7/№ 1» в Мемориальном комплексе и музее Заксенхаузен (Gedenkstätte und Museum Sachsenhausen. Das Sowjetische Speziallager Sachsenhausen Nr. 7/Nr. 1); музей «Памятные места приемного лагеря Мариенфельде» (Erinnerungsstätte Notaufnahmelager Marienfelde); Музей ГДР (DDR-Museum); Музей Союзников (Aliirten Museum); Немецкий исторический музей (Deutsches Historisches Museum); Научно-мемориальный центр Норманненштрассе, включающий музей и архивы Штази (Stasi Museum und Archiven: Forschungs- und Gedenkstätte Normannenstraße); постоянная экспозиция Ведомства по работе с архивами МГБ «Штази. Выставка о госбезопасности» (Dauerausstellung der BStU «Stasi. Die Ausstellung zur DDR-Staatssicherheit»).
Деятельность этих и многих других подобных мемориальных комплексов и музеев по всей стране нацелена на поддержание памяти о восточно-германском прошлом, на постоянную актуализацию исторических событий и общественную рефлексию. Многие из этих институтов преследуют образовательные цели, занимаются разработкой концепций преподавания истории ГДР, подготовкой пособий для средних школ и проектов внеклассного образования, организуют сети для работы со свидетелями коммунистической эпохи и т. д.
Особенно много усилий по напоминанию о событиях прошлого, их анализу, интерпретации, роли в судьбе страны предпринимается в Германии в связи с историческими годовщинами. Подобные общественные кампании находят отражение в массовом сознании, влияя на динамику общественных настроений. Например, в 2009 году, когда в Германии отмечался 20-летний юбилей падения Берлинской стены, Институт Алленсбаха представил результаты опроса, впервые проведенного в 1992 году и повторенного в 2009-м в начале и конце года (то есть до и после даты падения Берлинской стены 9 ноября). Респондентов попросили выразить согласие или несогласие с некоторыми высказываниями о ГДР. Как выяснилось в ходе опроса, с тезисом о том, что «человек в ГДР чувствовал себя несвободным, порабощенным», согласились 54% опрошенных в 1992 году, 37% – в начале 2009 года и 57% в ноябре 2009 года. Мнение о том, что «человек в ГДР чувствовал, что за ним следили и не мог почти никому доверять», поддержали 43% в 1992 году, 30% в начале 2009 года и 39% в ноябре 2009 года. С тем, что «во времена ГДР было ужасно видеть столько требующего вмешательства беззакония и не иметь возможности ничего с этим поделать», были согласны 34% опрошенных в 1992 году, 23% в начале 2009 года и 32% в ноябре 2009 года
Другой пример имеет отношение к 50-летней годовщине июньского народного восстания в ГДР 1953 года. В начале 2000-х годов соцопросы выявили довольно низкую осведомленность немецких граждан об этой исторической дате. В частности, в ходе опроса, проведенного Институтом изучения общественного мнения Emnid в июне 2001 года, выяснилось, что лишь 43% опрошенных знали о том, что произошло 16-17 июня 1953 года в Восточной Германии (при этом среди опрошенных моложе 29 лет не могли правильно ответить на вопрос 82%)
Динамика общественных настроений в связи с годовщинами падения Берлинской стены и народного восстания 1953 года свидетельствует о важности проработки прошлого в том смысле, которое в это понятие вкладывал его автор социолог и философ Франкфуртской школы Теодор Адорно, призвавший в 1959 году сограждан к непрерывной общественной рефлексии, критическому осмыслению причин и последствий национального прошлого в публичной сфере
Наряду с реализованными объединенной Германией стратегиями «правосудия переходного периода», включавшими уголовные преследования, люстрацию и открытие архивов Штази, историческое осмысление наследия коммунистической диктатуры в публичной сфере способствовало открытию правды о прошлом, частичному примирению жертв коммунистического режима, а также выработке нормативной перспективы, обосновывающей необходимость отказа от существенных признаков репрессивной системы.
Немецкий опыт осмысления двух диктатур свидетельствует о том, что проработка тоталитарного прошлого несет в себе не только важный морально-нравственный смысл, но и имеет непосредственное отношение к стратегиям общественно-политического развития. Четкая оценка прошлого, в котором имела место организованная государством система террора, выработка мер по свершению правосудия, наказанию ответственных за преступления, восстановлению верховенства права и созданию новых оснований общественного договора являются не только важными инструментами перехода к политической системе демократии и правовому государству, но и эффективными средствами достижения демократической консолидации и формирования демократической политической культуры
