Эрвин Йорис – свидетель века двух диктатур
В биографии Эрвина Йориса (5 октября 2012 г. ему исполнилось 100 лет) отражается коллективная судьба тысяч немецких коммунистов, которые активно вмешивались в политические битвы и социальные конфликты своего времени. Последствия очень часто оборачивались для них теми или иными преследованиями в Германии (после 1933 г.), но, кроме того, и в Советском Союзе.
Автор — Карл Вильгельм Фрикке
Какая же необычная жизнь! Вообще-то это на грани чуда, если бывший коммунист, неоднократно подвергавшийся преследованиям при диктатурах Адольфа Гитлера и Иосифа Сталина, дожил до 100 лет. И действительно, Эрвин Йорис, празднующий 5 октября свой первый день рождения, обозначаемый трехзначным числом – свидетель века в двойном отношении. С одной стороны, речь идет о его личной жизни, а с другой – о жизни политической. В его биографии отражается коллективная судьба тысяч немецких коммунистов, которые, преисполнившись пролетарских стремлений и революционных надежд, активно вмешивались в политические битвы и социальные конфликты своего времени. Последствия очень часто оборачивались для них преследованиями — после 1933 г. так или иначе в Германии, но, кроме того, и в Советском Союзе, где многие тысячи находившихся в изгнании полагали, что они укрыты и пребывают в безопасности. И здесь, в «отечестве трудящихся», их существование омрачалось тенью взаимного недоверия среди товарищей, страхами перед доносом спецслужбам, перед предательством, лишением гражданских прав, утратой свободы и смертью.
Все происходившее не миновало и Эрвина Йориса, но он выжил. И его тяжелые переживания и политический опыт превратили его в фигуру истории нового времени, как будто без его желания, ибо этот честный, искренний человек со своим берлинским акцентом, который нельзя было не распознать, никогда не выходил на передний план. Правда, он был свидетелем своего времени (а оно пользуется спросом!), человеком, который никогда не отказывался ответить на вопросы журналистов или специалистов по истории современности. И контактов с ним добивались, учитывая необычайный жизненный опыт этого человека и его хорошую память.
Следы его судьбы можно найти в нескольких книгах. Наряду с автобиографической работой Йориса “Ein Leben als Verfolgter unter Hitler und Stalin” (вышло в издании автора в 2004 г.) («Жизнь гонимого при Гитлере и Сталине». – Прим. пер.) следует назвать, в первую очередь, сборник рассказов о пережитом, воспоминаний и документов о судьбах заключенных, преимущественно в Воркуте, регионе принудительного труда в Советском Союзе к северу от полярного круга, который издали историк Ян Фойцик и бывший заключенный и бригадный генерал медицинской службы Хорст Хенниг
Историк с ученой степенью доктора, имеющий должность доцента в специальном высшем учебном заведении Северо-Западной Швейцарии, вполне обоснованно характеризует свой большой труд как «биографический рассказ». Он добился этого результата, опираясь на материалы и дела из немецких и российских архивов, а также на интервью общей продолжительностью пятьдесят часов, в ходе которых главное действующее лицо рассказывает о своей жизни – “oral history”, (устная история. – Англ., прим. пер.) достойная подражания. Получилось информативное свидетельство очевидца своего времени, и с его помощью автор раскрыл опыт двойной диктатуры, обретенный берлинским рабочим и бывшим коммунистом. Изображения отдельных периодов жизни Эрвина Йориса, сделанные порой довольно небрежно и на манер бульварного романа, дополняются и обогащаются обращением к прошлому в социальном и политическом контексте своего времени в Германии и в Советском Союзе, и эти вставки в повествовательной форме монтируется в биографический контекст.
I
Квалифицированный столяр-мебельщик родился в Берлине, здесь, вместе с двумя братьями, он вырос в рабочем районе Лихтенберг. Здесь он рано познакомился с нуждой, нищетой и лишениями, свойственными рабочей среде. Особенно же пришлось столкнуться с повседневными горестями во время мирового экономического кризиса, пришедшегося на поздний период Веймарской республики. Вальдемар Йорис, его отец, коренной берлинец, по профессии был слесарем-сборщиком, много лет ходил по морям, а позже работал на электростанции Берлин-Руммельсбург, прежде чем в 20-е гг. стал владельцем скромной торговли углем в Лихтенберге. Мать, энергичная женщина, происходила из Восточной Пруссии. В политическом отношении отец был убежденным социал-демократом, потом перешел в НСДПГ, а затем в КПГ, из которой, однако, он вышел еще до 1933 г.
По окончании народной школы в Лихтенберге Эрвин Йорис завершил свое четырехлетнее обучение сдачей экзамена на звание подмастерья на одном деревообрабатывающем предприятии. В возрасте 15 лет, еще в пору ученичества, он вступил в Коммунистический союз молодежи Германии (КСМГ). Политическими событиями, накладывавшими свой отпечаток на происходившее, были столкновения, отчасти кровопролитные, и уличные бои коммунистов с национал-социалистами и полицией в рабочих районах Веддинг, Нойкёльн и Лихтенберг. События 1 мая 1929 г. ввергли его в шок. Только в этот день в Берлине был убит 31 демонстрант.
После того, как 1 июня 1930 г. Эрвина Йориса назначили руководителем подокружного комитета (В годы Веймарской республики общегерманская организационная структура КПГ и КСМГ подразделялась на округа и подокруга и далее вплоть до первичных организаций на предприятиях и по месту жительства. – Прим. пер.) КСМГ в районе Лихтенберг, его путь в Коммунистическую партию Германии был предопределен. В 1932 г. он был принят в КПГ. Йорис недолго оставался некритически настроенным товарищем, который только верил в правоту своего дела. Первые политические сомнения относительно партии появились, когда ее руководство во главе с Эрнстом Тельманом по приказанию из Москвы решило поддержать референдум в Пруссии, состоявшийся 9 августа 1931 г. по инициативе «Стального шлема» («Стальной шлем, союз фронтовиков» – полувоенная правоконсервативная организация в Веймарской республике и первые годы после прихода Гитлера к власти (1918-1935). – Прим. пер.), Немецкой национальной народной партии и НСДАП. Он имел целью роспуск прусского ландтага с последующим свержением социал-демократического правительства во главе с Отто Брауном. Министром внутренних дел в этом правительстве был Карл Зеверинг. Политическое единство действий между коммунистами и национал-социалистами? Для Эрвина Йориса, среди товарищей открыто дистанцировавшегося от происходившего, это был непростительный тактический маневр, возмущавший его тем сильнее, что вечером того же дня, в который состоялся референдум, ему пришлось узнать о совершенном по поручению партии на площади Бюловплац убийстве двух социал-демократов, капитанов полиции.
Несмотря на весь скепсис, он оставался в партии, был политически активен, организовывал собрания, поддерживал контакты с ЦК партии, находившемся в Доме Карла Либкнехта, где он, благодаря своей работе, временами встречался, кстати, с Вильгельмом Пиком и Вальтером Ульбрихтом. Времени у него хватало, так как в 1931 г. Йорис стал безработным. 7,50 марок – вот и вся «поддержка» на две недели. Так как он постоянно был в разъездах по партийным делам, то вполне осознанно наблюдал и переживал политическую повседневность в Берлине. Например, и по сей день осталось для него незабвенным полное драматизма собрание вечером 22 января 1931 г. в здании Заальбау Фридрихсхайн, в ходе которого дошло до словесной дуэли между Йозефом Геббельсом, в свое время гауляйтером НСДАП в Берлине, и Ульбрихтом, тогда руководителем партийной организации округа Берлин – Бранденбург – Лаузиц – Гренцмарк (в состав партийного округа наряду со столицей входили нынешняя федеральная земля Бранденбург, Лаузиц (Лужица) – место многовекового обитания западнославянского народа лужичан (сорбов), ныне часть федеральных земель Бранденбург и Саксония. Гренцмарк (буквально «пограничная область» – часть Восточной Пруссии, пограничная с Польшей. – Прим. пер.). Собрание завершилось страшным побоищем в зале, когда штурмовики столкнулись с бойцами Союза красных фронтовиков.
II
После «захвата власти» (термин гитлеровской пропаганды, которым нацисты обозначали свой формально законный приход к власти. – Прим. пер.) Гитлером произошло то, что при имевшихся обстоятельствах неизбежно должно было произойти. Молодой функционер, достаточно хорошо известный в своем жилом районе из-за своей политической активности, уже 20 марта 1933 г. оказался в «превентивном заключении» в тюрьме Шпандау, затем был переведен в полицейскую тюрьму на Александерплац в районе Берлин-Митте, а вскоре после этого, 1 июля 1933 г., доставлен в концентрационный лагерь Зонненбург. Здесь он встретил единомышленников, коммунистов и социал-демократов, в том числе публициста Карла фон Оссецкого, анархистски настроенного поэта Эриха Мюзама, профсоюзного руководителя Германа Дункера (Г. Дункер, левый социал-демократ, в 1914-1918 г. член Союза Спартака и один из основателей КПГ, многие годы руководил в партии учебной работой. Только в 1949 г., уже в ГДР, он возглавил Высшую профсоюзную школу. – Прим. пер.) и других видных «превентивно заключенных». Почти через год, 15 марта 1934 г., он был освобожден из заключения.
По указанию нелегального партийного руководства он в июне 1934 г. с фальшивым паспортом на имя Вильгельма Вайднера выехал через Прагу и Варшаву в Москву, где до января 1935 г. был направлен на учебу в школу Коммунистического Интернационала Молодежи, организационно связанную с Международной ленинской школой в Москве. Здесь его псевдоним был Эрнст Блинденберг. За учебой в Москве последовало пребывание в Свердловске, где Йорис проходил обязательную производственную практику и был послан на работу в чугунолитейный цех завода «Уралмаш». Позже он начал работать на мебельной фабрике. Трудовые будни, подстегивание норм, эксплуатация рабочих и их тяжелое социальное положение уже вскоре лишили Йориса всяких иллюзий о социализме в стране Сталина.
В июне 1937 г. Контрольная комиссия Коминтерна потребовала его возвращения в Москву. Эрвин Йорис попал в вихрь большой чистки, которая затронула не только ВКП(б). Ею оказались захвачены также немецкие и другие иностранные коммунисты, находившиеся в советской эмиграции. Было расстреляно бесчисленное количество эмигрантов, включая и немецких коммунистов.
Из-за того, что Йорис прежде солидаризировался с «троцкистской группой» в КПГ вокруг Хайнца Ноймана, он был 16 августа 1937 г. арестован «органами» НКВД и заключен под стражу на Лубянке, в пресловутую тюрьму в Москве. Это было время кровавого массового террора. Когда Йорис отказался возбудить ходатайство о приеме в советское гражданство и установил контакт с немецким посольством в Москве, он был выдворен из СССР и 8 апреля 1938 г. НКВД выслал его через Польшу в Германию. По возвращении в имперскую столицу последовало краткое предварительное заключение в гестаповской тюрьме Берлин-Моабит. Вот она, ирония истории: Йорис мог чувствовать себя здесь в большей уверенности, чем в тюрьме НКВД. После освобождения он был поставлен под полицейский надзор. Йорис работал в торговле углем, компании, принадлежавшей родителям. От нелегальной работы КПГ он отстранился. Опыт, приобретенный в Советском Союзе, породил в нем полное отчуждение по отношению к партии.
В 1940 г. Эрвин Йорис, подлежавший в Германии всеобщей воинской обязанности, был призван в вермахт. После нападения Гитлера на Советский Союз он вступил в военные действия на Восточном фронте, на Украине. Во время отступления вермахта, в котором Йорис участвовал в качестве водителя медико-санитарной части, 26 апреля 1945 г. во время последних боев за Берлин под Нидерлеме в окрестностях Кёнигс Вустерхаузена, он оказался в советском плену. В последние дни перед капитуляцией Йорис получил еще и ранение в ногу осколком снаряда. Тем не менее, именно благодаря этому ранению, полученному во время войны, он смог уже в апреле 1946 г. из лагеря военнопленных в Можайске под Москвой вернуться в Берлин. Здесь он снова работал в отцовской угольной компании. К партии Йорис окончательно повернулся спиной. Сначала он вовсе не хотел вступать в СЕПГ. Опыт, приобретенный в Советском Союзе, оказался устойчивым «лечением» для него.
III
Со своей женой Гердой, урожденной Шютце, на которой Йорис женился в августе 1949 г., он хотел просто жить вдвоем в Лихтенберге, своем старом берлинском районе – разумеется, без какой бы то ни было политической активности.
Судьба, однако, распорядилась по-иному. По доносу прежнего товарища по партии, заявившего о его «предательстве», Йорис, согласно собственным показаниям, был арестован 19 декабря 1950 г. в Восточном Берлине сотрудниками МГБ СССР. Это произошло несколько более чем через год после образования ГДР, которое, собственно, должно было бы быть «его» государством.
Последовало многомесячное предварительное заключение в тюрьмах МВД берлинского Востока, в Карлсхорсте, Хоэншёнхаузене и, наконец, в Лихтенберге. В последней Йорису сообщили, что в Москве он был приговорен 26 мая 1951 г. «тройкой» МГБ – чрезвычайным судом тайной полиции в составе трех человек в ходе «особого совещания» с административным приговором в отсутствие обвиняемого – согласно статье 58 уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) и в соответствии с законом № 10 Союзного контрольного совета за «шпионаж» и «предательство антифашистов» к 25 годам принудительных работ. Абсурдный обвинительный приговор. Наказание из-за несправедливости юстиции.
Вот так Эрвин Йорис снова увидел Советский Союз. В вагоне для перевозки заключенных, который шел по железной дороге через Брест, Москву и Вологду он добрался в сборном эшелоне до Воркуты, района лагерей принудительного труда (Воркута – город в Республике Коми, и лагеря принудительного труда находились как вокруг города, так и в нем самом. – Прим. пер.), где в течение следующих лет ему надлежало выполнять под землей тяжелую физическую работу в угольных шахтах 9 и 10. Он с этим справился. Йорис привык к тяжелому труду. Хотя сталинизм как эпоха начинал в Советском Союзе становиться историей, время принудительного труда для Йориса еще не закончилось. В июне 1953 г. он был переведен в лагерь Сухобезводное. Только 12 декабря 1955 г., незадолго до легендарного визита в Москву Конрада Аденауэра, Эрвину Йорису было разрешено вернуться в Германию.
Он покинул Восточный Берлин, где жена ждала его в годы заключения, и переселился с ней в Кёльн. Здесь он работал на фабрике холодильных машин до наступления пенсионного возраста. Здесь Эрвин Йорис живет и по сей день – с 2005 г. он вдовец.
IV
Эрвин Йорис осмыслял свою судьбу вплоть до самого последнего времени. Обиды, хотя бы и затаенной, по отношению к русским, он не чувствует. Когда после перелома в России Йорис получил возможность еще раз поехать туда, он не колебался. В конце июня – начале августа 1995 г. он с делегацией бывших заключенных воркутинских лагерей и историков во главе с генералом в отставке Гюнтером Кислингом и Хорстом Хеннигом находился в Москве и Воркуте
На вопрос о том, как он сумел выстоять в трудные времена несвободы в национал-социалистской Германии, в сталинской России, в особенности же в архипелаге ГУЛАГ, Эрвин Йорис дал своему биографу сколь простой, столь же и убедительный ответ: «Все это я пережил только потому, что обладал волей, позволившей мне выстоять. Часто я больше не верил, что сумею, но боролся … Я пытался доказать, что мне присущи бодрость и жизнерадостность, в том числе доказать и тем, кто проявить этого не мог. Кто больше был не в силах»
Перевод Валерия Бруна
Источник:
Bundeszentrale fuer politische Bildung
По теме:
- Клаус Вигрефе. Нацисты + коммунисты. Конец Веймарской республики // Spiegel, 2008 / перевод urokiistorii
- «Дело британских инженеров»: The Times о московском процессе 1933 года // urokiistorii
- Музей «Бывшая тюрьма КГБ» в Потсдаме (Германия) / материал urokiistorii
- Советский спецлагерь Бухенвальд / материал urokiistorii
