Кристиан Гёшель. Самоубийства в Третьем рейхе / Рецензия на книгу
Крах третьего рейха привёл к небывалой и невиданной ранее волне самоубийств. Историк Кристиан Гёшель исследует в книге «Самоубийство в Третьем рейхе», почему так много абсолютно нормальных немцев совершили самоубийство весной 1945.
Кристиан Гёшель: «Самоубийства в Третьем рейхе». Издательство Suhrkamp, Берлин 2011, 338 страниц
Автор: Беньямин Циманн – преподаватель новой истории в Университете Шеффилда.
Когда Третий рейх развалился весной 1945 года, многие национал-социалисты, занимавшие высокие руководящие должности, не видели для себя больше будущего. Не только Гитлер, Геббельс и немного позже Гиммлер свели счёты с жизнью. Другие члены элиты национал-социалистов тоже совершали самоубийства, и среди них не менее 41 гауляйтера.
Количество суицидов резко увеличилось также и в вермахте, глубоко погрязшем в военных преступлениях национал-социлистического режима. Из 554 генералов армий 53 покончили с собой. Каковы были причины этой неслыханной волны самоубийств? Что она может рассказать о том, как был устроен нацистский режим? Эти вопросы исследует в своей работе Кристиан Гёшель, давая как анализ отдельных случаев, так и рассматривая типовые социальные условия суицида.
Катастрофичность самого национал-социализма – одно из возможных объяснений волны самоубийств, прошедшей в то время. Согласно данному толкованию, национал-социализм был с самого начала обречен на самоуничтожение, которое послужило бы изменению деструктивного сценария гибели нации, и изменение нации через волну самоубийств было в любом случае предпочтительнее, чем покорение противнику. Но Гёшель не рассматривает этот мотив серьёзно, хотя для верхушки партии он и мог быть основным. В начале 1945 года самоубийство было относительно массовым феноменом. Только в апреле в Берлине покончил с жизнью 3881 человек – в пять раз больше, чем за год до этого. Но в районах западнее Эльбы подобные панические атаки оставались редкими.
Следовательно, многое свидетельствует в пользу того, что волну самоубийств следует рассматривать как косвенную реакцию на национал-социалистическую пропаганду, которая успешно внушала представления о «лютости русских». С января 1945 года, когда Красная армия продвинулась в восточную часть Германии, многих людей охватил страх расплаты и насилия. Обычно мужчины совершают больше самоубийств, чем женщины, но в те месяцы всё было наоборот.
Вся противоречивость массовых суицидов раскроется только тогда, когда мы привлечём к анализу предысторию. Для этого Гёшель возвращается в Веймарскую республику, чьи противники слева и справа клеймили возрастание доли самоубийств в сравнении с довоенным временем как результат отказа от демократической системы.
Последнее убежище личности
В подражание теории социолога Эмиля Дуркгейма, Гошель предпочитает использовать понятие «беззакония». С его помощью можно объяснить, как именно общественный кризис усиливает склонность к самоубийству. Ситуация беззакония – это та ситуация, в которой законных целей нельзя больше достичь легальными средствами. Подобные условия действовали на тех мужчин, которые в ранние 30-е годы видели в самоубийстве выход из долгой безработицы, закрывающей им все жизненные перспективы.
С того времени, как к власти пришли национал-социалисты, христианско-теологическое осуждение самоубийства отошло на второй план. Социал-дарвинистическая точки зрения режима только увеличивала масштаб явления. Для каждого «подверженного заболеваниям и неустойчивого типа, продолжение рода которого не безусловно желательно» суицид рассматривался в позитивном ключе как «расовый процесс устранения». Так это сформулировал писатель и врач Готтфрид Бенн, который был ответственен за самоубийства среди главнокомандующих вермахта в 1940 году.
Среди «расово ценных» немцев самоубийства необходимо было всё же предотвращать. К циничной терминологии прибавилась и циничная практика: когда в 1933/34 годах разворачивалась волна террора против «врагов режима», многие социалисты «были самоубиты», то есть, если после всех угроз они сами не накладывали на себя руки, им помогали палачи режима и представляли всё как суицид.
В ситуации, сформированной террором, самоубийство могло стать последним убежищем личности. Это демонстрируют многие самоубийства евреев, которые обычно были тщательно спланированы. Их количество резко увеличилось, когда в 1941 году началась депортация немецких евреев в лагеря смерти. Цианистый калий в кармане был тогда средством самоопределения личности.
Многие евреи, совершившие самоубийство, связывали свой поступок с упорным признанием своей немецкой национальности. Их мотивы фундаментально отличались от мотивов нацистских преступников весной 1945. Только если рассматривать эти явления вместе, открывается новая перспектива национал-социалистического режима. Вместо того чтобы гарантировать порядок и стабильность, он разрушил нормы и привёл к хаосу, в котором многие немцы покончили с собой.
Перевод Анны Лауринавичюте
Источник:
Benjamin Ziemann. Selbstmord im Dritten Reich. Die Selbstzerstörung des Nationalsozialismus // sueddeutsche.de
