Топонимика старой Москвы: История городских названий и переименований до 1917 г. / Интервью с Яном Рачинским (часть 1)
Ян Рачинский – член Правления Международного Мемориала, руководитель проекта по созданию единой электронной книги памяти жертв политических репрессий, автор справочника «Полный словарь московских улиц» (М., 2011). В ходе подготовки словаря его автору пришлось досконально разобраться в истории московских названий – в каком виде существовала система московских адресов до XIX в.? По какому принципу давались названия новым улицам? Существовали ли определённые топонимические традиции и стандартные практики наименований? Кто и каким образом мог влиять на переименование улиц до 1917 г.? Первая часть предлагаемого интервью сосредоточена на дореволюционных топонимических практиках.
– Как Вам пришла в голову идея составить подобный справочник, и не могли бы Вы рассказать о процессе работы над ним?
– Если говорить о работе над справочником – я, в общем-то, совершенно не собирался ничего такого делать. То есть, меня, конечно, интересовали старые названия и их происхождение – но я считал, что это все уже в основном изучено. Но вот пришлось заняться проверкой сведений для «расстрельных списков» по «Коммунарке» – и выяснилось, что изрядной части адресов в существующих справочниках просто нет. Указаны в справке, например, Токарная улица или Чихачевский переулок – как понять, это реальное название или описка? В справочниках всегда указывались только те улицы, которые существовали на момент издания. Да и со старыми названиями было непросто – приводились в справочниках далеко не все, а общего указателя в большинстве не было. В общем, даже и в этот момент я еще не предполагал посвящать этому занятию годы жизни. Думал, просмотрю адресные справочники советского времени, и этого хватит. В общем, наверное, и хватило бы. Но во многих случаях оставались сомнения – а правильно ли приведено название в адресной книге? Тем более, что встречались разные написания. Захотелось выяснить происхождение ряда названий.
Довольно быстро обнаружилось, что в справочниках не только пропуски, но и немало ошибок и просто выдумок. Вот тогда я и решил, что надо в этом навести какой-то порядок. Я думал, что будет достаточно нескольких месяцев – в конце концов, уже столько лет этим занимаются разные исследователи, а источников информации не так уж много… Трудно было себе вообразить, насколько слабо были эти источники изучены, и как много ошибок кочует их издания в издание. Какие-то ошибки восходят к Карамзину, какие-то появились и того раньше – но множество авторов механически переписывали эти ошибки. Так, Карамзин в своей «Истории…» пишет про Китай-город, что он был назван по-татарски Китаем, или Средним, – и это повторяют, не задумываясь, с какой стати называть город по-татарски и почему вдруг город оказался средним, когда внешней линии укреплений еще не было и в помине. Я был уверен, что про самые знаменитые названия выяснено абсолютно все, что только возможно. Оказалось, что даже про Красную площадь пишут сплошь небылицы – и про время появления названия, и про его значение. Оказалось, что Деревянный город и Земляной находились в разных местах, что Лубянка ни в малейшей степени не связана с Новгородом, а на Болвановке не было ни шляпников, ни металлургов. Оказалось, что речек Ленивка и Волхонка никогда не существовало, а на Поклонной горе никто не кланялся московским церквам. Изрядно ошибок оказалось и в датировках – некоторые названия оказались старше, древность других, напротив, была сильно преувеличена.
В общем, коротко говоря – результат работы оказался гораздо значительнее, чем я задумывал.
– Переименования для большинства людей более всего ассоциируются с советской властью, хотя такая практика бытовала и до 1917 года. Не могли бы Вы немного рассказать об этом?
– На протяжении длительного времени, вплоть до середины XIX века, наименования, как правило, складывались стихийно. Практика переименований до этого сводится практически к одному указу Алексея Михайловича от 1658 года, которым было предписано именовать впредь иначе некоторое количество ворот и несколько улиц
Впервые заняться названиями улиц в заметном масштабе властям пришлось в Петербурге, который был самым быстрорастущим городом империи. Новые улицы возникали быстро, ждать, пока стихийным образом сложатся их названия, возможности не было, тем более, что и застройка была уже другого характера. Если раньше это были одноэтажные, преимущественно одновладельческие дома, то теперь уже начали появляться доходные дома. Называть улицы по имени домовладельца, как традиционно делали в Москве, было неудобно. Кроме того, самих новых улиц было довольно много. В 1857 году появилось высочайшее указание новые улицы именовать по городам империи, в том числе Остзейских губерний и Финляндии, и с тех пор возник такой принцип.
Въ прежнее время, при Полицейскомъ раздѣленіи Столицы на 13 частей, счетъ домовъ въ каждой части начинался съ перваго нумера и оканчивался тысячнымъ. Такая система нумераванія домовъ оказалась на дѣлѣ неудобною, и вслѣдствіе того въ 1834 году послѣдовало Высочайшее повелѣніе измѣнить нумерацію домовъ такимъ образомъ, чтобы каждая улица имѣла свои нумера, а именно: четные – на одной сторонѣ улицы, а не четные – на другой.
Нѣкоторыя улицы С. Петербурга въ томъ же 1834 году уже были обнумерованы по новой системѣ, но въ послѣдствіи при дальнѣйшемъ исполненіи дѣла, вкрались по недоразумѣнію многія ошибки, при чемъ большая часть улицъ оставалась даже при старой нумераціи своихъ домовъ.
Въ 1857 году С.-Петербургскій Оберъ-Полиціймейстеръ Графъ Петръ Андреевичь Шуваловъ, обративъ на этотъ предметъ вниманіе, вошелъ съ представленіемъ, какъ объ измѣненіи названій улицъ имѣвшихъ одно и тоже наименованіе, такъ и объ окончательномъ введеніи нумераціи домовъ, по вновъ предположенной системѣ, на что и воспослѣдовало Высочайшее ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА соизволеніе.
Въ настоящее время нумерація домовъ въ С.-Петер-бургѣ расположена уже по новой системѣ, кромѣ Охтенскаго квартала; одноименныя улицы получили названія городовъ и рѣкъ Россіи, Остзейскихъ губерній и Финляндіи, а старыя ихъ наименованія содѣлались исключительнымъ достояніемъ Исторіи.
Цылов Н. Описание улиц С.-Петербурга и фамилии домовладельцев к 1863 году. СПб., 1862.
– Эта практика была откуда-то «импортирована» или это было собственным топонимическим «изобретением»?
– Не знаю. Про практику других стран ничего сказать, к сожалению, не могу. Но именно тогда этот принцип был впервые обозначен и впоследствии довольно широко использовался. Не в самом центре Петербурга, а на окраинах, хотя к этому моменту город вместе с окраинами умещался в рамки того, что сегодня называется «историческим центром».
– Была ли связь между использованием географического принципа в топонимике и столичными функциями города? Юрий Ефремов, глава Московской топонимической комиссии, говорит о географическом принципе названий улиц в Москве именно в связи со столичными функциями. Так, Москва как столица огромного государства может иметь на карте улицы, названные в честь отдаленных городов державы
– Я не знаю, что было в головах у тех, кто это обосновывал, и что было в записках обоснования. Подозреваю, что эта аргументация появилась много позже, чем появились такие названия. Для реальности это представляется несущественным. Существенно было, что нужно было избрать некий принцип для достаточно массовых наименований. Как в Питере, который быстро рос в середине XIX века, так и в Москве, где это было связано с катастрофическим приростом территории в 1960 году. Тогда одновременно появились, по-моему, пятнадцать Школьных улиц, множество Комсомольских, Советских, Лесных и Парковых. Советские стандартные названия появились в огромном количестве дублей, как-то надо было это распутывать.
Думаю, что это был рационально выбранный принцип, позволяющий к тому же ориентироваться. Потому что академики могут быть на любом краю города, а географические названия смещались от центра города в соответствии с реальной картой. Были некоторые отклонения, но старались следовать этому принципу. Насчет столичности я не уверен, хотя, может быть, такая «мания грандиоза» и была.
– Когда проблема переименований дошла до Москвы?
– В Москве вопрос о наименованиях и переименованиях появился в середине века в связи с образованием городских органов управления и, отчасти, с большим вниманием к благозвучию названий. В этих переименованиях было несколько направлений. Первое – это переименования для благозвучия. Устраняли названия, которые казались «несимпатичными». Вшивую горку переименовали в Швивую, сочинив целую легенду, попытались Варгунихину гору, названную по кабаку, переименовать в Воронухину. Хотя происхождение названия Варгуниха до сих пор не до конца понятно. Скорее всего, владелец кабака был родом из Костромской губернии, где существовала деревня с эттаким названием. Следующие два переименования были связаны с губернатором Долгоруковым. Сначала, еще при жизни губернатора – к юбилею занятия им должности Новослободская улица, а затем ее часть, была переименована в Долгоруковскую (потом части улицы вернули первоначальное название). После смерти губернатора, в память о нём, Старая Живодёрка была переименована во Владимиро-Долгоруковскую, большевики переименовали ее в улицу Фридриха Адлера, потом она стала улицей Красина.
Для вновь планируемых территорий в Москве географический принцип не использовался, каждый раз придумывали новый способ. Если говорить про Благушу, то там три главные улицы были названы в честь членов императорской фамилии – Александровская, Николаевская и Михайловская
Улицы, шедшие им перпендикулярно, поначалу радиального направления от центра числились номерными Хапиловскими, но потом были названы в честь геодезистов, участвовавших в разбивке местности. В других местах быстрой застройки часто использовались номерные названия, иногда названия давались по именам поэтов и писателей. Например, Пушкинская улица была и в районе Петровско-Разумовского и в Черкизове. Некрасовские, Гоголевские, Лермонтовские – целый «куст» таких названий был в нескольких местах. Иногда переносились названия существующих улиц. Так, в Богородском были четыре Мещанские улицы. Не потому, что там жили мещане, а просто вот «цельностянутые», что называется. Сходным образом в Кожухове, были, например, улицы Благуша и Хива, при том, что они были «стянуты» с разных мест. Благуша – с Благуши, Хива – из района Рогожской заставы. Вероятно, переносы названий случались и раньше, но подтвердить это труднее.
Что касается «наградных» именных названий, то их было крайне мало. Первыми были уже упоминавшиеся названия в честь Долгорукова. Это был неплохой губернатор, если говорить о том, что было сделано в его правление, хотя при этом не сказать, чтобы это выглядело вполне симпатично. В основном же такие названия были посмертными и давались окраинным улицам. Например, в честь адмирала Дубасова была названа Дубасовская улица в Черкизове.
Переименования начались в самом конце XIX века–начале XX-го. В некоторых случаях причины их неизвестны. Вот, например, Сретенские переулки, переименованные в 1906 году. В рамках переименования система названий была упрощена, возвращено было одно название начала XIX века (Печатников переулок), а целый ряд названий переулков заменен. Причины таких новаций не вполне ясны. Более понятно, когда упразднялись однотипные названия. Отчасти это связано с изменением жизни: увеличением города, увеличением значения почты, мобильности населения. Ещё в середине XIX века, и даже во второй его половине, номер дома не фигурировал в адресе письма (писали «Такой-то переулок такой-то части, дом такого-то» или «Дом у высокого тополя в приходе такой-то церкви»).
– Была ли разница в обозначении дома по полицейской части или по приходу, конкурировали ли между собой эти две адресных системы?
– Нет, и то, и другое было в равной степени употребимо и встречалось в официальных бумагах. То же самоеНапример, в переписи XVIII века, которая проводилась в рамкахпо полицейскойим частиям, но чаще всего в качестве адреса указывался приход, а не улица. Названия улиц были не столь существеннустойчивы, а переулков и подавно. К концу XIX века город сильно подрос, и этого указания приходов стало недостаточно. В 1881 году была введена более или менее современная система нумерации домовладения (до этого они нумеровались по крепостным купчим). Это не была общероссийская реформа, это происходило в разных городах в разные сроки. В Питере это появилось раньше. В Питере нумерация по правой и левой стороне была введена в 1834 году. И в 1868 году в Питере даже издали заранее московский адрес-календарь с номерамианалогичной нумерацией, которыхой в реальности ещё не было. Это была какая-то такая партизанщина – издатель сам, своей волей пронумеровал домовладения. Затем эти номера не совпадали с введенными официально.
Постепенно и номера домов, и названия улиц приобретали все большее значение. Проблема, вставшая тогда всерьёз в первый раз – это одноименные названия. Скажем, Банные переулки были почти в каждой из семнадцати частей города. Семнадцать Банных переулков в одном городе – немного затруднительно. Такая же ситуация со Спасскими и Никольскими. Это стали постепенно изменять. И изменяли несколько более разумно, чем впоследствии изменяли это делали советские власти. К Спасским, скажем, добавляли, названия урочища. Так появились и Спасоналивковские, и Спасочигасовский, и Спасоболвановские. Идеологии, как правило, не присутствовало. У нас в каждом населенном пункте есть улица 50-летия Октября, 25-летия еще чего-нибудь, второй пятилетки и т. д. А тогда – ни одной улицы 300-летия Романовых на всю Россию не было. Дата достаточно заметная, но как-то обошлось без этого. Власти руководствовались прежде всего соображениями удобства адресации и ориентирования.
– Кто принимал решения о переименованиях?
– Вообще, рассматривала Дума. Был целый ряд предложений, которые Дума отклонила. Например, улицу Коровий Брод хотели переименовать в Техническую, поскольку там было Техническое училище. Теперь училище носит имя Баумана, улица Коровий Брод тоже переименована во 2-ю Бауманскую, и название, к сожалению, утрачено. Предложение было отклонено Думой, по всей видимости, по соображениям исторической ценности названия. Тогда не стремились избавиться от старины. Может быть, благодаря влиянию Николая Александровича Найденова, предпринимателя и краеведа, опубликовавшему множество архивных документов по истории Москвы и издавшему знаменитые альбомы с видами всех церквей и всей Москвы. Другой пример – Немецкая улица. «Патриотически» настроенные граждане в 1914 году предложили переименовать её из-за войны с Германией. Городская дума это предложение отвергла, сказав, что это историческое название и его сохранить необходимо.
Если Дума соглашалась с предложением о переименовании, то оно должно было получить высочайшее одобрение. Постановление направлялось в Питер на подпись императору…
– Каждое переименование должно было быть утверждено императором?
– Насколько я проследил эту ситуацию, да. С теми же Сретенскими переулками решение было в начале 1906 года, одобрение пришло в конце 1906 и только в 1907 новые названия были включены в справочники, на планах названия появились немножко раньше, но это уже другая история.
– Получается, что названия были известны до утверждения императором и ими уже пользовались?
– Ну, вообще говоря, были некоторые планы, в которых названия включались как проектируемые. Например, «Прожектируемый план регулирования» Москвы конца XIX века касался главным образом ширины улиц и сноса строений. Там эти названия были как «рабочие». Поступавшие в Думу предложения были известны, и те, кто хотели опередить время, сделать свои планы более актуальными, торопились нанести ещё не утвержденные названия. Так, если вы посмотрите планы Москвы начала XX века– 1901, 1905 гг., да, собственно, и дальше, на многих планах в районе Марьиной рощи вы найдёте массу улиц и названий, которые в реальности не появились, но на планах просуществовали довольно долгое время. Планы в этом смысле вещь не очень надежная.
– От кого исходили предложения по переименованиям?
– Бывало, что владелец земли, который передавал землю городу, высказывал свои пожелания относительно названий улиц. Такая ситуация была, например, с Кондратьевскими переулками у Белорусского вокзала. У них была длинная история, связанная с пожеланиями владельцев. Или в районе Набилковской богадельни: там целый куст переулков с названиями в честь благотворителей. Это было не решение Думы, они получали землю с «обременением» в виде названий. Земля принадлежала Московскому попечительскому о бедных обществу и вместе с десятью переулками, уже носившими название, была передана городу. Часть из них сохранилась по сей день, часть переименована, часть названий исчезла вместе с переулками
Выступать с предложениями могли как организации, так и частные лица. Ограничений не было, насколько я понимаю.
– Вам попадались материалы споров относительно названий?
– Тут нужно поднимать архив городской Думы. В опубликованных журналах городской Думы, которые я смог просмотреть, я встречал только решения.
- Продолжение. Вторая часть интервью: «Топонимика советской и постсоветской Москвы: История городских названий и переименований после 1917 / Интервью с Яном Рачинским (часть 2)».
Подготовил Никита Ломакин
По теме:
