Любители поиграть чужим мячом. Константин Щегоцкий

Советские футболисты, которым довелось играть на высоком уровне в конце 30-х годов, как никто другой испытали на себе то, что в научной литературе по истории этого периода называется «смешением представлений о норме и аномалии». Человек, прямо столкнувшийся с арестом, обвинением, пытками чаще всего не мог найти эмоциональной опоры в своём прошлом, объяснить и осмыслить случившееся. О футболистах в этой связи интересно говорить, потому что сам род их занятий сочетает в себе весьма своеобразные черты: чаще всего это люди без фундаментального образования, многим обязанные режиму, а потому лояльные ему – и, в то же время, люди в высшей степени «независимые» в советском понимании – выезжающие за рубеж, знаменитые, всеми любимые.

В предыдущих частях нам уже приходилось вспоминать слова Николая Старостина о том, что именно популярность футбола, популярность «Спартака» спасла в лагерях жизнь ему и его братьям. История Константина ЩегоцкогоК.В. Щегоцкий (1911-1989), играл за сборные Киева и Москвы, команду киевского «Динамо», в её составе – призёр чемпионатов СССР по футболу, 11 неофициальных матчей за сборную СССР, кавалер ордена «Знак Почёта» (1937)., форварда киевского «Динамо» демонстрирует нам иную грань того же общественного и социального явления.

Щегоцкого многие считали сильнейшим нападающим Союза середины 30-х годов – вплоть до начала выступлений Григория Федотова. Несмотря на украинские корни и долгие годы в киевском «Динамо», Щегоцкий родился и вырос в Москве, где начал играть за команду ЛПЧМ («Любители поиграть чужим мячом»), юношей играл за местные заводские команды, успел съездить в несколько заграничных турне с командой города.

Однако настоящей звездой Щегоцкий стал, перейдя в «свою» республиканскую команду. То довоенное «Динамо» в первых же клубных чемпионатах СССР доказало своё первенство внутри Украины, традиционно сильнейшими футбольными городами которой с начала века были Харьков и Одесса.

В книге «В игре и вне игры»К.В. Шегоцький. У грi та поза грою. Спогади футболiста. Киев. 1972 (второе издание – 1991 г.), книга написана на украинском языке. Щегоцкий пишет о своём поколении киевских футболистов как о прародителях будущего «Динамо», со временем превратившегося в самую титулованную команду Союза. 

Фрагментов игры того «Динамо» на плёнке осталось очень мало, но о популярности того состава игроков можно судить по их приглашению в главный советский спортивный фильм тех лет – кинокомедию «Вратарь», поставленную по сценарию и книге Льва Кассиля. Среди диких и неотёсанных «зарубежных профессионалов» из команды «Чёрные буйволы», которым бросает вызов команда «Гидраэр» во главе с вратарем республики Антоном Кандидовым, играют голкипер «Динамо» Антон Идзковский (наряду с Анатолием Акимовым один из прототипов главного героя), защитник Иван Кузьменко и капитан Константин Щегоцкий: «Началась очень сложная, я б даже сказал, изнурительная работа в кино. Антон Идзковский и Иван Кузьменко выступали за команду «Чёрные буйволы», остальные игроки – за «сборную страны». Принимали участие в разных эпизодах. Я выводил команду на поле как капитан, а также «бил пенальти». Зрители старшего поколения хорошо помнят этот весёлый фильм и эпизоды матча с «Чёрными буйволами»Здесь и далее – мой перевод с украинского. .

В 1938-м году Щегоцкий становится первым украинским футболистом, получившим орден «Знак Почёта». Тогда же он впервые сталкивается с обратной стороной своей славы – «быть всё время на виду» становится уже небезопасно. Он звезда массовой культуры и  аккумулирует в себе и любовь, и ненависть окружающих. Перед сезоном Щегоцкий отправляется на отдых в санаторий, где один из отдыхающих пишет на него донос.

«Со мной произошёл комичный, но весьма характерный для атмосферы 30-х годов случай. Перед началом сезона я лечился в одном из подмосковных санаториев. Там один из постояльцев проявил «бдительность». Узнав, кто я такой, он тут же написал секретарю партогранизации санатория про то, что я недостаточно ценю правительственную награду, и не ношу полученный орден. Меня вызвал к себе секретарь парторганизации и сурово спросил:

– Почему вы не носите орден, которым вас наградило правительство?

Я в ответ рассмеялся. Это рассердило его ещё больше. Тогда я попросил позвать человека, написавшего донос. Когда этого «бдительного» гражданина привели, я спросил его:

– Вы газеты хоть какие-нибудь читаете?

Ещё не понимая, к чему я веду, рассвирепевший жалобщик вскочил с места и стал грозить мне всяческими неприятностями. Тогда я спокойно пояснил:

– Орден я не ношу потому, что мне его ещё не вручили. Как только я его получу, я буду всюду носить его с гордостью. А с вами, «бдительный» гражданин, я не хотел бы оказаться в одной команде. С вами и в одном санатории небезопасно…».

Однако доносы не прекращаются, и в том же году 26 августа Щегоцкого арестовывает НКВД. Обвинение: шпионаж в пользу Польши, Румынии, Португалии (выбор страны предоставляли самому обвиняемому). В очень коротком эпизоде книги, посвящённом аресту и пребыванию во внутренней тюрьме, автор уделяет основное место своему знакомству с обитателями собственной камеры:

«Меня заводят в камеру, где уже было несколько десятков заключённых, сразу же попросивших меня представиться, чтоб присутствовавшие знали, с кем их свела тяжкая доля. Только что на допросе меня били, губы распухли, я еле-еле проговорил:

– Футболист…

В камере раздался такой хохот, что я чуть не упал от неожиданности. Старые большевики с дореволюционным стажем, секретари горкомов и райкомов партии,  сельскохозяйственные работники, деятели культуры, командиры Красной Армии, которых бросили в тюрьму как «предателей», «шпионов», «террористов», «троцкистов», над которыми каждую ночь издевались следователи, вымогающие всеми дозволенными и недозволенными способами признания в несовершённых преступлениях, развеселились, как дети, и долго не могли перестать смеяться. Заразили они и меня. Это был смех сквозь слёзы. Они катились из моих глаз, хотя я понял, что смеются не надо мной, не над моим жалким видом, не над моей профессией. Смеялись они над тогдашней действительностью, в которой можно было лишить жизни, воли, человеческого достоинства любого гражданина страны – работника и академика, маршала и любого партийца, писателя и футболиста».

Щегоцкого, выросшего без отца, «подозревали» в том, что он – сын польского аристократа (причём люди, знавшие Щегоцкого после войны, рассказывали, что эти подозрения были небезосновательны). Допрашивали и его одноклубников, однако все они вступились за своего капитана – один из игроков, Николай Махиня, открыто рассмеялся в лицо допрашивающим его людям, услышав, что Щегоцкий – шпион. Энди Дуган в своей книге «Динамо. Защищая честь Киева»Andy Dougan. Dynamo. Defending the Honour of Kiev. Fourth Estate, London, 2001. считает, что именно единство партнёров по команде спасло Щегоцкому жизнь.

Любителей поиграть чужой жизнью во времена Щегоцкого было не меньше, чем любителей поиграть чужим мячом. Многочисленные доносы на киевского капитана тому подтверждение. Но сам Щегоцкий не был сбит с толку – в книге он рассказывает, что единственным способом продержаться на допросе было просто всё время отвечать «нет», пока не потеряешь сознание.

Форварда «Динамо» били и пытали в тюрьме в течение 15 месяцев. Ему переломали пальцы на руках дубовой дверью комнаты для допросов. И всё же из всей истории своих злоключений известный весельчак Щегоцкий вспоминает именно смех в камере, из которой едва ли многие вышли на волю вслед за ним.