Поиски длиною полгода

Неизвестные имена

Исследовательская работа иногда начинается в тот момент, когда ты даже не собираешься этого делать. Моя большая поисковая работа началась теплым апрельским днем 2017 года. В этот день по сложившейся традиции нашей школы я вместе с учителем трудового обучения и одноклассниками прибирал на гражданском кладбище могилы советских солдат, погибших при освобождении хутора Гапкина в январе 1943 года. На могилах не было фамилий. Три могилы были расположены в середине кладбища, две — на окраине. Я заинтересовался, известны ли имена тех, кто похоронен в этих могилах. На что получил ответ, что выяснить имя ни одного солдата не удалось.

Возможно, эта история так и закончилась бы, но спустя несколько дней, во время классного часа, учитель показал нам видеофрагменты бесед с жителями нашего хутора о Великой Отечественной войне. Один эпизод заинтересовал меня больше всего. Бывший учитель нашей школы Людмила Анатольевна Леонова рассказала: «Я не являюсь ребенком войны, я родилась гораздо позже. Но могу поведать вам, ребята, что вспоминала о периоде оккупации моя свекровь. В нашем хуторе на месте современного клуба располагался в январе–феврале 1943 года хирургический полевой подвижной госпиталь (ХППГ) 4166. Многие жители хутора помогали медикам в их непростом деле. Среди них была и моя свекровь. Она перетаскивала раненых к самолетам, приземлявшимся на окраине Гапкина, иногда на саночках, иногда на брезенте. Почему-то ей запомнилась красивая молодая женщина в пуховом платке. У нее были нерусские черты лица. Свекровь считала, что она была врачом. И потом эта девушка была ранена в грудь. В госпитале ее спасти не удалось. Она похоронена на нашем хуторском кладбище»[1]. Женщина-медик, еще и нерусская, ранение в грудь, смерть в госпитале 4166 — это были уже реальные факты, которые могли помочь в поиске имени погибшей девушки. Эта история произвела на меня сильное впечатление, и в тот же вечер я принялся за поиск. Главной моей целью было выяснить имя женщины-врача и узнать имена остальных солдат, похороненных в братских могилах. Мне очень хотелось, чтобы на памятниках были их имена, чтобы об этих солдатах помнили.

История полевого подвижного госпиталя 4166

Для поиска я воспользовался ресурсами «Мемориал», «Подвиг народа», «Память народа». Почти неделю я искал медиков, погибших в Николаевском районе, к которому в годы войны относился хутор Гапкин. В ходе моих поисков всплыло несколько имен. Среди них Анна Ивановна Кравченко и Степанида Васильевна Решетова. Потом я списался с командиром поискового отряда «Донской» Вячеславом Александровичем Градобоевым, который сообщил, как по его данным звали девушек-медиков, погибших в нашем районе. Но ни одна не подходила под описание. Все ниточки были оборваны. Я пытался найти информацию о госпитале 4166, но данные были очень отрывочны и не приближали к разгадке. Мне только удалось выяснить, что госпиталь с таким номером относился к 5 ударной армии. Полное его название — хирургический полевой подвижной госпиталь.

«Это было военно-медицинское лечебное учреждение действующей армии, предназначенное для оказания в полевых условиях раненым и больным квалифицированной хирургической помощи и их лечения; при усилении группами специализированной медпомощи использовался в качестве специализированного госпиталя. ХППГ был создан в декабре 1942 г. при реорганизации полевых подвижных госпиталей. Госпиталь был рассчитан на 200 коек и имел в своем составе управление, два мед. отделения и подразделения обслуживания. Наличие транспорта позволяло оперативно выдвигать госпиталь в заданный район, а имевшийся палаточный фонд позволял развертывать госпиталь в любых условиях местности»[2].

Данный ХППГ находился в районе боевых действий в период 23.08.42–12.09.1942, 10.12.42–05.09.1944, 30.10.44–09.05.1945. Ведущим хирургом госпиталя был Владимир Васильевич Кованов[3], спасший большое количество раненых. Руководил этим ППГ Абрам Моисеевич Дубницкий. В воспоминаниях Анны Андреевны Самолетовой я прочитал, что госпиталь следовал за своей армией до самого Берлина: «До самой победы я служила операционной сестрой в хирургическом полевом подвижном госпитале 4166 в звании старшины медицинской службы.

Памятное от войны осталось то, что я, медсестра ХППГ-4166, 2 мая 1945 года подписалась на стене рейхстага: «”Здесь была из деревни Дятлино Чувашской АССР Самолетова Анна Андреевна, 1920 года рождения”»[4].

Новые открытия

Открытием для меня был документ, который извещал о том, что Анна Ивановна Кравченко, которая считалась погибшей под хутором Новая Деревня 11.01.1943 года, осталась жива.

Мне и моему классному руководителю, который тоже увлекся этой историей, удалось установить связь с племянницей Анны Ивановны Галиной Барановой. В ходе переписки с ней выяснились следующие сведения:

«Анна Ивановна родилась на Украине в 1919 году. Спасаясь от голода в 30-е годы XX века, ее родители Иван Михайлович и Марина Тимофеевна вместе с детьми Анной, Алексеем, Марией и Таисией переехали в Сибирь.

Они поселились в деревне Уч-Пристань (сейчас Усть-Пристань) Алтайского края. Старший брат Алексей перед войной работал учителем. Летом 1941 года он был призван на фронт. Алексей считался долгое время пропавшим без вести, только в последние годы семье удалось узнать, что он попал в плен и погиб в концлагере. По данным ЦАМО, с 30 марта 1942 года Анна сражалась в 1328 стрелковом полку 315 Мелитопольской Краснознаменной стрелковой дивизии, сформированной весной 1942 года в городе Барнауле Алтайского края, в должности санитарки. Рядовая Кравченко вынесла с поля боя несколько десятков раненых. В январе 1943 года 315 стрелковая дивизия принимала участие в боях за освобождение среднего и нижнего Дона. В районе хутора Новая Деревня 1328 стрелковый полк вышел в тыл противнику и оказался в окружении. За этот хутор завязался ожесточенный бой. По донесениям о безвозвратных потерях Анна Ивановна Кравченко считается погибшей 11 января 1943 года и похороненной в братской могиле в Новой Деревне. Уже после войны останки воинов были перезахоронены в братскую могилу хутора Гапкина. Родители получили похоронку на дочь. Но в 1946 году считавшаяся погибшей дочь вернулась домой. Оказалось, что она была тяжело ранена во время танковой атаки немцев, следствием этого стала ампутация обеих ног. Она не пала духом и научилась ходить на протезах. Ее племянница Галина Баранова написала нам: «Анна действительно пришла с войны на протезах, работала в военкомате, но болела, и однажды упала и умерла прямо на улице, примерно в 1947 году». Вот так трагически сложилась судьба этой отважной и удивительной девушки, удостоенной высоких воинских наград: Ордена Отечественной войны I степени, медалями «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией».

Новые открытия радовали, но никак не приближали к разгадке, кто была та девушка-медик? Лишь только в конце лета я вернулся к этой теме. Руководители нашего краеведческого музея предложили мне заняться поиском красноармейцев, погибших при освобождении хутора Гапкина. Я с удовольствием взялся за эту работу, которая сулила, как я предполагал, много открытий.

Действительно, открытия подстерегали на каждом шагу. В частности, удалось выяснить, что среди 413 воинов, чьи имена высечены на братской могиле хутора, есть много имен людей, которые не погибли в январе 1943 года и умерли гораздо позже, уже после войны. В частности, Василий Петрович Винокуров. Есть выписка из госпиталя от 18.02.43 из ЭГ 1676, которая гласит, что он направлен в Саратовский ВПП7. 21.07.1944 награжден Орденом Славы 3 степени, разведчик 1419 самоходного артполка 7 гвардейского танкового корпуса 1 УкрФ. Для того, чтобы разобраться в причинах такой неразберихи, надо вспомнить о событиях тех январских дней.

Освобождение хуторов Гапкинского сельского поселения

23 ноября 1942 года немцы были окружены под Сталинградом. 2 февраля 1943 года 22 дивизии под командованием фельдмаршала Паулюса были уничтожены. Посланные им на помощь войска генерал-фельдмаршала Манштейна были разбиты и откатывались на Запад. В директиве Верховного командующего и Генерального штаба Красной Армии говорилось: «Не дать проскочить через Ростовскую горловину на Запад отступающим фашистским войскам группы “А” с Северного Кавказа. Для этого 2-й Гвардейской Армии решительным наступлением в общем наступлении на Батайск-Ростов 3.01.1943 года освободить Цимлянскую, 4-го, но не позднее 5.01 – Константиновскую»[5].

В начале января 1943 года фронт придвинулся к хуторам Ермилов, Калинин, Савельев, Гапкин, Лисичкин. 7–15 января шли кровопролитные бои за их освобождение. Правый берег реки Кагальник со стороны хутора Гапкина оказался для гитлеровцев удобным оборонительным рубежом, так как отсюда местность просматривалась на несколько километров. В таких условиях со стороны хутора Савельева советским войскам трудно было перейти реку. И все же бойцы смогли перетащить на себе через Кагальник тяжелое вооружение. Одно орудие провалилось под лед. Бойцы оказались в ледяной воде. Но, несмотря и на эту трудность, орудие смогли вытащить на берег и оно вступило в бой. Подоспела «Катюша». И полетели в сторону врага, через хутор, оранжевые сполохи. Немцы не выдержали, стали отступать. В это же время шел жестокий танковый бой между хутором Гапкиным и Ростовским садом. В нем участвовало более 100 боевых машин с обеих сторон. Немецкие танки стали отходить в сторону хутора Лисичкина, где сражение и закончилось[6].

В книге «Сталинградское зарево» участник Сталинградской битвы и боев на территории Ростовской области Сурен Гарегинович Мирзоян описывает боевые действия 33-й Гвардейской стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Александра Ивановича Утвенко на территории Николаевского (Константиновского) района: «С 5 по 7 января 1943 года дивизия вела тяжелые бои на рубеже Каргальско – Белянский – Вербовский. Подошедший затем 84-й Гвардейский полк начисто выбил противника с этих рубежей. Одновременно 91-й Гвардейский полк овладел колхозом имени Калинина, а 88-й Гвардейский стрелковый полк продолжал тяжелые бои. В последующие дни противник оставил еще два населенных пункта – Савельев и Гапкин»[7]. 315 стрелковая дивизия, 4 стрелковая дивизия попали в окружение. Бойцы разделились на небольшие отряды. В условиях полной неразберихи сведения о погибших зачастую были недостоверны.

Именной список солдат, умерших от ран в ППГ 4166

Дойдя до бойца Михаила Иосифовича Грибенко, я стал изучать документ о его гибели и вдруг прочел название документа: «Именной список лиц начальствующего и рядового состава, умерших от ран в период боевых действий в ППГ 4166 с 1 февраля по 28 февраля 1943 года». Это был тот самый список, который приблизил меня к разгадке тайны братской могилы на хуторском кладбище. С замиранием сердца я стал листать его и обнаружил, что в нем действительно есть одно имя девушки — Гафуровой Розы Алексеевны, 1917 года рождения. Всё совпадало: и возраст, и нерусская фамилия, и самое главное — вид ранения – в грудь (11 февраля 1943 года).

Список погибших я изучал несколько дней. Номер донесения ОУ, штаба 5 ударной армии – 16938. Дата: 04.05.1943[8].

Из 44 человек, занесенных в список, половина увековечена на плитах памятника, расположенного в центре Гапкина. Вторая часть погибших из этого списка не числится ни на одном памятнике Константиновского района (так называется сейчас наш район):

Линецкий Яков Иванович — командир взвода 197 кп

Татгаев Шаншиен — стрелок 724 сп

Козлов Павел Михайлович — стрелок 724 сп

Дробенцов Петр Степанович — стрелок 119 гсп

Жердев Михаил Семенович — командир взвода 991 сп

Гаврилович — санинструктор 33 кк

Иткеров Рустам — стрелок 23 гкп

Ахметшин Нургали Ахмет — стрелок 86 кп

Фурукин Алексей Иванович — 8 гсп

Братские могилы № 4,5,6,7.

Хурамжин Жамаладин — стрелок 119 гсп

Цаплин Аркадий Васильевич — стрелок 113 гсп

Джульбасов Тулиген — стрелок 99 гкп

Шамьязов Емин — стрелок 88 кп

Нагматов Кусурат — стрелок 23 гкп

Кобылев Федор Еврасьевич — помощник командира стрелкового взвода 724 сп

Корюков Александр Васильевич — 991 сп

Черепанов Марк Нестерович — командир мин. взв. 8гсп

Половик Григорий Петрович — пулеметчик 193 сп

Архангельский Алексей Петрович — пом. нач. штаба 258 полка

Обухов Иван Тимофеевич-помощник отделения пулеметчиков 8 сп.

Гафурова Роза Алексеевна — начальник полковой аптеки 274 гаубичного артиллерийского полка.

Братские могилы № 2, 3, 7, 8, 9, 10

Анализируя этот список, я задался вопросом, почему часть бойцов, похороненных на гражданском кладбище, числится захороненнными в братской могиле в центре хутора? Первой моей мыслью было то, что некоторых бойцов перезахоронили, именно поэтому могил сейчас не 10, как числится в донесении, а всего пять и лишь две расположены по указанным ориентирам. Из могилы № 3 часть бойцов числится захороненными в центре хутора. Не могли же перезахоронить только часть останков из могилы, а остальные оставить на кладбище? Размышляя об этом, я пришел к горькому выводу: скорее всего, никаких перезахоронений вообще не было.

Нерадивые чиновники выбрали из списков госпитального захоронения лишь половину фамилий, остальные почему-то не посчитали нужным занести на гранитные плиты центральной братской могилы. А могильные холмики, сооруженные наспех из промерзлой земли местными жителями были просто размыты весной при таянии обильного в тот год снега. Люди стали ухаживать за теми могилами, которые сохранились. Родственники этих бойцов десятилетиями не знали, где они сложили свои головы.

В начале исследовательской работы я рассчитывал найти только имя девушки-медика, а в итоге получилось всё наоборот: только найдя список, я узнал имя медика.

Поиски родственников солдат, умерших от ран

Казалось бы, сделано большое дело, можно ставить мемориальную доску на могилу, но почему-то всё равно осталось ощущение незавершенности. Позже я понял, почему. Родственникии всех этих бойцов до сих пор не знают, где они похоронены. И начался новый поиск.

К сожалению, несколько месяцев различных запросов не привели к успеху. Больше всего почему-то хотелось найти родственников Розы, узнать о ней побольше, увидеть ее фото. В донесении было сказано, что она проживала в городе Черница ТАССР. Но такого города в республике не существовало. Многочасовые поиски в интернете ничего не давали, пока однажды, поспешив, я не задал в поисковую строку только имя и фамилию девушки. В предложенном поисковиком сайте вдруг выскочило имя «Гафурова Роза Алиевна». Пройдя по ссылке на сайт kremnik.ru я увидел статью об этой девушке. Местом жительства указывалось село Черемшан ТАССР.

Оказалось, в донесении была допущена ошибка. Найдя на сайте «Одноклассники» это село, мой классный руководитель написал одной из самых пожилых жительниц письмо о том, что мы разыскиваем родственников Розы Алиевны Гафуровой. Через несколько дней пришло сообщение, в котором говорилось, что адресат знает родную племянницу Розы и даже является ее ближайшей подругой. Последовала недельная переписка с родственницей Розы Гафуровой Надеждой Нагорновой. Оказалось, что семья до сих пор не знала, где похоронена Роза.

Вот что написала нам Надежда Васильевна: «Роза родилась в 1917 году в Баку, где жили ее родители Али Садыкович и Фатыма. На тот момент в семье уже было двое детей. Али Садыкович и его брат Сибгат Садыкович уже были членами РСДРП, революционерами. В 20-е годы семья переехала на постоянное место жительства в поселок Черемшан, где по распоряжению руководства республики был построен для семьи Гафуровых большой дом на берегу реки. Когда Розе исполнилось 17 лет, она уехала учиться в Казань. Закончив обучение, она стала работать в аптеке. Люди приходили в аптеку не только за лекарствами, но и для того, чтобы полюбоваться красотою Розы.

В 1941 году на фронт ушли 4 члена семьи Гафуровых: два брата (Абдулхак и Митхат) и две сестры (Софья и Роза). Абдулхак – капитан интендантской службы и Софья – капитан медицинской службы вернулись победителями в родное село в 1945 году. О судьбе Митхата долгое время ничего не было известно. А. Фролов, директор Черемшанского музея, написал в статье для журнала «Огонек»: «Долго мы пытались выяснить судьбу земляка, Мидхат до прошлого года считался без вести пропавшим, сложные были поиски. Достучались до Москвы, ответ нашли в Государственном архиве России. Там и хранится эта записочка, мы пересняли ее. Вот что нам удалось выяснить. Мидхат был ранен и оказался в харьковском военном госпитале. В 1943 году наши войска поспешно оставили город, госпиталь не успели эвакуировать. Вошли немцы, часть раненых они расстреляли, часть заживо сожгли. Раненые, зная, что гибель неизбежна, стали передавать медсестре партийные и комсомольские билеты. Те, кто успел, написали последние записки родным. Мидхат Гафуров передал эту записочку и хранящееся почему-то у него Красное знамя своей части. И совсем человеческое – попросил остричь волосы перед смертью, он ведь был мусульманином. В Госархиве есть конверт, в который была вложена записка. Известно имя медсестры, которая выполнила последние просьбы погибающих и сохранила письма. Зовут ее Екатерина Молчанова. Тогда в госпитале погибли многие сотни наших раненых. Мидхату Гафурову было всего двадцать лет. Похоронен он, скорее всего, в братской могиле во дворе больницы (Клингородка), там харьковчане одно время собирались открыть мемориал»[9].

В 1943 году семье пришло письмо от командира 274 гаубичного артиллерийского полка, который писал: «Моя татарочка умерла и перед смертью запела песню на своем языке: вы остаетесь, а я ухожу вместе с облаками (дулкыннар)»[10].

Однако, где Роза похоронена, указано не было. Долгое время эта информация была неизвестна родственникам. И вот в год 100-летия со дня рождения Розы семья узнала о месте ее захоронения. И я, и руководители нашего музея, были очень рады этому событию.

***

Вот и подошла к концу моя полугодовая исследовательская работа. Сколько за это время было прочитано книг, сколько сайтов просмотрено, сколько совершено маленьких открытий! Пусть не всё удалось и остались еще в этой истории «белые пятна», но своей основной цели, я считаю, достиг – имена бойцов, похороненных на гражданском кладбище восстановлены, а значит, возвращена память о них. Казалось бы, после войны прошло уже 73 года. Вроде бы всё о ней дожно быть известно. Но нет, много фактов до сих пор не раскрыто, так же как не все имена погибших установлены. Сколько бойцов десятилетиями числятся пропавшими без вести!

Недавно на вопрос учителя, в чем польза интернета, я, не задумываясь, ответил, что с его помощью можно вернуть людям память о предках. Каким же образом? Всё просто. С помощью замечательных ресурсов «Мемориал», «Память народа», «Подвиг народа». Именно они во многом помогли мне в моей исследовательской работе.

Я очень рад, что багодаря нашим поискам Роза Алиевна Гафурова из села Черемшан, спустя многие годы «вернулась домой».

В маленьком казачьем хуторке теперь обязательно появится мемориальная плита с именами бойцов, умерших от ран в ХППГ 4166 и захороненных на гражданском кладбище.