История церкви Успения Пресвятой Богородицы и судьба ее священника
г. Лихославль, Тверская область
Научный руководитель Светлана Владимировна Зверева
С какой стороны не подъезжаешь к нашему городу, обязательно увидишь купол храма, который возвышается над городом. Истории этого храма, а также судьбе одного из священников Храма Успения Пресвятой Богородицы я хотела посвятить свою исследовательскую работу.
В 1847 году началось строительство Успенской церкви в сельце Лихославль (статус города Лихославль получил только в 1925 году). Возводили ее целых 40 лет! Тысячи людей принимали участие в строительстве. Ставили огромные печи, свозили глину, тут же обжигали кирпичи и возводили стены.
Первым священником нашей церкви был Григорий Петрович Смирнов, окончивший в 1891 году курс Тверской семинарии с аттестатом 1 разряда, Впервые он прибыл в Осташково в 1825 году, когда в селе открылась земская школа, которой понадобился священник.
А последним священником, уже в советский период, служил в ней Александр Николаевич Дамаскин. Его судьба меня и заинтересовала, но рассказать о нем мне никто не мог. В храме, где он служил, нашлась только одна фотография.
Мы с руководителем моей работы, Светланой Владимировной Зверевой, обратились в архив Мемориального комплекса «Медное», а там нам посоветовали поискать информацию в областном архиве. Научный сотрудник архива И. В. Зыков прислал нам копии некоторых документов, именно они и легли в основу моей работы.
Отец Александр (Александр Николаевич Дамаскин) родился 17 марта 1877 года недалеко от станции Калашниково в Спировском районе в семье псаломщика церкви села Георгиевское. Как часто бывает, сын пошел по стопам отца – окончил Тверскую духовную семинарию.
На сайте Тверской епархии об А. Н. Дамаскине говорится: «В 1918 году назначен священником в село Селижарово Тверской губернии. В 1926 году переведен в Лихославль настоятелем Успенской церкви. Награжден наперстным крестом и митрой, украшенной крупными аметистами. В знак уважения прихожане подарили ему крест с украшениями. Отец Александр был последним священником до закрытия Успенской церкви (с 1926 по 1937 год)».
В период активной борьбы советской власти с церковью некоторые жители Лихославля поддержали коммунистов. В Карельском национальном музее и среди экспонатов Мемориального комплекса «Медное» есть вырезка из районной газеты «На колхозной стройке», где работницы Лихославля обращаются к руководителям района с просьбой закрыть церковь и использовать ее под детский сад.
А в статье В. Кузьмина «Сим, Сим, откройся!», напечатанной в газете «Тверская жизнь», приводится выдержка из решения собрания строителей, которые также просят власти города закрыть церковь и «использовать здание под культурный очаг города».
В 1930-е годы начался новый этап борьбы советской власти с церковью.
Но Александр Николаевич продолжал вести службу, к нему шли за советом, за помощью. Кроме того, он совершал религиозные обряды в часовне деревни Челновка, которая была недалеко от Лихославля, о чем было известно местным органам.
27 августа 1936 года Дамаскин объявил верующим о том, что 28 августа 1936 года состоится церковная служба в часовне по случаю религиозного праздника «Успение».
Однако в ночь на 28 августа председатель сельского совета Смирнов, не поставив в известность церковный совет и Дамаскина, закрыл часовню на замок, что вызвало недовольство верующих. Собравшись утром 28 августа для моления, верующие в количестве 100–150 человек обнаружили часовню закрытой и потребовали открыть ее. Некоторые из них подошли к часовне, сорвали замок и ругали председателя колхоза Бобина, считая его виновным в закрытии часовни.
Несмотря на то, что в городе оставалось много верующих людей, видимо, большинство всё же поддерживало борьбу советской власти с церковью.
Среди архивных документов я нашла заявление, нескольких жительниц города Лихославля, которые утверждают, что священник Александр Дамаскин и служительница церкви – Прасковья Силкова в 1936 году «провели активную агитацию, направленную на срыв мероприятий, проводимых Советским правительством на селе, а так же организовали массовое выступление верующих, в котором участвовало до 150 человек».
Они обвиняли священника в том, что он приглашал на службу в церковь в то время, когда колхозники должны были трудиться на уборке урожая.
Дальше цитирую обвинительное заключение по следственному делу № 2732: «28 Августа 1936 г. Дамаскин и Силкова, в целях сохранения устоев религии, организовали массовое выступление верующих, в котором участвовало до 150 человек. Это массовое выступление было организовано в религиозный праздник “Ильин день”». Кроме того, Дамаскина обвинили в том, что в сентябре он выступал с проповедью «антисемитского содержания» в присутствие более 80 человек верующих, чем вызвал «отрицательные настроения среди людей».
Свидетельница Курочкина подтвердила, что подсудимая Силкова в ее присутствии 10 сентября 1936 года находилась на станции Лихославль Октябрьской железной дороги и, продавая помидоры пассажирам прибывшего поезда, высказывала «террористические настроения по образу руководителей ВКП(б)» и советского правительства.
В показании свидетельницы Корешковой можно прочесть, что в ее присутствии в августе 1936 года у себя на квартире Силкова высказывала взгляды аналогичной направленности.
Вспомнили и о том, что подсудимый Дамаскин 22 мая 1936 года во время церковной службы уличался в том, что, высказывая свое недовольство закрытием церкви в городе Лихославль, «старался внедрить это недовольство среди верующих». А также и в том, что 2 августа 1936 года по окончании церковной службы в часовне деревни Челновка «во время проповеди среди верующих высказывал антисоветские взгляды, направленные на внедрение среди верующих религиозной розни».
Среди документов есть и показания свидетеля Смирнова. По его словам, узнав о том, что часовня закрыта, Дамаскин заявил верующим, что он выполнять религиозный обряд не будет и никакого влияния на верующих не оказывал, а подсудимую Силкову Смирнов вообще не видел среди верующих и около часовни. Но эти показания не были приняты во внимание; как записано в документах, «показания свидетеля Смирнова не заслуживают достойного внимания, так как сам он не был в деревне Челновка».
И суд вынес приговор: «Дамаскина Александра и Силкову Прасковью лишить свободы на 2 года».
Получается, можно было очень легко, принимая во внимания одни показания и отбрасывая другие, не проводя никаких расследований, обвинить человека.
Тем поразительнее для меня было прочитать, что 20 апреля 1937 года коллегия верховного суда РСФСР вынесла совсем другой приговор: «Дамаскина А. Н., Силкову П. Ф. считать оправданными. Заслушав докладчика, материалами дела не доказано, что осужденный Дамаскин проводил агитацию антисемитского характера, а рассказанный Дамаскиным в проповеди эпизод из библейской истории о евреях-язычниках и жертвоприношениях не содержит в себе признаков уголовно наказуемого деяния. Что касается нарушений, допущенных Дамаскиным при совершении богослужений в закрытой властями церкви – они так же не содержат в себе признаков уголовного деяния и должны были быть разрешены в административном порядке. На основании изложенного определено: приговор суда в отношении Дамаскина отменить и дело за отсутствием в его действиях состава преступления дальнейшим производством прекратить. Дамаскина Александра Николаевича из-под стражи немедленно освободить».
И всё же 26 сентября 1937 года дело Дамаскина возобновляется. 27 сентября того же года был проведен допрос и конфискация имущества. В записях показаний обвиняемого я прочитала, что теперь Дамаскина обвиняли в «хранении контрреволюционной переписки». На самом деле это было письмо двоюродного брата, который служил в царской армии. Письмо обычное – о погоде, о семье. Но тот факт, что автор письма был царским офицером, автоматически причислял Дамаскина к «контрреволюционерам».
В течении месяца шли допросы, а затем последовало обвинительное заключение от 13 октября 1937 года.
Сотрудник карельского округа отдела УНКВД Коконов, рассмотрев следственное дело № 7726, написал: «будучи служителем культа (Дамаскин А. Н.) систематически проводил среди верующих Лихославльского района антисоветскую агитацию, хранил переписку с контрреволюционным содержанием, в чем обвиняемый сознался».
В Постановлении читаем: «Следственное дело за № 7726 на служителя культа Дамаскина Александра Николаевича направить на рассмотрение тройки УНКВД по Калининской области».
А вот выписка из протокола тройки УНКВД Калининской области в которой всего три слова: «Постановили: Дамаскина А. Н. расстрелять».
Судьба человека решилась в один миг. 26 сентября 1937 года его арестовали, а 3 ноября того же года расстреляли.
В 1957 году Анна Александровна написала заявление прокурору: «Прошу пересмотреть дело моего мужа Дамаскина Александра Николаевича, осужденного в 1937 году, снять с него судимость и восстановить в правах. Необходима справка для исчисления пенсии по старости за время службы моего мужа».
В том же году 29 июля состоялся президиум Калининского областного суда, который постановил: «Постановление тройки УНКВД Калининской области от 21 ноября 1937 года в отношении Дамаскина Александра Николаевича отменить, дело в отношении него производством прекратить».
6 августа 1957 года направлено распоряжение начальнику Лихославльского районного отделения милиции Калининской области: «В связи с пересмотром дела Дамаскина Александра Николаевича и его реабилитацией, просим вызвать гражданку Дамаскину Анну Александровну, проживавшую в г. Лихославль, Разъезжая улица д. 10 и разъяснить ей, что она может обратиться в Управление Комитета Госбезопасности по Калининской области с заявлением о возмещении стоимости за конфискованное имущество и ценностей, если таковые были изъяты в 1937 году при аресте ее мужа Дамаскина А. Н.»
Дом 10 по адресу город Лихославль, улица Разъезжая сохранился, но там живут люди, которые даже не слышали о таком жильце, старая домовая книга не сохранилась, словно и не было такого человека – Александра Николаевича Дамаскина.
В годы советской власти церковь была закрыта и не действовала около 60 лет с 1937 по 1989 год. Убранство интерьеров, иконостас, иконы, церковная утварь исчезли. В 1950-х годах была разрушена и гордость церкви – колокольня. По рассказам старожилов, храм пытались взорвать, но здание устояло. Кладка была прочной.
В бывшей церкви до войны располагался клуб, во время войны там размещался музей, затем склад для горюче-смазочных материалов. В конце 30-х годов, когда увлечение авиацией и парашютным спортом охватило всю страну, на колокольне церкви устроили парашютную вышку, откуда комсомольцы и другие желающие могли прыгать с парашютом.
Вот что рассказала мне жительница нашего города Лидия Николаевна Бруцкая: «Райком партии направил меня в 1958 году директором на Лихославльскую инкубаторную станцию. До меня она уже действовала в здании церкви. В здании уже не было ни икон, ни другой церковной утвари, а про роспись стен я и не думала, не помню, чтобы она была. Может быть, ее смыли, ведь до станции в помещении церкви, если мне не изменяет память, был клуб, а до этого, помню, как с колокольни с парашютами прыгали, я тогда училась в классе 6, мы с ребятами с улицы бегали смотреть, нам ведь всё интересно было».
Вот и еще одно применение колокольни, об этом я прежде не слышала, но сотрудники Карельского национального музея подтвердили слова Лидии Николаевны.
«В те годы, – продолжает свой рассказ Л. Н. Бруцкая, – в каждом колхозе был свой птичник, а задача нашей станции была снабжать все колхозы цыплятами. На первом этаже церкви были установлены пятиярусные машины “Прогресс” они были тогда самыми современными. В эти машины мы закладывали яйца. Были и утиные, и куриные, в целом около трех тысяч. Мы, работники станции, никогда не задумывались, что выращиваем цыплят в Божьем храме».
Церковь в 1960-е годы
Я продолжу рассказ, опираясь на воспоминания Л. Н. Бруцкой: «Когда наш район объединили с Толмачёвским, то на базе их инкубаторной станции был открыт откормочный цех, где выращивали цыплят на заказ. Так как я была начальником инкубационной станции, то нередко сама возила нашу продукцию в Москву, особенно, когда работал съезд партии. Мы очень гордились, ведь нашими курами кормили депутатов и первых лиц страны. Свою продукцию мы отправляли и в Кремль, на стол членов Политбюро».
В 70-е годы Министерство культуры СССР решило разместить в здании церкви Всесоюзный производственный научно-реставрационный комбинат, но узнав о том, что здание церкви использовалось под инкубатор, отказались от своей затеи.
Но на этом злоключения здания не закончились. Записывая интервью Лидии Николаевны, я узнала, что ее зять, Владислав Борисович Папышев, тоже связан с храмом.
Владислав Борисович рассказал: «После закрытия инкубатора, который размещался в здании церкви, здание осталось на балансе города.
В 1977 году я приехал по распределению как молодой специалист, я получил образование инженера. В Москве было принято решение построить в городе Лихославль завод “Тяжавтолитмаш”. Выбрали место на Бобковке (в полутора километрах от города, на возвышенности), а в церкви предполагалось разместить конструкторское бюро завода.
Рабочие стали строить котлован, проводить железнодорожную ветку, которая бы соединяла будущий завод и железнодорожный узел, а мне было поручено спроектировать на основе церковного здания двухэтажное здание КБ. Взяв рулетку и ключи в администрации, отправился в церковь. Еле открыл дверь и оторопел: передо мной двухметровый слой куриного спрессованного помёта, окна забиты досками. Мы всё это вывозили в течение нескольких дней на грузовиках.
Стараюсь измерить длину, ширину здания, но церковь не произвела впечатления, я даже не верил, что нахожусь в Божьем храме. А потом по лестнице забрался на второй этаж и был восхищен тем, что увидел. Передо мной чистые арочные своды, а купол ярко голубой с золотыми звездами. Как только представил, что всё нужно будет разрушить, – ведь иначе второй этаж не построить.
Когда пришел домой, стал рассказывать жене, я всё повторял, что не могу уничтожать такую красоту. Но работа есть работа, поэтому старался спроектировать так, чтобы сохранить как можно больше. Пришло время отпуска, поехал на родину в Донбасс. Мой отец и дед – инженеры-строители, стал советоваться, как лучше построить второй этаж в церкви. Отец сказал, что он бы отказался. А дед на мой вопрос, как, не разрушив своды, возвести второй этаж, ответил: “Никак, ты всё испортишь! Церковь не рассчитана на то, чтобы построить полноценный второй этаж. Это просто неразумно”».
Когда Владислав Борисович вернулся в Лихославль, начальство стало торопить с проектом здания. И вдруг, совсем неожиданно – приказ из Москвы: строительство прекратить, так как завод уже построен в Казахской республике. Оказалось, что там строители работали быстрее. Владислав Борисович признался: «Я был рад, не надо было ломать церковь».
Потом церковь превратили в склады. Еще позже в здание РАЙПО (Районное потребительское общество); наполненное горами торфа и мусора, оно было брошено «из-за ветхости». Так года три находилась церковь Успения Пресвятой Богородицы без окон и дверей, в ужасном состоянии.
В 1988 году руины облюбовала бесприютная молодежь. Устроили там ночлежку. Костер разводили в самом здании. Удивительно, как они его не сожгли.
Так храм ждал своего второго рождения.
Храм Успения Пресвятой Богородицы в 1990 году
В 1989 году была образована община Успенской церкви во главе со старостой – Анной Яковлевной Танатаровой. Стали писать в разные инстанции, чтобы церковь была передана в Тверскую епархию. И снова силами народа храм начал восстанавливаться: покрыли крышу, вставили рамы, поставили леса.
В 1991 году был назначен новый настоятель – отец Николай Губский. Основные работы по восстановлению начались 26 мая 1992 года.
Не оставались безучастными и другие верующие, помогали, кто чем мог: несли в храм иконы, книги, утварь. Возведение центрального купола велось по старинной фотографии (1913 года) Успенской церкви, которую сохранили и принесли прихожане.
С 1997 по 1999 год шла работа по восстановлению колокольни. Очень большие сложности были по установлению купола. Привлекли вертолетчиков из ближайшей военной части. Опытные военные дважды пытались установить купол, но ветер был настолько сильный, что попытки не увенчались успехом.
Некоторое время купол стоял на поле недалеко от города. Потом были построены леса и вручную установили купол на колокольню.
И уже весной 2002 года храм был освящен архиепископом Тверским и Кашинским.
«Когда церковь вернули епархии и сюда прислали священнослужителя, – завершает рассказ Владислав Борисович Папышев, – он обратился к жителям с просьбой помочь восстановить храм. Несколько выходных потратили на то, чтобы вывезти помет, разломанные доски, а потом батюшка попросил в нашем кооперативе, который выполнял столярные работы, сделать всё, что необходимо для службы в храме. Я иногда в церковь захожу и вижу, что многое из того, что мы сделали почти двадцать лет назад, до сих пор служит».
Сейчас храм открыт ежедневно. Богослужения совершаются по субботним, воскресным и праздничным дням.
