За фасадом большой истории

ПЕРЕЗАГРУЗКА ПАМЯТИ

Ирина Щербакова

«Пожелтевшие листы бумаги, края надорваны, загибаются, кажется, что некоторые могут рассыпаться от одного неосторожного прикосновения. Чувствуется запах пыли. Записи карандашом или чернилами на бланках телеграмм, листах из канцелярских книг…»

Кажется, что может быть интересного и захватывающего для современного школьника в бытовой переписке провинциального телеграфиста 1920-х годов? И как нынешние подростки должны воспринимать фразы из этих писем, напоминающие разговоры героев Платонова или Зощенко?

Но, как ни удивительно (даже для нас самих, уже 20 лет проводящих школьный конкурс «Человек в истории. Россия – ХХ век»), интерес к событиям 100-летней, а иногда и 120-летней давности – не проходит.

Этому есть, прежде всего, простое объяснение: в любом поколении находятся те, кого интересует отечественная история. А ХХ век с драматическими событиями его первой половины оставил в наследство множество тайн и загадок, неотвеченных вопросов, забытых судеб. И чтобы столкнуться с этим школьнику достаточно бывает внимательно всмотреться в семейный альбом, обратить внимание на полуразрушенный памятник или начать расчистку школьного участка.

«Несколько лет назад мы с ребятами вскапывали пришкольный участок. Один из моих одноклассников начал дурачиться и копать яму. Неожиданно он произнес: “А тут что-то есть!”… Минут через 15 стало ясно, что перед нами полуистлевший деревянный крест высотою около 50 сантиметров. Мы все, конечно, удивились. Но наш учитель вовсе не был удивлен. Он сказал: “Ребята, этот крест, скорее всего, из церкви, которая до революции стояла где-то недалеко от нашей школы…” Я первый раз слышала о том, что в нашем хуторе была церковь. У меня возникло много вопросов: когда и кем была построена церковь? Когда и почему была закрыта? Самое главное – как и почему здание было разрушено?»

И если интерес пробудился, то ухватившись за одну ниточку, юный автор начинает раскапывать «исторические завалы». Возникает исследовательский азарт: узнать, откуда взялся полусгнивший крест на школьном дворе или почему на хуторе Гапкин в Ростовской области стоит памятник погибшим морякам-дальневосточникам? Или откуда такое неромантическое название у старого поселка в Архангельской области – «Уксусный»?

Другая важная, на наш взгляд, мотивация не уходящего интереса к событиям очень далеких для них лет – это потребность участников конкурса, хоть и не всегда отчетливо сформулированная, противопоставить мифологизированным и приглаженным образам советского прошлого свои вполне серьезные (а иногда сделавшие бы честь и взрослому историку) исследования, которые закрывают лакуны, отвечают на вопросы, восстанавливают историческую правду, если она долгие годы оставалась под запретом. В этом сборнике достаточно таких примеров, связанных с самыми разными темами и сюжетами: как в 1930-е в Челябинске боролись с вредной наукой – педологией; как в 1941 году на Брянщине возникали партизанские отряды; как вспоминают свою работу ликвидаторы Чернобыля и многое-многое другое.

Мы уже несколько лет отмечаем, как растет у участников нашего конкурса интерес к своей семейной истории, как (в том числе и благодаря интернету) расширяются источники и раздвигаются рамки семейной памяти. В результате, пишет с гордостью одна из школьниц, авторов этого сборника, теперь о судьбах своих родственников во время Отечественной войны она знает гораздо больше, чем ее родители и даже бабушки и дедушки.

Но живой интерес к семейной истории возникает не только сам по себе, он связан с тем, что у многих сегодняшних подростков нет ясного представления о том, какое будущее их ждет. Это заставляет обращаться к своим корням, искать в своих предках поддержку и опору. И они находят ее у тех, кто выжил в тяжелейших жизненных обстоятельствах ХХ века. Хотя почти уже нет живых свидетелей Отечественной войны или жертв массовых репрессий, но поразительным образом наши молодые исследователи с помощью своих наставников продолжают находить всё новые источники: дневники, письма, воспоминания. Из их негероических деталей мы вместе со школьниками узнаем историю прапрадеда, в 12 лет оправленного на заработки спасать семью, умирающую от голода в 1932 году. Или представляем себе детство прабабушки, когда даже игра в куклы пропитана трагедией военного сиротства: «…было у моих братьев два оловянных солдатика – один с флагом, другой с ружьем. Когда братья давали их мне поиграть, я этих солдатиков всегда на войну провожала. Плакала, причитала, просила скорей домой вернуться».

За 20 лет существования школьного конкурса мы выпустили два десятка сборников, и можно было бы думать, что «закрыли тему» памяти о ХХ веке. Но приходящие снова и снова конкурсные работы юных авторов кажутся нам заслуживающими внимания и интереса читателей.